Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
принял магометанство, и поэтому
неудивительно читать в летописях, что какой-то Изосим принял ислам в
угодность татарскому баскаку. Берге наследовал Менгу-Тимур, внук Батыя
от второго сына его Тутукана. В 1275 году происходила вторичная перепись
народа на Руси и в Новгороде. На западе по-прежнему шла борьба с Литвою
и немцами. В Литве в это время произошли усобицы, вследствие которых
прибежал во Псков один из литовских князей, именем Довмонт, с дружиною и
с целым родом, принял крещение под именем Тимофея и был посажен пскови-
тянами на столе св. Всеволода: здесь в первый раз видим то явление, что
русский город призывает к себе в князья литвина вместо Рюриковича, явле-
ние любопытное, потому что оно объясняет нам тогдашние понятия и отноше-
ния, объясняет древнее призвание самого Рюрика, объясняет ту легкость, с
какою и другие западные русские города в это время и после подчинялись
династии князей литовских. Псковичи не ошиблись в выборе: Довмонт своими
доблестями, своею ревностию по новой вере и новом отечестве напомнил Ру-
си лучших князей ее из рода Рюрикова - Мстиславов, Александра Невского.
Чрез несколько дней после того, как псковичи провозгласили его князем,
Довмонт, взявши три девяноста дружины, отправился на Литовскую землю и
повоевал свое прежнее отечество, пленил родную тетку свою, жену князя
Гердена, и с большим полоном возвращался во Псков. Переправившись через
Двину и отъехав верст пять от берега, он стал шатрами на бору, расставил
сторожей по реке, отпустил два девяноста ратных с полоном во Псков, а
сам остался с одним девяностом, ожидая за собою погони. Гердена и других
князей не было дома, когда Довмонт пустошил их землю; возвратившись, они
погнались с 700 человек вслед за ним, грозясь схватить его руками и пре-
дать лютой смерти, а псковичей иссечь мечами. Стража, расставленная Дов-
монтом на берегу Двины, прибежала и объявила ему, что литва уже перепра-
вилась через реку. Тогда Довмонт сказал своей дружине: "Братья мужи
псковичи! кто стар, тот отец, а кто молод, тот брат! слышал я о мужестве
вашем во всех сторонах; теперь перед нами, братья, живот и смерть:
братья мужи псковичи! потянем за св. Троицу и за свое отечество". Поехал
князь Довмонт с псковичами на литву и одним девяностом семьсот победил.
В следующем 1267 году новгородцы с Довмонтом и псковичами ходили на Лит-
ву и много повоевали; в 1275 году русские князья ходили на Литву вместе
с татарами и возвратились с большою добычею. В 1268 году новгородцы соб-
рались было опять на Литву, но на дороге раздумали и пошли за Нарову к
Раковору (Везенберг), много земли попустошили, но города не взяли и, по-
терявши 7 человек, возвратились домой; но скоро потом решились предпри-
нять поход поважнее и, подумавши с посадником своим Михаилом, послали за
князем Димитрием Александровичем, сыном Невского, звать его из Переяс-
лавля с полками; послали и к великому князю Ярославу, и тот прислал сы-
новей своих с войском, Тогда новгородцы сыскали мастеров, умеющих делать
стенобитные орудия, и начали чинить пороки на владычнем дворе. Немцы-ри-
жане, феллинцы, юрьевцы, услыхавши о таких сборах, отправили в Новгород
послов, которые объявили гражданам: "Нам с вами мир, переведывайтесь с
датчанами-колыванцами (ревельцами) и раковорцами (везенбергцами), а мы к
ним не пристаем, на чем и крест целуем"; и точно - поцеловали крест;
новгородцы, однако, этим не удовольствовались, послали в Ливонию привес-
ти к кресту всех пискупов и божиих дворян (рыцарей), и те все присягну-
ли, что не будут помогать датчанам. Обезопасив себя таким образом со
стороны немцев, новгородцы выступили в поход под предводительством семи
князей, в числе которых был и Довмонт с псковичами. В январе месяце вош-
ли они в Немецкую землю и начали опустошать ее, по обычаю; в одном месте
русские нашли огромную непроходимую пещеру, куда спряталось множество
чуди; три дня стояли полки перед пещерою и никак не могли добраться до
чуди; наконец один из мастеров, который был при машинах, догадался пус-
тить в нее воду: этим средством чудь принуждена была покинуть свое убе-
жище и была перебита. От пещеры русские пошли дальше к Раковору, но ког-
да достигли реки Кеголы 18 февраля, то вдруг увидали перед собою полки
немецкие, которые стояли как лес дремучий, потому что собралась вся зем-
ля немецкая, обманувши новгородцев ложною клятвою. Русские, однако, не
испугались, пошли к немцам за реку и начали ставить полки: псковичи ста-
ли по правую руку; князь Димитрий Александрович с переяславцами и с сы-
ном великого князя Святославом стали по правую же руку повыше; по левую
стал другой сын великого князя, Михаил, с тверичами, а новгородцы стали
в лице железному полку против великой свиньи и в таком порядке схвати-
лись с немцами Было побоище страшное, говорит летописец, какого не вида-
ли ни отцы, ни деды; русские сломили немцев и гнали их семь верст вплоть
до города Раковора; но дорого стоила им эта победа: посадник с тринад-
цатью знаменитейшими гражданами полегли на месте, много пало и других
добрых бояр, а черных людей без числа: иные пропали без вести, и в том
числе тысяцкий Кондрат. Сколько пало неприятелей, видно из того, что
конница русская не могла пробиться по их трупам; но у них оставались еще
свежие полки, которые во время бегства остальных успели врезаться
свиньею в обоз новгородский; князь Димитрий хотел немедленно напасть на
них, но другие князья его удержали. "Время уже к ночи, - говорили они, -
в темноте смешаемся и будем бить своих". Таким образом, оба войска оста-
новились друг против друга, ожидая рассвета, чтоб начать снова битву; но
когда рассвело, то немецких полков уже не было более видно: они бежали в
ночь. Новгородцы стояли три дня на костях (на поле битвы), на четвертый
тронулись, везя с собою избиенных братий, честно отдавших живот свой, по
выражению летописца. Но Довмонт с псковичами хотели воспользоваться по-
бедою, опустошили Ливонию до самого моря и, возвратившись, наполнили
землю свою множеством полона. Латины (немцы), собравши остаток сил, спе-
шили отомстить псковичам: пришли тайно на границу, сожгли несколько
псковских сел и ушли назад, не имея возможности предпринять что-нибудь
важное; их было только 800 человек; но Довмонт погнался за ними с 60 че-
ловек дружины и разбил. В следующем 1269 году магистр пришел под Псков с
силою тяжкою: 10 дней стояли немцы под городом и с уроном принуждены бы-
ли отступить; между тем явились новгородцы на помощь и погнались за неп-
риятелем, который успел, однако, уйти за реку и оттуда заключить мир на
всей воле новгородской. Оставалось покончить с датчанами ревельскими, и
в том же году сам великий князь Ярослав послал сына Святослава в Низовую
землю собирать полки; собрались все князья, и бесчисленное множество
войска пришло в Новгород; был тут и баскак великий владимирский, именем
Амраган, и все вместе хотели выступить на Колывань. Датчане испугались и
прислали просить мира: "Кланяемся на всей вашей воле, Наровы всей отсту-
паемся, только крови не проливайте". Новгородцы подумали и заключили мир
на этих условиях.
До сих пор мы преимущественно обращали внимание на преемство великих
князей владимирских и отношения их к родичам; теперь взглянем на отноше-
ния князей в других волостях Северо-Восточной Руси. Летописец не гово-
рит, где княжил Святослав Всеволодович, лишенный владимирского стола, и
сын его Димитрий, ибо прежний удел их Суздаль отдан был Невским брату
своему Андрею Ярославичу, также лишившемуся Владимира; мы видим после,
что этот Димитрий помогает Невскому в войне против Новгорода; наконец,
под 1269 годом встречаем известие о смерти Димитрия и погребении его в
Юрьеве - знак, что он княжил в этом городе, который держал отец его Свя-
тослав по смерти Всеволода III, следовательно, Юрьев, как неотъемлемая
вотчина, остался за Святославом и тогда, когда он получил от брата Ярос-
лава Суздаль, По смерти Андрея Ярославича остались сыновья Юрий и Михай-
ла; первого мы видели в Новгороде. В 1249 г. умер последний сын Констан-
тина Всеволодовича, Владимир углицкий, оставив двоих сыновей - Андрея и
Романа, из которых Андрей умер в 1261 г. В один год с Владимиром умер
племянник его Василий Всеволодович ярославский, не оставив сыновей,
вследствие чего произошло любопытное явление: прежде, в старой Руси, во-
лости не считались собственностию отдельных князей, но собственностию
целого рода, и если какой-нибудь князь умирал, то волость его не перехо-
дила даже и к сыновьям, но к старшему в роде или племени; на севере мы
видим, что волости начинают переходить прямо к сыновьям, исключая одной
старшей волости, Владимирской; но мало этого, понятие о собственности,
отдельности владения так утвердилось, что удел, за неимением сыновей,
переходит к дочери покойного князя, вследствие чего дочь Василия Всево-
лодовича начала княжить в Ярославле с матерью, которая стала искать ей
жениха. В это время в Смоленской волости княжили трое сыновей Ростислава
Мстиславича, внука Давыда Ростиславича: Глеб, которого мы видели союзни-
ком Ярослава Ярославича против Новгорода, Михаил и Феодор; по словам ле-
тописца, Глеб и Михаил обидели Феодора, давши ему один только Можайск;
этого-то Феодора можайского вдова Василия Всеволодовича выбрала в мужья
своей дочери, и таким образом один из Ростиславичей смоленских получил в
приданое за женою волость суздальских Юрьевичей. В житии князя Феодора
находим следующие дополнительные известия: от первой жены, княжны ярос-
лавской, он имел сына Михаила; во время отсутствия князя в Орду жена его
умерла, и теща с боярами, провозгласив князем молодого Михаила, не впус-
тили в город Феодора, когда он приехал из Орды. Феодор отправился назад
в Орду, там женился на ханской дочери, прижил с нею двоих сыновей - Да-
вида и Константина - и, услыхав о смерти старшего сына, Михаила, возвра-
тился в Ярославль, где утвердился с ханскою помощию.
Из князей муромских упоминается Ярослав по случаю брака ростовского
князя Бориса Васильевича на его дочери. В Рязани княжил Олег Ингваревич,
внук Игорев, правнук Глебов, оставивший (1258 г.) стол сыну Роману. В
1270 году на Романа донесли хану Менгу-Тимуру, будто он хулит хана и ру-
гается вере татарской; хан напустил на Романа татар, которые стали при-
нуждать его к своей вере; тот не соглашался, и когда стали его бить, то
он продолжал восхвалять христианство и бранить веру татарскую; тогда
разъяренные татары отрезали ему язык, заткнули рот платком и, изрезавши
всего по составам, отняли наконец голову и взоткнули на копье. Расска-
завши смерть Романову, летописец обращается к русским князьям и увещева-
ет их не пленяться суетною славою света сего, не обижать друг друга, не
лукавствовать между собою, не похищать чужого, не обижать меньших роди-
чей. Неизвестно, кто оклеветал Романа.
Из бояр при князьях Северо-Восточной Руси упоминается Жидислав, вое-
вода князя Ярослава Ярославича, которого татары убили в Переяславле в
1252 году; именем своим он напоминает прежних, славных на севере Жидис-
лавов, или Жирославов. У князя Василия костромского упоминается воевода
Семен, опустошавший в 1272 году Новгородскую волость; можно думать, что
это одно лицо с знаменитым впоследствии Семеном Тонилиевичем.
Обратимся теперь к Юго-Западной Руси.
Плано-Карпини, проехавший через древнюю собственную Русь (Киевскую
область) в 1245 году, говорит, что он во все продолжение пути находился
в беспрестанном страхе перед литовцами, которые начали опустошать теперь
и Приднепровье благодаря тому, что некому было противиться: большая
часть жителей Руси или была побита, или взята в плен татарами; Киев пос-
ле Батыева опустошения сделался ничтожным городком, в котором едва нас-
читывалось домов с двести, жители находились в страшном рабстве; по ок-
рестностям путешественники находили бесчисленное множество черепов и
костей человеческих, разбросанных по полям. Таким образом, Русь находи-
лась между двумя страшными врагами, татарами с востока и Литвою с запа-
да, которые не замедлят вступить в борьбу за нее. Но у нее оставался еще
знаменитый князь, под знаменем которого она могла еще с успехом отстаи-
вать свою независимость, хотя и тут, разумеется, собственная Русь не
могла играть по-прежнему первенствующей роли; Киев уже прежде потерял
свое первенствующее значение, перешедшее теперь к богатой области При-
карпатской, отчине знаменитого правнука Изяслава Мстиславича. Но к этой
волости перешло также роковое преимущество Киевского княжества быть
предметом усобиц между Мономаховичами и Ольговичами: несмотря на татарс-
кое опустошение, за Галич продолжали бороться двое представителей обеих
враждебных линий - Даниил Романович Мономахович и Михаил Всеволодович
Ольгович.
Даниил еще до взятия Киева Батыем поехал в Венгрию, но был дурно при-
нят королем, который отказался выдать дочь свою за его сына. Даниил вые-
хал из Венгрии, но, встретив на дороге толпы народа, спасавшегося
бегством от татар, должен был возвратиться назад; потом, услыхав, что
брат, жена и дети спаслись в Польшу, отправился и сам туда же, на дороге
соединился с семейством и вместе с ним поехал к Кондратову сыну Болесла-
ву, который дал ему на время Вышгород, где Даниил и пробыл до тех пор,
пока узнал, что татары вышли из его волости. Обстоятельство, что Даниил
выехал в Венгрию только с одним сыном Львом, оставивши семейство в Гали-
че, заставляет думать, что он не бежал пред татарами, а ездил для сва-
товства и заключения союза с королем против татар. В Галиче ждали Дании-
ла прежние неприятности: когда он подъехал к городу Дрогичину, то на-
местник тамошний не позволил ему войти в город; другие города были опус-
тошены; из Бреста нельзя было выйти в поле от смрада гниющих трупов; во
Владимире не осталось ни одного живого человека; Богородичный собор и
другие церкви были наполнены трупами. Между тем и Михаил черниговский с
сыном Ростиславом возвратились из Польши, где также скрывались от татар,
и проехали мимо Владимира к Пинску, не давши знать Романовичам о своем
приезде, чем явно выказывали вражду свою к ним; из Пинска Михаил отпра-
вился в Киев и жил под этим городом на острове, а сын его Ростислав пое-
хал княжить в Чернигов, Когда, таким образом, Черниговские обнаруживали
неприязнь свою к Романовичам, последние должны были бороться со внутрен-
ними врагами. Бояре галицкие, по словам летописца, называли Даниила сво-
им князем, а между тем сами держали всю землю; главными из них были в
это время Доброслав Судьич, попов внук, и Григорий Васильевич: первый
взял себе Бакоту и все Понизье, а другой хотел овладеть Горною стороною
Перемышльскою, и был мятеж большой в земле и грабеж от них, Даниил пос-
лал стольника своего Якова сказать Доброславу: "Я ваш князь, а вы меня
не слушаетесь, землю грабите; я не велел тебе принимать черниговских бо-
яр, велел дать волости галицким, а Коломыйскую соль отписать на меня",
"Хорошо, - отвечал Доброслав, - так и будет сделано"; но в это самое
время вошли к нему Лазарь Домажирич и Ивор Молибожич, два беззаконника
от племени смердьего, как называет их летописец; они поклонились Доброс-
лаву до земли. Яков удивился и спросил; "За что это они так тебе низко
кланяются?" "За то, что я отдал им Коломыю", - отвечал Доброслав. "Как
же ты смел это сделать без княжеского приказа? - сказал Яков. - Великие
князья держат эту Коломыю на раздачу оруженосцам своим, а эти чего сто-
ят?" "Что же мне говорить?" - отвечал, смеясь, Доброслав; другого ничего
Яков не мог от него добиться. К счастию Даниила, оба боярина, Доброслав
и Григорий, скоро перессорились; Доброславу не хотелось иметь товарища,
и потому он прислал к князю с доносом на Григория, и оба потом явились с
наветами друг на Друга к Даниилу, который был особенно оскорблен гордос-
тию Доброслава: этот боярин приехал к князю в одной сорочке, закинув
вверх голову, в сопровождении толпы галичан, шедших у его стремени. Ро-
мановичи увидали, что оба боярина лгут, оба не хотят ходить по воле кня-
жеской, и потому велели схватить обоих, потом отправили печатника Кирил-
ла в Бакоту собрать подробные сведения о грабительствах боярских и успо-
коить землю, в чем Кирилл и успел.
Но только что установилось спокойствие внутреннее, как Романовичи
должны были приняться за оружие для отражения врагов внешних: в 1241 го-
ду Ростислав Михайлович черниговский, собравши князей болховских и гали-
чан себе преданных, осадил Кирилла в Бакоте; после битвы у городских во-
рот Ростислав потребовал свидания с печатником, надеясь склонить его на
свою сторону, но Кирилл отвечал ему: "Так-то ты благодаришь дядей своих
за их добро? ты позабыл, как тебя выгнал и с отцом король венгерский и
как тогда приняли тебя господа мои, твои дядья? отца твоего в великой
чести держали и Киев ему обещали, тебе Луцк отдали, а мать твою и сестру
из Ярославовых рук освободили". Много умных речей говорил Кирилл, но
Ростислав не послушался; тогда печатник принялся за другое средство, по-
действительнее, и вышел на черниговского князя с пехотою; тот не решился
вступить в битву и ушел за Днепр. Даниил, услыхавши, что Ростислав при-
ходил на Бакоту с князьями болховскими, пошел немедленно на последних,
потому что эти князья также отплатили ему злою неблагодарностию за доб-
ро: когда он жил в Вышгороде у Болеслава мазовецкого, то князья болховс-
кие прибежали также в Польшу от татар; но Болеслав не хотел принимать
их, а хотел ограбить. "Это особенные князья, а не твои ратники", - гово-
рил он Даниилу, который вступился за них; галицкий князь хотел было даже
биться за них с Болеславом, насилу брат его Василько умолил последнего
не трогать болховских, которые обещались служить полякам. Но теперь они
забыли все это, и Даниил без милости опустошал их землю, оставленную та-
тарами в целости для того, чтоб жители сеяли на них пшеницу и просо;
семь городов их взял Даниил и сжег. Но Ростислав черниговский не думал
еще отставать от своих враждебных намерений: соединившись с изменником
Данииловым, боярином Владиславом, и с рязанским изгнанником, братоубий-
цею, князем Константином Владимировичем, овладел Галичем, но был скоро
выгнан оттуда Романовичами и спасен был от дальнейшего преследования
только вестию, что татары вышли из Венгрии и идут на землю Галицкую;
Константин с крамольным владыкою перемышльским также принужден был бе-
жать перед дворецким Данииловым, Андреем; Андрей настиг и разграбил гор-
дых слуг владыкиных, разодрал тулы их бобровые, прилбицы (опушки у шапок
подле лба) волчьи и барсуковые; тут же попался в плен и славный певец
Митуса, который прежде по гордости не хотел служить князю Даниилу. Через
три года (в 1245) Ростислав, женившийся между тем на дочери короля вен-
герского, пришел с тестевым войском опять на волость Даниила, разбил бо-
яр последнего, но был выгнан самим Даниилом.
Через несколько времени Ростислав с полками венгерскими в польскими
вошел в последний раз в землю Галицкую и осадил Ярославль. Во время
сильных боев перед городом венгры и поляки укрепили свой лагерь, чтобы
не терпеть никакого вреда от осажденных до тех пор, пока не будут готовы
осадные машины Ростислав хвастался перед войском своим: "Если б я знал
только, где Даниил и Василько, то поехал бы на них с десятью человека-
ми". Он устроил воинскую игру перед городом и, сражаясь с каким-то Вор-
шем, упал с лошади и вывихнул себе плечо - примета была не на добро, за-
мечает летописец. Даниил и Василько, услыхавши о его приходе, помолились
богу и стали собирать войска. На реке Сане произошла последняя кровопро-
литная битва между Мономаховичами и Ольгович