Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
князья сознание своих взаимных отношений; те-
перь посмотрим, как выражалось понятие о княжеских отношениях в ос-
тальном народонаселении, как выражал его летописец, представитель своих
грамотных современников. Однажды младший князь не послушался старшего,
завел с ним вражду; летописец, осуждая младшего, говорит, что он не ис-
полнил своих обязанностей; но как же понимает он эти обязанности: "Дурно
поступил этот князь, - говорит он, - поднявши вражду против дяди своего
и потом против тестя своего". В глазах летописца, князь дурно поступил,
потому что нарушил родственные обязанности относительно дяди и тестя - и
только.
В случаях когда выгоды младших не затрагивались, то они обходились
очень почтительно с старшим; если старшин спрашивал совета у младшего,
то последний считал это для себя большою честью и говорил: "Брат! ты ме-
ня старше: как решишь, так пусть и будет, я готов исполнить твою волю;
если же ты делаешь мне честь, спрашиваешь моего мнения, то я бы так ду-
мал", и проч. Но другое дело, когда затрагивались выгоды младших князей;
если бы старший вздумал сказать: вы назвали меня отцом, и я, как отец,
имею право наказывать вас, - то, разумеется, младший отвечал бы ему:
разве хороший отец наказывает без вины детей своих? Объяви вину и тогда
накажи. Так, узнавши об ослеплении Василька, Мономах и Святославичи пос-
лали сказать Святополку, своему старшему: "Зачем ты ослепил своего бра-
та? Если б даже он был виноват, то и тогда ты должен был обличить его
перед нами и, доказав вину, наказать его". Старший раздавал волости
младшим; когда он был действительно отец, то распоряжался этою раздачею
по произволу, распоряжался при жизни, завещевал, чтобы и по смерти его
было так, а не иначе; но когда старший был только отец названный, то он
не мог распоряжаться по произволу, потому что при малейшей обиде младший
считал себя вправе вооруженною рукою доставить себе должное; вообще
старший не предпринимал ничего без совета с младшими, по крайней мере с
ближайшими к себе по старшинству; этим объясняются множественные формы в
летописи: посадили, выгнали и проч., которыми означаются распоряжения
целого рода; обыкновенно старший князь по занятии главного стола делал
ряд с младшею братьею касательно распределения волостей. Князья собира-
лись также думать вместе о земских уставах определяли известные правила,
с которыми должны были сообразоваться в своем поведении. После, когда
права разных князей на старшинство запутались, то иногда князья уславли-
вались: если кто-нибудь из них получит старшинство, то должен отдать
другому какую-нибудь волость.
Единство княжеского рода поддерживалось тем, что каждый член этого
рода, в свою очередь, надеялся достигнуть старшинства и соединенного с
старшинством владения главным столом киевским. Основанием старшинства
было старшинство физическое, причем дядя имел преимущество пред племян-
никами, старший брат - пред младшими, тесть - пред зятем, муж старшей
сестры - пред младшими шурьями, старший шурин - пред младшими зятьями; и
хотя во время господства родовых отношений между князьями встречаем
борьбу племянников от старшего брата с младшими дядьми, однако племянни-
ки при этом никогда не смели выставлять своих родовых прав, и притязания
их, основывавшиеся на случайных обстоятельствах, должны были, исключая
только одного случая, уступать правам дядей самых младших. Но мы видим
иногда, что некоторые князья и целые племена (линии) княжеские исключа-
ются из родового старшинства и это исключение признается правильным. Ка-
ким же образом могло произойти подобное явление? Для решения этого воп-
роса должно посмотреть, каким образом князь достигал старшинства, приб-
лижался к нему? Первоначально род состоял из отца, сыновей, внуков и т.
д.; когда отец умирал, его место для рода заступал старший брат; он ста-
новился отцом для младших братьев, следовательно, его собственные сы-
новья необходимо становились братьями дядьям своим, переходили во вто-
рой, высший ряд, из внуков в сыновья, потому что над ними не было более
деда, старшина рода был для них прямо отец: и точно, дядья называют их
братьями; но другие их двоюродные братья оставались по-прежнему внуками
малолетними (внук-унук, юнук, малолетний по преимуществу), потому что
над ними по-прежнему стояли две степени: старший дядя считался отцом их
отцам, следовательно, для них самих имел значение деда; умирал этот
старший, второй брат заступал его место, становился отцом для остальных
младших братьев, и его собственные дети переходили из внуков в сыновья,
из малолетних - в совершеннолетние, и таким образом мало-помалу все мо-
лодые князья чрез старшинство своих отцов достигали совершеннолетия и
приближались сами к старшинству. Но случись при этом, что князь умирал,
не будучи старшиною рода, отцом для своих братьев, то дети его остава-
лись навсегда на степени внуков несовершеннолетних: для них прекращался
путь к дальнейшему движению; отсюда теперь понятно, почему сын не мог
достигнуть старшинства, если отец его никогда не был старшиною рода; так
понимали князья порядок восхождения своего к старшинству; они говорили:
"Как прадеды наши лествицею восходили на великое княжение киевское, так
и нам должно достигать его лествичным восхождением". Но когда в этой
лестнице вынималась одна ступень, то дальнейшее восхождение становилось
невозможным; такие исключенные из старшинства князья считались в числе
изгоев. Каждый член рода княжеского при известных условиях мог достигать
старшинства, получать старший стол киевский, который, таким образом, на-
ходился в общем родовом владении; но другие волости оставались ли посто-
янно в наследственном владении известных племен княжеских, или, соот-
ветствуя различным степеням старшинства, переходили к князьям различных
племен при их движении к старшинству лествичным восхождением? Для реше-
ния этого вопроса посмотрим, как поступали князья вначале, когда различ-
ные случайные обстоятельства не нарушали еще чистоты их отношений. Когда
умер четвертый сын Ярослава, Вячеслав, княживший в Смоленске, то эта во-
лость не перешла в наследство к его сыновьям, но отдана была братьям пя-
тому Ярославичу, Игорю, княжившему прежде на Волыни: ясный знак от-
сутствия наследственности волостей и движения князей из одной волости в
другую по старшинству, лествичным восхождением; потом, когда Святослав
Ярославич по изгнании брата получил старшинство вместе с главным столом
киевским, то следующий по нем брат, Всеволод, княживший прежде в Переяс-
лавле, переходит на место Святослава в Чернигов. Известная волость могла
сделаться наследственным достоянием какой-нибудь одной княжеской линии
только в том случае, когда князь по вышеизложенным причинам терял воз-
можность двигаться к старшинству лествичным восхождением; тогда, получив
от родичей какую-нибудь волость, он и потомство его принуждены были нав-
сегда ею ограничиться, потому что переход из одной волости в другую ус-
ловливался возможностью движения к старшинству, несуществовавшею для из-
гоев; так образовались особые волости Полоцкая, Галицкая, Рязанская,
после Туровская; линия второго Ярославича, Святослава, известная больше
под племенным названием Ольговичей, также вследствие известных обстоя-
тельств подверглась было тяжкой для князей участи изгойства, и поэтому
самому Черниговская волость принимала было характер особного выделенного
княжества, но Ольговичам удалось, наконец, принудить Мономаховичей приз-
нать свои права на старшинство, и необходимым следствием этого признания
было восстановление родовой общности приднепровских волостей для обеих
линий: Ольгович сел в Киеве, а Мономахович - на его место в Чернигове.
Несмотря на то, однако, мы встречаем в летописи слово: отчина:
князья, не исключенные из старшинства, употребляют это слово для означе-
ния отдельных волостей; в каком же смысле они употребляют его? В настоя-
щем ли его смысле, как наследственного владения, или в другом каком-ли-
бо? В 1097 году князья, внуки Ярославовы, собрались вместе и решили,
чтобы каждый из них держал свою отчину: Святополк - волость отца своего
Изяслава - Киев, Владимир Мономах - отцовскую волость - Переяславль,
Святославичи - Чернигов; но мы никак не поймем этого распоряжения, если
станем принимать слово отчина в смысле наследственного владения для од-
ной линии, потому что Киев был столько же отчиною Святополка, сколько и
отчиною всех остальных князей: и Всеволод и Святослав княжили в нем; но
если здесь Киев называется отчиною Святополка не в смысле наследственно-
го владения исключительно для него и для потомства его, то не имеем ни-
какого права и Переяславль и Чернигов считать отчинами Мономаха и Свя-
тославичей в другом смысле. Еще пример на восточной стороне Днепра: в
1151 году Ольговичи - дядя Святослав Ольгович и племянник Святослав Все-
володович говорят Изяславу Давыдовичу: "У нас две отчины, одна моего от-
ца Олега, а другая твоего отца Давыда; ты брат, Давыдович, а я Ольгович;
так ты, брат, возьми отца своего Давыдово, а что Ольгово, то нам дай, мы
тем и поделимся", вследствие чего Давыдович остался в Чернигове, а
Ольговичам отдал Северскую область. Но для Святослава Всеволодовича Чер-
нигов был точно так же отчиною, как и для Давыдовича, потому что отец
его, Всеволод Ольгович, княжил в Чернигове, и когда Давыдович получил
Киев, то Чернигов, отчину свою, уступил Святославу Ольговичу. Итак, что
же такое разумелось под отчиною? Отчиною для князя была та волость, ко-
торою владел отец его и владеть которою он имеет право, если на родовой
лествице занимает ту же степень, какую занимал отец его, владея означен-
ною волостью, потому что владение волостями условливалось степенью на
родовой лествице, родовыми счетами.
Теперь остается вопрос: в каком отношении находились волости младших
князей к старшему? Мы видели, что отношения между старшим и младшими бы-
ли родовые, младшие князья хотели быть названными сыновьями и нисколько
не подручниками старшего, а такое воззрение должно было определять и от-
ношения их к последнему по волостям: не допуская подручничества, они ни-
как не могли допустить дани, как самого явственного знака его, не могли
допустить никакого государственного подчинения своих областей старшему в
роде князю; последний поэтому не мог иметь значения главы государства,
верховного владыки страны, князя всея Руси, который выделял участки зем-
ли подчиненным владельцам во временное или наследственное управление.
Волости находятся в совершенной независимости одна от другой и от Киева,
являются отдельными землями и в то же время составляют одно нераздельное
целое вследствие родовых княжеских отношений, вследствие того, что
князья считают всю землю своею отчиною, нераздельным владением целого
рода своего.
ГЛАВА ВТОРАЯ
СОБЫТИЯ ПРИ ЖИЗНИ СЫНОВЕЙ ЯРОСЛАВА I (1054 - 1093)
Линии Рюрикова рода, Изяславичи и Ярославичи. - Распоряжения послед-
них насчет своих волостей. - Движения Ростислава Владимировича и гибель
его. - Движения Всеслава полоцкого и плен его. - Нашествие половцев. -
Поражение Ярославичей. - Восстание киевлян и бегство великого князя
Изяслава из Киева. - Возвращение его и вторичное изгнание. - Вторичное
возвращение Изяслава и смерть его в битве против обделенных племянников.
- Характер первых усобиц. - Княжение Всеволода Ярославича в Киеве. - Но-
вые движения обделенных князей. - Усобицы на Волыни. - Борьба с Всесла-
вом полоцким. - Смерть великого князя Всеволода Ярославича. - Печальное
состояние Руси. - Борьба с половцами, торками, финскими и литовскими
племенами, болгарами, поляками. - Дружина Ярославичей.
По смерти Ярослава I княжение целым родом надолго утвердилось в Руси;
в то время области, занятые первыми варяго-русскими князьями, разделя-
лись между двумя линиями, или племенами Рюрикова рода: первую линию сос-
тавляло потомство Изяслава, старшего сына св. Владимира. Мы видели, что
этому Изяславу отец отдал Полоцкое княжество, волость деда его по матери
Рогволода. Изяслав умер при жизни отца, не будучи старшим в роде, или
великим князем, следовательно, потомство его не могло двигаться к стар-
шинству, менять волость и потому должно было ограничиться одною Полоцкою
волостью, которая утверждена за ним при Ярославе. Вторую линию составля-
ло потомство Ярослава Владимировича, которое и начало владеть всеми ос-
тальными русскими областями. По смерти Ярослава осталось пять сыновей:
старший из них, Изяслав, стал к прочим братьям в отца место; младшие
братья были: Святослав, Всеволод, Вячеслав, Игорь; у них был еще племян-
ник Ростислав, сын старшего Ярославича, Владимира; этот Ростислав также
вследствие преждевременной смерти отца не мог надеяться получить стар-
шинство; он сам и потомство его должны были ограничиться одною какою-ни-
будь волостью, которую даст им судьба или старшие родичи. Ярославичи
распорядились так своими родовыми волостями: четверо старших поместились
в области Днепровской, трое - на юге: Изяслав - в Киеве, Святослав - в
Чернигове, Всеволод - в Переяславле, четвертый, Вячеслав, поставил свой
стол в Смоленске, пятый, Игорь - во Владимире-Волынском. Что касается до
отдаленнейших от Днепра областей на севере и востоке, то видим, что
окончательно Новгород стал в зависимости от Киева; вся область на восток
от Днепра, включительно до Мурома, с одной стороны, и Тмутаракани, с
другой, стала в зависимости от князей черниговских; Ростов, Суздаль, Бе-
лоозеро и Поволжье - от князей переяславских. Мы сказали окончательно,
потому что Белоозеро, например, принадлежало одно время Святославу; Рос-
тов также не вдруг достался Всеволоду переяславскому: Ярославичи отдали
его сперва племяннику своему, Ростиславу Владимировичу. Так владело
русскими областями Ярославово потомство. Но еще был жив один из сыновей
св. Владимира, Судислав, 22 года томившийся в темнице, куда был посажен
братом Ярославом. Племянники в 1058 году освободили забытого, как видно,
бездетного и потому неопасного старика, взявши, однако, с него клятву не
затевать ничего для них предосудительного. Судислав воспользовался сво-
бодою для того только, чтобы постричься в монахи, после чего скоро и
умер, в 1063 году.
Ярослав, завещевая сыновьям братскую любовь, должен был хорошо пом-
нить поступки брата своего Святополка и как будто приписывал вражду меж-
ду Владимировичами тому, что они были от разных матерей; последнее обс-
тоятельство заставило Владимира предпочитать младших сыновей, а это
предпочтение и повело к ненависти и братоубийству. Ярославичи были все
от одной матери; Ярослав не дал предпочтения любимцу своему, третьему
сыну Всеволоду, увещевал его дожидаться своей очереди, когда бог даст
ему получить старший стол после братьев правдою, а не насилием, и точно,
у братьев долго не было повода к ссоре. В 1056 году умер Вячеслав;
братья перевели на его место в Смоленск Игоря из Владимира, а во Влади-
мир перевели из Ростова племянника Ростислава Владимировича. В 1053 году
умер в Смоленске Игорь Ярославич; как распорядились братья его столом,
неизвестно; известно только то, что не был доволен их распоряжениями
племянник их, изгой, Ростислав Владимирович. Без надежды получить ког-
да-либо старшинство Ростислав, быть может, тяготился всегдашнею зависи-
мостью от дядей; он был добр на рати, говорит летописец; его манила Тму-
таракань, то застепное приволье, где толпились остатки разноплеменных
народов, из которых храброму вождю можно было набрать себе всегда храб-
рую дружину, где княжил знаменитый Мстислав, откуда с воинственными тол-
пами прикавказских народов приходил он на Русь и заставил старшего брата
поделиться половиною отцовского наследства. Заманчива была такая судьба
для храброго Ростислава, изгоя, который только оружием мог достать себе
хорошую волость и нигде, кроме Тмутаракани, не мог он добыть нужных для
того средств. По смерти Вячеслава Ярославичи перевели Игоря в Смоленск,
а на его место во Владимир-Волынский перевели племянника Ростислава; но
теперь Игорь умер в Смоленске: Ростислав мог надеяться, что дядья пере-
ведут его туда, но этого не последовало; Ростислав мог оскорбиться. Как
бы то ни было, в 1064 году он убежал в Тмутаракань, и не один - с ним
бежали двое родовитых известных людей - Порей и Вышата, сын Остромира,
посадника новгородского: Изяслав, оставляя Новгород, посадил здесь вмес-
то себя этого Остромира. Порей и Вышата были самые известные лица; но,
как видно, около Ростислава собралось немалое число искателей счастья
или недовольных; он имел возможность, пришедши в Тмутаракань, изгнать
оттуда двоюродного брата своего, Глеба Святославича, и сесть на его мес-
то. Отец Глеба, Святослав, пошел на Ростислава; тот не хотел поднять рук
на дядю и вышел из города, куда Святослав ввел опять сына своего; но как
скоро дядя ушел домой, Ростислав вторично выгнал Глеба и на этот раз ут-
вердился в Тмутаракани. Он стал ходить на соседние народы, касогов и
других, и брать с них дань. Греки испугались такого соседа и подослали к
нему корсунского начальника (котопана). Ростислав принял котопана без
всякого подозрения и честил его, как мужа знатного и посла. Однажды Рос-
тислав пировал с дружиною; котопан был тут и, взявши чашу, сказал Рос-
тиславу: "Князь! хочу пить за твое здоровье", тот отвечал: "Пей". Кото-
пан выпил половину, другую подал князю, но прежде дотронулся до края ча-
ши и выпустил в нее яд, скрытый под ногтем; по его расчету князь должен
был умереть от этого яда в осьмой день. После пира котопан отправился
назад в Корсунь и объявил, что в такой-то день Ростислав умрет, что и
случилось: летописец прибавляет, что этого котопана корсунцы побили кам-
нями. Ростислав, по свидетельству того же летописца, был добр на рати,
высок ростом, красив лицом и милостив к убогим. Место его в Тмутаракани
занял опять Глеб Святославич.
Греки и русские князья избавились от храброго изгоя; но когда нечего
было бояться с юго-востока, встала рать с северо-запада: там поднялся
также потомок изгоя, Всеслав, князь полоцкий, немилостивый на кровопро-
литье, о котором шла молва, что рожден был от волхвованья. Еще при жизни
Ростислава, быть может, пользуясь тем, что внимание дядей было обращено
на юг, Всеслав начал враждебные действия: в 1065 году осаждал безуспешно
Псков; в 1066 году, по примеру отца, подступил под Новгород, полонил жи-
телей, снял колокола и у св. Софии: "Велика была беда в тот час!" - при-
бавляет летописец: "и паникадила снял!" Ярославичи - Изяслав, Святослав
и Всеволод собрали войско и пошли на Всеслава в страшные холода. Они
пришли к Минску, жители которого затворились в крепости; братья взяли
Минск, мужчин изрубили, жен и детей отдали на щит (в плен) ратникам и
пошли к реке Немизе, где встретили Всеслава в начале марта; несмотря на
сильный снег, произошла злая сеча, в которой много пало народу; наконец,
Ярославичи одолели, и Всеслав бежал. Летом в июле месяце, Изяслав, Свя-
тослав и Всеволод послали звать Всеслава к себе на переговоры, поцело-
вавши крест, что не сделают ему зла; Всеслав поверил, переехал Днепр,
вошел в шатер Изяслава и был схвачен; Изяслав привел его в Киев и поса-
дил в заключение вместе с двумя сыновьями.
Казалось, что Ярославичи, избавившись от Ростислава и Всеслава, на-
долго останутся теперь спокойны; но вышло иначе. На небе явилась крова-
вая звезда, предвещавшая кровопролитие, солнце стояло как месяц, из реки
Сетомли выволокли рыбаки страшного урода: не к добру все это, говорил
народ, и вот пришли иноплеменники. В степях к востоку от Днепра произош-
ло в это время обычное я