Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
ого летописец вели-
чает преблаженным и святым, старался отвратить усобицу: Ростислав пинс-
кий не переставал клеветать на Даниила и подвигать других князей, и вот
Владимир киевский собрал войско. "Отец Даниилов постриг отца моего", -
говорил он, и была у него в сердце боязнь великая, прибавляет летописец;
значит, Владимир боялся, что молодой Даниил пойдет по следам отца своего
и плохо придется от него соседям. Владимир посадил и половецкого хана
Котяна на коня, всех половцев и вместе с Михаилом черниговским осадил
Каменец; в рати осаждающих были: куряны (жители Курска), пиняне, новго-
родцы (северские), туровцы. Даниил видел, что нельзя ему противиться та-
кой рати, тем более что в Галиче королевич и главный советник его, боя-
рин Судислав, были в союзе с киевским князем: он начал мирные перегово-
ры, чтоб выиграть время и разделить союзников, что и удалось ему относи-
тельно половецкого хана Котяна. "Батюшка! - послал сказать Даниил полов-
чину, - расстрой эту войну, прими меня в любовь к себе". Котян отделился
от союзников, опустошил Галицкую землю и ушел назад к себе в степи; ос-
тальные союзники, не успевши взять Каменец, также отступили в свои вла-
дения. А между тем Даниил спешил в Польшу за помощью и, получивши ее,
предпринял со своей стороны наступательное движение, пошел к Киеву; но
на дороге встретили его послы от киевского и черниговского князей и зак-
лючили мир.
В следующем 1229 году успех ждал Даниила на другой стороне, в Галиче:
когда он был в Угровске, то преданные ему галичане прислали сказать ему:
"Ступай скорее к нам: Судислав ушел в Понизье, а королевич один остался
в Галиче". Даниил немедленно с небольшою дружиною пошел к этому городу,
а тысяцкого своего Дамьяна послал на Судислава; на третьи сутки в ночь
подошел Даниил к Галичу, где успел уже затвориться Судислав, ускользнув-
ший от Дамьяна; волынцам удалось только захватить его двор подле Галича,
где они нашли много вина, овощей, корму всякого, копий, стрел. Даниил
стоял против города, на другом берегу Днестра; галичане и венгры выезжа-
ли и бились на льду; но к вечеру лед поднялся, река наводнилась, и враж-
дебный Даниилу боярин Семьюнко (которого летописец сравнивает с лисицею
по красноте лица) зажег мост. В это время явился к Даниилу Дамьян со
многими галицкими боярами, принявшими сторону сына Романова, у которого
таким образом набралась многочисленная рать. Даниил очень обрадовался
ей, жалел только, что мост зажжен и не по чему перейти Днестр; но когда
поехал он посмотреть на место, то увидал, что конец моста погас и переп-
рава возможна; радость была большая, и на другой же день все войско пе-
решло Днестр и обступило Галич с четырех сторон; осажденные не могли
держаться долее и сдали город, причем королевич достался в плен Даниилу;
но тот вспомнил прежнюю любовь к себе отца его Андрея и отпустил его к
последнему; из бояр галицких с королевичем пошел только один Судислав, в
которого народ бросал камнями, крича: "Вон из города, мятежник земский!"
Но Судислав спешил отомстить народу новым мятежом: приехавши в Венгрию,
он не переставал твердить королю и королевичу: "Ступайте на Галич,
возьмите землю Русскую; если же не пойдете, то они укрепятся на вас".
Андрей послушался, собрал большое войско и объявил поход. "Не останется
в Галиче камень на камне, - говорил он, - никто уже теперь не избавит
его от моей руки". Но как скоро вступил он в Карпаты, то полили сильные
дожди, лошади тонули, люди едва могли спастись на высоких местах. Нес-
мотря на то, король шел дальше и осадил Галич, для защиты которого Дани-
ил оставил известного нам тысяцкого Дамьяна. Этот воевода не испугался
высокомерного вызова королевского и не сдал города; Андрею же нельзя бы-
ло долее оставаться под Галичем, потому что в войсках его открылась
страшная болезнь: кожа падала у венгров с ног, как обувь. Король снял
осаду; галичане напали на отсталых, и много перебили, и побрали в плен,
еще больше умерло на дороге от болезни.
Даниил избавился от врагов внешних, но летописец опять начинает расс-
каз свой зловещими словами: "Скажем многий мятеж, великия льсти, бесчис-
ленныя рати". Бояре галицкие, привыкшие к крамолам, находившие свою вы-
году в беспорядке, в возможности переходить от одного князя к другому,
не могли сносить спокойно установление наряда, утверждение сына Романова
на столе отцовском. Они стали сноситься с давним врагом Романовичей,
Александром бельзским, как бы убить Даниила и взять к себе в князья его,
Александра. Однажды заговорщики сидели вместе и советовались, как бы за-
жечь двор княжеский и таким образом погубить Даниила; в это время брат
его Василько выходит к ним и в шутку бросается с обнаженным мечом на од-
ного слугу, вырывает щиту другого; заговорщики испугались, думая, что
Василько поступает так с намерением, открывши их замысел, и бросились
бежать. Даниил с братом никак не могли догадаться, отчего побежали боя-
ре, как один из оставшихся, Филипп, стал звать к себе Даниила на пир;
Даниил поехал, но на дороге нагнал его посол от тысяцкого Дамьяна. "Пир
затеян злой, - сказал ему посол, - Филипп с Александром бельзским сгово-
рились убить тебя". Даниил возвратился в Галич и послал сказать брату
Васильку во Владимир, чтоб шел на Александра; Василько выгнал Александра
в Перемышль, взял Бельз, а седельничего своего Ивана Михайловича послал
захватить бояр, которых и взято было 28 человек; но Даниил не хотел пос-
тупать по примеру отца и простил крамольников. Великодушие, однако, не
помогло, а только еще усилило дерзость бояр: один из этих безбожников,
по выражению летописца, залил на пиру князю лицо вином; Даниил стерпел и
это оскорбление. Но он не хотел оставить без наказания Александра
бельзского, который засел в Перемышле со своими галицкими соумышленника-
ми. Из всей дружины у Даниила осталось только 18 отроков, на которых
можно было положиться; он созвал их на вече вместе с Дамьяном-тысяцким и
спросил: "Хотите ли оставаться мне верными и идти со мною на врагов мо-
их?" Те отвечали: "Верны мы богу и тебе, господину нашему, ступай с бо-
жиею помощью"; а сотский Микула прибавил при этом: "Господин! не разда-
вивши пчел, меду не есть". Старый дядька Даниила, Мирослав, привел к не-
му на помощь еще немного отроков, и с такою-то небольшою дружиною Даниил
выступил к Перемышлю; на дороге, впрочем, присоединились к нему и невер-
ные бояре, показывая только вид верности. Александр, узнавши о приближе-
нии Даниила, бросил все свое имение и убежал в Венгрию, где вместе с Су-
диславом стал опять поднимать короля на Даниила; король послушался и с
двумя сыновьями выступил к Ярославлю, где заперся воевода Даниилов, Да-
выд Вышатич, который отбивался целый день от венгров и отбился. Но у Да-
выда была теща, большая приятельница Судиславу, который звал ее не иначе
как матерью: она стала стращать зятя и успела напугать его; тщетно това-
рищ его, Василько Гаврилович, муж крепкий и храбрый, уговаривал не сда-
ваться, тщетно переметчик, приехавший из полков венгерских, говорил Да-
выду, что ослабленные венгры не в состоянии взять города, - Давыд сдал
Ярославль, только сам вышел цел со всем войском. Взявши Ярославль, ко-
роль пошел к Галичу, а между тем отступление от Даниила боярина Климяты,
убежавшего с Голых гор к королю, послужило знаком к измене всех ос-
тальных бояр галицких. Отнявши Галич у Даниила, король перешел теперь в
дедовскую волость его и осадил Владимир Волынский; король Андрей, по
словам летописца, удивлен был видом этого города, многочисленностию рат-
ников, которых оружие и щиты блистали, как солнце. "Такого города не на-
ходил я и в немецких землях", - сказал он. И начальник в городе был на-
дежный - старый дядька Даниилов, Мирослав. "Бог знает, что с ним случи-
лось, - говорит летописец, - в старину он был храбр, а тут смутился умом
и заключил мир с королем, без совета с своими князьями - Даниилом и Ва-
сильком, обязался уступить Бельз и Червень Александру". Сильно упрекали
за это Романовичи Мирослава: "Зачем мирился, имея такое большое войско?"
Старик отпирался, что не уступал венграм Червени. Как бы то ни было, ко-
роль достиг своей цели, посадил опять сына в Галиче и ушел было в Венг-
рию, но скоро опять сын его Андрей поднял рать на Даниила: с королевичем
был Александр бельзский, Глеб Зеремеевич, князья болховские и множество
венгров. Соперники - королевич и Даниил виделись на реке Велье, но не
уладились; из слов летописца видно, что виною этого была гордость Дании-
ла, слишком понадеявшегося на свою силу. На другой день Даниил перешел
реку у Шумска и дал кровопролитную битву венграм, причем воеводы угова-
ривали Романовичей воспользоваться выгодным положением на высоких горах,
но Даниил отвечал словами писания: "Медляй на брань страшливу душу
имать", - испустил полки свои вниз на неприятеля; оба брата приняли дея-
тельное участие в битве, подвергаясь страшной опасности; но дружина Да-
ниилова не отвечала храбрости князя своего и в конце дела обратилась в
бегство; впрочем, урон, претерпенный венграми, был так велик, что они не
смели преследовать неприятеля и отступили в Галич; Даниил с успехом про-
должал войну до конца года, мерилом его успеха служит то, что заклятый
враг Романовичей, Александр бельзский, перешел от королевича на их сто-
рону, прислал сказать им: "Не годится мне быть нигде, кроме вас"; и
братья приняли его с любовию. В следующем 1232 году королевич и Судислав
выслали против Даниила воеводу Дианиша; Даниил поехал в Киев, привел от-
туда на помощь князя Владимира Рюриковича, Изяслава, которого считают
обыкновенно Владимировичем, внуком Игоря Северского, половцев и выступил
против венгров, которые после нерешительной битвы должны были возвра-
титься назад; Изяслав в самом начале похода отступил от Даниила и, вмес-
то того чтоб помогать ему, опустошил его же волость. Следующий 1233 год
был счастлив для Даниила: Глеб Зеремеевич перешел на его сторону, после
чего Даниил и Василько немедленно отправились к Галичу, где были встре-
чены большею частию бояр: ясно, что переход Глеба произошел с согласия
целой стороны боярской; Даниил занял всю волость, роздал города боярам и
воеводам (как видно, с этим условием они и призвали его, не надеясь по-
лучить того же от венгров) и осадил королевича с Дианишем и Судиславом в
Галиче. 9 недель стоял Даниил у города, где осажденные изнемогли от не-
достатка пищи, и дожидался только льду на Днестре, чтоб идти на приступ.
В таких обстоятельствах Судислав придумал средство ослабить осаждающих:
он послал сказать Александру бельзскому: "дам тебе Галич, только отступи
от брата"; Александр прельстился обещанием и отступил. Но это веро-
ломство не повредило нисколько Даниилу: скоро королевич умер, и галичане
прислали звать Даниила на его место; Судиславу удалось уйти в Венгрию,
но Александр бельзский был схвачен на дороге в Киев.
Даниил утвердился опять в Галиче; но ему суждено было измлада не
иметь покоя: вражда встала на востоке между Мономаховичами и Ольговича-
ми, и Даниил вмешался в нее. Еще в 1231 году Владимир киевский, угрожае-
мый Михаилом черниговским, присылал звать на помощь Даниила, и тот ездил
по этому случаю в Киев; Владимир уступил ему из Русской земли часть Тор-
ческа, которую Даниил тотчас же отдал детям Мстислава торопецкого,
шурьям своим, сказав им: "За добро отца вашего возьмите и держите этот
город". Но нападение венгров вызвало Даниила из Киева. В 1233 году Вла-
димир опять прислал звать его на помощь, потому что Михаил стоял у Кие-
ва; Даниил, спокойный теперь в Галиче со стороны венгров, пошел к Днепру
и заставил Михаила удалиться. Не удовольствовавшись этим, Мономаховичи
перешли Днепр, стали пустошить Черниговскую волость, забирать города по
Десне, наконец, осадили Чернигов, поставили таран и били из него стену
камнями, а камни были в подъем только человекам четырем сильным; но Ми-
хаилу удалось обмануть осаждающих, выйти из города и побить галицкие
полки. Мономаховичи - Даниил и Владимир - возвратились в Киев, истомлен-
ные продолжительною войною, которую вели от Крещенья до Вознесенья, и
Даниил уже сбирался идти домой лесною стороною, как пришла весть, что
Изяслав с половцами воюет Русскую землю Владимир стал просить Даниила
помочь ему и против поганых, старый дядька Мирослав просил за Владимира,
и Даниил, несмотря на изнеможение полков своих, отправился в новый по-
ход. У Звенигорода встретились они с варварами: Владимир и Мирослав ста-
ли теперь уговаривать Даниила возвратиться, но уже он не захотел. "Воин,
- говорил он, - вышедши раз на брань, должен или победить, или пасть;
прежде я сам вас отговаривал идти в поход, а теперь вижу, что вы трусы;
разве я вам не говорил, что не следует выходить усталым полкам против
свежих? а теперь чего испугались, ступайте!" Сеча была лютая, Даниил
погнал половцев, но потерял коня и, видя, что все другие бегут, побежал
и сам; а Владимир и Мирослав со многими другими боярами были взяты в
плен. Даниил прибежал в Галич и по ложной вести, что Изяслав с половцами
у Владимира, отправил все свои полки с братом Васильком на помощь этому
городу; но как скоро бояре галицкие увидали, что князь остался без пол-
ков, то подняли крамолу, и Даниил принужден был уехать в Венгрию. Цель
этой поездки состояла, как видно, в том, чтоб убедить нового короля Белу
IV не мешаться в галицкие дела и дать время Романовичам управиться с
врагами единоплеменными. Владимир Рюрикович освободился из половецкого
плена, но не мог занять Киева, где сидел уже Изяслав, а союзник его, Ми-
хаил черниговский, занял между тем Галич; таким образом, у Романовичей
осталась опять одна Волынь.
Следующие годы прошли, как следует ожидать, в беспрерывной борьбе:
враги Романовичей предприняли наступательное движение на их волость,
отправили войска с князьями болховскими к Каменцу, но бояре Данииловы с
помощию торков поразили их и взяли в плен князей болховских. Михаил и
Изяслав стали тогда присылать к Даниилу с угрозою: "Отдай нашу братью, а
не то придем на тебя войною". Даниил не исполнил их требований, и они
навели на него ляхов, русь и половцев. Но польский князь, узнавши о раз-
битии своего отряда у Червеня, побежал назад, потопивши много войска в
реке Вепре; половцы же пришли не для того, чтоб биться с Даниилом, а
чтоб опустошить Галицкую волость, принадлежавшую союзнику их Михаилу.
Тогда Романовичи в свою очередь предприняли наступательное движение на
Михаила; два раза мирились, и в последний раз Михаил уступил Даниилу Пе-
ремышль. Между тем в Киеве произошла перемена: князь Переяславля Залесс-
кого и Новгорода Великого, Ярослав Всеволодович, решился воспользоваться
усобицею на юге и утвердиться в Олеговой столице, как утвердился в Рюри-
ковой; с другой стороны, усиление врага его Михаила черниговского и во-
обще усиление Ольговичей на счет Мономаховичей могло также побудить
Ярослава вмешаться в дела юга, но, разумеется, он вмешался в дело не для
того только, чтобы дать перевес Мономаховичам над Ольговичами, как делы-
вал Мстислав торопецкий; оставя в Новгороде сына Александра, взявши с
собою несколько знатных новгородцев, 100 человек новоторжан, полки пере-
яславские и ростовскую помощь от племянников, Ярослав двинулся к югу,
опустошил область Черниговскую и сел на столе в Киеве, выгнав оттуда
Изяслава" Но страшные вести с северо-востока о татарском нашествии не
позволили Ярославу долго оставаться в Киеве. Удалением Ярослава спешил
воспользоваться Михаил черниговский: он занял и Киев, отдавши Галич сыну
своему Ростиславу и отнявши Перемышль у Даниила, с которым надеялся лег-
ко теперь управиться, но обманулся в надежде, потому что как только Да-
ниил получил весть, что Ростислав с дружиною отправился на литву, то по-
явился немедленно пред стенами Галича и стал говорить его жителям: "Люди
городские! до каких пор хотите вы терпеть державу иноплеменных князей?"
Те закричали в ответ: "Вот наш держатель богом данный!" - и пустились к
Даниилу, как дети к отцу, как пчелы к матке, как жаждущие воды к источ-
нику, по выражению летописца. Епископ Артемий и дворский Григорий сперва
удерживали жителей от сдачи; но, видя, что не могут более удержать, яви-
лись к Даниилу со слезами на глазах, с осклабленным лицом, облизывая гу-
бы, поневоле сказали ему: "Приди, князь Данило! прими город". Даниил во-
шел в свой город и в знак победы поставил хоругвь свою на Немецких воро-
тах, а на другое утро пришла ему весть, что Ростислав возвратился было к
Галичу, но, узнавши, что город уже взят, бежал в Венгрию. Тогда бояре,
лишенные последней надежды, пришли к Даниилу, упали ему в ноги и стали
просить милости, говоря: "Виноваты, что иного князя держали". Даниил от-
вечал: "Милую вас, только смотрите, вперед этого не делайте, чтоб хуже
не было".
Таковы были внутренние дела в Юго-Западной Руси до татарского нашест-
вия; касательно внешних мы видели столкновения с Польшею и Венгриею по
поводу Галича. В Польше в это время происходили события, имевшие после
важное влияние на судьбы Восточной Европы. После того как Владислав Лас-
коногий, принужденный уступить Краков Лешку Казимировичу, возвратился в
свою отчину, встала усобица между ним и племянником его, сыном Оттоно-
вым, Владиславом, обыкновенно называемым Одоничем (Оттоновичем); эта
усобица скоро охватила всю Польшу и страшно опустошила ее, способствуя,
с другой стороны, большему ослаблению власти княжеской и усилению власти
прелатов и вельмож. В 1227 году Владислав Одонич нанес страшное пораже-
ние Ласконогому и занял почти все его владения; тогда на помощь Ласконо-
гому встали против Одонича князья - Лешко краковский, брат его Конрад
мазовецкий и князь Генрих бреславский, а на сторону Одонича стал зять
его (женин брат) Святополк, князь поморский. Святополк и Одонич напали
нечаянно на враждебных князей и поразили их, причем Лешко краковский ли-
шился жизни. Тогда брат его, Конрад мазовецкий, призвал на помощь против
Одонича Даниила и Василька, постоянных союзников покойного Лешка; Рома-
новичи пошли вместе с Конрадом и осадили Калиш. Даниил хотел непременно
взять город, но поляки не шли биться, несмотря на то что Конрад, любя
русский бой, понуждал их идти вместе с Русью. Между тем осажденные, видя
приготовления Данииловых ратников к приступу, послали просить Конрада,
чтоб прислал к ним двоих мужей своих для переговоров; один из последних,
Пакослав, сказал Даниилу: "Переоденься, и поедем вместе с нами на пере-
говоры". Даниил сперва не хотел ехать, но брат Василько уговорил его:
"Ступай, послушай их вече", потому что Конрад не верил одному из послан-
ных, Мстиую. Даниил, надевши шлем Пакославов, стал позади послов и слу-
шал, что осажденные говорили с забрал вельможам Конрадовым. "Скажите вот
что великому князю Конраду, - наказывали им граждане, - этот город не
твой ли, и мы разве чужие, ваши же братья, что ж над нами не сжалитесь?
Если нас Русь пленит, то какую славу Конрад получит? Если русская хо-
ругвь станет на забралах, то кому честь доставишь? Не Романовичам ли од-
ним? а свою честь унизишь; нынче брату твоему служим, а завтра будем
твои, не дай славы Руси, не погуби нашего города". Пакослав отвечал им
на это: "Конрад-то бы и рад вас помиловать, да Даниил очень лют, не хо-
чет отойти прочь, не взявши города; да вот он и сам стоит, поговорите с
ним", - прибавил он, смеясь и указывая на Даниила. Князь снял с себя
шлем, а граждане закричали ему: "Смилуйся, помирись". Романович много
смеялся и долго разговаривал с ними, потом взял у них двух человек, по-
шел к Конраду, и тот заключил с ними мир. Русские попленили множество