Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
нован-
ных лиц вместе со множеством вельмож польских, литовских и русских. Пос-
ле празднеств начались совещания, и на одном из них император сказал
следующие слова: "Я понуждаю папу, чтоб он созвал собор для примирения с
гуситами и для преобразования церкви; отправлюсь туда сам, если он сог-
ласится; если же не согласится, созову собор собственною моею властию.
Не должно пренебрегать также и соединением с греками, потому что они ис-
поведуют одну с нами веру, отличаясь от нас только бородами да тем, что
священники у них женатые. Но этого, однако, не должно ставить им в по-
рок, потому что греческие священники довольствуются одною женою, а ла-
тинские держат их по десяти и больше". Эти слова императора скоро были в
устах всех русских, которые превозносили его похвалами, к великой досаде
католиков и поляков. Но досада последних усилилась еще более, когда они
узнали о главном предмете совещаний между Сигизмундом и Витовтом: этот
предмет был признание Витовта независимым королем Литвы и Руси. Сигиз-
мунд легко успел уговорить Ягайла дать на это свое согласие, но сильное
сопротивление, как следовало ожидать, оказалось со стороны прелатов и
вельмож польских, у которых из рук вырывалась богатая добыча: Збигнев
Олесницкий, епископ краковский, бывший везде впереди по своему характеру
и талантам, в полном собрании обратился к Витовту с резкими словами, го-
воря, что при избрании Ягайла они руководствовались только духовным бла-
гом литовцев, владения которых не могли представить им ничего лестного,
потому что были все почти опустошены и разобраны соседними владельцами.
Палатин краковский, Ян Тарновский, и все другие шумно выразили свое сог-
ласие с речью Олесницкого. Витовт, всегда скрытный, тут, однако, не мог
удержать своего неудовольствия, которое выразилось в отрывочных гневных
восклицаниях. "Пусть так! - сказал он, выходя из собрания, - а я все-та-
ки найду средства сделать по-моему". Поляки тогда обратились с упреками
к своему королю: "Разве ты нас за тем сюда позвал, чтобы быть свидетеля-
ми отделения от Польши таких знатных владений?" (Следовательно, Литва и
Русь не были еще вконец опустошены и разобраны соседними государями!!)
Ягайло заливался слезами, благодарил их за верность, клялся, что никогда
не давал согласия Сигизмунду и Витовту на отделение Литвы, что рад хоть
сейчас бежать из Луцка, куда они сами назначат. И точно, прелаты и паны
польские собрались и уехали днем, а Ягайло побежал за ними в ночь. Ви-
товта сильно раздосадовало это поспешное бегство поляков и короля их;
однако крутые, решительные меры были не в характере Витовта; зная
польское корыстолюбие, он начал обдаривать панов, чтобы как можно тише,
без помощи оружия, достигнуть своей цели.
На следующем сейме у поляков было положено - кроткими мерами отвле-
кать Витовта от его опасного намерения. Послан был к нему в Литву все
тот же Збигнев Олесницкий, который истощил перед ним все свое красноре-
чие. "Знай, - говорил он Витовту, - что корона королевская скорее
уменьшит твое величие, чем возвысит: между князьями ты первый, а между
королями будешь последний; что за честь в преклонных летах окружить го-
лову небольшим количеством золота и дорогих камней, а целые народы окру-
жить ужасами кровопролитных войн?" Но в литовском князе Збигнев встретил
достойного противника. "Никогда, - отвечал ему Витовт, - у меня и в го-
лове не было намерения стать независимым королем; давно уже император
убеждал меня принять королевский титул, но я не соглашался. Теперь же
сам король Владислав потребовал этого от меня; уступая его мольбам, по-
винуясь его приказанию, я дал публично свое согласие, после чего постыд-
но было бы для меня отречься от своего слова". Олесницкий возвратился ни
с чем, а между тем приближенные Витовта не переставали убеждать своего
князя привести как можно скорее к концу начатое предприятие. Витовт пи-
сал к Ягайлу, укоряя его за то, что он взял назад свое согласие, и за
то, что хочет сделать народ литовский и князя его вассалами Польши; пи-
сал и к императору с теми же жалобами. Поляки были в страшной тревоге;
после долгих совещаний положено было опять слать послов к Витовту, и
опять отправлен был Збигнев Олесницкий вместе с Яном Тарновским, палати-
ном краковским. Послы удивили Витовта предложением принять корону
польскую, которую уступает ему Ягайло, по старости лет уже чувствующий
себя неспособным к правлению. Витовт отвечал, что считает гнусным делом
принять польскую корону, отнявши ее у брата, и прибавил, что сам не ста-
нет более добиваться королевской короны, но если ее пришлют ему, то не
откажется принять.
Между тем поляки действовали против намерений Витовта, и, с другой
стороны, они представили папе всю опасность, которою грозит католицизму
отделение Литвы и Руси от Польши, потому что тогда издревле господство-
вавшее в этих странах православие опять возьмет прежнюю силу и подавит
только что водворившееся в Литве латинство. Папа, поняв справедливость
опасения, немедленно отправил к императору запрет посылать корону в Лит-
ву, а Витовту - запрет принимать ее. Получив папскую грамоту, Витовт в
1430 году написал прелатам и вельможам польским, жалуясь им на короля
Владислава, который чернит его пред папою и другими владетелями католи-
ческими. В это время поляки были встревожены вестию, что литовский князь
взял с своих бояр присягу служить ему против короля и королевства
Польского, и снова Збигнев отправился в Литву успокоить Витовта насчет
папского послания и укорить в неприязненных намерениях против Польши.
Витовт отвечал, что он взял присягу с своих и утвердил крепости вовсе не
с целию начать наступательные движения против Польши, но только для пре-
дохранения себя от внезапного нападения врагов, ибо ему достоверно из-
вестно, что гуситы беспрестанно добиваются от короля Владислава позволе-
ния пройти чрез его области на Пруссию и на Литву, и король ему об этом
ничего не объявил. Збигневу нечего было отвечать на это. Между тем днем
Витовтовой коронации назначен был праздник Успения богородицы; но так
как посланные от Сигизмунда с короною опоздали к этому дню, то назначен
был другой праздник - Рождества богородицы, и приглашены были уже к это-
му торжеству многие соседние владельцы, в том числе и внук Витовта,
князь московский. Поляки знали об этих приготовлениях и потому расстави-
ли сторожевые отряды по границам, чтобы не пропускать Сигизмундовых пос-
лов в Литву. На границах Саксонии и Пруссии схвачены были двое послов -
Чигала и Рот, которые ехали к Витовту с известием, что корона уже отп-
равлена, и с грамотами, в силу которых он получал право на королевский
титул; за этими послами следовали другие, знатнейшие и многочисленней-
шие, везшие корону. Чтоб перехватить их, отправилось трое польских
вельмож с значительным отрядом, поклявшись помешать отделению Литвы и
Руси, хотя бы для перехвачения короны нужно было ехать в самые отдален-
ные пределы. Послы, узнав об этом, испугались и возвратились назад, к
Сигизмунду.
Весть об этом так поразила Витовта, что сильно расстроила его здо-
ровье; однако больной старик еще не терял совершенно надежды как бы то
ни было успеть в своем намерении. Зная слабохарактерность Ягайла, он
послал звать его к себе в Вильну. Ягайлу и самому очень хотелось поехать
в Литву, не потому, что он питал сильную привязанность к родной стране,
а потому, что в ней всего лучше удовлетворял он своей страсти к охоте.
Но польские прелаты и вельможи знали, что если Ягайло раз свидится с Ви-
товтом, то не будет в состоянии отказать ему ни в чем; знали также, что
Сигизмундовы послы убеждают Витовта употребить при венчании корону, сде-
ланную в Вильне, что не помешает Сигизмунду признать его королем, и по-
тому боялись отпустить Ягайла одного в Литву, а приставили к нему Збиг-
нева Олесницкого, на твердость которого вполне полагались. Витовт принял
двоюродного брата с большим торжеством; но сам со дня на день становился
все слабее и слабее, не переставая, однако, требовать от Ягайла, чтобы
тот согласился на его коронацию. Ягайло отвечал, что он сам по себе рад
дать согласие, да что ж ему делать, когда поляки приставили к нему Збиг-
нева, без согласия которого ничего нельзя сделать; что прежде всего нуж-
но как-нибудь размягчить этот камень. Витовт принялся размягчать и
просьбами и дарами, каких никто до сих пор не получал еще в Литве, но
Збигнев остался непреклонен. Тогда Витовт прибегнул к угрозам, давая
знать, что употребит все средства, рассыплет повсюду то самое золото,
раздаст те самые дары, которые были приготовлены для Збигнева, чтобы ли-
шить его краковской епископии. Но угрозы не испугали, а только ожесточи-
ли Збигнева, и Витовт должен был оставить всякую надежду преклонить его
на свою сторону, а скоро тяжкая болезнь заставила его отложить все дру-
гие надежды. Витовт умер 27 октября 1430 года; главною причиною смерти
полагают тяжкую скорбь о несбывшихся намерениях.
Не имея сыновей, Витовт сосредоточил все свои желания на удовлетворе-
нии личного честолюбия, для чего так усиленно добивался венца королевс-
кого, и не мог, по-видимому, в последнее пятилетие жизни заботиться о
расширении своих владений, которых некому было оставить. Несмотря на то,
еще в 1425 году Витовт посылал к великому магистру Ордена требовать по-
мощи против Пскова, магистр отказал, и Витовт почему-то отложил поход; в
1426 году он опять послал за тем же к магистру; тот опять отвечал, что
не может нарушить крестного целования к псковичам; но на этот раз Витовт
не стал дожидаться союзников, объявил войну псковичам и по прошествии
четырех недель и четырех дней после объявления, в августе месяце, явился
с полками литовскими, польскими, русскими и татарскими под Опочкою, жи-
тели которой устроили мост на канатах, под мостом набили кольев, а сами
спрятались в крепости, чтобы неприятелю показалась она пустою. Татарская
конница, не видя никого на стенах, бросилась на мост: тогда граждане
подрезали канаты, и мост вместе с татарами упал на колья, почти все неп-
риятели лишились жизни, а которые попались в плен, тех жестоко и позорно
изувечили в городе и в таком виде показали осаждающим. Витовт отошел от
Опочки и осадил другой город - Воронач, под которым стоял три недели,
разбивая пороками стены. Вороначанам стало очень тяжко, и они послали
сказать в Псков: "Господа псковичи! помогайте нам, думайте об нас, нам
теперь очень тяжко!" Псковичи послали в литовский стан своего посадника
бить челом Витовту; но тот не принял псковского челобитья. Другой
псковский посадник с 400 человек хотел пробраться в город Котельну и за-
сесть там, но был перенят по дороге 7000 литовцев и татар и успел убе-
жать в Котельну, потерявши 30 человек; в двух других стычках с татарами
жители псковских пригородов были счастливее. Между тем в одну ночь слу-
чилось чудо страшное, говорит летописец: внезапно нашла туча грозная,
полился дождь, загремел гром, молния сверкала беспрестанно, и все дума-
ли, что или от дождя потонут, или от молнии сгорят, или от грома камнями
будут побиты; гром был такой страшный, что земля тряслась, и Витовт, ух-
ватясь за шатерный столп, кричал в ужасе: "Господи помилуй!" Псковский
летописец этой грозе приписывает смирение Витовта, который дал перемирие
вороначанам; но летописец московский приводит другое обстоятельство: к
Витовту приехал посол из Москвы, князь Лыков, и сказал от имени великого
князя Василия: "Зачем это ты так делаешь вопреки договору? Вместо того
чтобы быть тебе со мною заодно, ты мою отчину воюешь и пустошишь". Ви-
товт, послушавшись внука своего, заключил с псковичами мир; вместо трех
тысяч рублей взял с них только одну тысячу и пленников их отдал на пору-
ки, с условием, чтоб в известный срок они явились к нему в Вильну;
псковский летописец не говорит ничего о после московском и жалуется, по
обычаю, на новгородцев, которые не помогли Пскову ничем, ни словом, ни
делом, хотя их посол был все это время в стане у Витовта, и под Опочкою,
и под Вороначем. Когда срок ехать в Вильну с деньгами и пленными стал
приближаться, псковичи послали в Москву просить великого князя, чтоб
отправил к деду своих бояр бить челом за псковичей. Московский посол по-
ехал в Вильну вместе с псковскими, повезли деньги, 1000 рублей, и плен-
ников; Витовт деньги взял, но пленников оставил у себя, и посол московс-
кий не помог ничего своим посольством, говорит псковский летописец:
псковичи принуждены были опять послать посадника в Вильну и выкупить
пленных деньгами.
В 1428 году пришел черед и новгородцам: Витовт объявил им войну за
то, что они называли его изменником и пьяницею; новгородцы послали про-
сить помощи у псковичей, но те отвечали: "Как вы нам не помогли, так и
мы вам не поможем, да еще мы и договор заключили с Витовтом, что не по-
могать вам". Великий князь московский также целовал крест Витовту, что
не будет помогать ни Новгороду, ни Пскову, а тверской князь отправил да-
же свои полки на помощь Витовту. И вот Витовт пришел сначала к Вышгоро-
ду, а потом к Порхову с пушками; была у него одна огромная пушка по име-
ни Галка, которая наделала много вреда и Порхову и Литве, потому что,
разорвавшись, убила самого мастера, воеводу полоцкого и много ратных лю-
дей и лошадей. Несмотря на то, Порхов не мог долее держаться и заплатил
за себя Витовту 5000 рублей; потом приехали из Новгорода владыка с боя-
рами и заплатили еще 5000 да тысячу за пленных; сбирали это серебро по
всем волостям Новгородским и за Волоком, брали с 10 человек по рублю.
"Вот вам за то, что называли меня изменником и бражником", - сказал Ви-
товт новгородцам, принимая у них деньги.
Смерть Витовта обрадовала многих и в Польше, и в Северо-Восточной Ру-
си; ей радовались и в Юго-Западной Руси те, которым дорого было свое и
которые видели ясно, что Витовт в своих честолюбивых стремлениях руково-
дился одними личными, корыстными целями. Их надежды давно уже были обра-
щены на брата Ягайлова, Свидригайла Олгердовича, который оказывал явное
расположение к православию и явную ненависть к Польше. Польские писатели
изображают Свидригайла человеком, преданным вину и праздности, непосто-
янным, вспыльчивым, безрассудным, склонным на все стороны, куда ветер
подует, и находят в нем одно только доброе качество - щедрость. Но долж-
но заметить, что почти всех Гедиминовичей можно упрекать в непосто-
янстве, видя, с какою легкостию изменяют они одной вере и народности в
пользу другой, лишь бы только эта измена вела к скорейшему достижению
известной цели. Эта фамильная черта Гедиминовичей равно поражает нас как
в Ягайле, Свидригайле и Витовте, так и в последнем из Гедиминовичей, Си-
гизмунде Августе, который точно так же был равнодушен, точно так же ко-
лебался между католицизмом и протестантизмом, как предки его колебались
между католицизмом и православием. Быть может, причина такому явлению
заключалась в самом положении литовского народа, который, не успев выра-
ботать для себя крепких основ народного характера, пришел в столкновение
с различными чуждыми и высшими его народностями: к одной которой-нибудь
из них он должен был при равняться, не насильственно, однако, а с правом
выбора.
По смерти Витовта Ягайло не мог противиться всеобщему желанию: русс-
кие и литовские вельможи бросились к Свидригайлу и провозгласили его ве-
ликим князем. Свидригайло ознаменовал свое вступление на отцовский стол
тем, что занял литовские замки от своего имени, с исключением Ягайлова,
и тем обнаружил намерение отложиться от Польши. Кипя гневом за прежние
обиды и гонения, он в резких словах укорял короля и его польских совет-
ников, грозя им местию. Ягайло находился в самом затруднительном положе-
нии; эта затруднительность еще более усилилась при известии, что поляки,
услыхав о смерти Витовта, внезапно захватили Подолию, вытеснив оттуда
литовских наместников. Свидригайло выходил из себя, грозил королю
тюрьмою и даже смертию, если поляки не возвратят Подолию Литве. Тогда
советники королевские решились умертвить Свидригайла и, запершись в
Вильне, держаться там до прибытия коронного войска. Но Ягайло никак не
соглашался на такую меру и почел за лучшее возвратить брату Подолию.
Свидригайло, обрадованный уступчивостию короля, утих и начал ласкаться к
брату; но вельможи польские были в отчаянии, что Подолия отходит от них,
стали придумывать средства, как бы помешать королевскому намерению, и
наконец нашли: тайным образом дали знать польскому коменданту Каменца,
чтоб он не слушался королевского повеления, не сдавал города Литве и
заключил бы в оковы Ягайловых и Свидригайловых посланных; комендант ис-
полнил их желание.
В 1431 году Ягайло возвратился в Польшу; на Сендомирском сейме слабый
старик стал жаловаться на обиды от Свидригайла; негодование поляков было
усилено еще вестями, что Свидригайло не оставляет в покое ни Подолии, ни
других соседних областей; но они боялись действовать против литовского
князя вооруженною силою, зная сильную приверженность к нему русских, за-
подозривая и короля своего в тайном доброжелательстве брату, и потому
решились попытаться сперва мирным путем склонить Свидригайла к уступке
Подолии и к признанию своей зависимости от Польши. Первое посольство их
осталось без успеха; при втором, выведенный из терпения дерзкими требо-
ваниями Яна Лутека Бржеского, Свидригайло дал ему пощечину. В том же го-
ду (1431) Бржеский опять приехал послом от Ягайла, опять говорил Свидри-
гайлу те же речи, опять получил от него пощечину, но теперь уже не был
отпущен назад, а заключен в тюрьму. Ягайло выступил с войском на Литву,
хотя, как выражается польский историк, горше смерти был ему этот поход
против родной земли и родного брата. Борьба между народностями, из кото-
рых одна посягала на права другой, ведена была, как и следовало ожидать,
с большим ожесточением: с обеих сторон не было пощады пленникам, причем
русские особенно изливали свою месть на латинское духовенство. Жители
Луцка с удивительным мужеством выдерживали осаду от королевского войска;
несмотря на то, по уверению польского историка, город должен был бы ско-
ро сдаться и война кончилась бы с выгодою и честию для короля и коро-
левства, если б тому не помешал сам Ягайло, благоприятствовавший Свидри-
гайлу и его подданным, с которыми поспешил заключить перемирие, причем
положен был срок и место для переговоров о вечном мире. Король снял оса-
ду Луцка, и русские торжествовали отступление неприятеля тем, что разру-
шили все католические церкви в Луцкой земле.
Съезд для заключения вечного мира назначен был в Парчеве; но Свидри-
гайло не явился туда и не прислал своих уполномоченных. Тогда поляки, не
надеясь справиться с литовским князем открытою силою, решились выставить
ему соперника и возбудить междоусобие в собственных его владениях. Мы
видели, что Свидригайло держался русского народонаселения. Это возбужда-
ло неудовольствие собственно литовских вельмож, особенно тех, которые
приняли католицизм. Поляки воспользовались их неудовольствием и послали
Лаврентия Зоронбу в Литву с явным поручением от Ягайла к брату его -
склонять последнего к покорности - и с тайным поручением - уговаривать
литовских вельмож к свержению Свидригайла и к принятию к себе в князья
Витовтова брата, Сигизмунда Кейстутовича, князя стародубского. Зоронба
успел как нельзя лучше выполнить свое поручение: составлен был заговор,
с помощию которого Сигизмунд стародубский напал нечаянно на Свидригайла
и выгнал его из Литвы; но Русь (т. е. Малороссия), Смоленск и Витебск
остались верными Свидригайлу.
Сведав об из