народу и сказать им, чтоб расходились по домам. Те отвечали: "Пусть свя-
титель прикажет своей стороне разойтись, а мы здесь своим, по  его  бла-
гословению, приказываем то же самое", и таким образом все разошлись.
   Мы видели, как дорого поплатились новгородцы за своих ушкуйников  при
Димитрии Донском; это заставляло их строго смотреть, чтоб  шайки  людей,
обремененных долгами, холопей, рабов не собирались в их  волостях  и  не
отправлялись разбойничать на Волгу; это же повело и к ссоре Новгорода со
Псковом в 1390 году. Пошли новгородцы с войском ко Пскову под  предводи-
тельством князя Семена Олгердовича и стали на Солце. Но  тут  явились  к
ним послы псковские и заключили мир с обязательством  не  вступаться  за
должников, холопей и рабов, которые ходили на Волгу, но выдавать их. Уш-
куйничество, впрочем, не прекратилось: под следующим же годом  встречаем
известие, что новгородцы, устюжане и другие собрались и пошли в  насадах
и ушкуях рекою Вяткою и Камою, взяли Жукотин, Казань, выплыли  потом  на
Волгу и пограбили всех гостей. Не прекратилась  и  вражда  Новгорода  со
Псковом: в 1394 году новгородцы пошли с войском ко Пскову и  стояли  под
ним 8 дней; был у них бой с псковичами, где они потерпели неудачу и при-
нуждены были ночью бежать домой,  побросавши  свои  стенобитные  орудия;
вследствие этого-то неудачного похода свергнут был, как видно,  посадник
Осип Захарович. Несмотря, однако, на свое торжество, псковичи не  хотели
продолжать войны с старшим братом и отправили послов в Новгород;  но  на
этот раз послы возвратились без мира; через два года явились в  Новгород
новые знатные послы из Пскова и били челом  владыке  Иоанну:  "Чтоб  ты,
господин, благословил детей своих Великий Новгород, чтобы  господин  наш
Великий Новгород нелюбье нам отдал и принял бы нас в  старину".  Владыка
благословил детей своих: "Вы бы, дети, мое благословение приняли,  пско-
вичам нелюбье отдали и свою братью младшую приняли  по  старине;  потому
что, дети, видите, уже последнее время приходит, надобно христианам быть
заодно". Новгородцы послушались и заключили мир по старине.
   Но если после этого не было войны между Новгородом и Псковом, зато не
было и единодушного союза между ними,  какого  желал  владыка;  и  после
псковский летописец постоянно жалуется, что новгородцы не помогают пско-
вичам. Отношения между старшим и младшим братом были таковы, что они  не
могли действовать заодно; но этот недостаток единства между ними  прола-
гал московским князьям путь к усилению своей власти, к собранию  Русской
земли. Действительно, по словам новгородского владыки, приходило  теперь
последнее время, но последнее время для особного существования  Новгоро-
да, Пскова и других русских волостей. Угрожаемый немцами и  Литвою,  ос-
тавляемый без помощи Новгородом, Псков необходимо должен был  обратиться
к сильному князю московскому, который теперь имел  возможность  заняться
его делами, оборонить отчину св. Ольги, и вот с последнего года XIV века
во Пскове происходит важная перемена: он начинает  принимать  князей  от
руки великого князя московского. Таким образом, сын  Донского  примыслил
богатые волости на берегах Оки и Волги, утвердил свое влияние во Пскове,
заставил новгородцев держать свое княжение честно и грозно,  потому  что
грозил постоянно их богатым колониям заволоцким. Рязань и Тверь, слабые,
волнуемые усобицами, не могли и думать о борьбе с Москвою, но все  более
и более подчинялись ее влиянию. В 1402 году великий князь московский Ва-
силий от имени всех родичей - дяди Владимира Андреевича и  троих  родных
братьев - Юрия, Андрея и Петра - заключил договор с великим  князем  ря-
занским Федором Ольговичем. В этом договоре московский князь делит своих
родичей на два разряда - братьев младших  (князь  Владимир  Андреевич  и
князь Юрий Димитриевич) и братьев меньших (князья Андрей и Петр Димитри-
евичи). Великий князь рязанский обязывается держать великого князя  мос-
ковского старшим братом, младших  его  братьев  равными  себе  братьями,
меньших братьев младшими. Обязывается не приставать к татарам; выговари-
вает себе право отправлять посла (киличея) в  Орду  с  подарками,  право
принять у себя татарского посла с честию для добра христианского; но при
этом обязывается давать знать в Москву, если вздумает  послать  киличея,
равно как передавать в Москву все вести ордынские. "А отдалится  от  нас
Орда, тогда тебе с нами учинить по думе",  -  прибавляет  великий  князь
московский. Не раз было упомянуто о наследственной вражде между великими
князьями - рязанским и пронским; московский князь ставит себя  посредни-
ком между ними и вносит в договор следующее условие: "С  князем  великим
Иваном Владимировичем (пронским) взять любовь по прежним грамотам, а ес-
ли учинится между вас какая обида, то вам послать бояр своих для решения
спора, если же они не решат, то третий (судья) им митрополит: кого  мит-
рополит обвинит, тот и должен отдать обидное; а не отдаст, то я, великий
князь Василий Димитриевич, заставлю его исправиться".  Московский  князь
обязывает рязанского помириться с князьями новосильским и  торусским  по
прежним грамотам и жить с ними без обиды, потому что те князья один  че-
ловек с московским. Если случится у этих князей спор с князем  рязанским
о земле или о воде, то решают его бояре, высланные с обеих сторон;  если
же бояре не уладятся, то избирают третьего судью, приговор которого при-
водится в исполнение князем московским. Если князь литовский Витовт  за-
хочет любви с князем рязанским, то последний может взять с  ним  любовь,
но только по думе с князем московским, как будет годно. Но, несмотря  на
посредничество московского князя,  вражда  между  князьями  рязанским  и
пронским не стихла: в 1408 году князь Иван Владимирович пронский  пришел
нечаянно с татарами и выгнал из Рязани князя Федора  Ольговича,  который
бежал за Оку. Московский князь послал на помощь к изгнанному воевод  ко-
ломенского и муромского с тамошними полками; на реке Смядве  встретились
они с пронским князем и были разбиты: коломенский воевода был убит,  му-
ромский взят в плен. Несмотря, однако, на эту победу, пронский князь ус-
тупил Рязань опять Федору, вероятно вследствие угроз князя московского.
   В 1399 году умер тверской князь Михаил,  последний  опасный  соперник
московского князя. Договорная грамота его с сыном Донского дошла до нас:
в ней отношения князя тверского к московскому и его братьям не определе-
ны родовыми счетами: Михаил называется просто братом  Василия.  Тверской
князь обязывается за себя, за детей своих, за внучат и за племянников не
искать ни Москвы, ни великого княжения Владимирского, ни Великого Новго-
рода; обязывается быть заодно с московским князем на татар, на литву, на
немцев и ляхов. Если на московских князей нападут татары,  литва,  немцы
или поляки и сам Василий с братьями сядет на коня, то Михаил обязан пос-
лать к ним на помощь двоих сыновей да двоих племянников, оставив у  себя
одного сына; если же татары, литва или немцы нападут  на  Тверское  кня-
жество, то московский князь обязан сам идти на помощь к Михаилу с  своею
братьею. Эта разница в обязательствах объясняется старостию Михаила  от-
носительно Василия. Тверской князь обязан объявить  Витовту  литовскому,
что он один человек с московским князем. К  Орде  тверскому  князю  путь
чист, равно его детям, внучатам и людям. В первый раз  московский  князь
упоминает о князьях, которых ему или его младшей братье бог поручил: ес-
ли кто-нибудь из них отъедет к тверскому князю, то  последний  не  может
вступаться в их вотчины: они остаются за московским князем.
   Распределение Тверских волостей между сыновьями, сделанное князем Ми-
хаилом, замечательно, и здесь ясно обнаруживается  намерение  завещателя
увеличить волость старшего брата пред волостями  младших,  чтоб  сделать
восстание последних и усобицы невозможными: старший сын  Михаила,  Иван,
получил Тверь с семью городами, а двое других сыновей, Василий и  Федор,
- только по два города; притом можно думать, что в  Кашинском  же  уделе
второго сына, Василия Михайловича, помещен был и внук Михайлов Иван, сын
умершего при жизни отцовой Бориса Михайловича. Мы видели упорную  борьбу
Михаила с Дмитрием московским, которая обличила большую энергию в тверс-
ком князе; мы видели также стремление Михаила подчинить  себе  Кашинское
княжество; это стремление увенчалось успехом, несмотря на  сопротивление
Москвы, ибо мы видим Кашин во власти Михаила, и он завещает  этот  город
второму сыну своему Василию. Мир, господствовавший в Тверских волостях в
продолжение 25 лет по окончании борьбы с Москвою, дал Михаилу досуг  об-
ратить свою деятельность на устроение внутреннего наряда; и автор сказа-
ния о его смерти говорит, что в княжение его разбойники, воры и ябедники
исчезли, корчемники, мытари и торговые злые тамги истребились, о насили-
ях и грабежах нигде не было слышно; вообще о Михаиле встречаем в летопи-
сях такой отзыв: был он крепок, сановит и смышлен, взор имел  грозный  и
дивный.
   Новый тверской князь Иван Михайлович, по обычаю, немедленно же  хотел
воспользоваться полученными от отца средствами для приведения в свою во-
лю  младших  братьев.  Тверские  бояре  великокняжеские  начали  обижать
удельных князей. Василий Михайлович кашинский пришел к своей матери, ве-
ликой княгине Евдокии и стал говорить ей: "Бояре брата  нашего  крестное
целование к нам сложили, тогда как они клялись отцу нашему - хотеть  нам
добра". Великая княгиня тотчас же отправила своих бояр с боярами младших
сыновей к старшему, которому они должны были  сказать:  "Господин  князь
великий! вопреки грамоте отца нашего, бояре твои сложили к нам  крестное
целование, и ты б, господин князь великий, пожаловал, велел своим боярам
крестное целование держать по грамотам отца нашего". Но  Иван  велел  им
прямо сказать, что бояре тверские сложили к ним  крестное  целование  по
его приказу, и начал с тех пор сердиться на мать, братьев и  племянника.
Но мать последнего, вдова Бориса Михайловича,  родом  смольнянка,  взяла
сына, боярина Воронца и явилась в Тверь к великому князю с  оправданием,
что она не посылала своих бояр вместе с другими удельными.  Эта  лукавая
лесть, по выражению летописца, понравилась Ивану; он отнял у брата Васи-
лия кашинского Луское озеро и отдал  его  племяннику  Ивану  Борисовичу.
Тщетно Василий чрез владыку тверского Арсения просил у брата общего  су-
да: тот велел отвечать ему: "Суда тебе не дам". Скоро Иван успел примыс-
лить новую волость к своей отчине: в 1402 году умер двоюродный брат  его
Иван Всеволодович холмекий и мимо родного брата Юрия отказал  свой  удел
сыну великого князя Александру; в следующем году этот  Александр  выгнал
дядю Василия Михайловича из Кашина; тот убежал в Москву, и великий князь
успел на этот раз помирить его с старшим братом; но чрез год, когда  ка-
шинский князь приехал за чем-то в Тверь к старшему брату,  то  последний
велел схватить его вместе с боярами; двоюродный брат их Юрий  Всеволодо-
вич, боясь такой же участи, убежал в Москву; неизвестно,  что  заставило
Ивана выпустить своего пленника и поцеловать с ним крест; но через месяц
кашинский князь был уже в Москве, и тверские наместники сидели в Кашине,
угнетая его жителей продажами и грабежом. Дела литовские мешали московс-
кому великому князю вступиться в усобицу тверских князей. Как видно,  он
дал изгнанному Василию Михайловичу Переяславль  в  кормление;  но  когда
явился из Литвы более важный для Москвы выходец, князь Александр  Нелюб,
то великий князь Василий отдал Переяславль ему; вероятно, это самое обс-
тоятельство заставило кашинского князя вступить в переговоры  с  старшим
братом своим, Иваном тверским, который возвратил ему Кашин.
   Между тем Юрий Всеволодович холмский все жил в Москве и вдруг в  1407
году поехал в Орду искать великого  княжения  Тверского  под  двоюродным
братом своим Иваном. Последний, узнав об этом, также отправился  в  Орду
судиться с Юрием; но легко было предвидеть, кто из двух  будет  оправдан
на этом суде - богатый ли Иван или безземельный Юрий? Все князья ордынс-
кие, говорит летописец, оправили князя Ивана Михайловича и с честию  от-
пустили его в Тверь, а Юрий остался в Орде. В 1408 году поднялась вражда
между князем Иваном Михайловичем и племянником его  Иваном  Борисовичем,
которому он до сих пор покровительствовал: услыхав о приближении дяди  с
войском к Кашину, Иван Борисович бежал в Москву, но  мать  его  отвезена
была пленницею в Тверь, и в Кашине сели наместники великого князя тверс-
кого, т. е., как надобно полагать, в той части  Кашина,  которою  владел
Иван Борисович, ибо тут же сказано, что князь Иван  Михайлович  заключил
мир с братом своим, Василием кашинским. Мир этот, однако, продолжался не
более трех лет: в 1412 году встало опять между братьями нелюбье великое,
по выражению летописца: князь Иван Михайлович  тверской  велел  схватить
брата своего Василия Михайловича кашинского вместе с  женою,  боярами  и
слугами; княгиню велел отвезти в Тверь, а самого Василия  Михайловича  в
Старицу; но при переправе через реку Тмаку, когда все провожатые сошли с
лошадей, князь в одном терлике, без кивера погнал свою лошадь вброд, пе-
реправился через реку и потом поскакал по неезжалым дорогам; в одном се-
ле посчастливилось ему найти преданного человека, который  заботился  об
нем, укрывал в лесу, перенимал вести и, улучив  наконец  удобное  время,
убежал с князем в Москву.
   В это самое время явился из Орды в Тверь посол лютый звать князя Ива-
на к хану; тот поехал, но еще прежде него отправился в  Орду  из  Москвы
брат его Василий, прежде и возвратился и, пользуясь отсутствием старшего
брата, попытался было овладеть Кашином с татарами; но князь Иван Борисо-
вич с тверскою заставою (гарнизоном) не пустил его в город. Это  показы-
вает, во-первых, что Василий успел склонить хана на  свою  сторону,  ибо
тот дал ему татар в помощь, во-вторых, видим, что князь  Иван  Борисович
помирился уже с старшим дядею и действовал  за  него,  против  младшего.
Скоро перемена хана в Орде переменила и дела тверские: враждебный  князю
Ивану Михайловичу хан Зелени-Салтан был убит, и  преемник  его  отпустил
тверского князя с честию и пожалованием.
   Этим оканчиваются известия о тверских делах в княжение Василия Димит-
риевича. Дела ордынские и литовские  мешали  московскому  князю  пользо-
ваться тверскими усобицами; сначала князь Иван Михайлович был в союзе  с
Москвою и послал полки свои на помощь Василию Димитриевичу против Витов-
та к реке Плаве; но тут московский князь скрыл свои переговоры с  Витов-
том от князей и воевод тверских; кроме того, в договорной грамоте с  ли-
товским князем написал имя тверского великого  князя  ниже  имен  родных
братьев своих Димитриевичей, вследствие чего тверичи с гневом  ушли  до-
мой, и князь их с тех пор перестал помогать Москве 26. Несмотря  на  то,
однако, он не смел и думать  об  открытой  борьбе  с  Москвою.  Опасение
тверского князя затронуть могущественную Москву видно из того, что когда
Эдигей во время осады Москвы послал звать его к себе на помощь  с  войс-
ком, то князь Иван показал вид, что послушался приказа, и поехал к  Эди-
гею, только один, без войска; а потом под предлогом болезни  возвратился
с дороги. Современники считали этот поступок тверского князя  мастерским
делом; вот что говорит летописец: "Таковым  коварством  перемудрова,  ни
Эдигея разгнева, ни князю великому погруби, обоим обоего избежа;  се  же
створи уменски, паче же истински".
   Тверской князь боялся князя московского наравне  с  ханом  татарским;
это всего лучше показывает значение Москвы при сыне  Донского;  несмотря
на то, Василий Димитриевич не мог еще смотреть на  хана  как  только  на
равного себе владетеля, не мог совершенно избавиться от зависимости  ор-
дынской. Мы видели, что в начале своего княжения московский князь  ездил
в Орду искать благосклонности Тохтамыша, с ярлыком которого овладел Ниж-
ним. Между тем летописи говорят о нападениях татар на Рязань:  два  раза
пустошили они это пограничное с степью княжество безнаказанно, в  третий
были побиты князем Олегом; в 1391 году Тохтамыш послал какого-то цареви-
ча Бектута, которому удалось взять Вятку, перебить и попленить ее  жите-
лей; как видно, этот поход был предпринят с целию отомстить вятчанам  за
их ушкуйничество. Более важных предприятий нельзя было ожидать со сторо-
ны Тохтамыша, потому  что  к  смятениям  внутренним  присоединялась  еще
борьба с Тамерланом. В конце XIV века для Азии повторились времена  Чин-
гисхановы: сын небогатого чагатайского князька, Тимур, или Тамерлан, на-
чал в половине XIV века поприще свое мелким грабежом  и  разбоями,  а  в
1371 году владел уже землями от Каспийского моря до Маньчжурии. Ему  был
обязан Тохтамыш престолом Кипчакским, но не хотел быть благодарным и во-
оружился против Тамерлана. В 1395 году на берегах Терека Тохтамыш потер-
пел поражение и принужден был спасаться бегством в лесах  болгарских,  а
Тамерлан вошел в русские пределы, взял Елец, пленил его князя, опустошил
окрестную страну. Нападение не было  нечаянное,  и  Василий  Димитриевич
имел время приготовиться: он собрал большое войско  и  стал  на  границе
своего княжества, на берегу Оки. Но он не дождался врага; простоявши  15
дней в земле Рязанской, опустошивши оба берега Дона, Тамерлан  вышел  из
русских пределов в тот самый день, когда москвичи встретили образ  бого-
родицы, принесенный из Владимира.
   После разгрома Тамерланова Золотая Орда долго не была опасна московс-
кому князю; в продолжение 12 лет летописец раза три упоминает  только  о
пограничных сшибках хищнических отрядов татарских  с  рязанцами,  причем
успех большею частию оставался на стороне последних. Несколько ханов пе-
ременилось в Орде, а великий князь московский не думал не только сам ез-
дить к ним на поклон, но даже не посылал никого: на требование дани  от-
вечал, что княжество его стало бедно людьми, не  на  ком  взять  выхода,
тогда как татарская дань с двух сох по рублю шла в  казну  великокняжес-
кую. Наконец, обращение с татарами переменилось в  областях  московских:
над послами и гостями ордынскими начали смеяться и мстить им за  прежнее
разными притеснениями. В это время, как во время Мамаево, всеми делами в
Орде заведовал князь Эдигей; долго  терпел  он  презрительное  обращение
московского князя с бывшими повелителями; наконец решился напомнить  ему
о себе. Но, подобно Тохтамышу, и Эдигей не  осмелился  явно  напасть  на
Москву, встретиться в чистом поле с ее полками;  только  от  хитрости  и
тайны ждал он успеха; дал знать великому князю, что хан  со  всею  Ордою
идет на Витовта, а сам с необыкновенною скоростию устремился  к  Москве.
Василий Димитриевич, застигнутый врасплох, оставил защищать Москву  дядю
Владимира Андреевича да братьев своих Андрея и  Петра  Димитриевичей,  а
сам с княгинею и детьми уехал в Кострому. Жители  Москвы  смутились,  от
страха побежали в разные стороны, не заботясь об имении, чем  воспользо-
вались разбойники и воры и наполнили руки свои богатством.  Посады  были
уже выжжены, когда явились татары Эдигеевы и со всех сторон облегли  го-
род. Остановившись у Москвы, Эдигей разослал в  разные  стороны  отряды,
которые опустошили Переяславль, Ростов, Дмитров, Серпухов, Верею, Новго-
род Нижний, Городец, Клин; много народу погибло от  татар,  много  и  от
жестокого холоду и вьюг. Тридцатичетырехтысячный отряд послан был в  по-
гоню за великим князем, ноне успел догнать его. Между тем  Эдигей  стоял
спокойно под Кремлем; сберегая людей и помня неудачу Тохтамышеву, он  не
делал приступов, а хотел зимовать и принудить к сдаче голодом; уже месяц
стоял Эдигей под Москвою, как вдруг пришла к нему весть из Орды от хана,
чтоб шел немедленно домой, потому что какой-то царевич  напал  на  хана.
Осажденные ничего не знали об этом, и когда Эдигей прислал к