ула  Таро  и  закусила  губу,  обдумывая  получившуюся
комбинацию, как в мою дверь настойчиво зазвонили.
   Глянув в глазок, я удивленно хмыкнула.  Пожалуй,  количество  зверей,
сбегающихся к ловцу, в этот  день  явно  превышало  разумную  норму.  На
пороге стоял улыбающийся мальчишка.  Тот  самый,  что  выхватил  у  меня
сумочку на вещевом рынке.

Глава 4

ШКЕТ

   - Извольте получить свою вещь взад! - С  вежливой  улыбкой  подросток
протянул мне мою сумочку.
   - Благодарю вас. Чем же  вызвано  столь  гуманное  отношение  к  моей
особе?
   -  Хочу  доставлять  людям  радость,  -  пожал   плечами   малолетний
преступник. - А что может быть радостнее, чем вновь  обрести  утраченную
вещь?
   - Да вы философ, - с интересом поглядела я на щуплую фигурку шкета.
   - Кофе?
   - Лучше чай. От кофе сильно бьется сердце, а мне нужно быть в форме.
   - Ну да, с украденными сумочками бегать, - прокомментировала я  столь
трогательную заботу о здоровье. - Чай так чай, проходите.
   Заваривая особую смесь, которую мне  привезли  друзья  из  Тибета,  я
напряженно обдумывала причины столь неожиданного визита.
   Неужели это посланец от Болта?
   - Этот чай называется "Ресницы Бодхидхармы", - объявила я,  появляясь
в гостиной с подносом, - что соответствует происхождению столь чудесного
напитка. Согласно одной древней легенде, Бодхидхарма задремал  во  время
медитации, рассердился и, отрезав себе  ресницы,  чтобы  сон  больше  не
одолевал его, швырнул их на землю. На этом месте  вырос  первый  в  мире
чайный куст. Впрочем, мне всегда после чая хочется спать. Наверное, я не
правильно его завариваю. А если  вы  скажете,  что  у  вас  ко  мне  нет
никакого дела, я ни за что не поверю. Итак?
   Шкет сунул руки между колен и усмехнулся.
   - Меня зовут Сопляк, - представился он.
   - Не припоминаю такого имени в святцах. Ну пусть будет  Сопляк.  Меня
зовут куда прозаичнее - Татьяна.
   - Я тут хожу вокруг да около, - начал Сопляк, бухая  в  чашку  шестую
ложку сахара с осыпающейся на скатерть горкой, - и кое-что вижу. Глаза у
меня хорошо поставлены.
   - И что же интересное  для  меня  открылось  вашему  взору,  господин
Сопляк?
   - А то, что девку у Сокола свистнули. И баба его к тебе приходила.
   Я к ихней фирме давно присматриваюсь. Есть за ними кое-что веселое.
   - Шантажировать хочешь? - усмехнулась я. - Это фирма серьезная. Они и
Курицына спонсируют.
   - Это кто?
   - Губернатор наш, - с удивлением посмотрела я на Сопляка. -  Так  что
они тебя по стенке размажут в два счета.
   - Это точно, - горестно вздохнул шкет.  -  Несовершеннолетний  я.  Ни
жениться, ни водки купить по-человечески. Но примечать-то я пока могу. А
кого-нибудь мои наблюдения уж потом заинтересуют.
   - Наверняка, - заверила я его. - Меня, например.
   - А деньжата у тебя водятся? - оглядел мою обстановку Сопляк.
   - Есть маленько.
   - Тогда сговоримся, - хлопнул он по  колену.  -  Значит,  так  -  моя
информация стоит сто баксов.
   - Утром стулья, вечером деньги, - пошутила я.  -  Обратитесь  в  фонд
помощи беспризорным. Я не занимаюсь благотворительностью.
   - Да ты погоди гнать, - недовольно нахмурился шкет. - Я дело говорю.
   Он вскочил со стула и прошелся шаркающей походкой по комнате.
   - Сделаем так, - предложил он. - Я потихоньку  начинаю  рассказывать,
и, если тебе это по кайфу, ты отстегиваешь капусту. Идет?
   - Давай попробуем.
   Сопляк откашлялся и таинственным шепотом спросил:
   - Про "черное братство" слыхала?
   - Еще нет. Там что, негры?
   Сопляк громко расхохотался.
   Смеялся он долго и со вкусом. Закончив, мой гость шумно высморкался в
нечто скомканное, когда-то явно бывшее носовым платком:
   - Да нет, это психи здешние. Которые сходки при свечах устраивают.
   - Вот как?
   - Ну да, - внушал мне Сопляк. - Стольник кладешь?
   - Пока нет. Подкинь еще что-нибудь.
   - Ох, и прижимистая мне тетка попалась, - вздохнул  мальчишка.  -  Ну
ладно,  слушай  дальше.  Могу  подсказать,  где  находится  одно   очень
интересующее тебя существо женского пола.
   Я открыла кошелек и продемонстрировала Сопляку уголок купюры.
   - Достань целиком, а, - попросил шкет задушевным голосом. - Уж больно
мне взгляд ихнего президента нравится.
   Налюбовавшись на Франклина и повертев туда-сюда голограмму  в  правом
нижнем углу. Сопляк объявил:
   -  Так  вот,  Танечка.  Девка,  что  ты  ищешь,  в   ихнем   братстве
околачивается.
   - Трехлетний ребенок? Околачивается?
   - Ну Катя эта самая, что в "Соколе"  работала  да  шашни  с  хозяином
крутила, - пояснил Сопляк в ответ на мой вопросительный взгляд.
   - Так что за братство-то, голубчик?
   - Официальное название у них - "Братство разума", -  объявил  Сопляк,
аккуратно засовывая  банкноту  в  пачку  из-под  сигарет.  -  А  "черное
братство" - это ихние закрытые молебствия для особо одаренных членов.
   - И где эти молебствия, как вы выражаетесь, имеют место происходить?
   - Во флигеле дома, где они лекции  читают  про  всяких  придурков,  -
пояснил мальчишка.
   - Надо бы к ним наведаться, - вслух подумала я.
   - Запросто, - хлопнул меня по плечу Сопляк. - Я с бабой ихней знаком,
вроде монашки такая вся, строгая. Марфой зовут.
   - А вы там с какого боку, молодой человек?
   - Слежу помаленьку да на ус мотаю, - Сопляк провел у себя ладонью под
носом на том месте, где у него  должны  были  бы  располагаться  усы.  -
Только меня на ихние сходки еще не допущают.  Я  у  них  навроде  как  с
испытательным сроком. На исправлении то есть.
   - Знаешь что, - предложила я, - давай завтра  там  и  встретимся.  На
лекции. Ты мне все покажешь и объяснишь,  что  к  чему.  А  за  мной  не
заржавеет. По рукам?
   - По рукам!
   И Сопляк с размаху хлопнул раскрытой ладонью по моей протянутой руке.
   ...Я подсела к телефону и набрала номер Соколовых.
   После первого же гудка трубку сняла Ирина.
   - Пока мне нечем  вас  особо  порадовать,  -  отчитывалась  я.  -  Но
предположительно мной установлено местонахождение Измайловой.  Завтра  я
намерена попробовать установить с ней контакт.
   - Ради Бога, будьте осторожней, - попросила  меня  Ирина.  -  Если  с
Машенькой что случится, я не переживу.
   "Врешь, - с грустью подумала я, - но сейчас это не суть важно".
   - Я хотела бы немного поговорить с вашим супругом, - попросила я.
   - Он занят сейчас... А я не могу вам помочь? - настороженно  спросила
Ирина.
   - К сожалению, нет, - ответила я. - Пожалуйста, пусть перезвонит мне,
как только освободится. Я не буду отходить от телефона.
   Мой аппарат заверещал через три минуты.
   - Татьяна? - послышался в трубке голос Андрея. - Вы  хотели  со  мной
поговорить?
   - Совершенно верно. Мне срочно нужно встретиться с Анжелой.
   - С Анж... Ах, да, - спохватился Андрей. Очевидно, Ирина была рядом с
ним. - Но зачем?! Неужели вы полагаете, что... что этот человек  замешан
в похищении?
   - Полагаю, - твердо сказала  я.  -  Я  бы  не  стала  вас  беспокоить
понапрасну.
   - Хорошо, подождите минуточку, - торопливо отозвался Соколов.
   "Наверное, он перешел с телефоном в другую комнату и плотно закрыл за
собой дверь", - подумала я.
   - Серафимовича, дом одиннадцать, - послышался в трубке хриплый  шепот
Андрея Соколова. - Но скажите мне, ради  Бога,  зачем  вам  понадобилась
Анжела Райнис?
   - Я просто делаю свою работу. И это очень сложная  работа.  Сейчас  я
еще не готова рассказать вам все, но надеюсь, что скоро мне представится
такая возможность.
   И я повесила трубку.
   Взглянула на часы (половина девятого).
   На ждущие меня длинные карты Таро, комбинацию  которых  я  так  и  не
успела  проанализировать  (на  первый,   самый   поверхностный   взгляд,
гадальные   карты   говорили   о   перемене   участи,    замаскированном
недоброжелателе и смертельной опасности).
   Решив заняться картами вечером, я накинула плащик и быстро сбежала по
лестнице.
   Запоздалый  троллейбус,  грохоча  и  трясясь,  привез  меня  в  район
набережной.
   Улица  Серафимовича,  некогда  застроенная  одноэтажными  деревянными
домишками  и  сарайчиками,  за  последние  три  года  преобразилась   до
неузнаваемости.
   Строгие и неприступные особняки  возвышались  за  высокими  сплошными
заборами.
   А вместо жалких сараев-развалюх рядом с домами теперь  стояли  баньки
да гаражи.
   Дом номер одиннадцать весело попыхивал дымом из невысокой трубы.
   На  железной  калитке,  рядом  со   звонком,   располагалась   кнопка
переговорного устройства.
   Вслед за электрическим шуршанием раздался скучающий женский голосок:
   - Кто ко мне пожаловал?
   - Меня зовут Татьяна. Ваш адрес сообщил мне  Андрей.  Нам  необходимо
побеседовать.
   -  Считайте,  что  мы  уже  беседуем,  -  эти  слова   сопровождались
откровенным зевком.
   - Ну хорошо,  -  пробормотала  я,  -  только  мне  придется  говорить
достаточно долго.
   - Что-что? - переспросила Анжела. - Вас плохо слышно. Нельзя ли  чуть
погромче?
   - Дело в том, - заорала я, рискуя надорвать связки, -  что  у  Андрея
украли дочь. В милицию Соколовы не заявляли, а решили обратиться ко мне.
Я подозреваю, что в похищении замешаны...
   - Вы  с  ума  сошли,  -  оборвал  меня  испуганный  голос  Анжелы.  -
Немедленно прекратите кричать на всю улицу. Сейчас я вас впущу.
   Раздался   негромкий   щелчок,   и   железная   калитка    наполовину
приоткрылась.
   "Вот так-то лучше",  -  подумала  я,  быстро  шагая  по  разноцветным
плиткам дорожки, ведущей к высокому крыльцу особняка.
   Анжела Райнис ждала меня на пороге, запахнувшись в цыганскую шаль.
   - Как  вы  меня  напугали,  -  пожаловалась  она,  прижимая  к  губам
нарисованные мальвы. - Тут такие любопытные соседи...
   Мы прошли в дом.
   Анжела указала мне на пуфик рядом с телевизором, а  сама  уселась  на
кровати, поджав ноги.
   - Дело действительно крайне важное и  не  терпящее  отлагательств,  -
взяла я с места в карьер. - Скажите, вам  известно  что-либо  о  "черном
братстве"?
   На всякий случай я взглянула на правое запястье  собеседницы,  но  не
заметила там ничего особенного, кроме наручных часиков. Анжела ахнула  и
выпучила глаза.
   - "Черное братство"? -  повторила  она  дрожащим  голосом.  -  Банда,
которая занимается похищением людей и требует за них выкуп?
   - Все гораздо сложнее. Давайте по порядку.  Вы  давно  знаете  Андрея
Соколова?
   - Несколько лет, - растерянно пролепетала Анжела.
   - А поточнее?
   - Года три или четыре...
   -  Вам  известно  что-нибудь  о  Екатерине  Измайловой,  одно   время
работавшей в фирме "Сокол"?
   - Да, как-то раз  Андрей  мелькнул  с  ней  на  каком-то  банкете,  -
судорожно припоминала Анжела. - Но  потом  она  исчезла  из  моего  поля
зрения.
   - Есть версия, что Измайлова причастна к похищению дочери Соколова.
   - Какой кошмар! - Анжела прикоснулась  дрожащей  ладонью  ко  лбу.  -
Бедная Ирина! Представляю, как страдает она сейчас...
   - Дело в том, что Маша - дочь Андрея и Измайловой. Вы знали об этом?
   - Н-нет, - растерянно ответила Анжела. - Но... я не понимаю...
   - А чего тут понимать? - пожала я плечами. - У Ирины  не  могло  быть
детей, вот она и воспользовалась услугами Измайловой, хорошо ей  за  это
заплатив.
   - Бред какой-то, - поежилась Анжела. - Могла бы и меня попросить.
   Постойте, что вы такое говорите? Ведь Ирина не  хотела  иметь  детей!
Андрей мне сам говорил! Я, помнится, еще была удивлена, когда  появилась
Маша. Это было так неожиданно.
   - Не "не хотела", а не могла, - уточнила я.
   - Да нет же! - настаивала на своем Анжела. - Ирина  Соколова  сделала
как минимум четыре аборта за последнее время!

Глава 5

ВОР У ВОРА МЛАДЕНЦА УКРАЛ

   Я проснулась в девять тридцать.
   Таймер, установленный в моем музыкальном  центре,  врубил  на  полную
громкость "Турецкий марш" Моцарта.
   Вслед за первыми тактами соседи застучали в стену.
   Да так сильно, что из своего  гнездышка  выпал  гвоздик,  на  котором
висела репродукция Энрякудзи - главного храма японской буддийской  школы
Тэндай-сю. Изображение святилища, гордо высящегося  на  горе  Хиэй  близ
Киото, упало на пол, звякнув разбитым стеклом.
   - Хоть в выходной день  дайте  людям  покой!  -  раздался  за  стеной
умоляющий вопль.
   - Сейчас, сейчас, - бормотала я спросонья, нащупывая пульт.
   Я нажала кнопку, придавив  ее  пальцем,  но  музыка  становилась  все
громче.
   Когда у меня затряслись стекла, я с  удивлением  взглянула  на  пульт
управления и обнаружила, что держу его вверх ногами.
   За стеной кричали что-то уже совсем нечленораздельное, со  слезами  и
угрозами.
   Я быстро нажала нужную клавишу, и в квартире воцарилась тишина.
   Покачав головой и досадуя на собственную рассеянность,  я  выпрыгнула
из-под одеяла.
   Пора на лекцию, которую госпожа Элеонора Кайданович прочтет через два
часа в религиозно-культурном обществе "Братство разума".
   Тема лекции интересовала меня меньше всего  на  свете.  С  семейством
Рерихов я разобралась несколько  лет  назад,  и  сегодня  "Живая  этика"
большого интереса у меня не вызывала.  Живые  люди  куда  интереснее.  А
понятия об этике у них весьма своеобразные. Во всяком случае, у людей, с
которыми я намерена сегодня встретиться.
   Вчерашний  разговор  с  Анжелой  дал  мне   немало   информации   для
размышления.
   Я пришла к выводу, что Соколовы мне солгали.
   С какой целью? Просто так, из любви к искусству, люди не лгут.
   А уж если лгут, то стараются делать это как можно искуснее.
   Анжела Райнис, услышав от меня версию появления на свет Маши,  тотчас
замкнулась в себе, и  добиться  от  нее  чего-то  вразумительного  я  не
смогла.
   Что  ж,  посмотрим,  какой  информацией  наградит  меня   сегодняшнее
воскресенье.
   Мурлыкая себе под нос что-то тягучее из репертуара местных баптистов,
услаждающих слух посетителей их служений песнями собственного  сочинения
под  гитару,  которые  они  почему-то  называют  гимнами,  я   процокала
каблучками  по  лестнице   и,   размахивая   сумочкой,   направилась   к
троллейбусной остановке.
   Религиозно-культурное  общество  "Братство  разума"  располагалось  в
уютном двухэтажном здании на самом краю города.
   Неподалеку шелестел кронами деревьев огромный парк.
   Впереди возвышался лысый холм, за которым виднелись  заросли  еще  не
окультуренной природы - лесные посадки, изрядно, впрочем, замусоренные.
   В  небольшом  конференц-зале,  заставленном   красными   театральными
креслами, уже толпился народ.
   Среди  длинноволосых  юношей,  статных  дам,  озабоченных   девиц   и
сосредоточенных старичков я с удивлением обнаружила Володю Слепцова.
   Молодой    человек,    оказывается,    интересовался    не     только
розенкрейцерами.
   - Что же вы не позвонили? - спросила я, подавая ему руку. - Я как раз
подобрала вот такую стопку литературы по интересующему вас предмету.
   - Земные заботы одолели, - извиняющимся тоном ответил Слепцов  и  так
же осторожно, как в первый раз, пожал мою руку.
   Я, разумеется, не преминула бросить взгляд на его запястье.
   Браслета на нем не было.
   - Танечка! Как мило с вашей стороны, что вы решили заглянуть  на  мою
лекцию, - послышался знакомый щебет Элеоноры. - Позволь тебе представить
мою новую знакомую.  Это  мисс  Оливер  из  Алабамы.  Она  работает  над
диссертацией  по  нетрадиционным  религиям  в  постсоветской  России   и
специально приехала в наш город для посещения "Братства разума".
   Седая американка вежливо улыбнулась.
   - Вы тоже состоите в "Братстве разума"?  -  спросила  она  почти  без
акцента.
   - Нет, я частный детектив.
   -  О-о!  -  подняла  брови  мисс  Оливер.  -  И  что  же  вы   сейчас
расследуете?
   - Похищение с религиозным уклоном, - негромко ответила я.
   Пока мисс Оливер соображала, что может означать эта фраза, я  увлекла
Элеонору в уголок и усадила рядом с собой на колючую оттоманку.
   За десять  минут  я  смогла  получить  вполне  исчерпывающую  справку
относительно деятельности "Братства разума" на культурной ниве.
   Общество занималось самыми разнообразными вещами.
   Кроме  чтения  лекций  и  выпуска  литературы,   вроде   брошюрок   с
афоризмами, "Братство разума" смогло  получить  значительную  финансовую
поддержку от крупных предпринимателей города  и,  что  столь  же  важно,
моральную поддержку от государства.
   К религиозно-культурному обществу благоволил сам нынешний  губернатор
Курицын, который, кстати, собирался  сегодня  присутствовать  на  лекции
Элеоноры.
   - Это такая  честь  для  меня,  -  призналась  Эллочка,  с  волнением
прижимая к груди конспект выступления.
   Черный браслет на правом запястье оказался  знаком  принадлежности  к
так называемому внутреннему кругу - группе  лиц,  наделенных  необычными
духовными способностями  или  развивших  таковые  на  особых  церемониях
братства.
   Эта область деятельности общества была почти неизвестна Элеоноре.
   По ее словам, попасть на эти церемонии для  постороннего  было  очень
трудно.
   - Но меня обещали  приобщить  к  этому  кругу,  -  радостно  поведала
Кайданович, - после того, как я пройду особое  тестирование.  Это  такая
процедура, когда...
   По залу прокатились волны шума. Среди публики было заметно  оживление
- люди о чем-то переговаривались между собой, кивая на дверь.
   - Губернатор! - выдохнула Элла.
   И правда, две половинки белых дверей  разом  распахнулись,  и  в  зал
буквально ворвались несколько молодцев во фраках.
   Несмотря   на   подобную   одежду,   их   настороженный   вид    явно
свидетельствовал о том, что это группа охраны высокого  государственного
мужа.
   Все разом затихли.
   Выждав  положенную  минутную  паузу,   долженствующую   придать   его
появлению особую торжественность, в дверях показался Сам.
   Коротышка с неприятным лицом актера,  который  сгодился  бы  на  роль
кулака-подкулачника  в  пропагандистских  кинолентах  тридцатых   годов,
быстрым  шагом   вошел   в   зал   заседаний,   приветствуемый   бурными
аплодисментами.
   Взобравшись на трибуну, он аккуратно кашлянул  в  сторону  и,  пялясь
куда-то вверх, провозгласил:
   - Дамы и господа! В наше трудное время, когда  материальные  проблемы
для многих жителей края заслоняют проблемы  духовные,  я  счастлив,  что
находятся люди, готовые направить свои силы на духовный подъем масс.
   Прищурив  глаза,  я  заметила  маленькую  черную  точку   возле   уха
губернатора Курицына, как раз над задравшейся прядью.
   Очевидно,  глава  областной  администраций  решил  не  трудиться  над
сочинением речи, и сейчас ему просто диктовали  приветственное  слово  в
микронаушник.
   Коснувшись проблемы неплатежей и своей  работы  в  Совете  Федерации,
нашем русском  Сенате,  как  выразился  Курицын,  губернатор  перешел  к
грядущим выборам.
   Пока он  расшвыривал  налево  и  направо  обещания,  я  наблюдала  за
реакцией публики.
   Как ни странно, губернатора слушали почти восторженно,  хотя  нес  он
полнейшую ахинею.
   Обозрев руки присутствующих, я заметили два-три кожаных браслета.
   Их владельцы, однако, ничем не выделялись из публики.
   Краем уха  я  ловила  обрывки  речи  губернатора.  Она,  кстати,  уже
подходила к концу.
   И когда Курицын, пропев  дифирамбы  деятельности  "Братства  разума",
назвал цифру его членов, я поняла, в чем тут дело.
   Ларчик, оказывается, открывался очень просто.
   Растущая популярность "Братства разума"  содействовала  значительному
притоку в него новых членов.
   А покровительство губернатора стопроцентно  обеспечивало  ему  голоса
адептов религиозно-культурного общества.
   В конце речи Курицын сделал эффектный жест.
   Он объявил о передаче обществу еще одного здания в  центре  города  и
обещал выделить крупную  сумму  на  приобретение  оргтехники  и  закупку
литературы для библиотеки.
   Речь также шла о создании новых рабочих мест.
   - Через месяц этот  вопрос  будет  решен,  -  заверил  при