конец, уладились так, что в Новгород поехал  Мстислав
Ростиславич, племянник Андреев от старшего брата; а  Святославу  удалось
бежать из Ладоги в Полоцк, откуда Рогволод Борисович проводил его к род-
ным в Смоленск. Смена князя, как обыкновенно бывало, повлекла смену  по-
садника: вместо Якуна Мирославича выбран был Нежата. Но это не  положило
конца новгородским смутам: скоро Андрей урядился с  Ростиславом;  князья
уговорились, чтоб Новгород опять перешел к сыну киевского князя  -  Свя-
тославу. Мы видели, что новгородцы не любили брать князей, которые преж-
де были у них, по очень естественной причине: такой князь не мог устано-
вить наряда, доброхотствуя своим прежним  приятелям,  преследуя  врагов,
усилиями которых был изгнан. Но что они могли сделать теперь против сог-
ласной воли двух сильнейших князей на Руси? Они принуждены были  принять
Святослава на всей воле его. Это выражение в первый раз упомянуто  здесь
летописцем: если Святослав был принят на всей воле  его,  то  мы  должны
прямо заключить, что предшественники его были принимаемы  на  всей  воле
новгородской, т. е. что прежде Святослава начали заключаться между  Нов-
городом и князьями условия, изложение которых  мы  видим  в  последующих
грамотах. Иначе и быть не могло в смутное время, последовавшее за  смер-
тию Мстислава Владимировича; вторичное  принятие  Всеволода  Мстиславича
после бегства его из Переяславля можно считать временем, когда  возникли
первые условия, первый ряд новгородцев с князем; вторичное принятие Свя-
тослава, когда он дан был новгородцам против воли их силою  двух  соеди-
ненных князей, нарушало установившийся было обычай; это лишение приобре-
тенных льгот произвело сильную ненависть новгородцев к Святославу, кото-
рая видна будет из последующих событий. Первым следствием перемены князя
была смена  посадника:  Нежата  был  избран  после  изгнания  Святослава
вследствие торжества неприязненной  последнему  стороны;  теперь,  после
вторичного принятия Святослава, Нежата был свергнут, и должность его от-
дана Захарии. Но, как надобно было ожидать, силою  посаженный  князь  не
мог сидеть спокойно в Новгороде. Мы видели, что Ростислав  киевский  при
конце жизни своей должен был от правиться на север для установления спо-
койствия в Новгороде: он знал, что новгородцы дурно живут с его сыном  В
Великих Луках имел Ростислав свидание с лучшими новгородцами  и  взял  с
них клятву не искать другого князя, кроме сына  его  Святослава,  только
смертью разлучиться с ним. Но в самый год смерти Ростислава  недовольные
уже начали собирать тайные веча по домам на сына его. Приятели последне-
го приехали к нему на городище и сказали: "Князь Народ сбирается на веча
по ночам, хотят тебя схватить; промышляй о себе". Святослав  объявил  об
этом дружине; та отвечала: "Только что  теперь  целовали  все  они  тебе
крест после отцовской смерти; но что же с ними делать?  Кому  из  князей
были они верны? Станем промышлять о себе, не то  начнут  об  нас  другие
промышлять". Святослав выехал из города, засел в Великих Луках и  послал
оттуда сказать новгородцам, что не хочет у них княжить. Те в ответ поце-
ловали образ богородицы с клятвою не хотеть Святослава и пошли прогонять
его из Лук; Святослав выехал в Торопец, оттуда отправился  на  Волгу  и,
получив помощь от Андрея суздальского, пожег Новый Торг; братья его, Ро-
ман и Мстислав, пожгли Луки, из лучан - одни заперлись в крепости,  дру-
гие ушли во Псков; собрался на Новгород Андрей суздальский с смольнянами
и полочанами, пути все заняли, послов перехватали, не  дали  им  послать
вести в Киев, к тамошнему князю Мстиславу Изяславичу,  чтоб  отпустил  к
ним сына; Андрей с Ростиславичами хотели силою поместить опять Святосла-
ва в Новгороде: "Нет вам другого князя, кроме  Святослава",  -  говорили
они. Это известие летописца показывает нам, что новгородцы входили в пе-
реговоры с Андреем и просили себе князя от его руки, только не Святосла-
ва. Но упорство Андрея пуще ожесточило новгородцев: они убили  приятелей
Святославовых: Захарию посадника, Неревина, знатного  боярина,  которого
мы уже видели раз воеводою, Нездубирича, обвинивши всех троих в перевете
к Святославу; наконец, отыскали путь на юг чрез владения  полоцких  кня-
зей, Глебовичей, враждебных Ростиславичам  смоленским  по  вышеописанным
отношениям, и Данислав Лазутинич с дружиною отправился в Киев к Мстисла-
ву за сыном его, а другой воевода Якун (вероятно, Мирославич, старый по-
садник) отправился навстречу к Святославу, шедшему к  Русе  с  братьями,
смольнянами и полочанами. Неприятели не дошли до Русы, возвратились  на-
зад, ничего не сделавши, а новгородцы выбрали Якуна в посадники и  стали
с ним дожидаться прихода Романа Мстиславича с юга.  В  1168  году  Роман
пришел, и рады были новгородцы своему хотению, говорит их летописец. По-
лучив желанного князя, новгородцы пошли с ним мстить за свои обиды: пош-
ли сперва с псковичами к Полоцку, опустошили всю волость и возвратились,
не дойдя тридцати верст до города; потом Роман ходил на  Смоленскую  во-
лость, к Торопцу, пожег домы, взял множество пленников.  Но  мы  видели,
как посылка Романа в Новгород ускорила грозу, сбиравшуюся над отцом  его
Мстиславом, как заставила раздраженных Ростиславичей тесно соединиться с
Андреем, чтоб отмстить киевскому князю, вытеснявшему их с сыном из  Нов-
города; изгнание отца из Киева не могло предвещать сыну долгого княжения
в Новгороде.
   При сильных внутренних волнениях, происходивших во  время  вторичного
княжения Святослава Ростиславича, новгородцы должны были  выдержать  до-
вольно значительную внешнюю борьбу с шведами. Со времен Рюрика шведы  не
беспокоили русских владений, и было замечено,  что  такою  безопасностью
северо-западные русские волости были обязаны внутренним волнениям,  про-
исходившим в Швеции вследствие принятия христианства, которое  повело  к
разложению древних языческих форм жизни. Тесть Ярослава I,  король  Олоф
(Schoosskonig), принявши  христианство,  не  мог  более  называться  уп-
сальским королем, потому что это название означало верховного жреца; та-
ким образом он потерял свое значение в верхней  Швеции,  жители  которой
большею частию были язычники. По прекращении  рода  упсальских  королей,
происходивших от знаменитого Сигурда Ринга, избран был королем Стенкиль,
сын известного нам ярла Рагнвальда, ревностный христианин; его  избрание
показывало уже господство христианской стороны; несмотря  на  то,  когда
христианские проповедники убеждали его разорить языческий храм в Упсале,
то он отвечал им, что следствием такого поступка будет их смерть, а  его
изгнание. По смерти Стенкиля, последовавшей в 1066 году, в Швеции встала
сильная усобица: два короля, оба носившие одно имя - Ериха,  стали  спо-
рить о престоле, и оба пали в этой войне  вместе  со  всеми  знатнейшими
шведами; язычество опять так усилилось во время  усобицы,  что  ни  один
епископ не хотел ехать в Швецию, боясь преследований.  Борьба  продолжа-
лась до половины XII века (1150 г.), т. е. до вступления на престол Ери-
ха Святого, который дал окончательное торжество христианству. Но усобицы
между разными претендентами на престол продолжались: Ерих Святой лишился
жизни в битве с датским принцем Магнусом,  который  имел  притязания  на
шведский престол по родству с домом Стенкиля; Магнус через год был также
убит, и ему наследовал готский король Карл Сверкерсон,  первый,  который
носит название короля шведов и готов; он оставил по себе  память  короля
мудрого и благонамеренного, при нем не было усобиц, вследствие чего шве-
ды получили возможность к наступательному движению на соседей; под  1164
годом летописец новгородский говорит, что они пришли под Ладогу; ладожа-
не пожгли свои хоромы, затворились в кремле с посадником Нежатою и  пос-
лали звать князя Святослава с новгородцами на помощь. Шведы приступили к
крепости, но были отражены с большим уроном и отступили к реке  Воронай,
а на пятый день пришел князь Святослав с новгородцами и посадником Заха-
риею, ударил на шведов и разбил их: из 55 шнек шведы потеряли  43;  мало
их спаслось бегством, да и то раненые.
   В том самом году, как новгородцы так счастливо  отбились  от  шведов,
Андрей Боголюбский с сыном Изяславом, братом Ярославом и муромским  кня-
зем Юрием удачно воевал с камскими болгарами, перебил у них много  наро-
ду, взял знамена, едва с малою дружиною успел убежать князь болгарский в
Великий город; после этой победы Андрей взял  славный  город  болгарский
Бряхимов и пожег три другие города. На юго-востоке по-прежнему продолжа-
лась борьба с половцами. В начале княжения Ростислава они понесли  пора-
жение от волынских князей и галичан; неудачно кончилось в 1162 году  на-
падение их под Юрьевым на черных клобуков, у которых сначала побрали они
много веж, но потом черные клобуки собрались все и побили их на  берегах
Роси, отняли весь полон и самих взяли больше 500 человек  с  несколькими
княжичами. Несмотря на то, в следующем году Ростислав  почел  за  нужное
заключить с ними мир и женить сына своего Рюрика на дочери хана  Белука.
Общего продолжительного мира не могло быть с этими варварами,  разделяв-
шимися на многие орды под начальством независимых  ханов:  в  1165  году
племянник Ростислава Василько Ярополкович побил половцев на  реке  Роси,
много взял пленников, которых дал на выкуп за дорогую цену; дружина  его
обогатилась оружием и конями. В следующем году половцы потерпели пораже-
ние в черниговских пределах от Олега Святославича; но другим половцам  в
то же время за Переяславлем удалось разбить Шварна, перебить его  дружи-
ну; Шварн должен был заплатить за себя большой окуп. Одни известия гово-
рят, что этот Шварн был воевода князя Глеба  переяславского,  другие,  -
что богатырь. После этого в лютую зиму Ольговичи -  Олег  Святославич  и
двоюродный брат его Ярослав Всеволодович ходили удачно на половцев, взя-
ли их вежи. Но варвары были опасны не одними только прямыми опустошения-
ми своими; они вредили торговле Руси с  греками,  которая  была  главною
причиною благосостояния Киева, обогащения казны великокняжеской. Мы зна-
ем из свидетельства Константина Багрянородного, как опасно было в стари-
ну плавание русских в низовьях Днепра, в степи, где ждали их обыкновенно
толпы печенегов; эти затруднения не прекратились и теперь, когда в  сте-
пях приднепровских господствовали кочевые варвары с новым только именем;
торговые лодки не могли безопасно плавать вниз и вверх по Днепру; в 1166
году половцы засели в порогах и начали грабить гречников, т.  е.  купцов
греческих, или вообще купцов, производящих торговлю с Грециею; Ростислав
послал боярина своего, Владислава Ляха, с войском, под прикрытием  кото-
рого гречники безопасно прошли пороги и поднялись до  Киева.  Как  важна
была греческая торговля для русских князей и как  важна  была  опасность
для этой торговли от половцев, доказывает известие  летописца  под  1166
годом; Ростислав послал к братьям и сыновьям своим с приказом собираться
им у себя со всеми своими полками, и пришли: Мстислав Изяславич из  Вла-
димира с братьями - Ярославом из Луцка и Ярополком из  Бужска,  Владимир
Андреевич, Владимир Мстиславич, Глеб  Юрьевич,  Глеб  городенский,  Иван
Юрьевич туровский, сыновья Ростислава - Рюрик, Давыд и Мстислав,  галиц-
кая помощь, и все стояли у Канева долгое время, дожидаясь  до  тех  пор,
пока поднялись торговые суда, тогда все князья разошлись по  домам.  При
наследнике Ростислава, Мстиславе, походы на половцев с тою же целию про-
должались: в 1167 году вложил бог в  сердце  Мстиславу  мысль  добрую  о
Русской земле, говорит летописец, созвал он братью свою и начал им гово-
рить: "Братья! Пожалейте о Русской земле, о своей отчине и дедине:  еже-
годно половцы уводят христиан в свои вежи, клянутся  нам  не  воевать  и
вечно нарушают клятву, а теперь уже у нас все  торговые  пути  отнимают,
хорошо было бы нам, братья, возложивши надежду на помощь божию и на  мо-
литву святой богородице, поискать отцов и дедов своих пути и своей  чес-
ти". Речь Мстислава была угодна богу, всей братьи и мужам их; князья от-
вечали: "Помоги тебе бог, брат, за такую добрую мысль; а нам дай бог  за
христиан и за всю Русскую землю головы свои сложить и к  мученикам  быть
причтенным". Мстислав послал и за черниговскими князьями,  и  всем  была
угодна его дума; собрались в Киев с полками: два Ростиславича - Рюрик  и
Давыд, четверо черниговских - Всеволодовичи - Святослав и Ярослав,  Свя-
тославичи - Олег и Всеволод, Изяславичи волынские - Ярослав  и  Ярополк,
Мстислав Всеволодкович городенский, Святополк Юрьевич туровский, Юрьеви-
чи - Глеб переяславский с братом Михаилом. Уже девять дней шли князья из
Киева по каневской дороге, как один из их войска дал  знать  половцам  о
приближении русских полков, и варвары побежали, бросивши своих жен и де-
тей; князья русские погнались за ними налегке, оставивши за собою у обо-
за Ярослава Всеволодовича; по рекам Углу и Снопороду захвачены были  ве-
жи, у Черного леса настигли самих половцев, притиснули к лесу, много пе-
ребили, еще больше взяли в плен; все русские воины обогатились  добычею,
колодниками, женами и детьми,  рабами,  скотом,  лошадьми;  отполоненных
христиан отпустили всех на свободу, причем из русских полков было только
двое убитых и один взят в плен. Мстислав,  впрочем,  не  думал  успокаи-
ваться после такой удачи; скоро он созвал опять князей и  стал  говорить
им: "Мы, братья, половцам много зла наделали, вежи их побрали,  детей  и
стада захватили, так они будут мстить над нашими гречниками и заложника-
ми; надобно нам будет выйти навстречу к  гречникам".  Братье  полюбилась
эта речь, они все отвечали: "Пойдем, ведь это будет  выгодно  и  нам,  и
всей Русской земле". По-прежнему, как при Ростиславе,  князья  дошли  до
Канева и здесь дожидались гречников. Не одни только половцы мешали  гре-
ческой торговле: в 1159 году берладники овладели Олешьем; великий  князь
Ростислав отправил на них Днепром двух воевод, которые настигли  разбой-
ников, перебили их и отняли награбленное.
   Из дружины княжеской в описанное время упоминаются следующие имена: в
Киеве при Изяславе Давыдовиче был Глеб Ракошич, которого князь посылал к
двоюродному брату своему Святославу черниговскому; после, при  Изяславе,
во время борьбы его с Ростиславом, видим Шварна, быть может, того  само-
го, который был воеводою при Изяславе Мстиславиче, двоих братьев Миляти-
чей - Степана и Якуна и Нажира Переяславича; все они  были  захвачены  в
плен в той битве, где погиб Изяслав; потом  при  Ростиславе  упоминаются
Юрий Нестерович и Якун, ходившие на берладников, которые взяли Олешье, и
Жирослав Нажирович, ходивший с торками из Киева на помощь Рогволоду  по-
лоцкому; Гюрата Семкович, посланный Ростиславом в Константинополь к  им-
ператору по делам церковным; Владислав Вратиславич Лях, посыланный  Рос-
тиславом для охраны гречников от половцев; по некоторым  известиям,  ты-
сяцким в Киеве при Ростиславе был Жирослав Андреевич; близкими людьми  к
этому князю были также покладник, или спальник, его  Иванко  Фролович  и
Борис Захарьич. Из дружины Мстислава Изяславича, когда еще он  сидел  на
Волыни, упоминаются Жирослав Васильевич, которого он отправлял послом  к
Изяславу Давыдовичу по делу Берладника; потом,  во  время  войны  его  с
Изяславом, Кузьма Сновидич и Олбырь  Шерошевич  (происхождение  которого
явно нерусское); посадником его в Торческе был Вышко,  которого  схватил
Давыд Ростиславич; Владислав Вратиславич Лях, которого Мстислав  посылал
пред собою в Киев, позванный туда братьями и гражданами;  но  мы  видели
этого Владислава боярином и воеводою Ростислава в Киеве;  можно  думать,
что немедленно по смерти Ростислава Владислав явился к Мстиславу в  пос-
лах от киевлян с приглашением на стол; наконец, при бегстве Мстислава из
Киева упоминаются дружинники, взятые в плен врагами:  Димитрий  Храбрый,
Алексей Дворский, Сбыслав Жирославич, быть может, сын упомянутого Жирос-
лава Васильевича, Иванко Творимирич, Род или Родион, Из галицких  упоми-
наются известный уже нам прежде Избигнев Ивачевич, отправленный в послах
к Изяславу Давыдовичу; в войне с  последним  воеводою  галицкого  отряда
упоминается Тудор Елцич. Из бояр других юго-западных князей  упоминаются
бояре Владимира Мстиславича трепольского - Рагуйло  Добрынич  и  Михаил,
которые спорили с Василем Настасьичем, обвинявшим их князя во враждебных
замыслах против Мстислава Изяславича; потом эти Рагуйло и Михаил  вместе
с третьим боярином Завидом отъехали от него, когда он без  них  замыслил
опять вражду на киевского князя; обоих первых - Рагуила и Михаила  -  мы
видели прежде: они вместе с своим князем старались защитить Игоря Ольго-
вича от убийц; Рагуил был тогда в сане тысяцкого при Владимире; упомина-
ются луцкий боярин Онофрий и дорогобужский Гаврило Васильевич  в  послах
от князей своих к Изяславу Давыдовичу. Из черниговских  бояр  Святослава
Ольговича упоминается известный нам Жирослав  Иванкович,  старый  боярин
Вячеслава и Юрия; естественно, что по смерти последнего Жирослав отъехал
к Святославу Ольговичу, постоянному и единственному приятелю Юриеву; по-
том упоминается Георгий Иванович,  брат  Шакушанов,  которого  Святослав
отправлял в послах к Давыдовичу в Киев с увещанием не вступаться за Бер-
ладника; по всем вероятностям, он же и был тысяцким в Чернигове во время
смерти Святославовой; у сына  Святославова,  Олега,  упоминается  боярин
Иван Радиславич. Из северских бояр Святослава Всеволодовича  упоминается
Киянин, имя указывает в нем выходца из Киева. Из  переяславских  бояр  в
битве с половцами упоминается Шварн, по некоторым известиям воевода кня-
зя Глеба, по другим - богатырь. Из смоленских бояр Ростислава Мстислави-
ча упоминается Иван Ручечник в послах от своего князя к  южным  князьям,
звавшим Ростислава на стол киевский; потом Внезд,  как  видно,  тысяцкий
смоленский, занимающий место после князя и  епископа;  его  видим  также
вместе с смоленскими князьями в походе на помощь полоцкому князю  Рогво-
лоду против родичей. Из вышегородских бояр Давыда Ростиславича  упомина-
ются Василь Настасьич, тысяцкий вышегородский Радило,  быть  может,  тот
самый, которого мы видели прежде в дружине Изяслава Мстиславича, и Васи-
лий Волкович; потом, как видно, двое братьев  Бориславичей  отъехали  от
Мстислава киевского также к Давыду; имя одного из них, Петр, может  ука-
зывать нам в нем одно лицо с упомянутым прежде боярином Изяславовым Пет-
ром Борисовичем, или Бориславичем. Из суздальских бояр Андрея  Боголюбс-
кого упоминается воевода Борис Жидиславич, участвовавший во взятии  Кие-
ва; взявши в соображение перемену его отчества Жидиславич на Жирославич,
можно предположить, что это был сын известного Жирослава Иванковича. На-
конец, упоминаются имена лиц, неизвестно, к чьей дружине принадлежавших,
например Давыд Борынич, который подтверждал известие  Василя  Настасьича
на счет замыслов Владимира Мстиславича; потом в битве с  половцами  убит
был Константин Васильевич, Ярунов брат,  и  Константин  Хотович  взят  в
плен.

   ГЛАВА ШЕСТАЯ
   ОТ ВЗЯТИЯ КИЕВА ВОЙСКАМИ БОГОЛЮБСКОГО ДО СМЕРТИ МСТИСЛАВА МСТИСЛАВИЧА
   ТОРОПЕЦКОГО (1169 - 1228)

   Андрей Боголюбский остается на севере: значение этого явления. -  Ха-
рактер Андрея и его поведение на севере. - Владимир-на-Клязьме.  -  Брат
Андрея, Глеб княжит в Киеве. - Война его  с  Мстиславом  Изяславичем.  -
Смерть обоих соперников. - Андрей Боголюбский отдает Киев Роману Ростис-
лавичу смоленскому. - Ссора Ростиславичей с Андреем. - Мстислав  Ростис-
лавич Храбрый. - Неудачный поход рати Андреевой против Ростиславичей.  -
Ярослав Изяславич княжит в Киеве. - Борьба его с Святославом  Всеволодо-
вичем черниговским. - Убиение Андрея Боголюбского и следствия этого  со-
бытия. - Соперничество Ростова и Владимира; соперничество дядей  Юрьеви-
чей и племянников Ростиславичей