мир и, желая  избавиться  от
опасного врага, обратить его деятельность на восток, сам  советовал  ему
вооружиться против русского князя. В 1017 году Болеслав выступил  в  по-
ход, усилив свое войско 300 немцев, 500 венгров и 1000 печенегов,  и  22
июля достиг берегов Буга, разделявшего  польские  владения  от  русских;
Ярослав ждал его на другом берегу с русью (жителями Южной Руси), выряга-
ми и славянами (новгородцами). Здесь повторилось то  же  явление,  какое
видели на берегах Днепра у Любеча: воевода Ярославов Будый, ездя по  бе-
регу, начал смеяться над Болеславом; он кричал ему:"Вот мы тебе проткнем
палкою брюхо твое толстое!" Был Болеслав, говорит летопись, велик и  тя-
жел, так что и на коне с трудом мог сидеть, но зато был смышлен. Не  вы-
терпел он насмешки и, обратившись к дружине своей, сказал: "Если вам это
ничего, так я один погибну", - сел на коня и бросился в реку, а за ним -
и все войско. Полки Ярослава, вовсе не ожидая такого внезапного  нападе-
ния, не успели приготовиться и обратились в бегство; Ярослав ушел в Нов-
город только сам-пять; а Болеслав с Святополком  почти  беспрепятственно
вошли в Киев 14 августа. В городе нашли они мачеху, жену и сестер  Ярос-
лавовых, из которых за одну (Предславу) сватался прежде Болеслав,  полу-
чил отказ и теперь в отмщение взял ее к себе в наложницы.  Часть  своего
войска он отпустил назад, другую велел развести по  русским  городам  на
покорм. Но и в Киеве повторились те же явления, какие мы видели в  Праге
у чехов, и, как видно, по тем же причинам.  Русские  вооружились  против
поляков и стали убивать их; летописец приписывает это приказу  Святопол-
ка, но очень вероятно известие, что поляки вели себя и на Руси  так  же,
как в Богемии, и возбудили против себя восстание; очень вероятно  также,
что и Святополк, наскучив неприятным гостем, слишком долго зажившимся  в
Киеве на его счет, не был против народной мести полякам.  Это  заставило
Болеслава уйти из Киева; пример чешских событий научил его быть осторож-
нее в подобных обстоятельствах. Половину войска он отослал домой, разос-
ланные по русским городам поляки истреблены,  трудно  было  противиться,
если бы вспыхнуло восстание; притом же, вероятно, он слышал уже о  новых
приготовлениях Ярослава. Но Болеслав ушел не без выгоды: он захватил се-
бе все имущество Ярослава, к которому приставил  Анастаса:  хитрый  грек
умел подольститься к каждому сильному и менял отечество, смотря по выго-
дам; Болеслав ему вверился лестию, говорит летопись. Польский князь  по-
вел также с собою бояр Ярославовых, двух сестер его и множество  пленни-
ков, взятых в бою; на дороге Болеслав захватил и Червенские города, при-
обретение Владимира Святого; впрочем, вероятно, что эти города были  ус-
туплены ему Святополком в награду за помощь.
   Между тем Ярослав, явившись в Новгород без войска,  хотел  бежать  за
море; но граждане вместе с посадником Константином, сыном Добрыни,  рас-
секли княжеские лодки, приготовленные для бегства,  и  объявили:  "Хотим
еще биться с Болеславом и Святополком". Такая решительность понятна:  им
нечего было теперь ожидать хорошего от Святополка, а защищаться от  него
без князя было также невыгодно. Они начали сбирать деньги -  с  простого
человека по 4 куны, со старост - по 10 гривен, с бояр -  по  18  гривен,
привели варягов, дали им эти деньги, и таким образом у  Ярослава  набра-
лось много войска, и он двинулся против Святополка; тот был разбит,  бе-
жал к печенегам и привел огромные толпы их против Ярослава в 1019  году.
Ярослав вышел навстречу и сошелся на реке Альте,  где  был  убит  Борис.
Место благоприятствовало Ярославу по воспоминанию о преступлении  Свято-
полка; летописец говорит, что Ярослав молил бога об отмщении новому Каи-
ну. Он же говорит, что сеча была злая, какой еще не бывало  на  Руси,  -
секлись, схватываясь, руками, трижды сходились биться, по удольям  текла
кровь ручьями; к вечеру одолел Ярослав, а Святополк бежал в  пограничный
польский город Брест, где, вероятно, умер от ран, полученных в битве; по
скандинавским преданиям, он пал от руки  варяга  Эймунда,  служившего  в
войске Ярослава, а по русским, - погиб  злою  смертию  в  пустыне  между
Польшею и Богемиею. Ярослав сел в Киеве, утер пот с дружиною, по выраже-
нию летописца, показав победу и труд великий.
   Таким образом, северное народонаселение в четвертый раз доставило по-
беду своему князю над югом. С Святополком дело было кончено; но были еще
другие братья и родственники у Ярослава; из 12 сыновей Владимира в живых
оставались теперь только Ярослав, Мстислав, Судислав, да племянник  Бря-
числав, сын Изяслава полоцкого. Соперников у Ярослава по старшинству  не
могло быть: Брячислав полоцкий, хотя внук от старшего сына  Владимирова,
никогда не мог надеяться на старшинство, потому что отец  его  умер,  не
будучи старшим; Мстислав и Судислав были младшие братья Ярославу; но все
они, как члены одного рода, имели право на равное  распределение  волос-
тей; мы увидим,  что  до  самого  прекращения  родовых  отношений  между
князьями младшие из них настаивают на право общего наследства всех роди-
чей после каждого умершего князя, т. е. на новое распределение волостей;
теперь восемь сыновей Владимира умерло, и старший из живых,  Ярослав  не
дал из их волостей ничего младшим. Им надобно было самим  поискать,  как
обыкновенно выражались князья, и вот явился опасный искатель волостей  с
юго-востока, из Тмутаракани, Мстислав. Из всех сыновей Владимира  Мстис-
лав больше других похож был на деда своего Святослава, был князь - вождь
дружины по преимуществу; жизнь ли в Тмутаракани и  постоянная  борьба  с
окрестными варварскими народами развила такой характер в Мстиславе,  или
уже волость приходилась по нраву, - Мстислав явился  богатырем,  который
любил только свою дружину, ничего не. щадил для нее,  до  остального  же
народонаселения ему не было дела. Он был славен  в  народных  преданиях,
как князь-богатырь, единоборец. Однажды, говорит летопись, пошел он вой-
ною на касогов; касожский князь Редедя вышел к нему навстречу с  войском
и сказал ему: "Зачем губить дружину, схватимся мы сами бороться,  одоле-
ешь ты, возьмешь мое имение, жену, детей и землю мою, я одолею, - возьму
все твое". Мстислав согласился и стал бороться с Редедею; боролись креп-
ко и долго, Редедя был велик и силен. Мстислав уже начал  изнемогать  и,
видя беду, сказал: "Пречистая богородица, помоги мне; если я его одолею,
то построю церковь в твое имя". Сказавши это, он ударил Редедю об землю,
вынул нож и зарезал его, потом пошел в его землю, взял его имение, жену,
детей и наложил дань на касогов. Обет был также исполнен: церковь  Бого-
родицы, построенная Мстиславом, стояла в Тмутаракани еще во времена  ле-
тописца. Такой-то князь в 1023 году явился в русских пределах искать во-
лостей после умерших братьев; говорят, что он уже и прежде требовал их у
Ярослава, и тот давал ему Муром, но Мстиславу было этого  мало.  Ярослав
был в Новгороде, когда Мстислав пришел к  Киеву;  киевляне,  однако,  не
приняли его, и он принужден был сесть в Чернигове.  Между  тем  Ярослав,
управившись на севере, волнуемом остатками язычества, послал по  заморс-
ких варягов, и к нему пришел слепой Якун с дружиною. Ярослав  отправился
с Якуном на Мстислава и встретился с ним у Листвена. Мстислав  с  вечера
исполчил свое войско: поставил северян в средине против варягов  Яросла-
вовых, а сам стал с дружиною своею по крылам. Ночь была темная и бурная,
с дождем и грозою; Мстислав сказал дружине: "Пойдем  на  них";  северяне
сошлись с варягами, и когда варяги уже истомились в битве с  северянами,
то Мстислав вдруг напал на них с своею свежею дружиною, битва усилилась:
как блеснет молния, так и осветит оружие; и гроза была  велика,  и  сеча
сильная и страшная, по словам летописи. Наконец, Ярослав побежал с  Яку-
ном, князем варяжским; он пришел в Новгород, а Якун пошел за море, поте-
рявши у Листвена и золотую свою луду, или верхнюю одежду. Утром, на дру-
гой день битвы, Мстислав объехал поле и сказал своим:  "Как  не  порадо-
ваться? Вот лежит северянин, вот варяг, а дружина моя цела". Эта дружина
состояла из козар и касогов!
   Несмотря на победу, Мстислав не хотел добывать  Киева  мимо  старшего
брата; он послал сказать Ярославу: "Садись в  своем  Киеве,  ты  старший
брат, а мне будет та сторона", т. е. восточный берег Днепра. Но  Ярослав
не смел идти в Киев на этот зов и держал там своих посадников, а сам жил
в Новгороде. Только в следующем, 1025  году,  собравши  большое  войско,
пришел он в Киев и заключил мир с Мстиславом у Городца; братья разделили
Русскую землю по Днепр, как хотел Мстислав: он взял себе восточную  сто-
рону с главным столом в Чернигове, а Ярослав - западную с Киевом. "И на-
чали жить мирно, в братолюбстве, - говорит летопись, - перестала усобица
и мятеж, и была тишина великая в Земле".
   В 1032 году умер сын Мстислава, Евстафий, которого имя странно  выда-
ется между славянскими именами князей, а в 1035 году умер и сам Мстислав
на охоте. Летописец говорит, что он был дебел телом, красноват лицом,  с
большими глазами, храбр на рати, милостив, очень любил дружину,  имения,
питья и кушанья не щадил для нее. Видно,  что  этот  князь  своим  бога-
тырством поразил внимание народа и долго жил в его памяти; ни  об  одном
из князей в дошедших до нас списках не встречаем мы таких  подробностей,
например, о наружном виде.
   По смерти Мстислава Ярослав взял всю его волость и был самовластием в
Русской земле, по выражению летописца. Но, видно,  Судиславу  псковскому
не нравилось,  что  Ярослав  не  делится  с  ним  выморочными  волостями
братьев, или, по крайней мере, Ярославу казалось, что не нравится: в са-
мый год Мстиславовой смерти Ярослав посадил Судислава в тюрьму во  Пско-
ве; летописи прибавляют, что его оклеветали пред старшим братом.
   Счастливее был племянник Ярослава Брячислав полоцкий. В 1021 году  он
нечаянно напал на Новгород, побрал в плен граждан, взял их имение и  по-
шел назад в Полоцку. Но Ярослав узнал о замыслах его, выступил  поспешно
из Киева и,  настигнув  племянника  на  реке  Судомири,  обратил  его  в
бегство, отнявши всех пленников новгородских. Несмотря, однако,  на  эту
победу, Ярослав видел, что надобно что-нибудь прибавить Брячиславу к его
волости, иначе Новгород никогда не будет безопасен: он дал ему два горо-
да - Витебск и Усвят, если только он не дал их за жену свою,  похищенную
известным Эймундом, как говорят скандинавские предания.
   Так кончились отношения Ярослава к братьям  и  племяннику;  обратимся
теперь к отношениям внешним.  С  Скандинавиею  продолжалась  по-прежнему
тесная связь; враждебных отношений не могло быть: с 1024 года царствовал
в Швеции король Олоф (Schoskonig), которого упрекали тем, что он потерял
завоевание упсальского короля Эриха, сына Эймундова, на восточном берегу
Балтийского моря, в Финляндии, Карелии, Эстляндии, Курляндии. По сканди-
навским преданиям, на дочери этого Олофа, Ингигерде был женат наш  Ярос-
лав. По смерти Олофа королем в Швеции был Анунд  -  Яков,  которого  все
внимание обращено было на отношения датские и норвежские. Он поддерживал
в Норвегии родственника своего Олофа Святого против могущественного Кну-
та, короля датского и  английского;  ревность  Олофа  к  распространению
христианства возбудила против него много врагов, и он принужден был  бе-
жать из отечества; в изгнании он жил одно время при  дворе  Ярослава,  и
сын его Магнус Добрый был здесь воспитан. Родственник  Ингигерды,  прие-
хавший с нею в Русь и сделанный посадником венового ее города  Альдейга-
борга (быть может, Ладоги), ярл Рагнвальд  имел  двух  сыновей  -  ярлов
Ульфа и Ейлифа, которые наследовали отцовскую должность; третий сын  его
- Стенкиль был королем шведским, равно как и сын последнего  Инге,  про-
ведший часть своей молодости в России у дяди Ейлифа. К княжению Ярослава
относятся первые положительные известия о столкновениях русских с  финс-
кими племенами: под 1032 годом встречаем  известие,  что  какой-то  Улеб
(очень быть может, что Ульф - сын Рагнвальда) ходил из Новгорода на  Же-
лезные ворота, но, как видно, поход был неудачен, потому что из  дружины
Улебовой мало возвратилось народу. 80 верст к югу  от  Устьсысольска,  у
села Водча, находится городок, по-зырянски Карил, т. е. городовой  холм;
предание и теперь называет это место Железными  воротами.  В  1042  году
Владимир, сын Ярослава, посаженный отцом в Новгороде, ходил на ямь,  по-
бедил это племя, но потерял коней в дороге от мора. Приведя в связь  это
известие с предыдущим, можно думать, что поход Владимира был  предпринят
по следам Улебовым в ту же сторону, на северо-восток, к берегам Северной
Двины; таким образом, мы получим верное известие  о  начале  утверждения
русских владений в этих странах. Еще ранее, в 1030 году, сам Ярослав ут-
вердил свою власть на западном берегу Чудского  озера;  это  утверждение
произошло обычным образом - построением города: основан был  Юрьев,  ны-
нешний Дерпт. Из походов на западные дикие народы упоминается  поход  на
ятвягов, и в первый раз поход на Литву: эти походы были предприняты, как
видно, с целью не покорения, а только отражения набегов.
   Важнее были отношения к Польше: в 1025 году, после королевской  коро-
нации своей, умер Болеслав Храбрый. Ему наследовал сын его, Мечислав II,
неспособный удержать отцовские приобретения. Мечислав, по обычаю,  начал
тем, что выгнал брата своего Оттона, или Безпрема; тот обратился  к  со-
седним государям с просьбою о помощи, вследствие чего  венгры  отняли  у
Польши землю словаков и часть Моравии; скоро потеряна была и  вся  Мора-
вия. Мы видели, что у чехов младший князь Олдрих выгнал  старшего  брата
Яромира и стал единовластителем. Сын Олдриха Брячислав в 1028 году  выс-
тупил против поляков и отнял у  них  остальную  часть  Моравии,  прогнал
венгров из другой и соединил снова Моравию с Богемиею. Мечислав  принуж-
ден был уступить чехам Моравню, немцам - лужичей и поделиться  с  братом
Польшею; но этот брат не был так уживчив, как русский Мстислав: он  выг-
нал Мечислава в свою очередь, но скоро был убит своими за тиранство. Ме-
числав возвратился на престол, однако не мог поправить свои дела и приз-
нал себя вассалом императора Конрада II. Если западные соседи воспользо-
вались смертию Храброго, чтобы отнять у  Польши  его  завоевания,  то  и
русский князь должен был также воспользоваться этим удобным случаем. Еще
при жизни Болеслава, в 1022 году, управившись  с  Брячиславом  полоцким,
Ярослав ходил осаждать Брест, удачно, или нет - неизвестно; возгоревшая-
ся в это время борьба с Мстиславом  тмутараканским  не  могла  позволить
Ярославу продолжать свои неприязненные движения на Польшу; но,  помирив-
шись с Мстиславом в 1030 году,  Ярослав  снова  предпринимает  поход  на
Польшу, и берет Бельз. В следующем 1031  году  оба  брата  -  Ярослав  и
Мстислав собрали много войска и выступили в Польшу, взяли  опять  города
Червенские, и повоевали Польскую землю, много ляхов привели и  разделили
между собою, говорит летописец. Дурно было положение Польши при Мечисла-
ве II, но еще хуже стало по его смерти, последовавшей в 1034 году.  Дру-
жина княжеская имела возможность усилиться при слабом Мечиславе,  и  еще
более по смерти последнего, когда вдова его, Рикса, урожденная принцесса
пфальцская, приняла опеку над малолетним сыном своим,  Казимиром.  Рикса
не имела силы дать значение ослабленной при Мечиславе княжеской  власти,
сдерживать стремления вельмож, а окружила себя своими единоплеменниками,
которым дала большое значение в государстве, в ущерб природным  полякам.
Это оскорбило народное чувство последних; Рикса была  изгнана,  и  опека
над малолетним князем перешла в руки вельмож, по неимению  других  роди-
чей. Здесь мы видим начало того значения польского вельможества, с каким
оно является во всей последующей истории этой страны. Когда Казимир  вы-
рос, и вельможи стали бояться, чтоб он, взявши власть в руки, не  отомс-
тил им за мать и вообще не уменьшил бы приобретенного ими  значения,  то
они выгнали и его. Польша увидала в челе своем олигархию; знатнейшие ро-
ды изгнали слабейшие или подчинили их себе; но не  могли  ужиться  между
собою в мире и  тем  пoгубили  свое  дело,  произвели  анархию,  которой
следствием было то, что низшее народонаселение - смерды или кметы  восс-
тали против шляхты, начали истреблять господ своих, брать их жен и  иму-
щество себе. Но восстание против шляхты было вместе и восстанием  против
христианства, которое не успело пустить в народе глубоких корней, а меж-
ду тем десятины и другие церковные  подати,  строгость,  с  какою  духо-
венство требовало немедленной перемены древних, языческих обычаев на но-
вые, раздражали кметов и заставляли их стремиться к  свержению  и  этого
ига; епископы, священники были изгнаны или  убиты,  монастыри  и  церкви
сожжены, церковные  сокровища  разграблены.  Таким  страшным  положением
Польши воспользовались опять соседи; у чехов  по  смерти  Олдриха  (1037
год) вступил на престол сын его, уже известный прежними счастливыми вой-
нами с Польшею, Брячислав I, один из самых талантливых и деятельных кня-
зей чешских. Брячислав напал на Польшу и брал города ее и целые  области
без сопротивления. Но это усиление чехов на счет Польши  спасло  послед-
нюю; политика германских императоров не могла допустить усиления  одного
славянского владения на счет другого: ей нужно было разделение и  вражда
между ними, и потому император Генрих III  объявил  войну  Брячиславу  и
принял в свое покровительство  Казимира.  После  упорного  сопротивления
Брячислав принужден был признать свою подчиненность Империи,  отказаться
от дальнейших видов на Польшу, но удержал свое завоевание -  землю  Вра-
тиславскую (Бреславскую) в Силезии. Между тем Казимир, вошедши с  немец-
ким отрядом в Польшу, был с радостию принят тою частию  народонаселения,
которая утомилась смутами анархии и жаждала восстановления порядка;  по-
рядок был восстановлен по ту сторону Вислы, но в Мазовии  Моислав,  один
из дружинников прежнего князя Мечислава, пользуясь анархиею, объявил се-
бя независимым, вооружился против Казимира, призвав на помощь  языческих
пруссов, литву и славян поморских; этот союз намекает, что в борьбе  Мо-
ислава против Казимира боролось язычество с христианством. Но Казимир  в
этой борьбе нашел себе сильного союзника в русском князе. Еще в 1041 го-
ду, вслед за походом против Литвы, Ярослав предпринимал поход в  Мазовию
на лодках. Быть может, уже тогда был заключен союз с Казимиром, но можно
полагать также, что поход в Мазовию был предпринят вследствие союза  Мо-
иславова с литовцами, врагами Ярослава,  и  уже  союз  с  Казимиром  был
следствием вражды против Моислава. В 1043 году Казимир вступил в родство
с Ярославом, женился на сестре его, Доброгневе, или  Марии,  получил  за
нею богатое приданое, но вместо вена отдал Ярославу 800 пленников,  взя-
тых Болеславом из Руси. Следствием такого тесного союза было то,  что  в
том же году упоминается о двукратном походе Ярослава на Мазовию; в  1047
году русский князь отправился опять с войском на помощь Казимиру  против
Моислава; последний был разбит и убит, Мазовия подчинилась снова Пястам.
Союз с Польшею был скреплен еще браком Изяслава, одного из сыновей Ярос-
лавовых, на сестре Казимировой. Есть известия, более или  менее  вероят-
ные, о брачных союзах Ярославова семейства с другими владельческими  до-
мами в Европе: о браке Гарольда норвежского на Ярославовой дочери Елиза-
вете, короля венгерского Андрея - на Анастасии, Генриха I французского -
на Анне; о браке Всеволода Ярославича на царевне греческой, дочери Конс-
тантина Мономаха, также о браке двоих неизвестных по имени сыновей Ярос-
лавовых на двух немецких княжнах.
   Ко времени Ярослава относится последнее враждебное столкновение с Ви-
зантиею. Греческая торгов