ним с  мир-
ными предложениями, то они с радостию заплатили ему три тысячи рублей за
отступление; Эдигей поспешно поднялся и вышел из русских пределов, взяв-
ши по дороге Рязань (1408 г.).
   Но и после нашествия Эдигеева московский князь три года  не  ездил  в
Орду сам и не посылал туда ни  родственников  своих,  ни  бояр  больших;
только в 1412 году, когда новый хан Зелени-Салтан (Джелаледдин  Султан),
сын Тохтамыша, дал изгнанным нижегородским князьям ярлык на  их  отчину,
Василий Димитриевич поехал в Орду с большим богатством и со всеми своими
вельможами. Это последнее известие об отношениях Москвы к Орде в  княже-
ние Василия Димитриевича; после встречаем только известия  о  нападениях
татарских на пограничные с степью русские области: в  1410  году  татары
напали нечаянно на Рязань, но были отбиты и потеряли добычу; в 1414  они
воевали по Задонью, взяли Елец и убили тамошнего князя; в 1422 году  они
прогнаны были из области Одоевской; в 1424 году  хан  Куидадат  вошел  в
Одоевскую область, простоял здесь три недели и отправился к  Рязани;  но
вдесь встречен был русскими войсками и поражен.
   Опаснее была Литва. Когда еще в 1386 году Василий Димитриевич спасал-
ся бегством из Орды от Тохтамыша, то, разумеется, не мог  бежать  прямою
дорогою, а направлял путь к западным странам,  свободным  от  татарского
влияния; сначала он укрывался в Молдавии, а оттуда пробирался  в  Москву
чрез литовские владения; известия разногласят насчет  того,  где  именно
Василий встретился с Витовтом, ведшим тогда борьбу с Ягайлом; но соглас-
ны в том, что молодой московский князь дал или принужден был дать  Кейс-
тутову сыну слово жениться на его дочери Софии. Слово было сдержано, как
только Василий стал великим князем: в 1390 году трое бояр  великокняжес-
ких привезли невесту в Москву из-за моря, от немцев, по выражению  лето-
писца, т. е. из владений Ордена, где жил тогда Витовт.  Но  эта  близкая
родственная связь не принесла Москве никакой пользы, когда Витовт, поми-
рившись с Ягайлом, стал великим князем литовским и  начал  стремиться  к
увеличению своих владений, ибо это увеличение единственно могло произой-
ти чрез покорение областей Руси Восточной.
   Сначала Орден не давал Витовту досуга обратить свое внимание на  вос-
ток; великий магистр Конрад фон Юнгинген хотел  воспользоваться  борьбою
между Ягайлом и младшим братом его, Свидригайлом Олгердовичем  витебским
(который, по обычаю, отдался под покровительство Ордена), и в 1394  году
осадил Вильну. Но,  несмотря  на  многочисленность  осаждавших,  их  ис-
кусство, опытность вождей,  превосходную  по  тому  времени  артиллерию,
осажденные отбивались с таким  мужеством,  что  магистр,  потеряв  треть
войска, множество лошадей и снарядов, принужден был снять осаду и заклю-
чить мир с Витовтом, чтоб только беспрепятственно выйти из Литвы. Мир  с
немцами дал Витовту возможность обратить внимание на восток и примыслить
важную волость Смоленскую. В Смоленске происходила в это  время  сильная
усобица между князем Юрием Святославичем и братьями его за  уделы  и  за
то, что ни один брат не хотел служить другому. Князь Юрий был  принужден
уехать из Смоленска к тестю своему князю Олегу рязанскому, а Витовт спе-
шил воспользоваться этим обстоятельством, ибо удаление Юрия не примирило
остальных Святославичей; литовский князь распустил слух, что идет на та-
тар, - вместо того вдруг явился под Смоленском.  Один  из  князей,  Глеб
Святославич, выехал к нему навстречу с небольшою дружиною, был принят  с
честию, отпущен с миром, причем Витовт велел сказать остальным  князьям:
"Чтоб вам, всем князьям братьям, выехать ко мне с любовию,  по  охранной
грамоте (по опасу); слышал я, что  между  вами  нет  единства  и  вражда
большая; так если будет между вами какой спор, то вы сошлитесь  на  меня
как на третьего, и я вас рассужу справедливо". Смоленские князья обрадо-
вались, что нашелся беспристрастный третий судья, который рассудит их по
всей справедливости и разделит им вотчину по жребию: все они собрались и
поехали к Витовту с дарами; но Витовт, взявши  дары,  велел  перехватать
всех князей и отослал их в Литву, потом подступил к городу, пожег  поса-
ды, взял крепость и посадил здесь своих наместников (1395 г.).
   Но старший из смоленских князей, Юрий, оставался на свободе, в  Ряза-
ни, и в конце 1395 года тесть его Олег вместе с ним и  другими  князьями
опустошил литовские владения; но еще не успел Олег  возвратиться  в  Ря-
зань, как услыхал, что Витовт пустошит его собственные  волости.  Тогда,
оставив свою добычу в надежном месте, Олег ударил врасплох на  литовцев,
рассеявшихся для грабежа, и поразил их; Витовт испугался и  ушел  домой.
Великий князь московский при всех этих событиях явно держал сторону тес-
тя: в 1396 году он ездил на свидание с ним в Смоленск, праздновал  здесь
пасху, я когда рязанский князь снова вошел с полками в землю Литовскую и
осадил Любутск, то Василий отправил к нему посла и отвел его от того го-
рода. Потом, когда Витовт вошел в  рязанские  владения  и  пролил  здесь
кровь, как воду, по выражению летописей, и людей побивал, сажая их  ули-
цами, то из Москвы не было  ему  никакого  препятствия,  напротив,  зять
встретил его в Коломне, поднес дары и оказал большую честь.  Мы  видели,
что в 1397 году оба князя, и московский  и  литовский,  заодно  посылали
требовать от новгородцев, чтоб те разорвали мир с немцами; но  тогда  же
московский князь мог узнать, какого союзника он имел в своем тесте,  ибо
в то же время Витовт требовал от новгородцев, чтобы  те  поддались  ему;
получивши отказ, он послал в 1399  году  в  Новгород  грамоту  разметную
(объявление войны) и велел сказать новгородцам:  "Вы  меня  обесчестили:
что было вам мне поддаться, а мне было вашим князем великим быть  и  вас
оборонять: но вы мне не поддались". Но не один Витовт объявлял свои при-
тязания на Новгород: еще в 1389 году приехал туда князь  Симеон-Лугвений
Олгердович, был принят новгородцами с честию и за эту  честь  дал  брату
своему королю Ягайлу  следующую  запись:  "Так  как  господин  Владислав
(Ягайло), король польский, литовский, русский и иных земель многих  гос-
подарь, поставил нас опекуном над мужами и людьми Великого Новгорода, то
мы королю и Ядвиге королеве вместе с новгородцами обещались и обещаемся,
пока держим Новгород в нашей опеке, быть при короне Польской  и  никогда
не отступать от нее".
   Намерение Витовта овладеть Новгородом обнаруживается и в договоре его
с Орденом в 1398 году; здесь Витовт обещался Ордену помогать ему в заво-
евании Пскова, за что Орден с своей стороны обязался помогать Витовту  в
завоевании Великого Новгорода. Но война с последним была отложена, пото-
му что Витовт обратил внимание на дела ордынские, вмешательство в  кото-
рые обещало ему выгоды более важные. По удалении Тамерлана на юг  Тохта-
мыш попытался было снова утвердиться в Золотой Орде, но был изгнан ханом
Темир-Кутлуем (Kotlogh-Timur) и отдался в покровительство Витовту, кото-
рый обещал ему возвратить Кипчак с тем, чтобы Тохтамыш потом  помог  ему
овладеть Москвою.
   В 1399 году Витовт собрал огромное войско; кроме руси, литвы, жмуди и
татар Тохтамышевых здесь были полки волошские, польские и немецкие,  ибо
и находившийся тогда в мире с Витовтом великий  магистр  Ордена  прислал
ему отряд войска; одних князей летописцы насчитывают до пятидесяти.  Пе-
ред выступлением в поход к Витовту явились послы от Темира-Кутлуя.  "Вы-
дай мне беглого Тохтамыша, - велел сказать ему хан, - он  мой  враг,  не
могу оставаться в покое, зная, что он жив и у тебя живет, потому что из-
менчива жизнь наша: нынче хан, а завтра беглец, нынче богат, завтра  ни-
щий, нынче много друзей, а завтра все враги. Я боюсь и своих, не  только
что чужих, а хан Тохтамыш чужой мне и враг мой, да еще  злой  враг;  так
выдай мне его, а что ни есть около его, то все тебе". Витовт велел отве-
чать на это: "Хана Тохтамыша не выдам, а с ханом Темир-Кутлуем хочу  ви-
деться сам". На берегах Ворсклы произошло это свидание, в поле чистом, в
земле Татарской. Но перед битвою начались опять переговоры; Темир-Кутлуй
послал сказать Витовту: "Зачем ты на меня пошел? Я твоей земли не  брал,
ни городов, ни сел твоих". Витовт велел отвечать: "Бог покорил  мне  все
земли, покорись и ты мне, будь мне сыном, а я тебе буду отцом,  и  давай
мне всякий год дани и оброки; если же не хочешь быть сыном,  так  будешь
рабом, и вся орда твоя будет предана мечу". Испуганный хан соглашался на
все требования Витовта, который, видя такую уступчивость,  начал  требо-
вать, чтоб на деньгах ордынских чеканилось клеймо литовского князя;  хан
просил три дня срока подумать. Но в это время пришел к нему Эдигей; ста-
рик, узнавши об условиях, сказал хану: "Лучше нам  умереть,  чем  согла-
ситься на них", - и послал к Витовту требовать личных  переговоров;  ли-
товский князь выехал на берег Ворсклы, и Эдигей стал ему говорить с дру-
гого берега: "По праву взял ты нашего хана  в  сыновья,  потому  что  ты
стар, а он молод; но я старше еще тебя, так следует тебе быть  моим  сы-
ном, дани давать каждый год, клеймо мое чеканить на литовских  деньгах".
Витовт рассвирепел и велел немедленно полкам своим сходиться  на  битву.
Сначала полки Витовтовы схватились с полками Эдигеевыми; с обеих  сторон
стреляли из самострелов и пищалей; но пушки и пищали плохо действовали в
чистом поле. Несмотря на то,  Витовтова  рать  крепко  боролась,  падали
стрелы как дождь, и стали полки Витовтовы перемогать князя Эдигея. Но  в
это время обошли кругом полки Темир-Кутлуевы, вступили в битву и одолели
силу литовскую. Тохтамыш первый обратился в бегство  и  в  этом  бегстве
много народа побрал и много Литовской земли пограбил.  Победители  взяли
весь обоз Витовта, который едва успел убежать с небольшою дружиною;  та-
тары гнались за ним пятьсот верст до самого Киева: ставши под этим горо-
дом, Темир-Кутлуй распустил свою силу воевать Литовскую землю, и  ходила
татарская рать до самого Луцка, опустошив все на своем пути. Киев  отку-
пился тремя тысячами рублей, причем Печерский монастырь заплатил от себя
30 рублей, и хан ушел в степи, оставив Литовскую землю в плаче и скудос-
ти: летописец насчитывает между убитыми с лишком 20 князей.
   Битва Куликовская возвестила падение татарского владычества в Восточ-
ной Европе; Мамай пришел на Дон с целию напомнить Руси Батыя,  восстано-
вить порядок вещей, утвердившийся после сражения при Сити; Мамай был по-
бежден, и битва при Ворскле показала ясно  следствия  этой  победы:  Те-
мир-Кутлуй пришел не нападать, но защищаться от замыслов одного из госу-
дарей Восточной Европы: унизительные условия, которые он соглашался при-
нять, показывают всего лучше перемену отношений; татары победили, но ка-
кие же были следствия этой победы? Опустошение некоторой части литовских
владений - и только! Темир-Кутлуй должен был удовольствоваться тем,  что
освободился от страха пред Тохтамышем. Важность битвы  при  Ворскле  для
судеб Восточной Европы не подлежит сомнению: конечно,  нельзя  нисколько
утверждать, что торжество Витовта и Тохтамыша над Темир-Кутлуем имело бы
необходимым следствием подчинение Москвы и остальных княжений  Восточной
Руси Витовту; но нельзя также не признать, что опасность Москве от этого
торжества грозила большая.
   Витовт приутих и заключил с новгородцами мир по старине в 1400  году.
В то же время и смольняне, которым тяжко было господство литовское,  за-
вели  сношения  с  родным  князем  своим,  Юрием  Святославичем,  жившим
по-прежнему у тестя в Рязани. Юрий пришел к Олегу и стал говорить ему со
слезами: "Пришли ко мне послы из Смоленска от доброхотов моих,  говорят,
что многие хотят меня видеть на отчине и дедине моей; сотвори, господин,
христову любовь, помоги, посади меня на отчине и дедине моей, на великом
княжении Смоленском". И вот в 1401 году Олег вместе  с  Юрием,  князьями
пронским, муромским и козельским отправился к Смоленску: время он улучил
удобное, говорит летописец, потому что Витовт  оскудел  тогда  до  конца
людьми после побоища при Ворскле, и в Смоленске была крамола: одни хоте-
ли здесь Витовта, а другие многие  -  своего  отчича,  старинного  князя
Юрия. Пришедши под Смоленск, Олег велел повестить его жителям: "Если  не
отворите города и не примете господина вашего, князя Юрия, то буду  сто-
ять здесь долго и предам вас мечу и  огню;  выбирайте  между  животом  и
смертию". Смольняне сдались, и многие из  них  были  рады  князю  своему
Юрию, но другие ненавидели его. Вошедши в город,  Юрий  начал  тем,  что
убил Витовтова наместника, князя Романа Михайловича брянского, с его бо-
ярами, а потом перебил и смоленских бояр, преданных Витовту, Олег, возв-
ративши зятю его отчину, не был этим доволен, но вошел со всем войском в
литовские владения и возвратился оттуда с большою добычею. В августе ме-
сяце утвердился в Смоленске Юрий, а осенью того же года Витовт уже стоял
с полками под этим городом, где поднялась  сторона,  ему  преданная;  но
противники Литвы осилили, перебили  много  ее  приверженцев,  и  Витовт,
простоявши четыре недели понапрасну, заключил перемирие  и  отступил  от
Смоленска. Следующий 1402 год был счастливее для Витовта: сын рязанского
князя Родослав Ольгович пошел на Брянск, но  у  Любутска  встретили  его
двое князей Гедиминовичей - Симеон-Лугвений Олгердович и Александр  Пат-
рикиевич стародубский, разбили его и взяли в плен; три года просидел  он
в тяжком заключении у Витовта, наконец отпущен в Рязань за 3000  рублей.
В 1403 году победитель Родослава Лугвений взял Вязьму, а в 1404 сам  Ви-
товт опять осадил Смоленск, и опять неудачно: три месяца  стоял  он  под
городом, много трудился и бил пушками, но взять не мог и, опустошив  ок-
рестности, ушел в Литву, Смоленский князь Юрий видел, однако,  что  один
он не в состоянии противиться Витовту, который показывал ясно  намерение
овладеть во что бы то ни стало Смоленском, внутри которого была  у  него
сильная сторона; Олег рязанский умер (1402  г.),  следовательно,  отсюда
нечего было ожидать помощи. Оставался только один русский князь,  могший
поспорить с Витовтом, то был князь московский, но последний, зять Витов-
та, до сих пор был с ним в постоянном союзе; трудно было надеяться и от-
сюда помощи бескорыстной; Юрий видел, что из двух подданств надобно выб-
рать менее тяжкое, и потому, взявши опасную грамоту, приехал в Москву  и
стал умолять Василия Дмитриевича о помощи. "Тебе все возможно, - говорил
он, - потому что он тебе тесть, и дружба между вами  большая,  помири  и
меня с ним, чтоб не обижал меня. Если же он ни слез моих, ни твоего дру-
жеского совета не послушает, то помоги мне, бедному, не отдавай меня  на
съедение Витовту, если же и этого не хочешь, то возьми город мой за  се-
бя; владей лучше ты им, а не поганая  Литва".  Василий  обещался  помочь
ему, но медлил; в некоторых источниках эта медленность объясняется  доб-
рожелательством московского князя к тестю, хотя она может,  естественно,
объясняться и без этого. Как бы то ни было, в то время, когда медлили  в
Москве, в Смоленске и Литве не теряли времени: бояре смоленские,  добро-
желательствовавшие Витовту, послали сказать ему, чтоб шел как можно ско-
рее к их городу, прежде чем придет Юрий  с  помощию  московскою.  Витовт
явился, и бояре сдали ему город вместе с женою  Юрьевою,  дочерью  Олега
рязанского. Витовт отослал княгиню в Литву вместе с некоторыми  боярами,
других бояр, самых сильных себе противников, казнил смертию,  посадил  в
городе своих наместников, а жителям дал большие льготы, отводя их тем от
князя Юрия, чтоб земля Смоленская не хотела последнего и  не  любила.  В
Москве сильно рассердились или по крайней мере показали вид, что рассер-
дились, когда узнали о сдаче Смоленска; желая, как  видно,  сложить  всю
вину на самого Юрия и поскорее освободиться от него, Василий сказал ему:
"Приехал ты сюда с обманом, приказавши смольнянам  сдаться  Витовту",  и
Юрий, видя гнев московского князя, уехал в Новгород, где жители  приняли
его и дали тринадцать за городов; Юрий и новгородцы целовали друг  другу
крест - не разлучаться ни в жизни, ни в смерти; если пойдут какие  иноп-
леменники на Новгород ратью, то обороняться от них князю Юрию  с  новго-
родцами заодно. Так  пало  знаменитое  княжество  Ростиславичей,  отчина
Мстислава!
   Новгородцы, заключая договор с князем Юрием против иноплеменников, по
всем вероятностям, имели в виду самого опасного из этих  иноплеменников,
князя литовского. И действительно, в следующем же 1405 году Витовт, пос-
лавши объявление войны в Новгород, сам пошел с войском в  Псковскую  во-
лость, тогда как псковский посол жил еще в Литве, и псковичи, ничего  не
зная, не могли приготовиться: Витовт взял город  Коложе  и  вывел  11000
пленных, мужчин, женщин и детей, не считая уже убитых; потом  стоял  два
дня под другим городом, Вороначем, где литовцы накидали две лодки  мерт-
вых детей: такой гадости, говорит летописец, не бывало с  тех  пор,  как
Псков стал. Между тем псковичи послали в Новгород просить помощи, и нов-
городцы прислали к ним полки с тремя воеводами; но Витовт уже  вышел  из
русских пределов. Псковичи вздумали отомстить ему походом в его владения
и звали с собою новгородцев: "Пойдемте, господа, с нами на Литву  мстить
за кровь христианскую"; но воеводы  новгородские  побоялись  затрагивать
страшного литовского князя и отвечали псковичам: "Нас владыка не благос-
ловил идти на Литву, и Новгород нам не указал, а идем с вами на немцев".
Псковичи рассердились, отправили новгородцев домой, а сами  выступили  в
поход, повоевали Ржеву, в Великих Луках взяли стяг Коложский,  бывший  в
плену у Литвы, и возвратились с добычею. Мало этого, в 1406 году пскови-
чи подняли всю свою область и пошли к Полоцку, под которым  стояли  трое
суток.
   Но ни псковичи, ни новгородцы не надеялись одними собственными силами
управиться с Витовтом и потому послали просить защиты у московского кня-
зя. Мы не знаем, какие были уговоры у Василия Дмитриевича с Витовтом от-
носительно Смоленска, уже прежде принадлежавшего литовскому  князю;  нет
ничего странного, что Москва действовала нерешительно в смоленском деле.
Но нападение на псковские волости показывало ясно, что Витовт,  ободрен-
ный вторичным взятием Смоленска, не хочет удовольствоваться  этим  одним
примыслом, и московский князь не хотел ему уступать Пскова и  Новгорода:
Василий разорвал мир с тестем за псковскую обиду, отправил брата Петра в
Новгород; потом, сложивши вместе с тверским князем крестное целование  к
Витовту, собрал полки и послал их в Литовскую землю:  они  приступали  к
Вязьме, Серпейску и Козельску, но безуспешно. Витовт за это велел  пере-
бить всех москвичей, находившихся в его владениях; но здесь уже отозвал-
ся разрыв с московским князем: до сих пор те из южных русинов  и  литви-
нов, которые были недовольны новым порядком вещей, начавшим утверждаться
со времени соединения Литвы с Польшею, должны были сдерживать свое  неу-
довольствие, ибо негде было  искать  помощи,  кроме  иноверного  Ордена:
сильный единоверный московский князь находился постоянно в союзе  с  Ви-
товтом. Но когда этот союз переменился на вражду, то недовольным литовс-
ким открылось убежище в Москве: первый приехал из Литвы на службу к  ве-
ликому князю московскому князь Александр Нелюб, сын князя  Ивана  Ольги-
мантовича, и с ним много литвы и поляков; Василий Димитриевич принял его
с любовью и дал ему в кормление Переяславль. С обеих сторон, и в  Москве
и в Литве, собирали большое войско, и осенью 1406 года московский  князь
выступил в поход и остановился на реке Плаве, близ Кропивны, куда пришли
к нему на помощь полки тверские с четырьмя князьями и татарские от  хана
Шадибека. Литовский князь также вышел навстречу к зятю с  сильным  войс-
ком, поляками и жмудью, но, по обычаю, битвы между ними не было:  князья
начали пересылаться, заключили переми