овом
Судебнике правительство не отпускает уже так легко  человека,  уличенного  в
преступлении и могущего возобновить его немедленно после суда  и  наказания;
новый Судебник  постановляет:  вора,  пойманного  впервые,  бивши  кнутом  и
доправивши на нем истцов иск, дать на крепкую поруку;  а  не  будет  но  нем
крепкой поруки, то вкинуть в тюрьму, пока порука будет. Если у вора не будет
имения, чем заплатить истцу, то, бивши кнутом, выдать его истцу  головою  на
правеж до искупа, а истца дать на поруки,  что  ему,  доправя  свое,  отдать
преступника боярам; если же истец  не  захочет  дать  по  себе  поруки,  что
приведет преступника к судье, то вора вкинуть в тюрьму, пока  будет  по  нем
порука, и тогда за этою порукою доправлять на  нем  истцов  иск.  О  правеже
государь приговорил с боярами в 1555 году: стоять на правеже во  сто  рублях
месяц, а будет иск больше или меньше, то стоять по тому  же  расчету;  а  на
которых людях и в месяц истцова иску доправить нельзя, тех  выдавать  истцам
головою до искупа; которые люди добьют челом о переводе, то дать срок деньги
перевести и на другой месяц, а больше  того  срока  не  давать  для  людской
волокиты.
   Важное различие нового Судебника от старого состоит и в том,  что  в  нем
обращено внимание на  собственное  признание  преступника:  приведут  его  с
поличным впервые, то судить его и послать обыскивать. Назовут его  в  обыску
лихим человеком, то пытать; скажет на себя  сам,  то  казнить  его  смертною
казнию; а не скажет на себя сам, то вкинуть в тюрьму до  смерти,  а  истцово
заплатить из его имущества; если же скажут в обыску, что добрый человек,  то
дело вершить по суду. Также при вторичной поимке на  воровстве  велено  вора
пытать, и если скажет на себя сам, то казнить смертною казнию;  если  же  не
признается, то обыскивать; скажут, что дурной человек, то посадить в  тюрьму
на всю жизнь; назовут добрым человеком, то дать  на  крепкую  поруку.  Также
если вор обговорит кого-нибудь и по обыску окажется, что обговоренный дурной
человек, то его пытать, и если признается, то  казнить;  если  же  не  будет
доказательства вины и в обыску на него лиха не  скажут,  то  речам  вора  не
верить и обговоренною только дать на поруку. В разбойных делах  собственному
признанию не дано такой силы. В наказе губным старостам 1571 года говорится:
на кого в обыску скажут, что они лихие  люди,  воры  и  разбойники,  к  кому
разбойники приезжают и разбойную рухлядь привозят, кому эту рухлядь  продают
за разбойное, укажут именно на их дурные дела-кого разбивали и  кого  крали,
то старосты эти речи велят губным  дьякам  писать  подлинно,  архимандритам,
игуменам, попам, дьяконам и обыскным людям, которые грамоте умеют,  велят  к
этим  речам  руки  прикладывать,  а  кто  грамоте  не  умеет,   вместо   тех
прикладывают руки отцы их духовные. На кого в обыску скажут, что лихие люди,
а истцов им нет, за такими старосты посылают и велят ставить их перед собою,
имение их описывается и печатается до окончания дела, а самих пытают: станут
виниться  в  разбоях  и  оговаривать  других,  то   старосты   посылают   за
оговоренными и ставят их на очную ставку  с  оговоривателями,  а  имение  их
опечатывается. Если на очной ставке язык с  них  не  сговорит,  то  старосты
обыскивают об них многими людьми: окажется по обыску, что  люди  добрые,  то
старостам отдавать их  на  чистые  поруки  за  обыскных  людей,  которые  их
одобрили, а по разбойничьим речам брать на них долю (выти) в истцовые  иски,
по сыску и по новому приговору, в половину истцева иска. Кто сам повинится в
разбое, того казнить смертию, а об имении его отписать в Москву, к боярам, в
Разбойную избу. На кого язык взговорит в разбое на одной пытке, а  на  очной
ставке с него сговорит и в обыску  назовут  его  добрым,  такого  давать  на
чистые поруки за обыскных людей, безвытно. На  кого  язык  говорит  на  двух
пытках, а на очной ставке или на третьей пытке, или, идя к казни,  станет  с
него сговаривать и в обыску назовут добрым, такого человека дать  на  чистую
поруку, но взять на нем выть и сговору не верить.  На  кого  язык  в  разбое
сговорит,  но  в  обыску  назовут  их  лихими  людьми,  таких  пытать.  Если
признавшийся на пытке разбойник будет боярский человек, то на господине  его
брать выть в половину истцова иска. На кого  язык  в  разбоях  говорил  и  в
обысках назовут их лихими людьми, но сами они на пытках не признаются, таких
казнить смертию по обыску. На ком истцы ищут разбоев,  но  языки  на  них  в
разбоях не говорят, и истцы, кроме  поля,  улики  не  приводят  никакой,  то
обыскивать; скажут в обыску, что лихие люди, а лиха  именно  не  скажут,  то
пытать; не признаются на пытке, то сажать их в тюрьму  на  смерть;  если  же
сами не признаются, но в обыску именно  укажут  на  их  разбои,  то  казнить
смертию. На кого язык говорит,  а  в  обыске  половина  назовет  его  добрым
человеком, а другая половина-лихим, то его пытать: не признается, отдать  на
поруку за обыскных людей, которые его  одобрили,  а  по  разбойничьим  речам
взять на нем выть; если  же  в  той  половине,  которая  назвала  его  лихим
человеком, окажется большинство человек в пятнадцать или двадцать, а сам  он
на пытке не признается, то посадить его в тюрьму на смерть, а после прибудет
на него другое обвинение в разбое, то казнить смертию, а на обыскных  людях,
которые его одобрили, взять выть. На кого говорят в  разбое  языка  два  или
три, а в обыску одна половина назовет его добрым; а другая-лихим, то пытать:
не  признается,  посадить  в  тюрьму  на  смерть,  а  после  прибудет  новое
обвинение, то казнить смертию, а на обыскных людях,  которые  его  одобряли,
взять выть; сверх того, лучших людей двоих или троих бить  кнутом.  На  кого
языки скажут в разбое, а на очной  ставке  сговорят,  но  в  обыску  назовут
лихими людьми с доводом, таких пытать и казнить смертию, хотя бы на пытке  и
не признались. В Судебнике определено: кто взыщет бою и грабежа  и  ответчик
скажет, что бил, а не грабил, то ответчика в бою обвинить и бесчестие на нем
взять, а в пене, посмотря по человеку, что государь укажет; в грабеже же суд
и правда, а во всем не обвинять; также поступать, если ответчик скажет,  что
грабил, а не бил. И в других делах судить также: кто в чем скажется виноват,
то на нем и взять, а в остальном суд  и  правда  и  крестное  целование.  По
старому Судебнику, если скажут на кого человек пять или шесть детей боярских
добрых по великого князя крестному целованию или черных человек пять,  шесть
добрых христиан целовальников, что он вор, а доказательства не будет, что он
прежде воровал, то взять на нем  вознаграждение  истцу  без  суда.  В  новом
Судебнике число свидетелей в этом случае увеличено до десяти или пятнадцати.
   О  поле,  или  судебном  поединке,  в  новом  Судебнике  встречаем  такие
постановления: к полю приедут  окольничий  и  дьяк  и  спрашивают  истцов  и
ответчиков: кто за ними стряпчие и  поручники?  Кого  за  собою  стряпчих  и
поручников скажут, тем велеть у поля стоять;  а  доспеху,  дубин  и  ослопов
стряпчим и поручникам у себя не  держать.  Бой  полщикам  давать  ровный.  А
придут к полю посторонние люди, то окольничий и дьяк их  от  поля  отсылают;
кто не послушается, не пойдет, тех отсылать в тюрьму. Биться на поле бойцу с
бойцом или небойцу с небойцом, а бойцу с небойцом не биться; если же захочет
небоец с бойцом биться, то воля. Если кто пошлется на  послухов,  а  послухи
между собою порознят, одни скажут в истцовы речи, а  другие  нет,  и  первые
попросят с последними поля, то позволять им биться.  Если  послухи,  которые
показывали согласно с истцом, убьют (то есть поборют) тех послухов,  которые
ему противоречили, то истцово и пошлины брать на ответчиках и  на  послухах,
которые противоречили  истцу,  и  наоборот.  А  не  попросят  поля  послухи,
показавшие согласно с истцом, или послухи не договорят в  истцовы  речи,  то
истец обвиняется. Досудятся в каком-нибудь деле до поля, а станет бить челом
ответчик, что ему стоять у поля нельзя, чтоб присудили  крестное  целование,
то поле отставить и дать на волю истцу-хочет сам целует или  даст  ответчику
целовать  и  наоборот,  если  станет  бить  челом  истец.  Под  1572   годом
новгородский летописец говорит, что царь установил в Новгороде наместника по
старине и полям велел быть по старине.
   Относительно обыска постановлено в 1556  году:  если  ищеи  и  ответчики,
тяжущиеся перед боярами и во всех приказах, пошлются в обыск на многих людей
безыменно,  то  бояре  посылают  обыскивать  к  старостам  и  целовальникам.
Старосты и целовальники велят ездить к обыскам многим людям и  всем  лучшим,
князьям  и  детям  боярским,  их  прикащикам  и  крестьянам,  архимандритам,
игуменам, попам и дьяконам; а из городов с посаду лучшими людьми  обыскивать
с лица на лицо, а заочно обыскных людей не писать; речи свои  обыскные  люди
пишут сами; а которые люди грамоте не умеют, те руки прикладывают и отцы  их
духовные к тем речам также руки прикладывают. Если обыскные люди  скажут  не
одни речи-иные люди говорят по истце, а другие  по  ответчике;  то,  по  ком
скажет больше  людей,  человеками  пятидесятью  или  шестидесятью,  того  по
большому обыску оправить, а по  меньшому  обвинить,  без  поля  и  крестного
целования. После  того  государь  прикажет  владыке  или  архимандриту,  или
игумену разведать вправду,  которая  половина  солгала,  и  лживых  казнить.
Скажут в обыску поровну, половина по истце, а другая половина по  ответчике,
то по таким обыскам дела не вершить, а  посылать  на  обыск  в  другой  раз,
велеть обыскивать другими многими людьми про то, которая  половина  солгала.
На которую половину доведут, что она солгала, то выбрать  из  нее,  изо  ста
человек прикащиков и крестьян, лучших людей человек пять или шесть,  и  бить
их кнутом, а игуменов, попов и дьяконов отсылать к  святителю;  все  убытки,
которые потерпит правый, кроме иска, взыскивать  на  тех,  на  которых  ложь
доведут, а которых людей пытали по ложному обыску, тем людям  взять  на  них
бесчестье вдвое, для лжи, чтоб вперед не лгали. Тому же самому  подвергаются
люди, которые на обыске в одном деле двойные речи говорят. Пошлется  в  суде
ищея или ответчик не на многих людей, человек на пять или на шесть, а верить
этим людям нельзя, то ими не обыскивать, а вершить дело по суду и  по  делу,
что положено на суде. Пошлется ищея или ответчик на боярина, или  на  дьяка,
или на приказного человека, кому верить можно,  несмотря  по  делу,  то  это
свидетельство принимать и,  как  скажут,  по  тому  и  вершить  без  поля  и
крестного целования. Пошлется ищея  или  ответчик  из  виноватого,  хотя  на
одного человека, то и это свидетельство принимать, что  скажет,  по  тому  и
винить;   если   бы   даже   немного   не   договорил   против   ищеи    или
ответчика-обвинить. Бояре,  дьяки,  все  приказные  люди  и  дворяне  должны
приказать в своих селах накрепко, чтоб в обысках  люди  их  и  крестьяне  не
лгали, а говорили правду; если же сыщется, что люди их и крестьяне солгали в
обысках, то самим боярам и детям боярским быть от государя в великой опале и
людей и крестьян их казнить, как в разбойных делах.  Сведает  боярин,  дьяк,
приказный человек, дворянин и сын боярский, что в обыску люди их и крестьяне
лгали, то сказать им правду государю, и в таком случае им от государя  опалы
не  будет,  а  дело,  сыскавши  вправду,  вершить.  Старостам  в  воровских,
разбойных и всяких делах обыскивать вправду, по крестному  целованию,  другу
не дружить и недругу не мстить. Беречься им и  сыскивать  накрепко,  чтоб  в
обысках не говорили бездельно, стакавшись  семьями  и  заговорами;  старосты
должны  о  таких  людях  писать  к  государю:  в  случае  неисполнения  этих
обязанностей старост казнить без милости.
   Новый Судебник отличается от старого подробным постановлением о плате  за
бесчестье: бесчестье детям боярским, за которыми кормление, указывать против
дохода, по книгам; а женам их-вдвое. Тем детям  боярским,  которые  получают
жалование, плата за бесчестье равняется этому жалованью, жене-вдвое.  Дьякам
палатным и дворцовым бесчестья, что государь укажет, женам их-вдвое.  Гостям
большим  бесчестья  пятьдесят  рублей,  женам  их-вдвое.  Торговым  людям  и
посадским и всем средним  бесчестья  пять  рублей,  женам  вдвое.  Боярскому
человеку доброму бесчестья пять рублей, кроме тиунов и  доводчиков,  которые
получают  плату  за  бесчестья  против  дохода,   женам-вдвое.   Крестьянину
пашенному и непашенному  бесчестья  рубль,  жене  его-два  рубля.  Боярскому
человеку младшему или черному городскому человеку младшему  бесчестья  также
рубль, женам их-вдвое. За увечье налагать пеню,  смотря  по  человеку  и  по
увечью. От описываемого времени до нас дошло дело знаменитого дьяка  Василия
Щелкалова, на которого подьячий Айгустов доводил многие лихие дела; на пытке
обвинитель признался, что составил на  Щелкалова  многие  дела  по  наученью
князя Михайлы Черкасского; тогда государь велел взять на Айгустове бесчестье
Щелкалова и жены его 600 рублей; так как у  Айгустова  недостало  денег  для
уплаты, то взяли у него вотчину.
   Относительно чужеземцев к положению старого  Судебника  прибавлено:  если
человек здешнего государства взыщет на чужеземце  или  чужеземец-на  здешнем
человеке, то давать им жребий: чей жребий вынется, тот,  поцеловавши  крест,
свое возьмет или отцелуется. Англичанин  Лэн  описывает  нам  это  вынимание
жребия: два восковых шарика с именами тяжущихся клались в шапку, и, чье  имя
прежде вынималось, тот выигрывал.
   Относительно займов в 1557 году царь почел за  нужное  сделать  следующее
постановление: на служилых людях править долги денежные и хлебные по кабалам
и памятям и духовным грамотам  в  продолжение  пяти  лет,  (до  1562  года),
истину, деньги без росту, а хлеб без наспу,  разочтя  на  пять  жребиев;  по
старым  кабалам,  по  Рождество  Христово  1557  года,  все  росты  государь
отставил. Но если служилые люди станут занимать деньги в  рост  или  хлеб  в
наспы в эти правежные  пять  лет,  и  в  урочные  года  в  новых  долгах  не
выплатятся, то вперед с Рождества Христова 1562 года новые долги на служилых
людях править всю истину сполна, да, кроме того, деньги с половинным  ростом
(10 на 100) и хлеб с наспом. Который  заемщик  в  этот  пятилетний  срок  не
станет платиться по годам, будучи на службе или  в  отъезде  год,  два,  то,
когда возвратится, править на нет вдруг,  за  все  те  годы,  в  которые  не
платил. Кто будет на службе или в  отъезде  все  урочные  пять  лет,  то  по
возвращении править на нем весь долг вдруг, но без росту.  Сторублевый  долг
править на служилом человеке два месяца, а будет долг больше или меньше,  то
по расчету; а неслужилым людям стоять на правеже во сторублевом долге месяц.
По рядным грамотам на всех людях править всегда сполна. На неслужилых  людях
в урочные пять лет долги по старым кабалам править все сполна, но без росту;
если же они станут занимать деньги в рост или хлеб в наспы в те же правежные
годы, то на них в новых долгах правеж давать всегда, а рост и насып на  хлеб
велеть править вполовину (10 на 100); а не выплатят новых долгов  в  урочные
пять лет, то править на них с полным ростом и наспом (20 на 100). Кто у кого
возьмет деньги взаймы бескабально и без памяти или  кто  у  кого  возьмет  в
ссуду что-нибудь и на суде не отопрется, то велеть на нем править  сполна  и
правеж давать всегда. Тот, кто занял деньги и заложил заимодавцу  отчину  за
рост пахать, тот может выплачивать  свой  долг  в  урочные  пять  лет  таким
образом: отдает на первый год пятую долю долга по расчету, а вотчину возьмет
назад; но заимодавец продолжает пахать ее у него за рост, и должник не может
ни заложить ее, ни продать, ни променять, ни в приданое, ни по душе  отдать,
пока не выплатит всех денег, и если не выплатит, то вотчину  отдавать  назад
заимодавцу. Если же должник, не заплативши всех денег по частям в пять  лет,
вотчину свою продаст, да, и продавши, не заплатит долга, то править  на  нем
весь долг сполна; а не будет должника налицо, то править на том, кто у  него
закладную вотчину купил, и если на нем доправить нельзя, то взять у него эту
вотчину и отдать заимодавцу, у кого она была заложена, а ему дать правеж  на
того, у кого он ее купил; если нельзя будет с него взыскать денег, то выдать
его головою до искупа;  а  не  будет  его  налицо,  то  у  того,  кто  купил
заложенную вотчину,  деньги  пропали,  потому:  покупай  вотчину,  сыскивая,
свободна ли она? А если продавец после явится, то дать ему на него управу. В
1558 году государь приказал: кто займет деньги и кабалу на себя даст за рост
служить, но, когда дело дойдет до взыскания, кабалу оболживит и скажет,  что
он  сына  боярского  служивого  сын,  то  сыскивать:  если  должнику   более
пятнадцати лет, а государевой службы не служит и  в  десятке  не  написан  и
кабала написана, когда уже ему минуло пятнадцать лет, то суд на него давать;
если же ему будет менее пятнадцати лет, то  на  таких  суда  по  кабалам  не
давать. В 1560 году по случаю пожара было постановлено: кто, потерявши дворы
от пожара, станет искать по кабалам заемных денег на тех  людях,  у  которых
дворы также погорели, то приставов не давать и править долгов не велеть пять
лет.
   Мы видели, что в  старом  Судебнике,  по  всем  вероятностям,  вследствие
влияния законов Моисеевых, помещавшихся в кормчих книгах, имущество умершего
за неимением сына положено отдавать дочери, за неимением дочери-ближайшему в
роде. Но Иоанн IV, как мы видели также, счел  нужным  право  наследования  в
старинных  княжеских  вотчинах  ограничить  мужеским  потомством   умершего.
Относительно наследства после бездетных бояр и сыновей боярских Иоанн  тогда
же, в 1562 году, постановил, что если ближнего рода  и  духовной  у  них  не
будет, то вотчина отбирается на государя, а жене государь велит дать из этой
вотчины, чем ей можно прожить, и душу умершего государь велит также устроить
из  своей  казны.  В  1572  году  относительно  вотчин   пожалованных   было
определено, что  в  случае  смерти  бездетного  владельца  надобно  обращать
внимание на смысл жалованной грамоты, будет ли в ней прописано, что  вотчина
пожалована ему, жене, детям, роду: как написано, так  и  поступать;  если  в
грамоте написано, что вотчина жалуется одному лицу, то  по  смерти  его  она
отходит на государя; если же у него не будет государевой грамоты, то вотчины
отбираются по его смерти на государя, хотя бы у него и дети были. Впрочем, и
право боковых родственников наследовать  в  выслуженной  вотчине  ограничено
только известными степенями: бездетно умершему наследуют братья его  родные,
сыновья и внуки родных братьев; если умрет бездетным один  из  этих  братних
сыновей или внуков, то участки умерших отдаются братьям  их  родным,  дядям,
племянникам и двоюродным внукам, но родственникам  далее  двоюродных  внуков
вотчина не отдается.
   В новом Судебнике находим постановление о праве выкупа  вотчин,  которое,
по всем вероятностям, возникло из крепкой родовой связи, из общего  родового
владения поземельною собственностию. Закон говорит: кто вотчину продаст,  то
детям его и внукам до нее дела нет, не  выкупать  им  ее.  Если  братья  или
племянники продавца подпишутся свидетелями в  купчих,  то  им,  их  детям  и
внукам также нет дела до проданной отчины. А не будет братьи или племянников
в свидетелях, то братья, сестры и  племянники  вотчину  выкупают.  Если  сам
продавший захочет выкупить свою отчину, то может сделать  это  полюбовно,  с
согласия того, кому продал, но принудить его к тому не может. Пройдет  сорок
лет после продажи вотчины, то вотчичам до нее уже дела нет, нет им дела и до
купель: кто свою куплю продаст, дети, братья и племянники  ее  не  выкупают.
Кто оставит свою куплю в наследство детям, то она становится им  вотч