Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
занимала народ гораздо
сильнее, чем отдаленные воинские предприятия, потому что в ней дело шло
о самых близких его интересах, о собственности, свободе, жизни. В 992
году пришли печенеги из-за Сулы; Владимир вышел к ним навстречу на Тру-
беж подле Переяславля; русские стали на одной стороне реки, печенеги -
на другой, но ни те, ни другие не смели перейти на сторону противную.
Тогда князь печенежский подъехал к реке, кликнул Владимира и сказал ему:
"выпусти своего мужа, а я - своего, пусть борются. Если твой муж ударит
моим, то не будем воевать три года; если же наш ударит, то будем воевать
три года". Владимир согласился и, возвратясь в стан, послал бирючей кли-
кать клич по всем палаткам (товарам): "Нет ли кого, кто б взялся биться
с печенегом?" И никто нигде не отозвался. На другой день приехали пече-
неги и привели своего бойца, а с русской стороны никого не было. Начал
тужить Владимир, послал опять по всем ратникам, - и вот пришел к нему
один старик и сказал: "Князь! Есть у меня один сын меньшой дома; с че-
тырьмя вышел я сюда, а тот дома остался; из детства никому еще не уда-
лось им ударить; однажды я его журил, а он мял кожу: так в сердцах он
разорвал ее руками". Князь обрадовался, послал за силачом и рассказал
ему, в чем дело; тот отвечал: "Я не знаю, смогу ли сладить с печенегом;
пусть меня испытают: нет ли где быка большого и сильного?" Нашли быка,
разъярили его горячим железом и пустили; когда бык бежал мимо силача, то
схватил его рукою за бок и вырвал кожу с мясом, сколько мог захватить
рукою. Владимир сказал: "Можешь бороться с печенегом". На другой день
пришли печенеги и стали кликать: "Где же ваш боец, а наш готов!"; Влади-
мир велел вооружиться своему, и оба выступили друг против друга. Выпус-
тили печенеги своего, великана страшного, и когда выступил боец Владими-
ров, то печенег стал смеяться над ним, потому что тот был среднего рос-
та; размерили место между обоими полками и пустили борцов: они схвати-
лись и стали крепко жать друг друга; русский, наконец, сдавил печенега в
руках до смерти и ударил им о землю; раздался крик в полках, печенеги
побежали, русские погнали за ними. Владимир обрадовался, заложил город
на броде, где стоял, и назвал его Переяславлем, потому что борец русский
перенял славу у печенежского; князь сделал богатыря вместе с отцом знат-
ными мужами.
В 995 году пришли печенеги к Василеву; Владимир вышел против них с
малою дружиною, не выдержал натиска, побежал и стал под мостом, где едва
спасся от врагов. В 997 году Владимир пошел к Новгороду за войском, по-
тому что война, говорит летописец, была сильная и беспрестанная, а пече-
неги, узнав, что князя нет, пришли и стали около Белгорода; в летописи
сохранилось следующее любопытное предание о спасении этого города, не
единственное между преданиями разных народов. Когда печенеги обступили
Белгород, то сделался в нем большой голод; Владимир не мог подать помо-
щи, потому что у него не было войска, а печенегов было множество. Когда
осада все продолжалась, а вместе с тем усиливался и голод, то белгородцы
собрались на вече и сказали: "Нам приходится помирать с голоду, а от
князя помощи нет; что ж разве лучше нам помирать? Сдадимся печенегам:
кого убьют, а кого и в живых оставят; все равно умираем же с голода". На
том и порешили. Но одного старика не было на вече; когда он спросил, за-
чем сбирались, и ему сказали, что на другой день люди хотят сдаться пе-
ченегам, то он послал за городскими старейшинами и спросил у них: "Что
это я слышал, вы хотите передаться печенегам?" Те отвечали: "Что ж де-
лать, не стерпят люди голода". Тогда старик сказал им: "Послушайтесь ме-
ня, не сдавайтесь еще три дня и сделайте то, что я велю". Те с радостию
обещались слушаться, и он сказал им: "Сберите хоть по горсти овса или
пшеницы, или отрубей; все это сыскали. Старик велел женщинам сделать ки-
сельный раствор, потом велел выкопать колодезь, вставить туда кадку и
налить в нее раствору; велел выкопать и другой колодезь и вставить в не-
го также кадку; велел потом искать меду, нашли лукошко меду в княжей ме-
душе, из него старик велел сделать сыту и вылить в кадку, что стояла в
другом колодце. На другой день он велел послать за печенегами; горожане
пошли и сказали им: возьмите к себе наших заложников и пошлите своих че-
ловек десять к нам в город, пусть посмотрят, что там делается. Печенеги
обрадовались, думая, что белгородцы хотят им сдаться, взяли у них залож-
ников, а сами выбрали лучших мужей и послали в город посмотреть, что там
такое, Когда они пришли в город, то люди сказали им: "Зачем вы себя гу-
бите, можно ли вам перестоять нас? Хотя десять лет стойте, так ничего
нам не сделаете, потому что у нас корм от земли идет, не верите - смот-
рите своими глазами". Затем привели их к одному колодцу, почерпнули
раствору, сварили кисель, пришли с ними к другому, почерпнули сыты и на-
чали есть прежде сами, а потом дали отведать и печенегам. Те удивились и
сказали: "Не поверят наши князья, если сами не отведают". Горожане нали-
ли корчагу раствора и сыты и дали печенегам; те пришли и рассказали все,
что видели. Печенежские князья сварили кисель, отведали, подивились,
разменялись заложниками, отступили от города и пошли домой.
Беспрерывные нападения степных варваров заставили Владимира подумать
об укреплении русских владений с востока и юга. "Худо, что мало городов
около Киева", - сказал он и велел строить города по рекам Десне, Остру,
Трубежу, Суле и Стугне; но для нас при этом известии важно еще другое,
как составилось народонаселение этих новопостроенных городов: Владимир
начал набирать туда лучших мужей от славян, т. е. новгородцев, кривичей,
чуди и вятичей. Если мы обратим внимание на то, что эти новые города бы-
ли вначале не что иное, как военные острожки, подобные нашим линейным
укреплениям, необходимые для защиты от варварских нападений, то нам
объяснится значение слова: лучшие мужи, т. е. Владимир набрал храбрейших
мужей, способных для военного поселения. Таким образом, во-первых, мы
видим, что пограничные города Южной Руси получили народонаселение с се-
вера, которое, как видно, считалось храбрейшим; следовательно, северное
народонаселение дало средство князьям к подчинению себе юга, оно же дало
им средство и к защите южных русских владений от степных варваров;
во-вторых, эти известия уясняют нам характер народонаселения восточной и
южной окраины, или украйны: изначала это сбродное, созванное отовсюду
народонаселение из самых удалых людей; отсюда объясняется отчасти и ко-
зачество на юге, и беспокойный дух северского народонаселения, ибо сюда
беспрерывно подбавлялись новые толпы подобных людей. Из самых близких к
Киеву городов были построены Владимиром Василев на Стугне и Белгород на
Днепре; Белгород он особенно любил и населил его: "от иных городов много
людей свел в него", - говорит летописец. Как происходило это население и
переселение? Вероятнее всего, жители привлекались на новые места особен-
ными льготами; лучшие, т. е. самые удалые, которым скучно было сидеть
дома без свойственного им занятия, разумеется, привлекались на границу,
кроме льгот, еще надеждою беспрестанной борьбы; кроме того, жителям бед-
ного севера лестно было переселиться на житье в благословенные страны
украинские.
Об отношениях Владимира к печенегам упоминает также немецкий миссио-
нер Брун, бывший у печенегов в 1007 году: "Мы направили путь к жесточай-
шим из всех язычников, печенегам, - пишет Брун. - Князь руссов, имеющий
обширные владения и большие богатства, удерживал меня месяц, стараясь
убедить, чтоб я не шел к такому дикому народу, среди которого я не мог
снискать душ господу, но только умереть самым постыдным образом. Не мог-
ли убедить меня; он пошел провожать меня до границ, которые он оградил
от кочевников самым крупным частоколом на очень большое пространство.
Когда мы вышли за ворота, князь послал старшину своего к нам с такими
словами: "Я довел тебя до места, где кончается моя земля, начинается
неприятельская. Ради бога прошу тебя не погубить, к моему бесчестию,
жизнь свою понапрасну. Знаю, завтра, прежде третьего часа, без пользы,
без причины вкусишь ты горькую смерть". (Брун говорит, что Владимир имел
какое-то видение). Брун пять месяцев пробыл у печенегов, едва не погиб,
но успел крестить 30 человек и склонить старшин печенежских к миру с
Русью; когда он возвратился в Киев, то Владимир по его просьбе, отправил
к печенегам сына в заложники и вместе с этим князем отправился епископ,
посвященный Бруном. Участь его неизвестна. Вот все предания, дошедшие до
нас о деятельности Владимира.
В 1014 году сын его Ярослав, посаженный отцом в Новгороде, отказался
присылать в Киев ежегодно по две тысячи гривен, как делали все посадники
новгородские, раздававшие еще тысячу гривен гридям в Новгороде. Владимир
сказал: "Исправляйте дороги и мостите мосты"; он хотел идти сам на Ярос-
лава, но разболелся и умер 15 июля следующего 1015 года. Деятельность
Владимира, как она высказывается в преданиях, отличается от деятельности
его предшественников. Он часто ведет войну, но он ведет ее для того,
чтобы подчинить Руси снова те племена, которые воспользовались удалением
отца его, усобицами братьев и перестали платить дань: так воюет он с ра-
димичами, вятичами, хорватами. Он пользуется опытом отцовским, советом
старика - дяди и отказывается от завоевания народов далеких, сильных
своею гражданственностию. Он воюет с греками, но не пускается по-варяжс-
ки с легким флотом опустошать берега Империи: он хочет овладеть ближай-
шим к его волости городом греческим, Корсунем, который так легко и безо-
пасно было присоединить к русским владениям; впрочем, предание тесно
связывает этот поход с намерением принять христианство. Но главная черта
деятельности Владимира состоит в защите Русской земли, в постоянной
борьбе с степными варварами. Святослав заслужил упрек, что для чужой
земли покинул свою, которою едва было не овладели варвары; Владимир, на-
оборот, стоял всегда сам настороже против этих варваров и устроил сторо-
жевую линию из ряда городков или укреплений по близким к степи рекам.
Понятно, какое впечатление на народ должна была произвести такая разница
между поведением отца и сына. Но, кроме того, личный характер Владимира
был способен также возбудить сильную народную привязанность. Владимир
вовсе не был князем воинственным, не отличался удалью, подобно отцу сво-
ему, в крайности решался на бегство перед врагом, спешил укрыться в бе-
зопасном месте; предание, сохранившееся в песнях, также не приписывает
ему личной отваги, выставляет его вовсе не охотником до проявлений дикой
силы. Но Владимир имел широкую душу, которая в молодости могла повести
его к излишествам, освященным, впрочем, языческими понятиями, и которая
в летах зрелых, особенно под влиянием христианским, сделала его красным
солнцем для народа. Владимир не любил жить один; он любил дружину, гово-
рит летопись, думал с нею о строе земском, о ратях, об уставе земском;
любя думать с дружиною, Владимир любил пировать с нею; о пирах его оста-
лись предания и в летописях, и в песнях. Так, празднуя освящение церкви
Преображения в Василеве и вместе избавление свое от печенегов, Владимир
велел сварить триста варь меду, созвал бояр, посадников, старшин изо
всех городов, всяких людей множество и бедным роздал 300 гривен; празд-
новав с Преображенья 8 дней, князь возвратился в Киев к Успеньеву дню и
здесь опять задал большой праздник, созвал бесчисленное множество наро-
да. Такие праздники по случаю торжеств религиозных имели тогда важное
значение: они заменяли для народа празднества языческие, очень много со-
действовали к тому, что новая религия входила в жизнь народа; вместо Ко-
ляды народ сходился теперь праздновать Преображение и освящение церкви;
кто приходил на это торжество, тот был христианином; вот почему летопи-
сец прибавляет после описания праздника: "Видя людей христианами, Влади-
мир радовался душою и телом и делал такие праздники по все годы". Празд-
ники имели еще другое значение: на них сзывались старейшины изо всех го-
родов, и таким образом скреплялась связь, единство, общение между русс-
кими волостями. Для дружины и старшин киевских были устроены на дворе
княжеском пиры каждую неделю, был ли сам князь в городе или нет; прихо-
дили на двор княжеский, в гридницу пировать бояре и гриди, сотские и де-
сятские и нарочитые мужи. Бывало тут множество мяса от скота и зверины,
было много всего. И вот бывало, как подопьют, рассказывает летописец, то
начнут роптать на князя, говоря: "Какое житье наше горькое, кормит нас с
деревянных ложек, а не с серебряных". Владимир, услыхав ропот, велел ис-
ковать ложки серебряные для дружины и сказал: "Серебром и золотом не
найду дружины, а с дружиною найду серебро и золото, как доискались его
дед мой и отец". Какое влияние христианство имело на широкую душу Влади-
мира, видно из следующих слов летописи: Владимир любил слова книжные, и,
услыхав однажды, как читали в евангелии: "блажени милостивии, яко тии
помиловани будут", и потом: "продайте именья ваша и дадите нищим"; да-
лее: "не скрывайте себе сокровищ на земле, идеже тля тлит и татье подка-
пывают, но скрывайте себе сокровище на небесех, идеже ни тля тлит, ни
татье крадут"; и слыша псалом: "Блажен муж милуя и дая", а у Соломона:
"Вдаяй нищему, бог взаим дает", - услыхав это, Владимир велел всякому
нищему и убогому приходить на княжой двор, брать кушанье и питье, и
деньги из казны. Но этого мало; он сказал: "Дряхлые и больные не могут
доходить до моего двора", и велел сделать телеги, куда клали хлеб, мясо,
рыбу, овощ разный, мед в бочках, квас и возили по городу, спрашивая:
"Где больные и нищие, которые не могут ходить?". Таким и раздавали. Есть
известие, что в господские праздники Владимир ставил три тризны: одну
духовенству, другую нищим, третью себе и боярам.
Обыкновенное содержание старинных песен составляет пиры Владимира, на
которые собирались богатыри. Время Владимира было благоприятно для бога-
тырства: дружина не уходила с князем в далекие страны искать славы и до-
бычи; при Святославе, например, трудно было выказаться богатырям и внес-
ти свои подвиги в народную память, потому что князь был в челе дружины и
был сам богатырь из богатырей, дружинники были только похожи на него;
притом подвиги их совершались в далеких странах: если и были певцы в
дружине при князьях, то песни их мало могли найти сочувствия в народе,
для которого их содержание было чуждо. Но при Владимире другое дело:
дружина была храбрая, дела ей было много, шла беспрестанная борьба с
варварами, и эта борьба происходила на глазах русского народа и шла за
самые близкие его интересы: отражение печенегов, поимка какого-нибудь
страшного разбойника была для него поважнее блистательных подвигов Свя-
тослава в Болгарии; притом же сам князь Владимир не был богатырем из бо-
гатырей, отсюда богатырство дружинников выказывалось резче, отдельные
предприятия часто поручались мужам из дружины княжеской, которые таким
образом могли выказаться. Предмет песен по большей части - борьба бога-
тырей с степными варварами, печенегами, которые после получили в песнях
имя татар. Упоминаются еще подвиги богатырей против разбойников; лето-
пись также говорит об умножении разбойников, и сохранилось имя одного из
них, Могута, который был пойман в 1008 году и покаялся в доме у митропо-
лита. Можно думать, что разбойники умножились вследствие бегства тех за-
коренелых язычников, которые не хотели принимать христианства; разумеет-
ся, они должны были бежать в отдаленные леса и жить на счет враждебного
им общества; отсюда может объясниться религиозное уважение, соединенное
с памятью о некоторых богатырях Владимирова времени. например об Илье
Муромце, которому приписываются подвиги против разбойников на отдаленном
финском севере, где язычество долго находило себе убежище. В летописи
сохранились имена следующих богатырей Владимирова времени: Яна Усмовича,
или Усмошвеца (кожевника, от усние - кожа и шью), который убил печенежс-
кого богатыря, и потом упоминается также под 1004 годом как победитель
печенегов; Александра Поповича, разбившего печенегов, приведенных ка-
ким-то изменником Володарем, которого летописец упрекает в забвении бла-
годеяний князя своего Владимира, потом Попович разбил печенегов вместе с
Усмошвецем в 1001 и 1004 годах; Рагдая удалого, ходившего на триста вои-
нов: его смерть показана под 1000 годом; Андриха Добрянкова, отравленно-
го слугами в 1004 году.
В летописи находим имена двенадцати сыновей Владимира, но без опреде-
ления, в каком порядке они один за другим следовали по старшинству: в
одном месте, при исчислении жен Владимировых, молодые князья поставлены
по матерям; в другом, где говорится о рассылке сыновей по областям, они
следуют в другом порядке. Постараемся по некоторым данным определить по-
рядок старшинства между ними.
В Новгород был отправлен Вышеслав: мы знаем, что сюда посылался обык-
новенно старший в семье великого князя; из этого можем заключить, что
Вышеслав был старший сын Владимира, тем более что в известии о рассылке
по областям он поставлен первым. Но в предшествующем исчислении жен Вла-
димировых Вышеслав поставлен после сыновей Рогнединых и гречанки, вдовы
Ярополковой, и назван сыном чехини: если Вышеслав был старший, то должен
был родиться от первого брака Владимирова, заключенного или в Новгороде
или во время пребывания Владимира в Скандинавии, когда ему было лет 18;
но странно, что чехиня зашла так далеко на север; Иоакимовская летопись
и здесь объясняет дело удовлетворительно, а именно: мать Вышеслава назы-
вает Оловою, женою варяжскою. Потом следует сын Рогнеды, Изяслав, полу-
чивший волость деда своего по матери - Полоцк. Тотчас после брака на
Рогнеде Владимир женился на вдове брата своего Ярополка, и потому рож-
денного от последней Святополка имеем право поставить в-третьих после
Вышеслава и Изяслава; этот Святополк получил Туровскую волость и по
смерти Вышеслава и Изяслава оставался старшим в роде, на что ясно указы-
вают слова св. Бориса: "Не подниму я рук на брата старшего". За Свято-
полком мы должны дать место Ярославу, также, по летописям, сыну Рогнеды;
Ярослав получил сперва Ростов, а потом, по смерти старшего Вышеслава,
переведен в Новгород. Этот перевод Ярослава в Новгород мимо старшего
Святополка туровского объясняется свидетельством Дитмара, что Святополк
в это время был под гневом отца и даже в заключении. Всеволод, также сын
Рогнеды, получил Владимир-Волынский; Святослав и Мстислав, которых мать
в начальной Киевской летописи названа чехинею другою в отличие от мнимой
матери Вышеслава, получили: первый - землю Древлянскую; второй - Тмута-
ракань. Мать Святослава Иоакимовская летопись называет Малфридою; что
это имя одной из жен Владимировых не вымышлено, доказательством служит
известие начальной Киевской летописи под 1002 годом о смерти Малфриды,
которая здесь соединена с Рогнедою; мать же Мстислава Иоаким называет
Аделью, или Адилью. Второго сына Адели, Станислава, этот же летописец,
равно как и некоторые другие, отсылает в Смоленск, а Судислава - во
Псков. Теперь остается определить мать и возраст Бориса и Глеба. В на-
чальной Киевской летописи матерью их названа болгарыня, волостью первого
- Ростов, второго - Муром. Но ясно, что здесь упоминается уже второе
распоряжение, потому что при первом распределении волостей Ростов был
отдан Ярославу; поэтому в некоторых списках, бывших в руках у Татищева,
прибавлено, что сначала Борис получил Муром, а Глеб - Суздаль.