Шемяки. Митрополит Иона счел также своею обязанностию дать  наставле-
ние новгородскому владыке и его пастве  насчет  воздержания  от  вечевых
буйств. "Я слышал, дети,- пишет митрополит,- что по наветам  дьявольским
творится богоненавистное дело у вас, в отчине сына моего, великого  кня-
зя, в Великом Новгороде, не только между простыми людьми, но между чест-
ными, великими: за всякое важное и пустое дело начинается гнев, от гнева
- ярость, свары, прекословия, с обеих враждующих сторон является  много-
народное собрание, нанимают сбродней, пьянчивых и кровопролитных  людей,
замышляют бой и души христианские губят". Предшественник Ионы,  митропо-
лит Фотий, также посылал поучение новгородскому владыке  и  его  пастве:
митрополит увещевает новгородцев удерживаться от привычки сквернословить
(за которую летописец осуждает еще  дорюриковские  славянские  племена);
Фотий говорит, что такой привычки нет  нигде  между  христианами.  Далее
митрополит увещевает новгородцев басней не слушать, лихих баб не  прини-
мать, узлов, примолвленья, зелья, ворожбы и ничего подобного не употреб-
лять; при крещении приказывает погружать в сосуде, а не обливать  водою,
по обычаю латинскому; запрещает венчать девочек ранее тринадцатого года;
запрещает духовенству белому и черному торговать  или  давать  деньги  в
рост; если кто пред выходом на поле (судебный поединок) придет к священ-
нику за св. причастием, тому причастия нет; который из соперников  убьет
другого, тот отлучается от церкви на 18 лет, а убитого не хоронить.
   Политические и находившиеся в тесной связи с ними церковные отношения
Новгорода ко Пскову также требовали внимания митрополита. Мы видели, что
Псков, разбогатевший от торговли, давно уже начал стремиться к независи-
мости от Новгорода, вследствие чего последний стал обнаруживать нераспо-
ложение ко Пскову, высказывавшееся иногда открытою войной. Понятно,  как
затруднительно было при таких отнотшениях положение Пскова,  зависевшего
в церковных делах от владыки новгородского; отсюда естественное  желание
псковитян избавиться от этой зависимости, получит особого владыку. Но мы
видели, как их старание об этом осталось тщетным, ибо  митрополит  Феог-
ност не согласился поставить им особого епископа. Действительно, пскови-
чи выбрали дурное время: митрополит Феогност, подобно  своему  предшест-
веннику, утвердил пребывание в Москве, и Псков более других городов  ис-
пытал на себе следствия этого утверждения: еще недавно  Феогност  грозил
ему проклятием в случае, если он не откажется  от  союза  с  Александром
тверским; теперь же этот самый Александр опять княжил у них, и под  пок-
ровительством литовским, тогда как Новгород еще не ссорился с Москвою. О
прямой вражде псковичей с новгородским владыкою не раз упоминает летопи-
сец; так, он говорит о ссоре их с владыкой Феоктистом  в  1307  году;  в
1337 году владыка Василий поехал в Псков на подъезд, но псковичи не дали
ему суда, и владыка выехал из города, проклявши жителей;  когда  в  1411
году владыка Иоанн прислал протопопа во Псков просить подъезда на тамош-
нем духовенстве, то псковичи не велели давать и отослали протопопа с та-
ким ответом: "Если, бог даст, будет  сам  владыка  во  Пскове,  тогда  и
подъезд его чист, как пошло изначала, по старине". В 1435  году  приехал
во Псков владыка Евфимий, не в свой подъезд, не в свою череду, псковичи,
однако, приняли его и били ему челом о соборовании; но он созвать  собор
не обещался, а стал просить суда  да  на  священниках  своего  подъезда.
Псковичи ему этого не посулили, но стали за соборование и за свою стари-
ну, стали говорить владыке, зачем он сажает наместника  и  печатника  из
своей руки - новгородцев, а не псковичей; владыка за это  рассердился  и
уехал, побывши только одну неделю во Пскове. Князь Владимир, посадники и
бояре поехали за ним, нагнали и упросили возвратиться: псковичи дали ему
суд на месяц, подъезд на священниках; о соборе же  владыка  сказал,  что
отлагает его до митрополита. Но владычный наместник начал судить  не  по
псковской пошлине, начал уничтожать разные уговорные  грамоты  (посужать
рукописанья и рядницы), стал сажать дьяконов в гридницу, все  по-новому,
покинувши старину; псковичи были правы, говорит их летописец, священники
за подъезд и оброк не стояли, но по  грехам  и  дьявольскому  наваждению
случился бой между псковичами и владычными служилыми людьми (софьянамп).
Тогда владыка опять рассердился и уехал, не взявши псковского подарка, а
игуменам и священникам наделал много убытка, не бывало так прежде никог-
да, с тех пор как начал Псков стоять. После того как псковичи  вместе  с
московским войском опустошили новгородские владения и заключили мир, оба
города жили дружно, и дружба эта отразилась на отношениях  церковных:  в
1449 году владыка Евфимий приехал  во  Псков;  духовенство  с  крестами,
князь, посадники, бояре вышли к  нему  навстречу  и  приняли  с  великою
честью. В самый день приезда владыка служил обедню у св.  Троицы,  а  на
третий день соборовал в той же церкви и читал  синодик:  прокляли  злых,
которые хотят зла Великому Новгороду и Пскову,  а  благоверным  князьям,
лежащим в дому св. Софии и св. Троицы, пели вечную память, также и  дру-
гим добрым людям, которые сложили головы и кровь пролили за домы божии и
за православное христианство, живым же новгородцам и псковичам пели мно-
гая лета. Князь, посадники и во всех концах господина владыку много чти-
ли и дарили и проводили его из своей земли до границы с великою  честию.
С такою же честию был принят и провожен владыка и в  1453  году,  потому
что он делал все точно так же, как и прежние братья его - архиепископы.
   Неприязненные отношения Пскова к Новгороду и его владыке были  причи-
ною церковного неустройства и заставляли псковичей  обращаться  прямо  к
митрополиту за управлением и  наставлением,  а  неприязненные  отношения
Новгорода к митрополиту благоприятствовали этим непосредственным сообще-
ниям. Так, псковичи послали в Москву к  митрополиту  Киприану  несколько
священников для поставления и для извещения о своих нуждах,  что  нет  у
них церковного правила настоящего.  Митрополит  посвятил  священников  и
послал с ними устав службы и синодик правый, какой читают в Константино-
поле у св. Софии, приложил к этому правило,  как  поминать  православных
царей и князей великих, как совершать крещение  и  брак:  велел  вывести
прежний обычай - держать детей при крещении на руках и  сверху  поливать
водою; послал также 60 антиминсов с запрещением резать  их,  по  примеру
новгородского епископа. Разрывы псковичей с владыкою новгородским и про-
истекавшее от того церковное безначалие вело к тому, что вече  псковское
присвоило себе право судить и наказывать священников: митрополит Киприан
в 1395 году писал псковичам, что это противно христианскому закону,  что
священника судит и наказывает святитель, который его поставил; при  этом
митрополит запрещал также псковичам вступаться в земли и села церковные.
Близость Пскова к литовским границам, частые и  давние  сношения  его  с
Литвою и князьями ее заставляли митрополитов беспокоиться о  Пскове  при
разделении митрополии: так, митрополит Фотий в 1416 году  писал  пскови-
чам, чтоб они удалялись от неправедных пределов, отметающихся божия  за-
кона и святых правил, также чтобы с радушием принимали православных, ко-
торые вследствие религиозного гонения будут искать убежища в их  городе.
В другой раз писал Фотий к псковскому духовенству с приказанием не упот-
реблять при крещении мира латинского, но только цареградское и не  обли-
вать младенцев, но погружать; митрополит требует, чтоб псковичи прислали
к нему одного из своих священников, человека искусного, и он научит  его
всем церковным правилам и миро святое с ним пришлет. В  другом  послании
Фотий пишет, чтобы псковичи не позволяли людям, играющим  клятвою,  быть
церковными старостами и вообще  занимать  правительственные  и  судебные
должности; также чтоб не позволяли старостить в церквах людям,  которые,
разведясь с законными женами, вступили в новые браки.  Митрополит  Иона,
стараясь везде утверждать власть великого князя московского, писал и  во
Псков, называя его отчиною великого государя русского, который  дедич  и
отчич во Пскове, по родству, по изначальству прежних великих господарей,
великих князей русских, его  праотцев.  Митрополит  увещевает  псковичей
жить по своему христианству, по той доброй старине, которая пошла от ве-
ликого князя Александра; увещевает их стоять в том, что обещали великому
князю. Увещание Ионы не могло остаться без влияния  во  Пскове,  ибо  мы
знаем, какое важное значение имел здесь митрополит:  так,  будучи  недо-
вольны новою уставною грамотою, которую дал им князь Константин Димитри-
евич и которую они поклялись соблюдать, псковичи обратились к митрополи-
ту Фотию с просьбою разрешить их от этой клятвы и благословить  жить  по
старине; митрополит исполнил их просьбу. Наконец, до нас дошли два  пос-
лания митрополита Фотия к псковичам, замечательные по отношению  к  осо-
бенностям их пополнения: в одном послании, написанном по случаю морового
поветрия, митрополит обращается к нарочитым гражданам  и  увещевает  их,
чтоб они были довольны своими уроками и в куплях и в  мерилах  праведных
божию правду соблюдали; в другой раз псковичи обратились  к  митрополиту
за разрешением недоумения их - пользоваться ли им хлебом, вином и овоща-
ми, приходящими из Немецкой  земли?  Митрополит  разрешил  пользоваться,
очистив молитвою иерейскою. Но кроме означенных отношений еще одно явле-
ние заставило обратить внимание не только  митрополитов  русских,  но  и
патриархов константинопольских на Псков и Новгород,  преимущественно  на
первый. Враждебные отношения Пскова к Новгороду отзывались в  отношениях
Пскова к владыке новгородскому и вместе  псковскому;  не  раз  поведение
владыки возбуждало сильное негодование псковичей; раздражение вследствие
несбывшегося желания независимости от Новгорода  в  церковном  отношении
возбудило в некоторых желание освободиться совершенно от  всякой  иерар-
хии; споры о подъездах, судах, жалобы на убытки дали повод - и вот  яви-
лась ересь стригольников в семидесятых годах XIV века. Начальниками ере-
си летописи называют дьякона Никиту и Карпа, простого человека; но в так
называемом послании Антония патриарха и в "Просветителе" Иосифа Волоцко-
го начало ереси приписывается одному Карпу, причем  в  первом  источнике
Карп называется дьяконом, отлученным от службы, стригольником; во втором
говорится, что он был художеством стригольник. Разноречия эти можно сог-
ласить тем, что Карп, действительно бывший прежде дьяконом, как отлучен-
ный от службы, мог называться и простым уже человеком; от этого  отлуче-
ния, расстрижения, могло произойти и название стригольника, которое, бу-
дучи после не понято, превратилось в название  художества.  Учение,  как
излагают его источники, состояло в том, что духовные  недостойны  своего
сана, потому что поставляются на мзде, стараются  приобретать  имение  и
неприлично ведут себя; что не должно принимать от них таинств; что миря-
не могут учить народ вере; что должно каяться, обращаясь к земле; что не
должно ни отпевать умерших, ни поминать их, ни служить заупокойных  обе-
ден, ни приносов приносить, ни пиров учреждать, ни  милостыни  раздавать
по душе умершего; ходили даже слухи, что стригольники отвергали  будущую
жизнь. Ересь началась и распространилась во Пскове; неизвестно волею или
неволею ересиархи явились в Новгороде; известно только то, что  здесь  в
1375 году Карпа, Никиту и еще третьего какого-то их товарища сбросили  с
мосту в Волхов. Но гибель ересиархов не искоренила  ереси;  стригольники
прельщали народ своим  бескорыстием,  своею  примерною  нравственностию,
уменьем говорить от писания; указывая на них, говорили: "Вот эти не гра-
бят, имения не собирают". В обличительных посланиях читаем об них:  "Та-
ковы были и все еретики: постники, богомольцы, книжники, лицемеры, перед
людьми люди чистые; если бы видели, что  они  неблагочестиво  живут,  то
никто бы им и не поверил; и если бы они говорили не от писания, то никто
бы их и слушать не стал". Из XIV века ересь перешла в XV; до  нас  дошло
три послания митрополита Фотия к псковичам  относительно  стригольников.
Митрополит запрещает  духовенству  псковскому  принимать  приношения  от
стригольников, мирским людям сообщаться с ними в еде или питье. Псковичи
отвечали, что, исполняя приказание митрополита, они обыскали и показнили
еретиков, что некоторые из них убежали, но что другие упорствуют в своих
мнениях и, устремляя глаза на небо, говорят, что там их отец. Митрополит
писал на это, чтобы псковичи продолжали удаляться от еретиков,  могут  и
наказывать их, только не смертию, а телесными наказаниями и  заточением.
После 1427 года, когда написано последнее послание Фотия, мы не встреча-
ем более известий о стригольниках.
   Относительно материального благосостояния церкви: источниками для со-
держания митрополита и епископов служили, во-первых,  сборы  с  церквей;
эти сборы в уставной грамоте великого князя Василия Дмитриевича и митро-
полита Киприана определены так: "Сборного  митрополиту  брать  с  церкви
шесть алтын, а заезда - три деньги; десятиннику,  на  десятину  наседши,
брать за въездное, и за рождественское, и за  петровское  пошлины  шесть
алтын; сборное брать о рождестве Христове, а десятиннику брать свои пош-
лины о Петрове дни; которые же соборные  церкви  по  городам  не  давали
сборного при прежних митрополитах, тем и нынче не  давать".  Архиепископ
ростовский Феодосий, освобождая две церкви Кириллова Белозерского монас-
тыря, пишет в своей грамоте: "Кто у тех  церквей  будут  священники  или
игумены, не надобно давать им моей дани, ни данничьих пошлин,  ни  деся-
тинничьей пошлины, ни доводчичьей, ни другой какой-либо, десятинники мои
их не судят, и пристава на них не дают".  О  Митяе  говорится,  что  он,
вступив во все права митрополита, начал со  всех  церквей  в  митрополии
дань сбирать, сборы петровские и рождественские, доходы, уроки и  оброки
митрополичьи. По-прежнему источниками дохода для митрополита и епископов
служили пошлины ставленые и судные; для суда церковного посылался архие-
реем особый чиновник, называвшийся десятинником; вместо того чтобы  ска-
зать: такой-то город был подведомствен  такому-то  владыке,  говорилось:
такой-то город был его десятиною. Один из десятинников митрополита Ионы,
Юрий конюший, приехавши в Вышгород, волость князя Михаила Андреевича ве-
рейского, остановился на подворье у священника, который вместе с горожа-
нами начал бить десятинника и дворян митрополичьих,  прибили  в  улог  и
двоих-троих изувечили. Митрополит, извещая об  этом  происшествии  князя
Михаила, пишет: "Ты сам, сын, великий господарь: так посмотри  и  старых
своих бояр спроси, бывала ли при твоих прародителях  и  родителях  такая
нечесть церкви божией и святителям? Тебе известно, что князь великий Ви-
товт был не нашей веры, да и теперешний король тоже, и все их княжата, и
паны; но спроси, как они оберегают церковь и какую честь ей  воздают?  а
эти, будучи православными христианами, ругаются и бесчестят церковь  бо-
жию и нас. Я за священниками своего пристава послал; а тебя благословляю
и молю, чтобы ты, как истинный великий православный  господарь,  церковь
божию и меня, своего отца и пастыря, от своих  горожан  оборонил,  чтобы
вперед не было ничего подобного; а не оборонишь меня, то поберегись воз-
даянья от бога, а я буду от них обороняться законом божиим. Если же  мой
десятинник сделал что-нибудь дурное, то ты бы, сын, обыскал  дело  чисто
да ко мне отписал; и я бы тебе без суда выдал его головою, как и  прежде
сделал" Мы  видели,  что  новгородский  архиепископ  получал  подъезд  с
псковского духовенства. Как псковское духовенство давало содержание нов-
городскому владыке и дары, когда он приезжал во Псков, так точно и  мит-
рополит получал содержание и дары, когда приезжал  в  Новгород  или  ка-
кую-нибудь другую область: под 1341 годом летописец говорит, что  митро-
полит Феогност приехал в Новгород в сопровождении большого числа  людей,
и оттого было тяжко владыке и монастырям, обязанным давать корм и  дары.
Под 1352 годом встречаем известие, что новгородский  архиепископ  Моисей
отправлял послов к византийскому патриарху с  жалобою  на  обиды  людей,
приходивших в Новгород от митрополита. Наконец, важный доход  доставляли
недвижимые имущества. Под 1286 годом встречаем известие, что литовцы во-
евали церковную волость тверского владыки; город Алексин называется  го-
родом Петра митрополита, в Новгородской области упоминается городок Мол-
вотичи, принадлежавший владыке; князья завещевали села свои митрополитам
встречаем известие о мене сел между князем  и  митрополитом.  Касательно
этих волостей отношения великого князя  и  митрополита  были  определены
так: даньщику и бельщику  великокняжескому  на  митрополичьих  селах  не
быть, дань брать с них в выход по оброку, по оброчной грамоте великокня-
жеской; ям - по старине, шестой день, и дают его митрополичьи села  тог-
да, когда дают великокняжеские; на людях митрополичьих, которые живут  в
городе, а тянут ко дворцу, положен оброк как на  дворянах  великокняжес-
ких. Митрополичьи церковные люди тамги не дают при продаже своих  домаш-
них произведений, но дают тамгу, когда станут торговать прикупом;  оброк
дают церковные люди тогда только, когда придется платить  дань  татарам.
Касательно содержания низшего духовенства мы видим, что князья в завеща-
ниях своих назначают доходы в пользу духовенства  некоторых  церквей,  в
ругу: так, великий князь Иоанн II отказал  четвертую  часть  коломенской
тамги в церковь Св. богородицы на Крутицах, костки московские  -  в  Ус-
пенский и Архангельский соборы, в память по отце, братьях и себе: то  им
руга, говорит завещатель. Княгини Елена, жена  Владимира  Андреевича,  и
Софья, жена Василия Дмитриевича, отказали села московскому Архангельско-
му собору; видим, что князья в своих  завещаниях  приказывают  раздавать
пояса свои и платья по священникам, деньги - по  церквам.  Должно  заме-
тить, что во Пскове в описываемое время священники распределялись не  по
приходам, а по соборам и ведались поповскими старостами. Об употреблении
митрополитами своих доходов летописец говорит, что митрополит Фотий зак-
реплял за собою доходы, пошлины, земли, воды, села и волости на прокорм-
ление убогих и нищих, потому что церковное богатство - нищих  богатство;
в житии Ионы митрополита находим известие, как одна вдова  приходила  на
митрополичий погреб пить мед для облегчения в болезни.
   Касательно Южной России до нас дошла запись о денежных и медовых  да-
нях, получавшихся с киевской Софийской митрополичьей отчины; видим  село
у епископа перемышльского; видим, что князья дают села церквам.
   И в новой Северо-Восточной Руси монастырь не теряет  своего  прежнего
важного значения; чем был Печерский монастырь  Антония  и  Феодосия  для
древнего средоточия русской жизни - Киева, тем  был  Троицкий  монастырь
Сергиев для нового ее средоточия - Москвы. Мы видели, как  сюда,  в  это
новое средоточие, стекались выходцы из разных стран, бояре и простые лю-
ди, отыскивая убежище от смут внутренних, от непокоев татарских и, нако-
нец, от насилий самой Москвы и принося на службу  последней,  на  службу
новому порядку вещей, ею представляемому, и силы  материальные,  и  силы
духовные. В одно почти время явились в московскую область два выходца  с
концов противоположных: из Южной Руси, из Чернигова, - боярин Федор Пле-
щеев, убегая от разорений татарских; с севера, из самого древнего и зна-
менитого здесь города, Ростова, - боярин Кирилл, разорившийся и  принуж-
денный оставить свой родной город вследствие насилий московских. Сыновья
этих пришлецов, один - в сане митрополита всея Руси, другой -  в  звании
смиренного инока, н