селимся  в
онь; господь избавил нас от врагов, покорил их нам, сокрушил главы змие-
вы и дал их брашно людям русским". Взяли тогда наши много  скота,  овец,
лошадей, верблюдов, вежи со всякою рухлядью и рабами, захватили  печене-
гов и торков, находившихся под властию половцев, и пришли в Русь с поло-
ном великим, славою и победою. Святополк думал, что  надолго  избавились
от половцев, и велел возобновить город Юрьев, сожженный ими перед тем.
   Но жив был страшный Боняк; через год он подал о себе весть, пришел  к
Зарубу, находившемуся на западной  стороне  Днепра,  против  трубежского
устья, победил торков и берендеев. В следующем 1106 году Святополк  дол-
жен был выслать троих воевод своих против половцев, опустошавших окрест-
ности Заречьска; воеводы отняли у них полон. В 1107 году Боняк  захватил
конские табуны у Переяславля; потом пришел со многими другими  ханами  и
стал около Лубен, на реке Суле. Святополк,  Владимир,  Олег  с  четырьмя
другими князьями ударили на них внезапно с криком;  половцы  испугались,
от страха не могли и стяга поставить и побежали: кто успел схватить  ло-
шадь - на лошади, а кто пешком; наши гнали их до  реки  Хороля  и  взяли
стан неприятельский; Святополк пришел в Печерский монастырь  к  заутрене
на Успеньев день и с радостию здоровался с братиею после победы. Несмот-
ря, однако, на эти успехи, Мономах и Святославичи - Олег и Давыд  в  том
же году имели съезд с двумя ханами и взяли у них дочерей замуж за  сыно-
вей своих. Поход троих князей - Святополка, Владимира и  Давыда  в  1110
году кончился ничем: они возвратились из города Воина по причине стужи и
конского падежа; но в  следующем  году,  думою  и  похотением  Мономаха,
князья вздумали навестить половцев на Дону, куда еще прежде, в 1109  го-
ду, Мономах посылал воеводу своего Дмитра Иворовича, который и  захватил
там половецкие вежи. Пошли Святополк, Владимир и Давыд с сыновьями, пош-
ли они во второе воскресенье Великого поста, в пятницу дошли До Сулы,  в
субботу были на Хороле, где бросили сани; в крестопоклонное  воскресенье
пошли от Хороля и достигли Псела; оттуда пошли и стали  на  реке  Голте,
где дождались остальных воинов и пошли к Ворскле; здесь в середу Целова-
ли крест со многими слезами и двинулись далее, перешли много  рек  и  во
вторник на шестой Неделе достигли Дона. Отсюда, надевши брони и  выстро-
ивши полки, пошли к половецкому городу Шаруканю, причем  Владимир  велел
священникам своим ехать перед полками и петь  молитвы;  жители  Шаруканя
вышли навстречу князьям, поднесли им рыбу и вино;  русские  переночевали
тут и на другой день, в среду, пошли к другому городу, Сугрову, и зажгли
его; в четверг пошли с Дона, а в пятницу, 24 марта,  собрались  половцы,
изрядили полки свои и двинулись против русских.  Князья  наши  возложили
всю надежду на бога, говорит летописец, и сказали друг другу:  "Помереть
нам здесь; станем крепко!" перецеловались и,  возведши  глаза  на  небо,
призывали бога вышнего. И бог помог русским князьям: после жестокой бит-
вы половцы были побеждены, и пало их много.
   Весело на другой день праздновали русские Лазарево воскресение и Бла-
говещение, а в воскресенье пошли дальше. В страстной понедельник  собра-
лось опять множество половцев, и обступили полки русские на реке  Сални-
це. Когда полки русские столкнулись с полками половецкими,  то  раздался
точно гром, брань была лютая, и много падало с обеих:  сторон;  наконец,
выступили Владимир и Давыд с своими полками; увидавши их, половцы броси-
лись бежать и падали пред полком Владимировым, невидимо поражаемые анге-
лом; многие люди видели, как головы их летели, ссекаемые  невидимою  ру-
кою. Святополк, Владимир и Давыд прославили бога, давшего им такую побе-
ду на поганых; русские взяли полона много - скота, лошадей, овец  и  ко-
лодников много побрали руками. Победители спрашивали пленных:  "Как  это
вас была такая сила, и вы не могли бороться с нами, а тотчас  побежали?"
Те отвечали: "Как нам с вамп биться? Другие  ездят  над  вами  в  бронях
светлых и страшных и помогают вам". Это ангелы, прибавляет летописец, от
бога посланные помогать христианам; ангел вложил в сердце Владимиру  Мо-
номаху возбудить братьев своих на иноплеменников. Так, с божиею помощию,
пришли русские князья домой, к своим людям со славою великою, и  разнес-
лась слава их по всем странам дальним, дошла до греков, венгров,  ляхов,
чехов, дошла даже до Рима.
   Мы привели известие летописца о донском походе князей на половцев  со
всеми подробностями, чтоб показать, какое великое значение имел этот по-
ход для современников. Времена Святослава Старого  вышли  из  памяти,  а
после никто из князей не ходил так далеко на восток, и на  кого  же?  На
тех страшных врагов, которые Киев и Переяславль не раз видели под своими
стенами, от которых бегали целые города; половцы побеждены не в волостях
русских, не на границах. но в глубине степей своих; отсюда понятно рели-
гиозное одушевление, с каким рассказано событие в летописи: только ангел
мог внушить Мономаху мысль о таком важном предприятии, ангел помог русс-
ким князьям победить многочисленные полчища врагов: слава похода разнес-
лась по дальним странам; понятно, как она разнеслась  на  Руси  и  какую
славу заслужил главный герой предприятия, тот князь, которому ангел вло-
жил мысль возбудить братьев к этому походу; Мономах явился под особенным
покровительством неба; пред его полком, сказано, падали половцы, невиди-
мо поражаемые ангелом. И надолго остался Мономах в памяти  народной  как
главный и единственный герой донского похода, долго  ходило  предание  о
том, как пил он Дон золотым шеломом, как загнал окаянных агарян  за  Же-
лезные ворота.
   Так славно воспользовались князья,  т.  е.  преимущественно  Мономах,
прекращением усобиц. Мы видели, что для Руси борьба с половцами и  отно-
шения княжеские составляли главный интерес; но из отдаленных  концов,  с
севера, запада и востока доходил слух о борьбе русских людей  с  другими
варварами, окружавшими их со всех  сторон.  Новгородцы  с  князем  своим
Мстиславом ходили на чудь, к западу от Чудского озера.  Полоцкие  и  во-
лынские князья боролись с ятвягами и латышами: иногда поражали их, иног-
да терпели поражение, наконец, на востоке младший  Святославич,  Ярослав
бился несчастно с мордвою; как видно, он княжил в Муроме.
   При Святополке начинается связь нашей истории с историею Венгрии.  Мы
видели, какое значение для западных славянских народов  имело  вторжение
венгров и утверждение их  в  Паннонии  на  развалинах  Моравского  госу-
дарства. Любопытно читать у императора Льва Мудрого описание, каким  об-
разом венгры вели войну, потому что здесь находим  мы  объяснение  наших
летописных известий о венграх, равно как и о половцах: "Венгры,  говорит
Лев, с младенчества привыкают к верховой езде и не любят ходить  пешком;
на плечах носят они длинные копья, в руках - луки,  и  очень  искусны  в
употреблении этого оружия. Привыкши стреляться с неприятелем, они не лю-
бят рукопашного боя; больше нравится им сражаться издали. В битве разде-
ляют они свое войско на малые отряды, которые становят в небольшом расс-
тоянии друг от друга". Мы видели, что именно так, заступами  расположили
они свое войско в битве с Давыдом Игоревичем  и  Боняком  половецким.  В
конце Х река прекращает эта кочевая орда свои опустошительные набеги  на
соседей и начинает привыкать  к  оседлости,  гражданственности,  которая
проникла к венграм вместе с христианством: в 994 году князь Гейза вместе
с сыном своим принял крещение; этот сын его, св. Стефан, хотел дать  но-
вой религии окончательное торжество, для чего повестил, чтоб всякий вен-
герец немедленно крестился; но следствием такого  приказа  было  сильное
восстание язычников, которое кончилось только после  поражения,  претер-
пенного ими в кровопролитной битве против войска княжеского.  По  смерти
бездетного Стефана, первого короля  Венгрии,  начинаются  усобицы  между
разными князьями из Арпадовой династии; этими усобицами пользуются импе-
раторы немецкие,  чтоб  сделать  венгерских  королей  своими  вассалами;
пользуются вельможи, чтоб усилить свою власть на счет королевской, нако-
нец, пользуется язычество, чтоб восстать еще несколько раз против  хрис-
тианства. Только в конце XI века, при королях Владиславе Святом и  Коло-
мане, Венгрия начинает отдыхать от внутренних смут и вместе  усиливаться
на счет соседей, вмешиваться в их дела; вот почему мы видели Коломана  в
союзе с Святополком, против Давыда и Ростиславичей. Союз Коломана с Свя-
тополком был даже скреплен браком одного из  королевичей  венгерских  на
Предславе, дочери князя киевского. Сам Коломан незадолго  перед  смертью
женился на дочери Мономаховой, Евфимии; но через  год  молодая  королева
была обвинена в неверности и отослана к отцу в Русь, где родила сына Бо-
риса, так долго беспокоившего Венгрию своими притязаниями. Коломан  умер
в начале 1114 года, оставив престол сыну своему, Стефану II.
   В начале 1113 года видели в Киеве солнечное затмение: небесное знаме-
ние предвещало смерть Святополкову, по словам летописца: князь  умер  16
апреля, недолго переживши Давыда Игоревича, умершего в мае 1112 года. По
Святополке плакали бояре и дружина его вся, говорит летописец, но о пла-
че народном не упоминает ни слова; княгиня его раздала  много  богатства
по монастырям, попам, нищим, так что все дивились: никогда не бывало та-
кой милостыни; Святополк был благочестив: когда шел  на  войну  или  ку-
да-нибудь, то заходил прежде в Печерский монастырь поклониться гробу св.
Феодосия и взять молитву у игумена; несмотря на то, летописец не  приба-
вил ни слова в похвалу его, хотя любил сказать что-нибудь доброе о  каж-
дом умершем князе. В житиях святых печерских находим дополнительные  из-
вестия. которые объясняют нам причину молчания летописца: однажды  вздо-
рожала соль в Киеве; иноки Печерского монастыря помогали народу в  такой
нужде; Святополк, узнав об этом, пограбил соль у монахов,  чтоб  продать
ее самому дорогою ценою; игумен Иоанн обличал ревностно его корыстолюбие
и жестокость: князь заточил обличителя, но по том возвратил из  опасения
вооружить против себя Мономаха Сын Святополка, Мстислав,  был  похож  на
отца: однажды разнеслась весть, что двое монахов нашли  клад  в  пещере;
Мсти слав мучил без пощады этих монахов, выпытывая у них. где клад. Этот
Мстислав был рожден от наложницы, которая, по некоторым известиям, имела
сильное влияние на бесхарактерного Святополка. При  нем,  говорит  автор
житий, много было насилия от князя людям; домы вельмож без вины  искоре-
нил, имение у многих отнял; великое было тогда нестроение и грабеж  без-
законный.
   Таково было княжение Святополка для киевлян. Легко понять, что  племя
Изяславово потеряло окончательно народную любовь на Руси; дети Святосла-
ва никогда не пользовались ею: мы видели, какую славу имел Олег Горисла-
вич в народе; в последнее время он не мог поправить ее,  не  участвуя  в
самых знаменитых походах других князей. Старший брат его, Давыд, был ли-
цо незначительное; если он сделал менее зла Русской земле, чем брат его,
то, как видно, потому, что был менее его деятелен; но если бы даже Давыд
и имел большое значение, то оно исчезало пред значением Мономаха,  кото-
рый во все княжение Святополка стоял на первом  плане;  от  него  одного
только народ привык ждать всякого добра; мы видели, что  в  летописи  он
является любимцем неба, действующим по его внушению, и главным зачинате-
лем добрых предприятий; он был старшим на деле; любопытно, что летописец
при исчислении князей постоянно дает ему второе место после  Святополка,
впереди Святославичей: могли ли они после того надеяться получить  стар-
шинство по смерти Святополковой? При тогдашних неопределенных  отношени-
ях, когда княжил целый род, странно было бы ожидать,  чтоб  Святополково
место занято было кем-нибудь другим, кроме Мономаха. Мы видели, как пос-
тупили новгородцы, когда князья хотели вывести из  города  любимого  ими
Мстислава; также поступают киевляне по смерти Святополка,  желая  видеть
его преемником Мономаха. Они собрали вече, решили, что быть князем  Вла-
димиру, и послали к нему объявить об этом: "Ступай, князь, на  стол  от-
цовский и дедовский", - говорили ему послы. Мономах, узнав о смерти Свя-
тополка, много плакал и не пошел в Киев: если по смерти Всеволода он  не
пошел туда, уважая старшинство Святополка, то ясно, что и теперь он пос-
тупал по тем же побуждениям, уважая старшинство Святославичей. Но у  ки-
евлян были свои расчеты: они разграбили двор Путяты тысяцкого за то, как
говорит одно известие, что Путята держал  сторону  Святославичей,  потом
разграбили дворы сотских и жидов; эти слова летописи подтверждают то из-
вестие, что Святополк из корыстолюбия дал большие льготы жидам, которыми
они пользовались в ущерб народу и тем возбудили против себя всеобщее не-
годование. После грабежа киевляне послали опять  к  Владимиру  с  такими
словами: "Приходи, князь, в Киев; если же не придешь, то знай, что много
зла сделается: ограбят уже не один Путятин двор или сотских и жидов,  но
пойдут на княгиню Святополкову, на  бояр,  на  монастыри,  и  тогда  ты,
князь, дашь богу ответ, если монастыри разграбят".  Владимир,  услыхавши
об этом, пошел в Киев; навстречу к нему вышел митрополит с епископами  и
со всеми киевлянами, принял его с честью великою, все люди были рады,  и
мятеж утих.
   Так после первого же старшего князя во втором поколении  нарушен  уже
был порядок первенства вследствие личных  достоинств  сына  Всеволодова;
племя Святославово потеряло старшинство, должно было ограничиться  одною
Черниговскою волостию, которая таким образом превращалась в отдельную от
остальных русских владений отчину, подобно Полоцкой отчине  Изяславичей.
На первый раз усобицы не было: Святославичам нельзя было спорить с Моно-
махом; но они затаили обиду свою только на время.
   В непосредственной связи с приведенными обстоятельствами избрания Мо-
номахова находится известие, что Владимир тотчас по вступлении на  стар-
ший стол собрал мужей своих, Олег Святославич прислал также своего мужа,
и порешили ограничить росты; очень вероятно, что жиды с позволения  Свя-
тополкова пользовались неумеренными ростами, за что и встал на  них  на-
род.
   Святославичи не предъявляли своих прав, с ними не было войны; несмот-
ря на то, и княжение Мономаха не обошлось без усобиц. Мы видели еще  при
Святополке поход князей на Глеба Всеславича минского;  этот  князь,  как
видно, наследовал дух отца своего и деда и вражду их с Ярославичами:  он
не побоялся подняться на сильного Мономаха, опустошил часть земли дрего-
вичей, принадлежавшую Киевскому княжеству, сжег Слуцк, и когда  Владимир
посылал к нему с требованием, чтоб унялся от насилий,  то  он  не  думал
раскаиваться и покоряться, но отвечал укоризнами. Тогда Владимир в  1116
году, надеясь на бога и на правду, по выражению летописца, пошел к Минс-
ку с сыновьями своими, Давыдом Святославичем и сыновьями Олеговыми.  Сын
Мономаха, Вячеслав, княживший в Смоленске, взял Оршу и  Копыс;  Давыд  с
другим сыном Мономаховым, Ярополком, княжившим в Переяславле, на отцовс-
ком месте, взяли Друцк приступом, а сам Владимир пошел к Минску и осадил
в нем Глеба. Мономах решился взять Минск, сколько бы ни стоять под  ним,
и для того велел у стана строить прочное жилье (избу); Глеб, увидав при-
готовление к долгой осаде, испугался и начал слать послов  с  просьбами:
Владимир, не желая, чтоб христианская кровь проливалась великим  постом,
дал ему мир; Глеб вышел из города с детьми и дружиною, поклонился Влади-
миру и обещался во всем его слушаться; тот, давши ему  наставление,  как
вперед вести себя, возвратил ему Минск и пошел назад в Киев; но сын  его
Ярополк переяславский не думал возвращать свой плен, жителей Друцка; тя-
готясь более других князей малонаселенностью своей степной волости,  так
часто опустошаемой половцами, он вывел их в  Переяславское  княжество  и
срубил для них там город Желни. Минский князь, как видно, недолго испол-
нял наказ Владимиров: в 1120 году у Глеба отняли Минск и самого  привели
в Киев, где он в том же году и умер.
   Другая усобица происходила на Волыни. Мы  видели,  что  Владимир  жил
дружно с Святополком; последний хотел еще более скрепить эту дружбу, ко-
торая могла быть очень выгодна для сына его Ярослава, и женил последнего
на внучке Мономаховой, дочери Мстислава  новгородского.  Но  самый  этот
брак, если не был единственною, то по крайней мере одною из главных при-
чин вражды между Ярославом и Мономахом. Под 1118 годом встречаем  извес-
тие, что Мономах ходил войною на Ярослава к Владимиру-Волынскому  вместе
с Давидом Святославичем, Володарем  и  Васильком  Ростиславичами.  После
двухмесячной осады Ярослав покорился, ударил челом перед дядею; тот  дал
ему наставление, велел приходить к себе по первому зову и пошел назад  с
миром в Киев. В некоторых списках летописи прибавлено, что причиною  по-
хода Мономахова на Ярослава было дурное  обращение  последнего  с  женою
своею, известие очень вероятное, если у Ярослава были наследственные  от
отца наклонности. Но есть еще другое известие,  также  очень  вероятное,
что Ярослав был подучаем поляками ко вражде с  Мономахом  и  особенно  с
Ростиславичами. Мы видели прежде вражду последних с поляками, которые не
могли простить Васильку  его  опустошительных  нападений  и  завоеваний;
Ярослав, подобно отцу, не мог забыть, что волость Ростнславичей  состав-
ляла некогда часть Волынской волости: интересы, следовательно, были оди-
накие и у польского и у волынского князя; но, кроме того,  их  соединяла
еще родственная связь. Мы видели, что еще на Брестском съезде между Вла-
диславом-Германом и Святополком было положено  заключить  брачный  союз:
дочь Святополкову Сбыславу выдали за сына Владиславова, Болеслава Криво-
устого; но брак был отложен по малолетству жениха и невесты. В 1102 году
умер Владислав-Герман, еще при жизни своей разделивши волости между дву-
мя сыновьями - законным Болеславом и незаконным Збигневом. Когда вельмо-
жи спрашивали у него, кому же из двоих сыновей он дает  старшинство,  то
Владислав отвечал: "Мое дело разделить волости,  потому  что  я  стар  и
слаб; но возвысить одного сына перед другим или дать им  правду  и  муд-
рость может только один бог. Мое желание - чтоб вы повиновались тому  из
них, который окажется справедливее другого и доблестнее при защите  род-
ной земли". Эти слова, приводимые  польским  летописцем,  очень  замеча-
тельны: они показывают всю неопределенность в понятиях  о  порядке  нас-
ледства, какая господствовала тогда в  славянских  государствах.  Лучшим
между братьями оказался Болеслав, который вовсе не был  похож  на  отца,
отличался мужеством, деятельностию. Болеслав  остался  верен  отцовскому
договору с Святополком,  женился  на  дочери  последнего  -  Сбыславе  и
вследствие этого родственного союза Ярослав волынский постоянно  помогал
Болеславу в усобице его с братом Збигневом; нет ничего странного, следо-
вательно, что князья польский и волынский  решились  действовать  вместе
против Ростиславичей. Но мог ли Мономах спокойно смотреть  на  это,  тем
более что он находился с Ростиславичами в родственной связи: сын его Ро-
ман был женат на дочери Володаря: ясно, что он должен был вступиться  за
последнего и за брата его; сначала, говорит то же известие,  он  посылал
уговаривать Ярослава, потом звал его на суд пред князей, наконец,  когда
Ярослав не послушался, пошел на него войною, исход которой  мы  изложили
по дошедшим до нас летописям. В них встречаем еще одно важное  известие,
что перед походом на Ярослава Мономах перезвал из Новгорода старшего сы-
на своего Мстислава и посадил его подле себя,  в  Белгороде:  это  могло
заставить Ярослава думать, что Мономах хочет по  смерти  своей  передать
старшинство сыну своему,  тогда  как  Мономах  мог