места  били  челом,  чтоб,  кроме  их  вотчины,  по
окрестностях не было нигде ярмарок, ибо они откупали таможенные  и  замытные
пошлины; иногда же, наоборот, вотчинник просил  о  сведении  ярмарки  с  его
земли, потому что при тогдашнем состоянии нравов и  полиции  крестьянам  его
было больше убытку от нее,  чем  прибыли;  так,  игумен  Троицкого  Сергиева
монастыря с братиею били челом, что под их монастырем у Пречистой на Киржачи
три раза в год съезжаются торговать многие люди со всяким товаром и от этого
их монастырским крестьянам обиды великие, бьют их  и  грабят,  хлеб  и  сено
травят, от  волостеля  и  его  пошлинников  крестьянам  продажи  великие,  с
торговыми людьми их продают; царь исполнил  просьбу  игумена,  велел  свести
торг с Киржачи.
   Вообще, хотя мы  не  имеем  достаточного  числа  данных  для  определения
степени  материального  благосостояния  жителей  Московского  государства  в
правление  Иоанна  IV  сравнительно   со   временами   предшествовавшими   и
последовавшими, однако из тех известий, которые дошли до нас,  мы  никак  не
можем заключить, чтоб эта  степень  благосостояния  была  велика.  Восточные
области государства были успокоены  покорением  Казани,  но  южные  страдали
по-прежнему  от  крымцев:  опустошительное  вторжение  Девлет-Гирея  надолго
оставило следы  в  Москве  и  в  южных  областях,  лишившихся  цвета  своего
народонаселения. На западе шла продолжительная, тяжелая война  ливонская,  к
которой присоединилсь войны литовская и шведская, на востоке бунтовали дикие
народы: все  это  требовало  сильных  напряжений  от  государства  юного,  с
народонаселением малочисленным: Иоанн принужден был занимать деньги у  своих
подданных, и долги эти  были  выплачены  только  Лжедимитрием.  Право  иметь
выборные власти, отстранять насилия и своевольства наместником и  волостелей
могло  во  многих   местах   содействовать   спокойствию   и   материальному
благосостоянию жителей: но вспомним жалобы и своих, и чужих на опричнину, на
жестокости  Иоанна.  Иностранцы  дают  Новгороду  первое  место  в  торговом
отношении, но вспомним,  что  Иоанн  сделал  с  Новгородом,  и  не  с  одним
Новгородом, ибо он начал опустошительный поход свой с Твери.
   Сюда  присоединялись  еще   бедствия   физические.   Осенью   1552   года
свирепствовал мор в Новгороде и по волостям его: умерло 279594  человека.  В
1553 году был большой мор в Пскове: в  год  положили  в  скудельницах  25000
человек, а по оврагам - неизвестно сколько. Осенью 1565  года  свирепствовал
мор в Полоцке, продолжался до 6 декабря: весною следующего года он  открылся
на Луках, в Торопце, Смоленске, осенью свирепствовал  в  Великою  Новгороде,
Старой Русе, Пскове, дошел до Можайска и  Москвы.  В  1567  году  пришла  на
казанские, свияжские  и  чебоксарские  места  мышь  малая  из  лесов  тучами
великими и не оставила ни одного колоса, поела хлеб в житницах и закромах; в
1570 году свирепствовал страшный голод и мор по всему  государству.  Из  мер
против распространения заразы упоминаются заставы, сторожа.  В  новгородской
летописи под 1551 годом читаем: был клич в Новгороде о псковичах  и  гостях,
чтоб все они ехали вон тотчас из Новгорода  с  товарами  своими;  а  поймают
гостя псковича на другой день в Новгороде с товаром, то, выведши  за  город,
сжечь его и с товаром; найдут псковича во дворе, то дворника бить кнутом,  а
псковича сжечь. И была застава на Псковской дороге, чтоб гости с товарами не
ездили ни из Пскова в Новгород, ни из Новгорода во  Псков.  Под  1571  годом
читаем: на которых людях было знамя смертоносное, тех у церквей погребать не
велели, а велели хоронить их за шесть верст от Новгорода; поставили  заставу
"по улицам и сторожей; в которой улице  человек  умрет  знаменем,  те  дворы
запирали и с людьми, и кормили тех людей улицею; отцам духовным исповедовать
тех людей знаменных не велели, а станет священник таких людей  исповедовать,
не доложа бояр, то его сжечь  вместе  с  больными.  В  1566  году,  когда  в
Можайске явилось лихое поветрие, царь велел  учредить  заставу  крепкую.  Во
время язвы 1571 года, по английским известиям, дороги были загорожены и, кто
пытался проехать непозволенными путями, тех жгли. В псковской  летописи  под
1568 годом читаем: видели сторожа у  Череского  моста  ночью  свет  и  людей
многое множество, вооруженных воинским обычаем и едущих ко Пскову, а сторожа
те поставлены были стеречь от мору.
   Что касается быта городов Западной России, то здесь продолжается  прежнее
явление, распри горожан с бурмистрами, радцами, воеводами, князьями,  панами
и боярами, потому что, быть может, нигде  в  то  время  презрение  власти  и
закона сильными людьми не доходило до такой степени, как в Польше  и  Литве.
Мы видели, что жители Вильны  в  распре  со  своими  бурмистрами  и  радцами
требовали изменения  в  старом  городовом  уставе;  король  Сигизмунд  I  не
согласился на это, оставил все по старине.  Но  недовольные  нашли  средство
привлечь на свою сторону королеву Бону, и, по ее настоянию, как говорит  сам
король, он в 1536 году приказал Раде и поспольству  выбрать  из  среды  себя
верных, смышленых, изучивших немецкое магдебургское право людей, которые  бы
решили споры, а в каких статьях не могли  согласиться,  те  передали  бы  на
решение королевское. Вследствие этого  составлен  был  и  подтвержден  новый
городовой устав следующего содержания: по-прежнему должно быть в  городе  24
радцы и 12 бурмистров, половина римского и половина  греческого  закона.  Из
них ежегодно два бурмистра - один римского и  один  греческого  закона  -  и
четыре радцы - два римского  и  два  греческого  закона  -  должны  быть  на
степени, присутствующими (седячими), и получают  жалованье:  бурмистр  -  по
двадцати, а радца - по десяти коп  грошей.  Городовое  имущество,  доходы  и
расходы ведают четыре шафера; двоих из них выбирает Рада из  среды  себя,  а
двоих выбирает Рада ж из поспольства таким образом: поспольство  выбирает  8
человек и ставит пред Радою, которая из них выбирает двоих.  Шаферы  обязаны
ежегодно составлять отчеты,  причем  должны  необходимо  присутствовать  два
члена Рады, остальные же - как хотят; должны присутствовать также и:з  цехов
по одному мастеру, которых выбирает Рада, а поспольство выбирает из купцов и
других виленских горожан,  постоянно  здесь  живущих,  18  человек,  а  Рада
выбирает из них шесть человек;  эти  выборные  из  поспольства  и  цехов  по
выслушании  отчета  присягают,  что  не  будут  разглашать  об  имуществе  и
таемницах городоких. От казны и  привилегий  городских  должны  быть  четыре
замка и четверо ключей: двое ключей - у бурмистра степенного веры римской  и
двое - греческой. Казна эта может употребляться только  на  общие  городские
потребности. Рада рассуждает о своих делах с бурмистрами  в  одной  избе,  а
лавники (целовальники) сидят и судят со войтом в другой, разве только  когда
Рада пришлет за лавниками для каких-нибудь общих дел, тогда лавники приходят
к Раде; лавники имеют свою печать, которую король дает  им  навсегда;  таким
образом, сидя в разных избах, Рада и лавники не будут мешать друг  другу.  В
бурмистры, радцы и лавники не могут избираться вместе отец с сыном и  родные
братья; также не может отец сидеть в Раде, и сын его в лаве, или один брат в
Раде, другой в лаве. Каждый четверг в положенный час Рада должна  собираться
в ратушу, и, если кто не явится, тот платит  штраф,  а  если  по  чьему-либо
отсутствию не дойдет правды простому человеку, тогда  виновный  должен  быть
наказан по закону. Послы, пришедшие от города и  на  городском  иждивении  к
государю, не должны в то время заниматься своими  или  чьими-нибудь  другими
делами, кроме общих городских; когда послы возвратятся от государя  назад  в
город, тогда Рада созывает поспольство, и послы перед Радою  и  поспольством
должны объявить, с чем приехали  от  государя.  Рада  и  поопольство  должны
стараться, чтоб по возможности все было готово к обороне против  неприятеля,
пушки, ружья и т. п.; чтоб  каждый  мещанин  (горожанин)  имел  свое  ружье,
рогатины, ведра, топоры. Если  случится  пожар,  то  каждый  мещанин  обязан
бежать гасить огонь, а бурмистры степенные обязаны принуждать к этому народ.
Во время поветрия добрые люди должны наблюдать, чтоб  люди  не  умирали  без
завещаний. Рада должна заботиться о снабжении  города  водою,  о  том,  чтоб
мясники не били нездоровый скот и не продавали, должна скупать на  городские
деньги хлеб на случай голода или осады, должна наблюдать за весами и  мерами
купеческими; все ворота городские Рада  должна  иметь  под  своим  ключом  и
надзором. Кто захочет выйти из-под  магдебургского  права  и  поддаться  под
другое право, тот должен прежде продать свое недвижимое имущество  мещанину,
ратуше послушному. Рада без поопольства  не  может  налагать  никаких  новых
податей. Человек, пришедший откуда бы то ни было и проживший в Вильне  шесть
лет, не может быть оттуда выведен, ни потревожен  никаким  правительственным
лицом под страхом платежа 500 коп грошей штрафа.
   Одинакие финансовые побуждения заставляли  правительство  как  Восточной,
так и Западной России блюсти за тем, чтоб посадские  люди,  или  мещане,  не
выходили с своим недвижимым имуществом из сословия тяглых людей,  ибо  казна
лишалась чрез это доходов; остальные же горожане чувствовали большую тягость
при исполнении разных  общих  городских  обязанностей.  До  сведения  короля
Сигизмунда дошло, что многие домы в Вильне выходят из послушания  городовому
правлению:  одни  -  чрез  тайные  соглашения  и  записи,  правительству  не
объявленные, другие - чрез супружество со вдовами и девицами дворянскими или
служебников панских, чрез подданство ремесленников в оборону панам радным  и
другим правительственным лицам, от чего доходы королевские и городские очень
уменьшаются.  Король  в  1553  году  приказал  войту  и  радцам  внимательно
наблюдать, чтоб никто ни под каким видом не высвобождался из-под  городского
права, и под присягою доносить об этом ему, королю, а он  домы  и  фольварки
таких ослушников будет отбирать и отдавать на городские  потребности.  Но  в
том же году войт, бурмистры, радцы  и  вce  мещане  жаловались  королю,  что
многие дворяне,  бояре  и  панские,  слуги,  взявши  в  приданое  за  женами
мещанские  дома,  не  хотят  вместе  с  мещанами  нести  никаких   городских
повинностей: король написал  воеводе  виленскому,  чтоб  все  домовладельцы,
какого бы звания ни были, исполняли  все  городские  обязанности.  Но  через
десять лет приказ королевский  был  забыт,  и  Сигизмунд-Август  должен  был
повторить панам радным, чтобы они не принимали к себе мещан виленских  с  их
домами.
   В 1568 году Сигизмунд-Август в награду за верность, оказанную особенно  в
военное время, дал  шляхетские  права  всем  мещанам  виленским,  занимавшим
правительственные должности в городе; права эти  передавались  и  детям  их,
если последние не запятнали себя низкими ремеслами.
   Из новой грамоты на магдебургское право, данное Полоцку Баторием  в  1580
году, узнаем, что войтом обыкновенно был здесь воевода.
   Несколько  раз  войт,  бурмистры,  радцы  и  все  поспольство   виленское
жаловались королю на притеснения, которые им делаются  при  раздаче  квартир
постояльцах, дворянам и  слугам  королевским,  панам  радным  и  чиновникам,
послам своим и чужеземным (когда все эти лица приезжали в  Вильну  во  время
пребывания там короля): забирают лучшие комнаты, хозяина с  женою  и  детьми
выгоняют, пожитки их и скот забирают; поместится хозяин с женою и  детьми  в
одной светлице - и туда часто становят постояльца; и все это делается не для
того, что постояльцу нужна квартира,  а  для  того,  чтоб  взять  с  хозяина
деньги: не захочет откупиться, так и терпи. В  1568  году  король  приказал,
чтобы квартиры расписывались непременно в присутствии двух городских  радцев
и чтоб не отводить квартир никому, у кого есть свои домы в  городе.  В  1539
году вследствие жалоб жителей Черкас на своего старосту было определено, что
они обязаны давать на городовую сторожу по два  гроша  с  каждого  человека,
который ест свой хлеб; ежегодно  должны  давать  старосте  по  возу  сена  с
каждого двора; мед возить в Киев на продажу не могут,  но  должны  продавать
его на месте старосте по 85 грошей кадь, будет ли он дешев или дорог;  могут
сытить ежегодно  восемь  канунов,  по  две  кади  каждый  раз:  к  Рождеству
Христову, к Великому дню, к св.  Илии,  к  Спасу,  к  Успению  пречистой,  к
Рождеству пречистой, к св. Михаилу архангелу, к св. Николе; с пасек старосте
ничего не дают; что касается уходов по Днепру бобровых и рыбных, то староста
отпускает их на эти уходы из доли, на какой с ними условится; осенью,  когда
колодки на бобров будут ставить, дают по бобру  на  город;  рыбу  вольно  им
ловить и продавать, только часть должны давать на город; который козак умрет
или татары возьмут, а жены и детей у него не останется, то  половину  имения
его староста берет на город, а другую  отдает  то  душе;  днепровский  порог
Звонец мещане держат за собою, и староста в него не  вступается;  коледы  на
Рождество Христово мещане и козаки дают старосте по лисице, или по кунице, а
не будет лисицы или куницы, то по шести  грошей;  с  двух  человек  староста
берет по подводе на поезд в Канев; случится посол или  гонец  татарский,  то
мещане дают ему квартиру, а староста - мед; что касается сторожи  степной  и
водяной и переезжанья татарских шляхов, то мещане обязаны стеречь,  а  шляхи
переезжать вместе со старостовыми слугами.
   В 1538 году король позволил жителям Вильны построить  мост  на  городские
деньги с правом собирать пошлину с проезжих по пенязю с воза. В том же  году
с виленцев потребовали было 500 коп грошей ордынщины; но они  объявили,  что
по привилегиям своим платят только 80 коп, и король оставил эти привилегии в
силе; но когда потом  виленцы,  основываясь  на  своих  привилегиях,  хотели
отбыть от нового мыта, наложенного на все вывозные товары  на  три  года  по
случаю войны московской, то король не исполнил их просьбы  и  велел  платить
мыто вместе с другими. В 1540 году дана была уставная  грамота  свислочьским
горожанам и волостным людям, замечательная для нас по  сохранившимся  в  ней
названиям самых древних на  Руси  поборов;  так  говорится:  "А  полюдья  по
полтора гроша с дыма, осенью". В  уставной  могилевской  грамоте  1561  года
исчисляются подати, какие горожане должны были  платить  с  каждого  участка
земли, приносящей известный доход, с домов, лавок, причем  отличаются  дома,
находящиеся на рынке, от домов,  построенных  на  улицах:  с  первых  подать
больше, чем со вторых; луга над Днепром отличаются от лугов  на  болотах:  с
первых также подать больше, чем со вторых. Грамота эта особенно замечательна
определением, когда горожане могли приготовлять у себя хмельное питье, ибо в
этих определениях сходились, как увидим, ycтaвныe грамоты городам  Восточной
и Западной России: "Сытить мед вольно панам семь раз на год, т. е. к Спасову
дню, к Вознесенью, к Троицыну дню, к  Успеньеву  дню,  Николину,  Петрову  и
Ильину дню, на каждый раз могут покупать меду не больше  как  на  два  рубля
грошей широких. Мещанам  могилевским  вольно  иметь  12  складов  в  год  на
праздники, причем также не могут сытить меду больше чем на два рубля  грошей
широких. Кроме тоге, вольно всем мещанам для собственного употребления, а не
на продажу держать мед, пиво, и, с ведома мытников, палить горелку к свадьбе
сына или дочери и на коляцыю (collatio);  кроме  того  мещане  могут  палить
горелку пять раз в год: к Рождеству Христову, к маслянице, к Великому дню, к
Троицыну дню и к Николину дню осеннему;  однако  они  не  могут  каждый  раз
употреблять на горелку больше четверти солоду". В этой же грамоте говорится,
что в силу нового постановленья поручено  войтовство  мещанину  могилевскому
Иосифовичу, а для лучшего порядка и управления установлено  четыре  сотника,
из которых каждому поручена в управу известная часть  людей:  войты  никаких
городских дел не могут решать без совета с сотниками и  другими  главнейшими
мещанами.
   Что касается цехов, то Сигизмунд-Август в 1552 году дал виленскому войту,
бурмистрам  и  радцам  право  старые  ремесленные   товарищества   (collegia
opificum) исправлять и учреждать новые,  давая  им  привилегии,  предписывая
законы и обычаи; никто в городе не  смел  заниматься  никаким  ремеслом,  не
будучи приписан к известному товариществу  (collegium  seu  universitas).  B
противном случае он подвергался тюремному заключению,  отнятию  инструментов
ремесленных, конфискации движимой собственности.
   По  челобитью  жидов,  Стефан  Баторий  в  1578  году  предписал  войтам,
бурмистрам и радцам всех городов, чтоб жиды сулились правом  земским,  а  не
магдебургским.
   Мы видели, что еще при великом князе Александре в Бельзской волости  было
постановлено, что землевладелец, который захочет установить у себя легчайшие
работы и дани с целию переманить больше крестьян, подвергался  пени  во  100
коп грошей. В 1551 году землевладельцы Витебского повета  согласились  между
собою и постановили, на каких условиях жить у них вольным крестьянах: каждый
обязался водворять их не иначе, как по принятому в земле Полоцкой обычаю, т.
е. крестьянин должен был давать пану четвертый сноп, который  молотился  при
папском посланце. Притом крестьяне должны были кормить посланцев  панских  и
доставлять панскую долю в назначенное место;  от  пчел  должны  были  давать
панам половину меду. Каждое лето должны на панском хлебе  работать  на  пана
восемь толок, два дня пахать паровое поле,  два  дня  рубить  лед,  два  дня
косить сено, два дня жать рожь и всякие хлеба;  весною,  в  течение  недели,
строить на панском дворе новые хоромы или починивать старые, а зимою  ходить
на охоту и на рыбную ловлю. Если вольный  крестьянин  (похожий  человек)  не
захочет жить на четвертой доле, то должен круглый год  работать  два  дня  в
неделю, с косою, сохою, серпом, топором, с чем только будет  приказано,  да,
кроме того, летом отработать 8 толок.  А  если  вольный  крестьянин  захочет
перейти к другому землевладельцу, то обязан заблаговременно, летом, уступить
пану своему паровое поле и, явившись на мирской  сходке,  на  первой  неделе
великого поста, ударивши челом и заплативши выходную  куницу  -  12  широких
грошей, пойти прочь. Если б вольный крестьянин, живя  в  селе,  допустил  до
расстройства свой дом  или  гумно,  то,  уходя  прочь,  должен  поправить  и
обстроить, чтоб было так, как он сам застал. А если б кто  поселил  вольного
человека  на  сыром  корне,  где  прежде  не  было  селитьбы,  ни   готового
распаханного поля, то поселенцу должно быть дано 10 лет льготы, по миновании
которых он должен также давать четвертый сноп и нести  все  упомянутые  выше
службы.  Постановивши  эти  условия,  землевладельцы  объявили,   что   если
кто-нибудь из них будет водворять вольных людей, довольствуясь более легкими
повинностями, из желания заселить свое имение или в чем-нибудь нарушит устав
и будет уличен, то платит королю пени 50 коп  грошей.  В  1553  году  король
Сигизмунд-Август, подтвердив это  постановление,  принял  его  и  для  своих
крестьян.
   В уставе о волоках, данном в 1557 году для королевских волостей княжества
Литовского, бояре путные стародавные и некупленные были водворяемы  на  двух
волоках, с которых они платили за все повинности деньгами, смотря по  оценке
земли, а  в  тот  год,  когда  ездили  в  дорогу,  ничего  не  платили;  без
королевского приказания уряд не мог их посылать никуда. Из числа  этих  бояр
ревизоры выбирали служек, которые должны были находиться  при  каждом  замке
или дворе королевском в потребном числе: они ездили с листами королевскими к
дворам, уряду подлежащим, отвозили  в  Вильну  денежные  подати,  ездили  на
следствия по жалобам крестьян