Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
ода, и когда уходил назад в свой Переяславль, то оставил
новгородцам двоих сыновей Федора и Александра с боярином Федором Данило-
вичем и с тиуном Якимом. Но при Ярославе и сыновьях его Новгородской во-
лости не было так легко, как при Михаиле черниговском: явились новые по-
дати, новые распоряжения, каких не было означено в старых грамотах Ярос-
лавовых. С другой стороны, молодым князьям или, лучше сказать, дядьке их
Федору Даниловичу не могло нравиться в Новгороде, где происходили бесп-
рерывные волнения и вечевые самоуправства, неизвестные в Низовой земле.
Осенью 1228 года полили сильные дожди день и ночь, с Успеньева дня до
Николина не видать было солнца; ни сена нельзя было добыть, ни пашни па-
хать. Тогда дьявол, по выражению летописца, завидуя христианским подви-
гам владыки Арсения, возбудил против него чернь: собрали вече на Яросла-
вовом дворе и пошли на двор владычин, крича: "Это из-за Арсения так дол-
го стоит у нас тепло, он выпроводил прежнего владыку Антония на Хутынь,
а сам сел, задаривши князя"; вытолкали его за ворота, как злодея,
чуть-чуть не убили; едва успел он запереться в Софийской церкви, откуда
пошел в Хутынь монастырь. На его место вывели опять прежнего архиеписко-
па Антония, но этим дело не кончилось: взволновался весь город, вооружи-
лись и пошли с веча на тысяцкого Вячеслава, разграбили двор его, двор
брата его Богуслава, двор Андреича, владыкина стольника и других; посла-
ли грабить двор и Душильца, липитского старосты, а самого хотели пове-
сить, но он успел убежать к Ярославу, так взяли его жену, говоря: "Эти
люди наводят князя на зло".
Отнявши должность тысяцкого у Вячеслава и давши ее Борису Негочевичу,
новгородцы послали сказать князю Ярославу: "Приезжай к нам, новые пошли-
ны оставь, судей по волости не шли, будь нашим князем на всей воле нашей
и на всех грамотах Ярославовых, или ты себе, а мы себе". Вместо ответа
Федор Данилович и тиун Яким, взявши двух княжичей, побежали из Новгоро-
да, новгородцы сказали: "Что же это он побежал? Разве какое зло задумал
на св. Софию, а мы их не гнали, только братью свою казнили, а князю ни-
какого зла не сделали, пусть на них будет бог и крест честный, а мы себе
князя промыслим"; поцеловали образ богородицы, что быть всем заодно, и
послали за Михаилом в Чернигов; послы их были задержаны в Смоленске та-
мошними князьями по Ярославову научению, да и потому, вероятно, что Рос-
тиславичи не могли желать добра новгородцам после изгнания Всеволода.
Несмотря на то что Михаил как-то узнал о новгородских происшествиях,
о том, что послы, отправленные за ним, задержаны в Смоленске и поскакал
в Торжок, а оттуда в 1229 году явился в Новгороде, к величайшей радости
новгородцев, которым целовал крест на всей их воле и на всех грамотах
Ярославовых, освободил смердов от платежа дани за пять лет, платеж сбе-
жавшим на чужую землю установил на основании распоряжений прежних кня-
зей. Получив желанного князя, сторона Михайлова обратилась против своих
противников, приверженцев Ярославовых, преимущественно городищан: дворов
их не грабили, но взяли с них много денег и дали на строение большого
моста. Тогда же отняли посадничество у Ивана Дмитриевича и отдали его
Внезду Водовику, а Иванку дали Торжок; но жители этого города не приняли
его, и он пошел к Ярославу.
Михаил, впрочем, и на этот раз недолго оставался в Новгороде: в том
же 1229 году, оставив здесь сына Ростислава и взявши с собою несколько
знатных новгородцев, он пошел в Чернигов к братьям; к Ярославу послали
сказать: "Отступись от Волока и от всего новгородского, что взял силою,
и целуй крест". Ярослав отвечал: "Ни от чего не отступаюсь и креста не
целую: вы себе, а я себе" и продержал послов все лето. В следующем году
Михаил явился в Новгород, справил постриги своему сыну Ростиславу, поса-
дил его на столе, а сам опять пошел в Чернигов. Иметь малолетнего князя
для новгородцев было все равно, что не иметь его вовсе; начались опять
сильные волнения: новый посадник Водовик поссорился с сыном старого по-
садника Степаном Твердиславичем, сторону которого принял Иванко Тимошки-
нич; слуги посадничьи прибили Тимошкинича, который на другой день собрал
вече на Ярославовом дворе, вследствие чего двор посадничий был разграб-
лен. Но Водовик вместе с Семеном Борисовичем, старым посадником, сопер-
ником Твердислава, а следовательно, и сына его, подняли снова весь город
на Иванка и его приятелей, пошли с веча и много дворов разграбили, а Во-
лоса Блудкинича убили на вече, причем Водовик приговаривал: "Ты мой двор
хотел зажечь". Водовик после убил также и Тимошкинича, сбросивши его в
Волхов. Но зимою. когда посадник вместе с княжичем Ростиславом поехал в
Торжок, то на другой же день враги его убили Семена Борисовича, дом и
села его разграбили, жену схватили; также разграбили двор и села Водови-
ковы, брата его и приятелей, тысяцкого Бориса. Услыхав об этом, Водовик
с братьями, тысяцкий Борис и торжокские бояре побежали к Михаилу в Чер-
нигов, а в Новгороде дали посадничество Степану Твердиславичу, должность
тысяцкого - Никите Петриловичу, имение Семена и Водовика разделили по
сотням, а князю Ростиславу показали путь из Торжка, послали сказать ему:
"Твой отец обещался сесть на коня и в поход идти с Воздвижения, а теперь
уже Николин день; с нас крестное целование долой, а ты ступай прочь, мы
себе князя промыслим", - и послали за Ярославом на всей воле новгородс-
кой; тот приехал немедленно, поклялся исполнять все грамоты Ярославовы,
но по-прежнему непостоянно жил в Новгороде, где занимали его место сы-
новья - Федор и Александр; новые льготы, данные Михаилом, были уничтоже-
ны по некоторым известиям.
Таким образом, следствия дела Мстиславова, Липецкой победы, не были
продолжительны на севере: Юрий по-прежнему сидел во Владимире, и новго-
родцы после многих волнении и перемен должны были опять принять Яросла-
ва, который, несмотря на все неудачи, не переменяет своего поведения, не
отказывается от намерения стеснять старинный быт новгородский вопреки
южному черниговскому князю, который дает старым вечникам новые льготы.
Обратимся теперь к деятельности Мстиславовой на Юго-Западе. Сваты, Анд-
рей венгерский и Лешко польский, скоро поссорились; король отнял у Лешка
Перемышль и Любачев и тот, не имея возможности сам отомстить за свое
бесчестье и овладеть Галичем, послал сказать Мстиславу: "Ты мне брат:
приходи и садись в Галиче". Мстислав должен был обрадоваться этому приг-
лашению, потому что в Новгороде в это время (1215 г.) приходилось ему
плохо; он явился в Галич, венгры побежали, и Мстислав утвердился на сто-
ле Романа, выдавши за сына его, Даниила, дочь свою Анну. Даниил возму-
жал, и скоро все увидали, что он пойдет в знаменитого отца своего.
Пользуясь слабостию Волыни по смерти Романа и во время малолетства сыно-
вей его, поляки овладели пограничными местами, украйною; теперь Даниил
вздумал отнять у них эту украйну и, приехав к тестю Мстиславу, сказал
ему: "Батюшка! Ляхи держат мою отчину!"; тот отвечал ему: "Сын! За преж-
нюю любовь я не могу подняться на Лешка, ищи себе других союзников". У
Даниила был один неизменный союзник во всю жизнь - родной брат Василько;
вместе с ним он пошел на поляков и возвратил Волынскую украйну. Лешко
сильно рассердился за это на Романовичей, послал против них войско, но
войско это возвратилось пораженное. Несмотря на то, что Мстислав отка-
зался помогать зятю против Лешка, он не избежал подозрения, что война
начата по его совету, и Лешко, злобясь на него, соединился снова с вен-
герским королем, приглашая его снова овладеть Галичем для сына своего,
зятя Лешкова. Королевич Коломан пришел с сильными полками, против кото-
рых Мстислав, по нерасположении бояр, с одною своею дружиною не мог бо-
роться; он вышел из страны, сказавши молодому Даниилу, который отличался
необыкновенною храбростию при отступлении из Галина: "Князь! Ступай во
Владимир, а я пойду к половцам: отомстим за стыд свой".
Но не к половцам отправился Мстислав: он пошел на север, там освобо-
дил Новгород от Ярослава Всеволодовича, одержал Липецкую победу и только
в 1218 году явился опять на юге. Нанявши половцев, в следующем году он
пошел на Галич; войсками Коломана начальствовал воевода Филя, которому
летописец придает название прегордого, Филя с презрением отзывался о
русских полках, он говаривал: "Один камень много горшков побивает"; го-
варивал также: "Острый меч, борзый конь - много Руси". Но в тяжкой битве
с Мстиславом не спасли его ни острый меч, ни борзый конь, ни польская
помощь: он проиграл битву и был взят в плен. После победы Мстислав оса-
дил Галич; венгры заперлись на крепкой башне, которую Филя построил над
Богородичною церковию, и там защищались, стреляя и метая камни на граж-
дан; летописец смотрит на это обращение церкви в крепость, как на оск-
вернение святого места, укоряет Филю и говорит, что богородица, не стер-
певши поругания над домом своим, предала башню и защитников ее в руки
Мстиславу - венгры, изнемогая от жажды, сдались. Была радость большая, -
говорит летописец, - спас бог от иноплеменников, потому что из венгров и
ляхов одни были перебиты, другие взяты в плен, иные перетонули в реках,
некоторых перебили сельские жители, ни один не ушел. Между пленными на-
ходился и знаменитый боярин Судислав; когда его привели к Мстиславу, то
он припал к ногам победителя, клянясь быть ему верным слугою; Мстислав
поверил, стал держать его в большой чести и отдал Звенигород в управле-
ние. Когда Романовичи во время отсутствия Мстиславова должны были бо-
роться с опасными врагами венграми и поляками и не было им ниоткуда по-
мощи, кроме одного бога, по выражению летописца, против них встал также
ближний родственник, двоюродный брат Александр Всеволодович бельзский,
но теперь, когда Мстислав восторжествовал над венграми и Лешко поспешил
примириться с Романовичами, то последние пошли отомстить Александру и
попленили всю его землю; только заступничеству Мстислава бельзский князь
был обязан сохранением своей волости.
Но понятно, что злоба Александрова на двоюродных братьев не уменьши-
лась от этого, и ему скоро представился случай отомстить им, потому что
Даниил недолго жил в дружбе с тестем. Причин к нерасположению не могло
не быть, потому что права их на Галич сталкивались: Мстислав добыл Галич
оружием от иноплеменников, но Даниил не забывал, что это была волость
отца его; притом же смутников было много: бояре крамолили, Александр
бельзский поджигал еще больше. Узнавши, что Мстислав не в ладах с зятем,
он сильно обрадовался и стал понуждать Мстислава к рати против Романови-
чей. Началась усобица между двумя из знаменитейших князей русских - ста-
рого и нового поколения: Даниил соединился с поляками, Мстислав привел
половцев, поднял и Владимира Рюриковича, князя киевского, но в этой усо-
бице больше всех потерпел главный ее виновник, Александр бельзский;
Мстислав действовал как-то вяло в его пользу, и волость Бельзская снова
была страшно опустошена Романовичами; озлобленный Александр еще больше
стал поджигать Мстислава на Даниила: "Зять твой хочет тебя убить", -
твердил он ему; но напоследок Удалому открыли глаза: он увидал, что все
это была клевета на Даниила, и помирился с зятем. Но и после этого спо-
койствие не восстановилось, боярин Жирослав завел смуту: он уверил ос-
тальных бояр, что Мстислав идет в степь к тестю своему, половецкому хану
Котяну, дабы там перебить их всех. Бояре всполошились и побежали в Пере-
мышльский округ, в Карпатские горы, откуда послали объявить Мстиславу о
причине своего бегства, прямо указывая на Жирослава. Мстислав, который,
по уверению летописца, и не думал ничего предпринимать против бояр, пос-
лал к ним духовника своего Тимофея разуверить их; Тимофей исполнил пору-
чение и привел назад бояр, после чего Жирослав был изгнан Мстиславом от
себя. Жирослав был изгнан, но товарищи его остались, и потому смута сле-
довала за смутой. Бояре уговорили Мстислава обручить меньшую дочь свою
венгерскому королевичу Андрею и дать нареченному зятю Перемышль; Андрей
недолго пожил здесь в покое: послушавшись боярина Семена Чермного, он
бежал к отцу в Венгрию и поднял его на войну против тестя Мстислава; с
венграми соединились поляки, и король с сильным войском стал забирать
галицкие города, но под Звенигородом потерпел сильное поражение от
Мстислава и поспешил уйти назад в свою землю. Романовичи, приехавши на
помощь к Мстиславу, побуждали его преследовать короля, но последнему
благоприятствовали бояре, и один из самых знаменитых, Судислав, да дру-
гой еще, Глеб Зеремеевич, - они не только удержали Мстислава от пресле-
дования, но уговорили его выдать дочь за обрученного жениха, королевича,
и отдать последнему не Перемышль только, но все Галицкое княжество; они
говорили Мстиславу: "Князь! Сам ты не можешь держать Галича: бояре не
хотят тебя; если отдашь его королевичу, то можешь взять его под ним на-
зад, когда захочешь; если же отдашь Даниилу, то уже никогда не будет
больше твой Галич, потому что народ крепко любит Даниила". Мстислав ис-
полнил желание бояр, отдал королевичу Андрею Галич, а сам взял Понизье;
потом раскаялся и послал сказать Даниилу: "Сын! Согрешил я, что не дал
тебе Галича, но отдал его иноплеменнику по совету льстеца Судислава -
обольстил он меня, но если богу угодно, то дело еще можно поправить:
пойдем на них - я с половцами, а ты с своими; когда бог нам поможет, то
ты возьмешь Галич, а я Понизье". Но Удалой не успел загладить своей не-
осторожности и до самой смерти не мог освободиться из-под влияния Глеба
Зеремеевича, который не допустил его перед кончиною повидаться с Дании-
лом и отдать последнему дом свой и детей на руки,
Мстислав умер в 1228 году: князь знаменитый подвигами славными, но
бесполезными, показавший ясно несостоятельность старой, Южной, Руси,
неспособность ее к дальнейшему государственному развитию. На севере
Мстислав освободил Новгород сперва от Всеволода, потом от сына Всеволо-
дова, наконец, Липецкою победою нарушил завещание Всеволода, но мы виде-
ли, продолжительны ли были следствия Липецкой победы; на юге Мстислав
овладел Галичем, отнял его у венгров, но потом сам добровольно отдал им
назад это русское княжество, изъявил только перед смертию бесполезное
раскаяние в своей бесхарактерности; и все здесь на юге осталось по-преж-
нему, как будто бы Мстислава и не было: по-прежнему Южная Русь стала до-
живать свой век в бесконечных ссорах Мономаховичей с Ольговичами, Рос-
тиславичей с Изяславичами.
Мы видели, что Мстислав Удалой в 1214 году, выгнавши из Киева Всево-
лода Чермного, посадил на его место старшего между Ростиславовыми внука-
ми Мстислава Романовича, который и сидел на старшем столе до 1224 года;
по смерти Романовича Киев достался по очереди старшему по нем двоюродно-
му брату Владимиру Рюриковичу. В Чернигове по смерти Всеволода Чермного
княжил брат его Мстислав, а по смерти последнего в 1224 году - племянник
его, сын Всеволода Чермного Михаил, которого мы видели действующим в
Новгороде, но занял ли Михаил Чернигов тотчас по смерти Мстислава, труд-
но решить утвердительно, ибо как-то странно, что в 1224 году он решился
променять Чернигов на Новгород; верно одно, что Михаил не мог утвер-
диться в Чернигове без борьбы с дядею своим Олегом курским; неизвестно,
чем бы кончилась эта борьба, если бы на помощь к Михаилу не явился
сильный союзник, зять его, князь суздальский Юрий с двумя племянниками
Константиновичами (1226 г.); разумеется, курский князь не мог проти-
виться соединенным силам суздальского и черниговского князей и должен
был уступить права свои племяннику; в летописи сказано, что Юрий помирил
их с помощию митрополита Кирилла; так северному князю удалось нарушить
старину и на юге еще при жизни Мстислава Удалого. Племя Ольговичей было
многочисленно: летопись упоминает о князьях козельских, трубчевских, пу-
тивльских, рыльских. Старшие Юрьевичи суздальские, уступая Киев следую-
щим после них по племенному старшинству Мстиславичам, удерживают Переяс-
лавль для своих младших Юрьевичей, которые соответствуют по старшинству
Мстиславичам, сидящим в Киеве. Мы видели, как сын Всеволода, Ярослав,
был изгнан из Переяславля Всеволодом Чермным в 1207 году, после чего Пе-
реяславль одно время был за Ростиславичами, но в 1213 году Всеволодовичи
послали туда младшего брата своего Владимира, который было засел на вре-
мя в Москве, взятый в плен половцами в 1215 году и освободившись из пле-
на в 1218 г., Владимир отправился с братьями на север, где получил от
них Стародуб и некоторые другие волости, и умер в 1227 году; в этом же
самом году Юрий Всеволодович отправил в Переяславль на стол племянника
своего Всеволода Константиновича; кто же сидел здесь во время плена Вла-
димирова и пребывания его на севере - неизвестно; но Всеволод Константи-
нович не пробыл и года в Переяславле, куда на его место Юрий отправил
брата своего Святослава. На запад от Днепра мы видели судьбу старшей ли-
нии Изяслава Мстиславича, княжившей во Владимире Волынском, что касается
до младшей линии князей луцких, то по смерти Ярослава Изяславича в Луцке
княжил Ингварь, сын его, которого мы видели одно время и в Киеве; по
смерти Ингваря в Луцке сел брат его Мстислав Немой, который, умирая, по-
ручил отчину свою и сына Ивана Даниилу Романовичу; Иван скоро умер, и
Луцк был занят двоюродным братом его Ярославом Ингваревичем, а Чарто-
рыйск - князем пинским Ростиславом, но Даниил взял и Луцк, и Чарторыйск
и отдал Луцк и Пересопницу брату своему Васильку, который владел также и
Брестом, а Ярославу дал Перемышль и Межибожь. Мы упомянули о князе пийс-
ком; после того как внуку Святополкову, Юрию Ярославичу, удалось утвер-
диться в Туровской волости, волость эта стала делиться в его поколении
между двумя княжескими линиями, пошедшими от сыновей его - Святополка и
Глеба; главным образом Туровская волость делилась на два княжества - Ту-
ровское и Пийское, кроме того были другие мельчайшие волости. Святополк
Юрьевич, шурин Рюрика Ростиславича; умер в 1195 году. Между разными ли-
ниями князей полоцких по-прежнему происходили усобицы, ничем особенно не
замечательные.
Рассматривая деятельность князей русских в период времени от взятия
Киева войсками Боголюбского до смерти Мстислава Удалого, мы заметили при
них бояр и слуг: на севере, в Суздальской области, видели знаменитого
воеводу Боголюбского, Бориса Жидиславича, который по смерти Андрея вмес-
те с другими своими товарищами держал сторону Ростиславичей против
Юрьевичей, вследствие торжества последних перешел в службу к врагу их,
князю Глебу рязанскому, вместе с которым попался в плен ко Всеволоду III
в сражении при Прусковой горе. На одной стороне с Борисом были Добрыня
Долгий, Иванко Степанович, Матеяш Бутович; двое первых погибли в битве
Всеволода III с Мстиславом ростовским, последний, как видно, тут же был
взят в плен. Кроме имен лиц, находившихся при дворе Андреевом и участво-
вавших в заговоре на его жизнь, мы встречаем имя Михна - посла его к
Ростиславичам южным. Из мужей Всеволода III встречаем исполнителями его
поручений Михаила Борисовича (быть может, сына Бориса Жидиславича), ко-
торый водил Ольговичей ко кресту в 1207 году, участвовал в делах рязанс-
ких и новгородских; Лазаря, который распоряжался именем своего князя в
Новгороде; тиуна Гюря, которого Всеволод посылал на юг для обновления
Городца Остерского в 1195 году; меченошу Кузьму Ратьшича, который воевал
Тепру в 1210 году; Фому Лазковича и Дорожая, участвовавших в болгарском
походе 1182 года; боярина Якова - племянника великого княз