родный брат его Даниил галицкий не позволил  ему  долго
оставаться в Киеве: он схватил Ростислава и взял Киев себе; сам, однако,
не остался в нем, а поручил оборонять его от татар  тысяцкому  Димитрию.
Между тем во время бегства Михаилова в Венгрию жена его (сестра Даниило-
ва) и бояре были захвачены князем Ярославом, который овладел  также  Ка-
менцом. Услыхав об этом, Даниил послал  сказать  ему:  "Отпусти  ко  мне
сестру, потому что Михаил на обоих нас зло мыслит". Ярослав исполнил Да-
ниилову просьбу, отправил черниговскую княгиню к брату, а между тем дела
мужа ее шли неудачно в Венгрии: король не захотел выдать дочери своей за
сына его Ростислава и прогнал его от себя; Михаил  с  сыном  отправились
тогда в Польшу к дяде своему Конраду. Но и здесь, как видно, они не мог-
ли получить помощи и потому должны  были  смириться  пред  Романовичами,
послали сказать им: "Много раз грешили мы пред вами, много наделали  вам
вреда и обещаний своих не исполняли; когда и хотели жить в дружбе с  ва-
ми, то неверные галичане не допускали нас до этого; но теперь  клянемся,
что никогда не будем враждовать с вами". Романовичи позабыли зло, отпус-
тили сестру свою к Михаилу и привели его самого к себе из  Польши;  мало
того, обещали отдать ему Киев, а сыну его Ростиславу отдали Луцк; но Ми-
хаил, боясь татар, не смел идти в Киев и ходил по  волости  Романовичей,
которые надавали ему много пшеницы, меду, быков и овец.
   Боязнь Михаилова была основательна: в 1240 году явился Батый под Кие-
вом; окружила город и остолпила сила татарская, по выражению  летописца;
киевлянам нельзя было расслышать друг друга от скрыпа  телег  татарских,
рева верблюдов, ржания лошадей. Батый поставил пороки подле ворот  Лядс-
ких, потому что около этого места были дебри; пороки били  беспрестанно,
день и ночь, и выбили наконец стены, тогда граждане  взошли  на  остаток
укреплений и все продолжали защищаться; тысяцкий Димитрий был ранен, та-
тары овладели и последними стенами и расположились провести на них оста-
ток дня и ночь. Но в ночь граждане выстроили новые деревянные укрепления
около Богородичной церкви, и татарам на другой день нужно было брать  их
опять с кровопролитного бою. Граждане спешили спастись с  имением  своим
на церкви, но стены церковные рухнули под  ними  от  тяжести,  и  татары
окончательно овладели Киевом 6-го декабря; раненого  Димитрия  Батый  не
велел убивать за его храбрость. Весть о гибели Киева послужила знаком  к
отъезду князей - Михаила в Польшу к Конраду, Даниила в Венгрию.  Узнавши
об этом, Батый двинулся на Волынь; подошедши к городу Ладыжину  на  Буге
он поставил против него 12 пороков и не мог разбить стен; тогда льстивы-
ми словами начал уговаривать граждан к сдаче, те поверили его обещаниям,
сдались и были все истреблены. Потом взят был Каменец, Владимир, Галич и
много других городов, обойден один  Кременец  по  своей  неприступности.
Тогда пленный тысяцкий Димитрий, видя гибель земли Русской,  стал  гово-
рить Батыю: "Будет тебе здесь воевать, время идти на  венгров;  если  же
еще станешь медлить, то там земля сильная, соберутся и не пустят тебя  в
нее". Батый послушался и направил путь к венгерским границам.
   Страх напал на Западную Европу, когда узнали о  приближении  татар  к
границам католического мира. Известия об ужасах, испытанных Русью от та-
тар, страшные рассказы об их дикости в соединении с чудесными баснями об
их происхождении и прежних судьбах распространялись по Германии и  далее
на запад. Рассказывали, что татарское войско  занимает  пространство  на
двадцать дней пути в длину и пятнадцать в ширину, огромные табуны  диких
лошадей следуют за ними, что татары вышли прямо из ада и  потому  наруж-
ностью не похожи на других людей. Император Фридрих II разослал  воззва-
ние к общему вооружению против страшных врагов. "Время, -  писал  он,  -
пробудиться от сна, открыть глаза духовные и телесные. Уже секира  лежит
при дереве, и по всему свету разносится весть о  враге,  который  грозит
гибелью целому христианству. Уже давно мы  слышали  о  нем,  но  считали
опасность отдаленною, когда между ним и нами находилось столько  храбрых
народов и князей. Но теперь, когда одни из этих князей погибли, а другие
обращены в рабство, теперь пришла наша  очередь  стать  оплотом  христи-
анству против свирепого неприятеля". Но воззвание доблестного Гогенштау-
фена не достигло цели: в Германии не тронулись на  призыв  ко  всеобщему
вооружению, ибо этому мешала борьба императора с папою  и  проистекавшее
от этой борьбы разъединение;  Германия  ждала  врагов  в  бездейственном
страхе, и одни славянские государства должны были взять на себя борьбу с
татарами.
   Весною 1241 года Батый перешел Карпаты и поразил  венгерского  короля
на реке Солоной (Сайо); король убежал в Австрию,  и  владения  его  были
опустошены. Еще прежде другой отряд татар опустошил  волость  Сендомирс-
кую; потом татары перешли Вислицу, поразили двух  польских  князей  и  в
конце апреля вторглись в Нижнюю Силезию. Здешний герцог Генрих  вышел  к
ним навстречу у Лигница, пал в битве, и уже татарам открыт был путь чрез
Лузацкие долины к Эльбе во внутренность Германии, как день спустя  после
Лигницкой. битвы перед ними явились полки чешского короля Вячеслава. Та-
тары не решились вступить во вторичную битву и пошли назад в Венгрию; на
этом пути опустошили Силезию и Моравию, но при осаде  Ольмюца  потерпели
поражение от чешского воеводы Ярослава из Штернберга и удалились поспеш-
но в Венгрию. Отсюда в том же году они попытались вторгнуться в Австрию,
но здесь загородило им дорогу большое ополчение под  начальством  короля
чешского Вячеслава, герцогов австрийского и каринтийского; татары  опять
не решились вступить в битву и скоро отхлынули на восток. Западная Евро-
па была спасена; но соседняя со степями Русь, европейская  украйна,  на-
долго подпала влиянию татар. Чтобы впоследствии вернее  определить  сте-
пень этого влияния, мы должны теперь познакомиться  с  нравами  и  бытом
этих последних азиатских владык Восточной европейской равнины. Мы  будем
пользоваться известиями западных путешественников, сводя их с восточными
известиями, нам доступными.
   По этим известиям наружностию своею новые  завоеватели  нисколько  не
походили на других людей: большее, чем у других племен, расстояние между
глазами и щеками, выдавшиеся скулы, приплюснутый нос,  маленькие  глаза,
небольшой рост, редкие волосы на бороде - вот отличительные черты их на-
ружности. Жен татарин имеет столько, сколько может содержать, женятся не
разбирая родства, не берут за себя только мать, дочь и сестру  от  одной
матери; жен покупают дорогою ценою у родителей последних.  Живут  они  в
круглых юртах, сделанных из хворосту и тонких жердей, покрытых войлоком;
наверху находится отверстие для освещения и выхода дыма, потому что  по-
середине юрты всегда у них разведен огонь. Некоторые из этих  юрт  легко
разбираются и опять складываются, некоторые же не  могут  разбираться  и
возятся на телегах как есть, и куда бы ни пошли татары, на войну или так
куда-нибудь, всюду возят их за собою. Главное  богатство  их  состоит  в
скоте: верблюдах, быках, овцах, козах и лошадях; у  них  столько  скота,
сколько нет во всем остальном мире. Верят в одного  бога,  творца  всего
видимого и невидимого, виновника счастия и бедствий. Но этому  богу  они
не молятся и не чествуют его, а приносят  жертвы  идолам,  сделанным  из
разных материалов наподобие людей и помещаемым против дверей  юрты;  под
этими идолами кладут изображение сосцов, считая  их  охранителями  стад.
Боготворят также умерших  ханов  своих,  изображениям  которых  приносят
жертвы, и творят поклоны, смотря на юг; обожают  солнце,  луну,  воду  и
землю. Держатся разных суеверных преданий, например считают грехом  дот-
ронуться ножом до огня, бичом до стрел, ловить или  бить  молодых  птиц,
переломить кость другою костью, пролить на землю молоко или  другой  ка-
кой-нибудь напиток и т. п. Молнию считают огненным драконом, падающим  с
неба и могущим оплодотворять женщин. Верят в будущую жизнь,  но  думают,
что и по смерти будут вести такую же  жизнь,  как  и  здесь,  на  земле.
Сильно верят гаданиям и чарам; думают, например, что огонь все  очищает,
и потому иностранных послов и князей с дарами их проводят  сперва  между
двух огней, чтоб они не могли принести хану какого-нибудь  зла.  Нет  ни
одного народа в мире, который бы отличался таким послушанием и уважением
к начальникам своим, как татары. Бранятся они редко между собою и никог-
да не дерутся; воров у них нет, и потому юрты и кибитки их не  запирают-
ся; друг с другом общительны, помогают в нужде; воздержны  и  терпеливы:
случится день, два не поесть - ничего: поют и играют, как будто бы сытно
пообедали, легко переносят также холод и жар; жены  их  целомудренны  на
деле, но некоторые не воздержны на непристойные слова. Любят пить, но  и
в пьяном виде не бранятся и не дерутся. Описав  добрые  качества  татар,
западный путешественник минорит Иоанн Плано-Карпини переходит к  дурным;
прежде всего поразила его в них непомерная гордость, презрение  ко  всем
другим народам: мы видели, говорит он, при дворе ханском великого  князя
русского Ярослава, сына царя грузинского и  многих  других  владетельных
особ - и ни одному из них не было воздаваемо должной  почести:  пристав-
ленные к ним татары, люди незначительные, всегда брали перед ними первое
место. Татары сколько обходительны друг с другом, столько  же  раздражи-
тельны, гневливы с чужими, лживы, коварны, страшно жадны и скупы, свире-
пы: убить человека им ничего не стоит; наконец, очень неопрятны. По  за-
конам Чингисхана смертная казнь назначалась за 14 преступлений: за  суп-
ружескую неверность, воровство, убийство и, между прочим,  за  то,  если
кто убьет животное не по принятому обычаю. Между детьми от жены и налож-
ницы нет у них различия; однако наследником  престола  считался  младший
сын, которого мать была знатнее  по  происхождению  своему  всех  других
ханш; младший сын считался охранителем домашнего очага,  он  поддерживал
семью в случае, если старшие будут убиты на войне. Мужчины ничем не  за-
нимались, кроме стрельбы, да еще немного заботились о стадах, большую же
часть времени проводили на охоте и в стрельбе, потому что все они от ма-
ла до велика хорошие стрелки: дети с двух или трех лет  начинают  ездить
верхом и стрелять в цель. Девушки и женщины ездят верхом,  как  мужчины,
носят луки и стрелы; на женщинах лежат все хозяйственные заботы.  Вообще
женщины пользовались уважением, щадить их по возможности  было  законом;
ханши имели сильное влияние на дела, им принадлежало регентство; в  тор-
жественных случаях подле хана сидела и жена его или жены, даже магомета-
нин Узбек садился по пятницам на золотом троне окруженный справа и слева
женами. Касательно военного устройства  Чингисхан  определил,  чтоб  над
каждыми десятью человеками был один начальник, десятник, над десятью де-
сятниками начальствовал сотник, над десятью сотниками  -  тысячник;  над
десятью тысячниками - особый начальник, а число войска, ему  подчиненно-
го, называлось тьмою; сторожевые отряды назывались караулами. Беглецы  с
поля битвы (если только бегство не было всеобщим) все умерщвлялись; если
из десятка один или несколько храбро бились, а остальные не следовали их
примеру, то последние умерщвлялись; если из десятка один  или  несколько
были взяты в плен, а товарищи  их  не  освободили,  то  последние  также
умерщвлялись. Каждый татарин должен иметь лук, колчан, наполненный стре-
лами, топор и веревки, для того  чтоб  тащить  осадные  машины.  Богатые
сверх того имеют кривые сабли, шлемы, брони и лошадей также  защищенных;
некоторые делают брони для себя и для лошадей из кожи, некоторые  воору-
жаются также копьями; щиты у них хворостяные. Вступая  в  неприятельскую
землю, татары посылают передовые отряды, которые ничего  не  опустошают,
но стараются только убивать людей или обратить их  в  бегство;  за  ними
следует целое войско, которое, наоборот, истребляет все на  пути  своем.
Если встретится большая река, то переправляются сидя на кожаных  мешках,
наполненных пожитками и привязанных к лошадиным хвостам! Завидя  неприя-
теля, передовой отряд бросает в него по три или четыре  стрелы  и,  если
замечает, что не может одолеть его в схватке, обращается в бегство, чтоб
заманить преследующего неприятеля в засаду; на войне  это  самый  хитрый
народ, и не мудрено: больше сорока лет ведут  они  беспрестанные  войны.
Вожди не вступают в битву, но стоят далеко  от  неприятелей,  окруженные
детьми и женщинами на лошадях, иногда сажают на лошадей чучел, чтоб  ка-
залось больше войска. Прямо против неприятеля высылают отряды  из  поко-
ренных народов, а толпы самых храбрых людей посылают направо и налево  в
дальнем расстоянии, чтоб после неожиданно обхватить врага. Если  послед-
ний крепко бьется, то обращаются в бегство и  в  бегстве  бьют  стрелами
преследующего неприятеля. Вообще они не охотники до ручных  схваток,  но
стараются сперва перебить и переранить как можно больше людей и  лошадей
стрелами и потом уже схватываются с ослабленным таким образом  неприяте-
лем. При осаде крепостей разбивают стены машинами, бросая стрелы в осаж-
денных, и не перестают бить и биться ни днем, ни ночью, чтоб  не  давать
нисколько покоя последним, а сами отдыхают, потому что один отряд сменя-
ет другой; бросают на крыши домов жир убитых  людей  и  потом  греческий
огонь, который от того лучше горит; отводят реки от городов или,  наобо-
рот, наводняют последние,  делают  подкопы;  наконец,  огораживают  свой
стан, чтоб быть безопасными от стрельбы неприятелей, и долгим облежанием
принуждают последних к сдаче. При этом они стараются  сперва  обещаниями
уговорить граждан к сдаче, и когда те согласятся, то говорят им:  "Выхо-
дите, чтоб, по своему обычаю, мы могли пересчитать вас", и когда все жи-
тели выйдут из города, то спрашивают, кто между ними знает  какое-нибудь
искусство, и тех сохраняют, остальных же убивают, кроме тех, которых вы-
бирают в рабы, но при этом лучшие, благородные люди никогда не  дождутся
от них пощады. По приказанию Чингисхана не должно щадить имения и  жизни
врагов, потому что плод пощады - сожаление. Мир заключают они  только  с
теми народами, которые соглашаются признать их  господство,  потому  что
Чингис-хан завещал им покорить по возможности все  народы.  Условия,  на
которых татары принимают к себе в подданство  какой-нибудь  народ,  суть
следующие: жители подчиненной страны обязаны ходить с ними на  войну  по
первому востребованию, потом давать десятину от всего, от людей и от ве-
щей, берут они десятого отрока и девицу, которых отводят в свои  кочевья
и держат в рабстве, остальных жителей перечисляют для сбора подати. Тре-
буют также, чтоб князья подчиненных стран являлись без замедления в Орду
и привозили богатые подарки хану, его женам, тысячникам, сотникам -  од-
ним словом, всем, имеющим какое-нибудь значение; некоторые из этих  кня-
зей лишаются жизни в Орде; некоторые возвращаются, но оставляют в залож-
никах сыновей или братьев и принимают в свои земли баскаков, которым как
сами князья, так и все жители обязаны повиноваться, в  противном  случае
по донесению баскаков является толпа татар, которая истребляет  ослушни-
ков, опустошает их город или страну; не только  сам  хан  или  наместник
его, но всякий татарин, если случится ему приехать в подчиненную страну,
ведет себя в ней как господин, требует все, чего только захочет, и полу-
чает. Во время пребывания в Орде у великого хана  Плано-Карпини  заметил
необыкновенную терпимость последнего относительно  чуждых  вероисповеда-
ний; терпимость эта была предписана законом: в самом семействе хана были
христиане; на собственном иждивении содержал  он  христианских  духовных
греческого исповедания, которые открыто отправляли свое  богослужение  в
церкви, помещавшейся перед большою его палаткою. Другой  западный  путе-
шественник, минорит Рубруквис, сам был свидетелем, как перед ханом Мангу
совершали службу сперва христианские несторианские духовные, потом муллы
магометанские, наконец языческие жрецы. Рубруквис описывает также  любо-
пытный спор, происходивший по ханскому приказанию  между  проповедниками
трех религий - христианской, магометанской и языческой. Рубруквис, защи-
щавший христианство против языческого жреца, позван был после того к ха-
ну, который сказал ему: "Мы, татары, веруем во единого бога, которым жи-
вем и умираем; но как руке бог дал различные пальцы,  так  и  людям  дал
различные пути к спасению: вам бог дал писание, и вы его не  соблюдаете;
нам дал колдунов, мы делаем то, что они нам говорят, и живем в мире". По
уставу Чингисхана и Октая, подтвержденному впоследствии, служители  всех
религий были освобождены от платежа дани.

   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
   ОТ БАТЫЕВА НАШЕСТВИЯ ДО БОРЬБЫ МЕЖДУ СЫНОВЬЯМИ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО
   (1240-1276)

   Ярослав Всеволодович на севере.- Его поездки  к  татарам  и  смерть.-
Войны с Литвою, шведами и ливонскими рыцарями.- Деятельность  Александра
Ярославича Невского.- Михаил  Ярославич,  князь  московский.-  Отношения
между сыновьями Ярослава - Александром и Андреем.- Андрей изгнан.- Алек-
сандр - великим князем.- Ссора Александра с Новгородом.-Татарская  пере-
пись.- Движение против татар.- Смерть Александра Невского.- Внешние вой-
ны.- Ярослав тверской - великим князем.-  Отношение  его  к  Новгороду.-
Княжение Василия Ярославича костромского.- Ослаба от  насилия  татарско-
го.- Продолжение борьбы с Литвою и немцами.- События в разных княжествах
Северо-Восточной Руси.Бояре.- События в Юго-Западной Руси.

   Узнавши о гибели великого князя, старший по нем брат, Ярослав  Всево-
лодович, приехал княжить во Владимир; он очистил церкви от трупов,  соб-
рал оставшихся от истребления людей, утешил их  и,  как  старший,  начал
распоряжаться волостями: брату Святославу отдал Суздаль, другому, Ивану,
- Стародуб северный. При этом распоряжении  волостями  видим  господство
отчинности: Переяславль, прежняя волость Ярослава, остается за ним; Рос-
тов, старший стол после Владимира, остается постоянно в племени Констан-
тиновом; и здесь видим то же самое явление: по смерти старшего  Констан-
тиновича, Василька, старшая волость Ростовская не переходит к брату  его
Владимиру, который остается на прежнем столе своем в Угличе;  Ростовская
волость переходит к сыновьям Василька, из которых старший, Борис, остал-
ся в Ростове, а младший, Глеб, сел на Беле-озере; Ярославль остается  за
сыном убитого Всеволода, Василием.
   Татары оставляли в покое только те народы, которые признавали над со-
бою власть их; противиться им не было средств у владимирского князя:  мы
видели, какой ужас напал на жителей при вести о вторичном появлении  та-
тар в русских пределах; надобно было покориться, надобно  было  изъявить
эту покорность лично перед ханом, - и Ярослав отправился в Орду к Батыю,
который раскинул стан свой на берегу Волги; Батый, по словам  летописца,
принял Ярослава с честию и, отпуская, сказал ему: "Будь ты старший между
всеми князьями в русском народе". Вслед за Ярославом отправились к Батыю
и все родичи его, а сын великокняжеский, Константин,  поехал  дальше,  к
великому хану; но присутствием сына  не  удовольствовались:  в  1245  г.
Константин возвратился в Русь, и отец его Ярослав должен был сам  отпра-
виться в Татарию, где в августе 1246 года был свидетелем воцарения  Кую-
ка, сына Угедеева, Известный уже нам путешественник, монах Плано-Карпини
встретился с Ярославом в Орде; невелика была, по его словам, честь,  ко-
торою пользовался здесь старший князь русский; но все же эта честь  была
относительно велика, ибо Ярославу давали высшее место перед всеми други-
ми владельцами. Тот же путешественник оставил нам некоторые  подробности
и о смерти великого князя, последовавшей в 1246 году; Ярослава позвали к