ем Димитрий, смирив брата и  новгородцев,  хотел,  как  видно,
разделаться и с теми княжествами, которые помогали Андрею против него: в
1288 году Димитрий вместе с ростовским князем и  новгородцами  Пошел  на
тверского князя Михаила Ярославича наследовавшего брату своему Святосла-
ву, неизвестно когда умершему; но Михаил встретил Димитрия с  полками  у
Кашина, и дело кончилось без боя - миром.  Неизвестны  подробности,  как
Димитрий поступил с другими князьями; известно только то, что в 1292 го-
ду отправились жаловаться на него в Орду князья: Андрей городецкий,  Ди-
митрий ростовский с сыном и  братом  Константином  углицким,  двоюродный
брат их Михаил Глебович белозерский, тесть последнего, Федор Ростиславич
ярославский, с ростовским епископом Тарасием. В орде Волжской Тудай-Мен-
гу был свергнут четырьмя племянниками своими, внуками Тутукана,  которые
скоро в свою очередь были истреблены сыном Менгу-Тимура Тохтою, или Ток-
таем. Тохта, выслушав жалобы князей, хотел сначала послать в Русь за Ди-
митрием, но потом раздумал и отправил туда большое войско,  Переяславцы,
узнавши о приближении татар, все разбежались, и Димитрий должен был  бе-
жать из своего города сперва на Волок, а оттуда во Псков;  татары  же  с
Андреем городецким и Федором ярославским взяли Владимир, разграбили  Бо-
городичную церковь, взяли потом 14 других городов и опустошили всю  зем-
лю. Тверь наполнилась беглецами со всех сторон, которые уговаривались не
пускать татар дальше и биться с ними; но татары хотели идти с  Волока  к
Новгороду и Пскову; тогда новгородцы послали к  предводителю  их  Дуденю
богатые дары, и варвары, удовольствовавшись ими,  отправились  назад,  в
степи. Союзники - Андрей городецкий и Федор ярославский - поделили между
собою волости: Андрей взял себе Владимир и  Новгород,  Федор  -  Переяс-
лавль, сына Димитриева Ивана вывели в Кострому. По удалении татар Димит-
рий хотел было пробраться из Пскова в Тверь, ибо Михаил не нарушал с ним
мира и не показан в числе жалобщиков на него; сам Димитрий  успел  прое-
хать в Тверь, но обоз его был захвачен Андреем и  новгородцами  с  новым
посадником их Андреем Климовичем, заступившим место Юрия  Мишинича,  как
видно вследствие торжества городецкого  князя;  Димитрий  принужден  был
просить мира у брата, который и принял  предложение:  как  видно  взявши
Владимир, Андрей уступил старшему брату опять Переяславль, ибо встречаем
известие, что Федор ярославский пожег этот город, вероятно с досады, что
должен был отступиться от своего приобретения, и после видим  в  Переяс-
лавле сына Димитриева; Волок возвращен новгородцам. Но Димитрий не  дос-
тиг своей отчины: он умер по дороге в Волок в 1294 году, погребен же, по
обычаю, в своем Переяславле.
   Андрей заступил место брата и потому при тогдашних отношениях не  мог
оставить других князей в покое, ни сам остаться от них в покое. Мы виде-
ли, что и прежде Андрей был в союзе с князем Федором  ярославским:  союз
остался ненарушимым и теперь; на их же стороне стоял и князь  Константин
ростовский; но против этих троих князей образовался другой союз также из
троих князей: Михаила тверского, Даниила московского и Ивана переяславс-
кого, который, впрочем, был в это время в Орде и поручил  защищать  свою
волость двум первым. В 1296 году в  присутствии  ханского  посла  князья
собрались во Владимир для окончания своих споров, но чуть-чуть  дело  не
дошло до кровопролития; владыка Симеон отвратил его, но ненадолго: в том
же году Андрей, собравши большое войско, пошел к Переяславлю; но  Даниил
московский и Михаил тверской заступили ему дорогу: битвы, по обычаю,  не
было, князья стали пересылаться и помирились. В 1301 году  князья  опять
съехались в Дмитрове: Андрей и Даниил уладили свои дела, но Иван переяс-
лавский и Михаил тверской разъехались в распре - знак, что на этих новых
съездах каждый князь толковал отдельно о своих  отдельных  интересах  и,
уладивши дело с одним, мог не уладиться с другим. В следующем 1302  году
произошло событие, важное по своим следствиям и подавшее непосредственно
повод к новой борьбе между князьями: князь Иван Димитриевич  переяславс-
кий умер бездетным: кому же должна была достаться  его  отчина,  старший
удел в племени Ярослава Всеволодовича? По старине великий  князь  должен
был распорядиться этою родовою собственностию по общему совету со  всеми
родичами, сделать с ними ряд, по древнему выражению. Но теперь на севере
смотрели на волости, уделы как на частную собственность, и каждый князь,
как частный собственник, отделенный от рода, считал себя вправе завещать
свою собственность кому хотел, и вот Иван Димитриевич завещевает Переяс-
лавль мимо старшего дяди Андрея младшему -  Даниилу  московскому.  Легко
понять, какое значение это событие имело в то время, когда каждый  князь
стремился к усилению своего удела на счет других: область княжества Мос-
ковского увеличивалась целою областью другого княжества!  Великий  князь
Андрей не хотел позволить Даниилу воспользоваться завещанием  племянника
и тотчас по смерти Ивана отправил в Переяславль  своих  наместников;  но
Даниил не думал уступать: он выгнал наместников Андреевых и посадил сво-
их; Андрей отправился в Орду, вероятно жаловаться хану, В следующем 1303
году умер Даниил Александрович московский; старший сын его Юрий был  со-
вершенно в уровень своему времени: приобретать и усиливаться во  что  бы
то ни стало было главною его целию, и когда Андрей возвратился из Орды с
ярлыками ханскими, то Юрий не уступил ему Переяславля,  жители  которого
хотели непременно иметь его своим князем и, доставшись отцу его по заве-
щанию, не толковали, как некогда киевляне, что не хотят  доставаться  по
наследству. В 1304 году умер Андрей; смерть его служила знаком к  борьбе
между Москвою и Тверью.
   Описавши борьбу между сыновьями Невского, обратимся к событиям,  про-
исходившим в других княжествах. В Ростове по  смерти  князя  Бориса  Ва-
сильковича (1277 г.) взял опять перевес смолоду, говорит старый  обычай:
здесь стал княжить брат покойного, Глеб Василькович белозерский. Но Глеб
умер в следующем же 1278 году: он смолоду, говорит летописец, служил та-
тарам и много христиан избавил от них из плена; ему наследовал в Ростове
племянник от старшего брата, Димитрий Борисович, на  Беле-озере  остался
княжить сын покойного Глеба, Михаил. Димитрий Борисович, по обычаю  вре-
мени, захотел усилиться на счет этого младшего двоюродного брата и отнял
у него волости с грехом и неправдою, по выражению летописца; от двоюрод-
ного брата Димитрий скоро (1271 г.) перешел к родному, Константину Бори-
совичу, княжившему с ним вместе в Ростове; была  между  ними  крамола  и
вражда великая, говорит летописец;  быть  может,  эта  вражда  произошла
вследствие смерти углицкого князя Романа Владимировича (1269 г.), не ос-
тавившего наследников. Напрасно старался примирить их  владыка  Игнатий:
Константин должен был выехать из Ростова, а Димитрий стал собирать войс-
ко и укреплять город, боясь нападения от брата.  Тогда  владыка  Игнатий
отправился к великому князю Димитрию Александровичу и упросил его  прие-
хать в Ростов; тот приехал и помирил братьев. В 1287 году братья  разде-
лились: старший, Димитрий, остался в Ростове, младший, Константин, сел в
Угличе. В 1294 году умер князь Димитрий Борисович ростовский; место  его
занял брат Константин Борисович, оставив в Угличе сына своего  Александ-
ра. Из других князей племени Всеволода III упоминается  под  1281  годом
внук его князь Михаил Иванович стародубский, дядя сыновьям Невского,  но
не могший быть старшим ни по праву, потому что не был отчинником, ни  по
силе. Под 1278 годом  упоминается  внук  Ярослава  Всеволодовича,  Давид
Константинович, князь галицкий и дмитровский, он умер в  1290  году.  Из
князей суздальских, сыновей Андрея Ярославича,  Юрий  Андреевич  умер  в
1279 году, и его место занял брат его Михаил. В Рязани княжил Федор, сын
убитого в Орде Романа; он умер в 1294 году, и место  его  заступил  брат
Константин Романович; третий Романович, Ярослав, князь пронский, умер  в
1299 году. В 1278 году умер смоленский князь Глеб Ростиславич; место его
занял брат Михаил Ростиславич, но и этот умер  в  следующем  1279  году;
тогда Смоленск перешел к третьему Ростиславичу, Федору ярославскому; со-
единение двух княжеств - Смоленского и Ярославского - могло бы повести к
важным следствиям для Северной Руси при тогдашних обстоятельствах,  если
б географическое разъединение этих княжеств в самом начале  не  положило
препятствия их политическому соединению: племянник  Федора  от  старшего
брата, Александр Глебович, овладел Смоленском  под  дядею;  последний  в
1298 году с большим войском пошел на Александра, долго  стоял  под  Смо-
ленском и бился крепко, но взять города не мог и возвратился в Ярославль
без успеха. Смоленское княжество удержало свою независимость;  после,  в
1301 году, видим здесь усобицы между Александром  смоленским  и  Андреем
вяземским: Александр вместе с родным братом Романом осадил  Дорогобуж  и
людям зла много сделал, отнявши у них воду, но Андрей вяземский подоспел
на помощь к дорогобужцам, и Александр, раненный, потерявши сына,  должен
был с большим уроном отступить от города. На судьбу  обоих  княжеств,  и
Рязанского и Смоленского, в описываемое время начало  оказывать  влияние
соседнее им обоим срединное княжество на севере, Московское, где, как мы
видели, княжил третий, младший сын Невского, Даниил, сперва бывший в со-
юзе с братом Андреем против старшего Димитрия, потом, когда Андрей  стал
великим князем, вооружившийся против него вместе с князьями  тверским  и
переяславским. Кроме этого любопытного поведения и приобретения, по  за-
вещанию племянника, Переяславского княжества Даниил замечателен еще тем,
что в 1301 году явился с войском у Переяславля Рязанского, одолел тамош-
него князя Константина Романовича, перебил много бояр и простых людей  и
наконец  взял  в  плен  самого  князя  Константина  какою-то   хитростию
вследствие измены бояр рязанских; Даниил, по  словам  летописца,  держал
пленника своего в чести, хотел укрепиться с ним  крестным  целованием  и
отпустить его в Рязань. Сын Даниилов, Юрий, в самый год отцовской смерти
отправился с братьями на другое  соседнее  княжество,  Можайское:  город
взял, князя Святослава Глебовича привел пленным в Москву. Так уже первые
московские князья начинают собирать Русскую  землю.  В  Новгороде  после
торжества Андреева над братом княжил сын великого князя Борис Андреевич;
посадник Андрей был сменен братом Семеном Ивановичем, неизвестно в кото-
ром году; но в 1303 году Семена сменил опять Андрей.  В  последние  годы
отношения Новгорода к великому князю Андрею, как видно, переменились: до
нас дошел договор новгородцев с Михаилом тверским, в котором этот князь,
объявляя о союзе своем с Даниилом  московским  и  Иваном  переяславским,
обязывает новгородцев, чтобы они помогали ему в  случае  притеснения  от
великого князя Андрея, или от татарина, или от кого-нибудь другого; нов-
городцы со своей стороны обязывают Михаила, чтоб он в случае обиды  Нов-
городу защищал его вместе с братом своим Даниилом.
   Касательно внешних отношений в описываемое время мы видели, что тата-
ры опустошали Северную Русь, помогая враждующим князьям, как прежде  по-
ловцы пустошили Южную. В 1277 году  русские  князья  Андрей  городецкий,
Глеб ростовский с сыном и племянником, Федор ярославский, будучи в  Орде
у хана Менгу-Тимура, должны были вместе с ним отправиться в поход против
ясов, взяли их город Дедяков и возвратились с честью и дарами от хана. В
следующем году Федор ярославский и Михаил, сын Глеба ростовского, ходили
опять с татарами на войну. В том же году татары приходили на  Рязань  и,
наделавши много зла, возвратились домой. Через десять лет встречаем  но-
вое известие о нападении татар на Рязань и Муром. В 1293 году был  тяжек
для Твери царевич татарский; в Ростове в 1290 г. жители встали вечем  на
татар и разграбили их. На западе продолжалась прежняя борьба новгородцев
со шведами, новгородцев и псковичей с немцами и Литвою. В 1283 году шве-
ды вошли Невою в озеро Ладожское, перебили новгородцев - обонежских куп-
цов, ладожане вышли к ним навстречу и бились, но счастливо ли, неизвест-
но; в следующем году такое же новое  покушение  шведов,  хотевших  взять
дань на кореле; но на этот раз новгородцы и ладожане встретили врагов  в
устье Невы, побили их и заставили бежать. В 1292  году  пришли  шведы  в
числе 800 человек: 400 пошли на корелу, 400 - на ижору; но ижора переби-
ла своих, а корела - своих. Это были покушения неважные; но в 1293  году
шведы обнаружили намерение стать твердою ногою в новгородских  владениях
и построили город на Корельской земле; небольшое новгородское войско  со
смоленским князем Романом Глебовичем подошло к городу,  но  должно  было
отступить от него по причине оттепели и недостатка в  конском  корме;  в
1295 году шведы построили другой город на Корельской же земле,  но  этот
город новгородцы раскопали, истребивши гарнизон шведский. Шведы, однако,
не отстали от своего намерения и в 1300 году вошли в Неву с большою  си-
лою, привели мастеров из своей земли и из Италии и поставили  город  при
устье Охты, утвердили его твердостию несказанною, по  словам  летописца,
поставили в нем пороки и назвали в похвальбу Венцом земли  (Ландскрона);
маршал Торкель Кнутсон, правивший Швециею в малолетство короля  Биргера,
сам присутствовал при постройке Ландскроны и оставил в нем сильный  гар-
низон с воеводою Стеном. Против такой опасности нужно  было  вооружиться
всеми силами, и вот в следующем году сам великий князь Андрей с  полками
низовыми и новгородскими подступил к Ландскроне: город был взят,  раско-
пан, гарнизон частию истреблен, частию отведен в неволю, шведам не  уда-
лось утвердиться в новгородских владениях; также неудачна была и попытка
датчан из Ревеля поставить город на русской стороне Наровы в 1294  году:
новгородцы пожгли город, и в 1302 году заключен был мир, за которым нов-
городские послы ездили в Данию. Псков продолжал бороться с Ливонским ор-
деном. В 1298 году Довмонт в другой раз отбил от него  немцев;  это  был
последний его подвиг, в 1299 году он умер, много пострадавши  (потрудив-
шись) за св. Софию и за св. Троицу (т. е. за Новгород и за Псков) - луч-
шая похвала князю от летописца: литовский выходец сравнялся ею с Монома-
хом. Летописец прибавляет, что Довмонт был милостив безмерно,  священни-
ков любил, церкви украшал, нищих миловал, все праздники честно проводил,
за сирот, вдов и всяких обиженных  заступался.  Неприятельские  действия
Литвы против Новгородской области ограничились в описываемое время одним
опустошением берегов Ловати в 1285 году; но в следующем году литовцы на-
пали на Олешню, церковную волость тверского владыки: тверичи,  москвичи,
волочане, новгородцы, дмитровцы, зубчане, ржевичи  соединились,  догнали
разбойников, побили их, отняли добычу, взяли в плен  князя.  С  финскими
племенами продолжалась борьба с прежним характером: в 1292  году  новго-
родские молодцы ходили с княжими воеводами воевать Емскую (ямь) землю и,
повоевавши ее, пришли все поздорову; но в описываемое время одно из бли-
жайших финских племен, корела, давно платившее дань Новгороду и  еще  до
татар покрещенное, стало возмущаться. Еще  в  1269  году  князь  Ярослав
Ярославич собирался идти на корелу, но на этот раз  новгородцы  упросили
его не ходить. Под 1278 годом встречаем  известие,  что  князь  Димитрий
Александрович с новгородцами и со всею Низовскою землею казнил корелян и
взял землю их на щит.
   Князей Юго-Западной Руси - Льва Даниловича  галицкого  и  двоюродного
брата его, Владимира Васильковича волынского,  занимали  преимущественно
отношения польские, литовские и татарские. С Болеславом Лешковичем  кра-
ковским они помирились и даже помогали ему в войне с Болеславом Генрихо-
вичем бреславским (силезским). Мы видели, что Мазовия по смерти  Конрада
разделилась между двумя его сыновьями: сначала между Казимиром и  Болес-
лавом, потом, по смерти последнего, между Казимиром и  Семовитом.  Кази-
мир, умерший в 1267 году, оставил свою часть пяти сыновьям: Лешку Черно-
му, Земомыслу, Владиславу Локетку, Семовиту и Казимиру; Семовит  оставил
свою часть двум сыновьям, Болеславу и Конраду. С последним у  волынского
князя было враждебное столкновение по поводу ятвягов: эти дикари  взвол-
новались снова по смерти Даниила, но воеводы сыновей его, Льва и  Мстис-
лава, и племянника Владимира заставили их смириться;  в  1279  году  был
сильный голод по всей земле Русской и Польской, у Литвы и ятвягов; послы
ятвяжские приехали к князю Владимиру волынскому и  стали  ему  говорить:
"Господин князь Владимир! приехали мы к тебе ото всех ятвягов, понадеясь
на бога и на твое здоровье; господин! не помори нас, а перекорми,  пошли
к нам жито свое на продажу, мы с радостию станем покупать,  что  хочешь,
то и будем давать: воску, белок, бобров, черных куниц, серебро".  Влади-
мир сжалился и послал к ним жито из Бреста в лодках  по  Бугу  с  людьми
добрыми, кому верил. Волынцы из Буга вошли в Нарев, поплыли по этой  ре-
ке, но когда остановились ночевать под Полтовском  (Пултуском),  то  все
были перебиты, жито унесено,  лодки  потоплены.  Владимир  стал  доиски-
ваться, кто это сделал, и послал сказать Конраду: "Под твоим городом пе-
ребиты мои люди: либо ты приказал их убить, либо кто другой;  ты  должен
знать, что делается в твоей земле, объяви мне". Конрад заперся: "Сам  не
бил и другого никого не знаю". Но дядя его, Болеслав краковский,  бывший
в ссоре с племянником, послал сказать Владимиру: "Конрад лжет, сам избил
твоих людей, переведайся с ним, осрамил он тебя, смой свой позор".  Вла-
димир послушался и послал на Конрада войско, которое опустошило земли по
сю сторону Вислы и взяло много плену; Конрад прислал просить мира у Вла-
димира, тот согласился, и началась между обоими князьями большая любовь:
Владимир возвратил Конраду всю челядь, которую побрало его войско.
   Смерть бездетного Болеслава краковского, последовавшая в  1279  году,
подала повод к новым смутам. Болеславу наследовал старший из  двоюродных
племянников, Лешко Черный,  князь  мазовецкий-сераджский,  сын  Казимира
Конрадовича, и это преемство утверждено было избранием краковской  шлях-
ты. Лев Данилович галицкий, не успевши получить Литвы после брата, захо-
тел попытаться, не успеет ли овладеть наследством Болеслава краковского,
но бояре сильные, по выражению летописца, нe дали ему земли.  Тогда  Лев
захотел по крайней мере овладеть некоторыми порубежными городами и  пос-
лал просить войска у хана Ногая; тот исполнил его просьбу, и Лев  с  та-
тарскими полками и сыном Юрием вступил в польские владения, а  брат  его
Мстислав с сыном Даниилом и двоюродный брат Владимир волынский пошли ту-
да же неволею татарскою. Лев шел к Кракову с гордостью великою,  говорит
летописец, но возвратился с великим бесчестием, потому что при  Гошличе,
в двух милях от Сендомира, поляки поразили его наголову, а  в  следующем
1281 году Лешко отплатил ему вторжением в Галицкую область, где взял го-
род Перевореск (Пршеворск) и сжег его, перебивши всех жителей. С  другой
стороны, поляки вошли в волынские владения у Бреста, взяли десять сел  и
пошли назад; но жители Бреста с воеводою Титом, в числе 70 человек, уда-
рили на 200 поляков, убили у них 80 человек, других взяли в плен и возв-
ратили все пограбленное. Скоро встала усобица между Семовитовичами мазо-
вецкими - известным нам Конрадом и братом его Болеславом.  Конрад  обра-
тился с просьбою о помощи к Владимиру Васильковичу волынскому; тот  при-
нял к сердцу его обиду и со слезами отвечал его послу:  "Скажи  брату  -
бог будет мстителем за твой позор, а  я  готов  тебе  на  помощь",  -  и
действительно стал собираться на Болеслава; послал и к  племяннику  Юрию
Львовичу холмскому за помощью, и тот отвечал: "Дядюшка