за Волода-
рем Ростиславичем - Перемышль, за  Васильком  -  Теребовль.  Уладившись,
князья целовали крест: "Если теперь кто-нибудь из нас поднимется на дру-
гого, говорили они, то мы все встанем на зачинщика и крест честной будет
на него же". Все повторяли: "Крест честной на него и вся Земля русская".
После этого князья поцеловались и разъехались по домам.
   Мы видели, что отсутствие отчинности,  непосредственной  наследствен-
ности волостей было главною причиною усобиц, возникших при первом  поко-
лении Ярославичей и продолжавшихся при втором: на Любецком съезде князья
отстранили эту главную причину, стараясь ввести каждого родича во владе-
ние теми волостями, которые при первом поколении принадлежали отцу  его.
И точно, борьба на востоке  с  Святославичами  за  волость  Черниговскую
прекратилась Любецким съездом; но не кончилась борьба на западе, на  Во-
лыни: там сидели вместе изгои - Ростиславичи и Давыд  Игоревич.  Младший
из Ростиславичей, Василько, князь теребовльский отличался  необыкновенно
предприимчивым духом; он уже был известен своими войнами с  Польшею,  на
опустошение которой водил половцев; теперь он затевал новые  походы:  на
его зов шли к нему толпы берендеев, печенегов, торков; он хотел  идти  с
ними на Польшу, завоевать ее и отмстить ей за Русскую землю,  за  походы
обоих Болеславов; потом хотел идти на болгар дунайских  и  заставить  их
переселиться на Русь; наконец, хотел идти на половцев, и либо найти себе
славу, либо голову свою сложить за Русскую землю. Понятно, что соседство
такого князя не могло нравиться Давыду, особенно если последний не  знал
настоящих намерений Василька, слышал только о его военных  приготовлени-
ях, слышал о приближении варварских полков и мог думать, что  воинствен-
ный Василько прежде всего устремит их  на  его  волости:  известна  была
вражда Ростиславичей к прежнему волынскому князю, Ярополку, известно бы-
ло подозрение, которое лежало на них в смерти последнего. Нашлись  люди,
которые возможность переменили в действительность;  странным  могло  ка-
заться, что двое доблестнейших князей, Мономах и Василько, не воспользу-
ются своею доблестию, своею славою для возвышения, усиления себя на счет
князей менее достойных, и вот трое мужей из дружины Давыдовой  -  Туряк,
Лазарь и Василь начали говорить своему князю, что Мономах  сговорился  с
Васильком на него и на Святополка, что Мономах хочет сесть  в  Киеве,  а
Василько - на Волыни. Давыд испугался: дело шло  о  потери  волости,  об
изгнании, которое он уже испытал; вероятность была в словах  мужей  его;
притом же мы не знаем, какие еще доказательства приводили они, не знаем,
в какой степени поведение Мономаха и Василька в самом Любече  могло  по-
дать повод к толкам: в то время, когда князья мирились и рядились,  дру-
жинники их наблюдали и толковали и, бог весть, до  чего  могли  дотолко-
ваться. Как бы то ни было, летописец и, как видно,  вообще  современники
складывали главную вину на мужей Давыдовых, а его обвиняли только за то,
что, поддавшись страху, поспешил поверить лживым словам. Он  приехал  из
Любеча в Киев вместе с Святополком и рассказал ему за верное, что слышал
от мужей своих: "Кто убил брата твоего Ярополка? - говорил он ему,  -  а
теперь мыслит и на тебя и на меня, сговорился с Владимиром, промышляй  о
своей голове!" Святополк смутился, не знал, верить или нет;  он  отвечал
Давыду: "Если правду говоришь, то бог тебе будет свидетель, если  же  из
зависти, то бог тебе судья". Потом жалость взяла Святополка по брате, да
и о себе стал думать: "Ну как это правда?" Давыд постарался уверить его,
что правда, и стали вместе думать о Васильке; тогда как Василько с  Вла-
димиром не имели ни о чем понятия. Давыд начал говорить Святополку: "Ес-
ли не схватим Василька, то ни тебе не княжить в Киеве, ни мне - во  Вла-
димире". Святополк согласился. В это время приехал Василько в Киев и по-
шел помолиться в Михайловский монастырь, где и поужинал, а вечером возв-
ратился в свой обоз. На другой день утром прислал  к  нему  Святополк  с
просьбою, чтоб не ходил от его именин; Василько велел отвечать,  что  не
может дожидаться, боится, не было бы рати дома, Давыд прислал к  нему  с
тем же приглашением: "Не ходи, не ослушайся старшего брата". Но Василько
и тут не согласился. Тогда Давыд сказал Святополку:  "Видишь,  не  хочет
тебя знать, находясь в твоей волости; что же будет, когда придет в  свою
землю? Увидишь, что займет города твои Туров, Пинск и другие, тогда  по-
мянешь меня; созови киевлян, схвати его и отдай мне".  Святополк  послу-
шался и послал сказать Васильку: "Если не хочешь остаться до именин,  то
зайди хотя нынче, повидаемся и посидим вместе с Давыдом". Василько  обе-
щался прийти, и уже сел на лошадь и поехал, как встретился ему  один  из
слуг его и сказал: "Не езди, князь: хотят тебя  схватить".  Василько  не
поверил, думал: "Как меня схватить? а крест-то мне целовали,  обещались,
что если кто на кого первый поднимется, то  все  будут  на  зачинщика  и
крест честной". Подумав таким образом, он перекрестился,  сказав:  "Воля
господня да будет!" и продолжал путь. С малою  дружиною  приехал  он  на
княжий двор; Святополк вышел к нему навстречу, ввел в избу:  пришел  Да-
выд, и сели. Святополк стал  опять  упрашивать  Василька:  "Останься  на
праздник". Василько отвечал: "Никак не могу, брат; я уже и обоз отправил
вперед". А Давыд во все время сидел, как немой.  Потом  Святополк  начал
упрашивать Василька хотя позавтракать у него; позавтракать Василько сог-
ласился, и Святополк вышел, сказавши: "Посидите вы  здесь,  а  я  пойду,
распоряжусь". Василько стал разговаривать с Давыдом, но у того  не  было
ни языка, ни ушей - так испугался! И, посидевши немного,  спросил  слуг:
"Где брат Святополк?" Ему отвечали: "Стоит в сенях". Тогда он сказал Ва-
сильку: "Я пойду за ним; а ты, брат, посиди". Но только что Давыд вышел,
как Василька заперли, заковали в двойные оковы и приставили сторожей  на
ночь. На другой день утром Святополк созвал бояр и киевлян  и  рассказал
им все, что слышал от Давыда, что вот Василько брата его убил, а  теперь
сговорился с Владимиром, хотят его убить, а города его побрать себе. Бо-
яре и простые люди отвечали: "Тебе, князь, надобно беречь  свою  голову:
если Давыд сказал правду, то Василька должно наказать;  если  же  сказал
неправду, то пусть отвечает перед богом". Узнали об этом игумены и нача-
ли просить Святополка за Василька; Святополк отвечал им: "Ведь  это  все
Давыд"; а Давыд, видя, что за Василька просят  и  Святополк  колеблется,
начал получать на ослепление. "Если ты этого не сделаешь, -  говорил  он
Святополку, - отпустишь его, то ни тебе не княжить, ни мне".  Святополк,
по свидетельству летописца, хотел отпустить Василька, но Давыд никак  не
хотел, потому что сильно опасался теребовльского князя.  Кончилось  тем,
однако, что Святополк выдал Давыду Василька. В ночь перевезли его из Ки-
ева в Белгород на телеге, в оковах, ссадили с телеги, ввели в  маленькую
избу и посадили; оглядевшись, Василько увидал, что  овчарь  Святополков,
родом торчин, именем Беренди, точит нож; князь догадался, что хотят  ос-
лепить его, и "возопил к богу с плачем великим и стоном".  И  вот  вошли
посланные от Святополка и Давыда - Сновид Изечевич,  конюх  Святополков,
да Димитрий, конюх Давыдов - и начали расстилать ковер,  потом  схватили
Василька и хотели повалить; но тот боролся с ними крепко, так что вдвоем
не могли с ним сладить, и позвали других, тем  удалось  повалить  его  и
связать. Тогда сняли доску с печи и положили ему на грудь, а  по  концам
ее сели Сновид и Димитрий, и все не могли удержаться, подошло двое  дру-
гих, взяли еще доску с печи и сели: кости затрещали  в  груди  Василька;
тогда подошел торчин с ножем, хотел ударить в глаз и не попал, перерезал
лицо; наконец, вырезал оба глаза один за другим, и Василько обеспамятел.
Его подняли вместе с ковром, положили на телегу, как мертвого, и повезли
во Владимир; переехавши Вздвиженский мост, Сновид с товарищами останови-
лись, сняли с Василька кровавую сорочку и отдали попадье вымыть, а  сами
сели обедать; попадья, вымывши сорочку, надела ее опять  на  Василька  и
стала плакаться над ним, как над мертвым. Василько  очнулся  и  спросил:
"Где я?" Попадья отвечала: "В городе Вздвиженске". Тогда он спросил воды
и, напившись, опамятовался совершенно; пощупал сорочку и сказал:  "Зачем
сняли ее с меня; пусть бы я в той кровавой сорочке смерть принял и  стал
перед богом". Между тем Сновид с товарищами пообедали и повезли Василька
скоро во Владимир, куда приехали на шестой день. Приехал с ними  туда  и
Давыд, как будто поймал какую-то добычу, по выражению летописца;  к  Ва-
сильку приставили стеречь 30 человек с двумя отроками княжескими.
   Мономах, узнав, что Василька схватили и ослепили, ужаснулся, заплакал
и сказал: "Такого зла никогда не бывало в Русской земле ни при дедах, ни
при отцах наших". И тотчас послал сказать Давыду и Олегу  Святославичам:
"Приходите к Городцу, исправим зло, какое  случилось  теперь  в  Русской
земле и в нашей братьи: бросили между нас нож; если это оставим так,  то
большее зло встанет, начнет убивать брат брата и погибнет Земля русская:
враги наши половцы придут и возьмут ее". Давыд и Олег также сильно огор-
чились, плакали и, собравши немедленно войско, пришли к Владимиру. Тогда
от всех троих послали они сказать Святополку: "Зачем это ты сделал такое
зло в Русской земле, бросил нож между нами? Зачем ослепил брата  своего?
Если бы он был в чем виноват, то ты обличил бы его перед нами и тогда по
вине наказал его; а теперь скажи, в чем он виноват, что ты ему это  сде-
лал?" Святополк отвечал: "Мне сказал Давыд Игоревич, что Василько  брата
моего убил, Ярополка, хотел и меня убить, волость мою занять, сговорился
с Владимиром, чтоб сесть Владимиру в Киеве, а Васильку - на Волыни;  мне
поневоле было свою голову беречь, да и не я ослепил его, а Давыд: он по-
вез его к себе, да и ослепил на дороге". Послы Мономаха и  Святославичей
возражали: "Нечего тебе оправдываться тем, что Давыд его ослепил:  не  в
Давыдове городе его взяли и ослепили, а в твоем", и, поговорив таким об-
разом, ушли. На другой день князья хотели уже переходить Днепр и идти на
Святополка, и тот уже думал бежать из Киева; но киевляне не пустили его,
а послали к Владимиру мачеху его, жену покойного великого князя Всеволо-
да, да митрополита Николая; те от имени граждан стали умолять князей  не
воевать с Святополком: "Если станете воевать  друг  с  другом,  говорили
они, то поганые обрадуются, возьмут Землю русскую, которую приобрели де-
ды и отцы ваши; они с великим трудом и храбростью  поборали  по  Русской
земле, да и другие земли приискивали, а вы хотите погубить и  свою  зем-
лю". Владимир расплакался и сказал: "В самом деле, отцы и деды наши соб-
люли Землю русскую, а мы хотим погубить ее",  и  склонился  на  просьбу.
Княгиня и митрополит возвратились назад и объявили в Киеве, что мир  бу-
дет и точно, князья начали пересылаться и удалились; Владимир и  Святос-
лавичи сказали Святополку: "Так как это все Давыд наделал, то ступай ты,
Святополк, на Давыда, либо схвати его, либо  выгони".  Святополк  взялся
исполнить их волю.
   Между тем Василька все держали под стражею во Владимире; там же нахо-
дился в это время и летописец, именем Василий, оставивший  нам  известия
об этих событиях. "В одну ночь, говорит он, прислал за мной князь Давыд;
я пришел и застал около него дружину; князь велел мне сесть и начал  го-
ворить: "Этой ночью промолвил Василько сторожам своим: "Слышу, что  идет
Владимир и Святополк на Давыда; если бы меня Давыд  послушал,  то  я  бы
послал боярина своего к Владимиру, и тот бы возвратился";  так  сходи-ка
ты, Василий, к тезке своему Васильку и скажи ему,  что  если  он  пошлет
своего мужа и Владимир воротится, то я дам ему город, какой ему люб: ли-
бо Всеволож, либо Шеполь, либо Перемышль". Я пошел к Васильку и  расска-
зал ему все речи Давыдовы; он отвечал мне: "Я этого не говорил, но наде-
юсь на бога, пошлю, чтоб не проливали ради меня крови; одно  мне  удиви-
тельно: дает мне свой город, а мой город - Теребовль, вот моя  волость".
Лотом сказал мне: "Иди к  Давыду  и  скажи  ему,  чтоб  прислал  ко  мне
Кульмея, я его хочу послать ко Владимиру". Но, как видно, Давыд побоялся
поручить переговоры человеку, которого выбрал Василько, и послал того же
Василия сказать ему, что Кульмея нет. В  это  свидание  Василько  выслал
слугу и начал говорить Василию: "Слышу, что Давыд хочет отдать меня  ля-
хам; видно, мало еще насытился моей крови, хочет больше,  потому  что  я
ляхам много зла наделал и хотел еще больше  наделать,  отомстить  им  за
Русскую землю; если он выдаст меня ляхам, то смерти не боюсь; но вот что
скажу тебе: вправду бог навел на меня эту беду за мое высокоумье: пришла
ко мне весть, что идут ко мне берендеи, печенеги и торки; вот я и  начал
думать: как придут они ко мне, то скажу братьям, Володарю и Давыду: дай-
те мне дружину свою младшую, а сами пейте и веселитесь;  думал  я  пойти
зимою на Польскую землю, а летом взять ее и отомстить за Русскую  землю;
потом хотел перенять болгар дунайских и посадить их у себя, а потом  хо-
тел проситься у Святополка и у Владимира на половцев и либо  славу  себе
найти, либо голову свою сложить за Русскую землю; а другого помышления в
сердце моем не было ни на Святополка, ни на Давыда; клянусь богом и  его
пришествием, что не мыслил зла братии ни в чем,  но  за  мое  высокоумье
низложил меня бог и смирил".
   Весною, перед Светлым днем, Давыд выступил в поход, чтобы  взять  Ва-
силькову волость; но у Бужска на границе был встречен Володарем,  братом
Васильковым; Давыд не посмел встать против него и заперся в Бужске;  Во-
лодарь осадил его здесь и послал сказать ему: "Зачем сделал зло и не ка-
ешься, опомнись, сколько зла ты наделал!" Давыд начал складывать вину на
Святополка: "Да разве я это сделал, разве в моем городе? Я и сам боялся,
чтоб и меня не схватили и не сделали со мною того же; я поневоле  должен
был пристать, потому что был в его руках". Володарь отвечал: "Про то ве-
дает бог, кто из вас виноват, а теперь отпусти мне брата, и я помирюсь с
тобою". Давыд обрадовался, выдал Василька Володарю, помирились и  разош-
лись. Но мир не был продолжителен: Давыд, по некоторым известиям(tm), не
хотел возвратить Ростиславичам городов, захваченных в их волости  тотчас
по ослеплении Василька, вследствие чего тою же весною они пришли на  Да-
выда к Всеволожу, а Давыд заперся во Владимире; Всеволож был взят копьем
(приступом) и зажжен, и когда жители побежали от огня, то Василько велел
их всех перебить; так он отомстил свою обиду на людях неповинных,  заме-
чает летописец. Потом Ростиславичи двинулись ко Владимиру, осадили здесь
Давыда и послали сказать гражданам: "Мы пришли не на город ваш и  не  на
вас, но на врагов своих - Туряка, Лазаря и Василя, которые наустили  Да-
выда: послушавшись их, он сделал такое зло: выдайте их, а если хотите за
них биться, то мы готовы". Граждане собрали вече и сказали Давыду:  "Вы-
дай этих людей, не бьемся за них, а за тебя станем биться;  если  же  не
хочешь, то отворим городские ворота, и тогда промышляй  о  себе".  Давыд
отвечал: "Нет их здесь" - он послал их в Луцк; владимирцы послали за ни-
ми туда; Туряк бежал в Киев, а Лазарь и Василь возвратились  в  Турийск.
Владимирцы, узнавши, что они в Турийске,  закричали  Давыду:  "Выдай  их
Ростиславичам, а не то сейчас же сдадимся". Давыд послал  за  Василем  и
Лазарем и выдал их; Ростиславичи заключили мир и на другое  утро  велели
повесить и расстрелять выданных, после чего отошли от города.  Летописец
замечает при этом: "Это уже во второй раз  отомстил  Василько,  чего  не
следовало делать: пусть бы бог был мстителем".
   Осенью 1097 года обещался Святополк братьям идти на Давыда и прогнать
его и только через год (1099) отправился в Брест на границу для  совеща-
ния с поляками: имеем право принять известие, что прежде он  боялся  на-
пасть на Давыда, и решился на это тогда только, когда увидал, что влади-
мирский князь побежден Ростиславичами; но и тут прежде  хотел  заключить
союз с поляками; заключил договор и с Ростиславичами,  поцеловал  к  ним
крест на мир и любовь. Давыд, узнав о прибытии Святополка в Брест,  отп-
равился и сам к польскому князяю Владиславу-Герману  за  помощью;  таким
образом поляки сделались посредниками в борьбе. Они обещались помогать и
Давыду, взявши с него за это обещание 50 гривен золота, причем Владислав
сказал ему: "Ступай с нами в Брест, зовет меня Святополк на сейм; там  и
помирим тебя с ним". Давыд послушался и пошел с ним; но союз с Святопол-
ком показался Владиславу выгоднее: киевский князь дал также ему  богатые
дары, договорился выдать  дочь  свою  за  его  сына;  поэтому  Владислав
объявил Давыду, что он никак не мог склонить Святополка к миру, и  сове-
товал ему идти в свою волость, обещаясь, впрочем, прислать к нему на по-
мощь войско, если он подвергнется нападению от двоюродных братьев. Давыд
сел во Владимире, а Святополк, уладившись с поляками,  пришел  сперва  в
Пинск, откуда послал собирать войска; потом в  Дорогобуж,  где  дождался
полков своих, с ними вместе двинулся на Давыда ко Владимиру и стоял  под
городом семь недель; Давыд все не сдавался, ожидая  помощи  от  поляков;
наконец, видя, что ждать нечего, стал проситься у Святополка,  чтоб  тот
выпустил его из города. Святополк согласился, и они поцеловали друг дру-
гу крест, после чего Давыд выехал в Червень, а Святополк въехал во  Вла-
димир. Из этого рассказа видно, что Давыд при договоре уступил  Владимир
Святополку, а сам удовольствовался Червенем. Выгнавши Давыда из Владими-
ра, Святополк начал думать на Володаря и на Василька; говорил: "Они  си-
дят в волости отца моего и брата", и пошел на них. Ход этой войны  очень
хорошо обнаруживает перед нами характер Святополка: сначала он долго бо-
ялся напасть на Давыда; пошел, когда тот потерпел неудачу в войне с Рос-
тиславичами, но прежде обезопасил себя со стороны поляков; доставши, на-
конец, Владимир, вспомнил, что все Волынское  княжество  принадлежало  к
Киевскому при отце его Изяславе и что после здесь сидел  брат  его  Яро-
полк, а на Любецком съезде положено всем владеть отчинами; и вот  Свято-
полк идет на Ростиславичей, забывши недавний договор с ними и клятву. Но
Ростиславичей трудно было вытеснить из их волости: они выступили  против
Святополка, взявши с собою крест, который он целовал к ним, и  встретили
его на границах своих владений, на Рожни поле; перед началом  битвы  Ва-
силько поднял крест и закричал Святополку: "Вот что ты  целовал;  сперва
ты отнял у меня глаза, а теперь хочешь взять и  душу;  так  пусть  будет
между нами этот крест", и после ходила молва, что  многие  благочестивые
люди видели, как над Васильком возвышался  крест.  Битва  была  сильная,
много пало с обеих сторон, и Святополк, увидавши, наконец, что брань лю-
та, побежал во Владимир; а Володарь и Василько, победивши,  остановились
и сказали: "Довольно с нас если стоим на своей меже", и не пошли дальше.
Святополк между тем прибежал во Владимир с двумя сыновьями -  Мстиславом
и Ярославом, с двумя племянниками, сыновьями  Ярополка,  и  Святославом,
или Святошею, сыном Давыда Святославича; он посадил  во  Владимире  сына
своего, Мстислава, другого сына, Ярослава, послал в Венгрию, уговаривать
короля идти на Ростиславичей, а сам  поехал  в  Киев.  Ярославу  удалось
склонить венгров к нападению на волость Володаря: король Коломан  пришел
с двумя епископами и стал около Перемышля по реке Вагру, а Володарь  за-
перся в городе. В это время возвратился Давыд из Польши, куда  бежал  из
Червена перед началом неприятельских действий Святополка с Ростиславича-
ми; как видно, он не нашел помощи в Польше;  общая  опасность  соединила
его теперь с Ростиславичами, и потому, оставивши жену свою  у  Володаря,
он отпр