и за то держали на одного коня по две  волоки,
свободных от всяких податей. Бортники платят деньгами от волоки,  смотря  по
оценке земли, как платят новопоселенцы; когда король  прикажет  идти  им  на
войну, то в том году они свободны  от  всяких  податей;  они  обязаны  также
чинить мосты. Кучера седельные или дворовые имеют по две  свободных  волоки.
Стрельцы владеют также двумя свободными волоками; служба их состоит  в  том,
что они, по приказанию королевскому,  отправляются  на  охоту  и  на  войну.
Другие дворовые слуги также имеют по две волоки свободных; сюда причисляются
и осочники (загонщики на охоте), которых выбирает ревизор с лесничим.  Войты
по селам  имеют  по  одной  волочке;  служба  их  состоит  в  следующем:  по
приказанию уряда они выгоняют крестьян на  работу,  для  "платежа  оброка  и
податей, присутствуют при уплате податей, представляют крестьян  в  уряд  на
расправу, надзирают за работами, сдают в Вильне овес и сено, привозимые туда
людьми из войтовства, поправляют ежегодно межевые знаки, доносят уряду о  их
порче.  Уряд  судит  крестьян  в  торговый  день  во  всяких  делах,   кроме
кровопролития и насильства; в случае последних войт представляет крестьянина
на  суд,  куда  уряд  прикажет.  Войт  присутствует  на  суде   для   помощи
крестьянину,  ведет  ведомость  пеням,  поступающим  в  казну,   и   доносит
ревизорам, наблюдает, чтоб уряд не брал пеней  более  установленного.  Войта
судит уряд за всякий проступок, но лишить его войтовства может только вместе
с ревизором. Отставивши одного войта, должны определить другого из людей той
же волости не подозрительного поведения,  на  избрание  которого  согласятся
крестьяне. В каждом войтовстве должно быть около  100  волок,  хотя  бы  для
этого можно было соединить два, три и более сел. Для  измерения  волок  войт
должен иметь межевой шнур постоянной меры,  верный.  Лавники  (целовальники)
должны быть определяемы в селах по два, по три и больше, смотря по  величине
села. Обязанность их состоит в исследовании вреда,  причиняемого  на  пашнях
пасущимся скотом, и других случаев; за труд они получают при  каждом  случае
грош оглядного; за ложное показание они казнятся смертию.
   Мы видели, сколько поземельного, или цыншу, платили королевские крестьяне
или тяглые люди; работали они с каждой волоки по два дня в неделю;  свободны
были от работ - неделю о Рождестве Христове, неделю на маслянице,  неделю  о
Светлом  воскресении.  Работа  крестьянам  должна  быть  заказана  войтом  в
воскресный день. Если крестьянин не выйдет на  работу,  то  за  первый  день
платит грош. за другой - барана, за третий наказывается бичом  на  скамье  и
отрабатывает пропущенные дни. Если же по какому-нибудь случаю крестьянин  не
может выйти на работу, то должен  известить  о  том  уряд  чрез  соседа  или
лавника; если причина признана будет законною, то  наказанию  крестьянин  не
подвергается, но должен в другой день  отработать  все,  что  пропустил.  От
работы никто не может  откупиться.  Начинают  крестьяне  работу  с  восходом
солнца, оканчивают с захождением; отдых тем, которые скотом  работают,  пред
обедом час, в полдень час, под вечер час; а кто работает пешком, тому давать
только по получасу отдыха. Крестьяне во всех замках и  волостях  королевских
должны начать отдачу поземельного оброка и других податей в день св. Михаила
и могут продолжать платеж до дня св. Мартина. Кто не уплатит к этому сроку и
уряд найдет, что не уплачено по нерадению, то виновный отводится в тюрьму  и
содержится там, пока не заплатит, а волов и коней  не  отбирать  никогда  за
поземельный оброк и ни за что другое. А который человек не  может  заплатить
подати по причине  пожара,  смерти  или  болезни  всего  семейства,  голода,
градобития и бедности, такого войт представляет  в  уряд;  уряд,  расспросив
войта, лавников и соседей, и освидетельствовавши дом крестьянина, вносит его
имя в реестр, а подскарбий, принимая отчет, должен  опять  исследовать  дело
чрез ревизора.  Ревизоры  должны  быть  присяжные,  люди  добрые,  набожные,
оседлые, знающие  хорошо  размеренно  волок  и  хозяйство.  Ревизоры  должны
наблюдать, чтоб никто не рубил лесов  королевских,  доносить  о  неисправном
уряднике, смотреть, чтоб места для поселений назначаемы были  землемерами  в
третьем  среднем  поле,  а  уряд  должен  принуждать  крестьян  селиться   в
назначенных местах. Ревизор избирает землемеров. Во  всех  замках  и  дворах
королевских там, где земли разделены были на волоки, уряд получает все сборы
с десятой волоки, исключая овес и сено, из гумен третий сноп всякого  хлеба,
торговую и померную пошлину всю, с  мясников  в  торговые  дни,  при  спуске
прудов десятую рыбу, пени с крестьян, которые на работу не выйдут,  и  проч.
Крестьяне имеют право въезжать, хотя  не  глубоко,  в  леса  королевские  по
дрова, хворост, строевой лес, по лыки, впрочем, для своей только надобности,
а не на продажу. Детям и женщинам не  запрещается  собирать  во  всех  лесах
королевских грибы, лесные овощи, ягоды и хмель. На своих волоках  крестьянин
может убить волка, лисицу, рысь, россомаху, зайца, белку и  всякого  другого
малого зверя, также птицу всякую и может продавать эту  добычу  всякому,  не
объявляя уряду; но сери и других больших зверей не может убивать и на  своих
волоках; а особливо в пущах и под пущами королевскими  крестьяне  не  должны
держать ружей  и  не  должны  ловить  никаких  зверей  под  страхом  смерти.
Крестьяне могут ловить рыбу в реках и озерах королевских малыми  сетями,  но
езов устроять не могут; в апреле, мае и  июне  месяцах  в  озерах  не  могут
ловить рыбы ничем, должны оставлять ее для расплоду, а в реках могут  ловить
всегда. Бедный крестьянин может в  голодное  время,  засеяв  поля,  на  зиму
уходить для прокормления, объявив о своей бедности уряду при войте;  у  него
не отбираются ни хозяйство, ни посев до дня св. Иоанна; а если не  воротится
к этому времени, то теряет посев и все его хозяйство отдается другому.  Если
крестьянин уйдет, не объявивши уряднику при войте, то вся земля его со  всем
хозяйством отдается другому, а беглеца  уряд  отыскивает.  Если  крестьянин,
ушедший с ведома уряда, воротится после св. Иоанна, также если беглец  будет
вытребован или сам воротится,  то  водворять  их  на  пустых  волосах.  Если
крестьянин уйдет вследствие обиды, нанесенной ему урядником  или  войтом,  и
потом возвратится, то ревизор должен исследовать дело и решить  -  допустить
ли его к посевам и усадьбе или нет. Крестьянин может продать свое строение и
хозяйство пред урядом, в присутствии войта и лавников и, водворив  покупщика
(который должен быть в  силах  исполнять  повинности),  может  поселиться  в
городе или на пустой волоке, но  только  в  королевском  же  имении.  Пустые
волоки заселяются добрыми людьми, которые в течение двух  или  трех  лет  не
должны давать больше 42 грошей за все  повинности.  Для  поставки  подвод  в
дальний путь или для постройки замков и дворов крестьяне складываются с трех
или четырех волок на один воз или на  одного  работника,  за  что  крестьяне
освобождаются от податей. Крестьяне должны строить также  мосты,  ходить  на
стражу в замки и дворы королевские. Ремесленники всякого  рода  должны  быть
водворяемы ревизором на одной свободной волоке  при  всех  замках  и  дворах
королевских.
   Касательно промышленности любопытна грамота, данная  Сигизмундом-Августом
виленскому стеклянному  заводчику,  дворянину  Мартину  Палецкому:  заводчик
обязан был давать в казну королевскую ежегодно по 200 сткляниц больших и  по
200 малых и за это получал привилегию, что все привозимое в  Вильну  стекло,
кроме венецианского, могло быть продаваемо только одному ему и в  Вильне  не
будет позволено никому другому устроивать стеклянные заводы.
   Относительно торговли замечательна грамота Сигизмунда-Августа, по которой
для избежания дороговизны съестных припасов в  Вильне  запрещено  перекупать
их; смотреть за  исполнением  королевского  приказа  поручено  бурмистрам  и
радцам. В договоре, заключенном с крымским ханом в 1540 году, между  прочим,
выговорено, что купцы польские и  литовские  могут  свободно  брать  соль  в
Качибиеве (Одессе) и, заплативши мыто по старине, возить соль в Киев, Луцк и
другие города под охраною ханских людей  и  если  бы  королевские  подданные
потерпели в Качибиеве какой-нибудь убыток от людей ханских, то хан  за  него
платит; также всем купцам польским и литовским вольно ходить  с  товарами  в
Перекоп и Кафу и торговать там, платя стародавные мыта, и, наоборот,  купцам
татарским вольно торговать во владениях королевских. В 1540 году установлены
были две торговые дороги из Литвы в Пруссию: одна шла к  Мемелю  на  Горжды,
где собирался мыт; другая - на Юрбург, где по пятницам происходили торги; из
товаров, складываемых здесь, упоминается преимущественно соль. В  1547  году
на виленском сейме король с панами и шляхтою рассуждал о том, что  подданные
его закона римского и греческого добывают в пущах, лесах  и  борах  Великого
княжества Литовского всякого  рода  лесные  товары  и  запродают  их  купцам
прусским, лифляндским, а также и своим литовским жидам и купцы  эти  и  жиды
при запродаже товаров, при спуске их, бракованье и  продаже  обманывают  их,
так что они  получают  очень  малую  прибыль;  пущи,  леса  и  боры,  вечная
собственность  земская,  пустошатся,  и  только  чужеземные  купцы  да  жиды
богатеют.  Для  избежания  этого  сейм  постановил:  учредить  на   границах
складочные места, куда бы каждый из литовских подданных обязан был привозить
лесные товары; здесь королевские чиновники покупали их по назначенным  ценам
и потом уже старались сбывать за границу как можно выгоднее для казны. Такие
складочные места были устроены в Ковне, Бресте, в Дрисе  под  Полоцком  и  в
Салате, в земле Жмудской.
   От описываемого времени дошло до нас известие о торговом назначении Киева
и его области: Киев изобилует иностранными  товарами,  ибо  для  всего,  что
привозится  из  Малой  Азии,  Персии,  Индии,  Аравии,  Сирии  на  север,  в
Московское государство,  Швецию,  Данию  (драгоценные  каменья,  шелковые  и
золотошвейные ткани, ладон, фимиам, шафран, перец  и  другие  ароматы),  нет
другой более верной, прямой и известной дороги, как от Кафы,  чрез  Перекоп,
Таванский  перевоз  на  Днепре  и  Киев.  Этою  дороою  часто   отправляются
чужестранные купцы караванами, в которых бывает их  до  тысячи,  со  многими
повозками и оседланными верблюдами. Но когда купцы,  чтоб  избежать  двойной
переправы через Днепр и уплаты пошлины, оставя старую  дорогу,  отправляются
от Перекопа прямо в Московское государство на Путивль, то часто подвергаются
грабежам. Киевские воеводы, откупщики, купцы,  менялы,  лодочники,  возчики,
корчмари получают  большую  выгоду  от  этих  караванов.  Выгоды  бывают  от
караванов и тогда, когда проходят они в зимнее время по полям  и  засыпаются
грудами снега.  Таким  образом  случается,  что  киевские  хижины,  обильные
впрочем плодами, молоком и медом, мясом и  рыбою,  но  грязные,  наполняются
драгоценными шелковыми  тканями,  дорогими  каменьями,  соболями  и  другими
мехами, ароматами и проч., так что  шелк  иногда  там  дешевле,  чем  лен  в
Вильне, а перец дешевле соли".
   Что  касается  состояния  русской  церкви  при  Иоанне,  то  пределы   ее
распространились вместе с пределами государства на востоке,  чрез  покорение
Казани и Астрахани, которые, сделавшись  городами  русскими,  вместе  с  тем
должны были сделаться городами христианскими. По важности места, каким  была
Казань, по важности следствий для церкви и государства,  какие  могло  иметь
обращение окружного народонаселения в христианство, положено  было  учредить
здесь особую епархию.  Первый  архиепископ  казанский  и  свияжский,  Гурий,
отправился в свою епархию из Москвы весною 1555 года. Это  отправление  было
необычное,  первое  в  русской  истории:  архиепископ  ехал  в  завоеванное,
неверное царство распространять там  христианство,  утверждать  нравственный
наряд, вез с собою духовенство, нужные для церкви вещи, иконы и проч.;  этот
духовный  поход  Гурия  в  Казань  соответствовал   отправлению   греческого
духовенства из Византии и Корсуня для  просвещения  Руси  христианством  при
Владимире;  он  был  завершением   покорения   Казани,   великого   подвига,
совершенного для торжества христианства над мусульманством: понятно, что  он
совершился с  большим  торжеством.  В  седьмое  воскресенье  после  Светлого
воскресенья в Успенском соборе был молебен: служил митрополит Макарий, новый
архиепископ Гурий; крутицкий владыка  Нифонт  с  архимандритом  и  игуменами
святили воду над мощами; после молебна духовенство с крестом,  евангелием  и
иконами пошло на Фроловский мост (к Фроловским, или Спасским,  воротам),  за
ним шел царь с  братьями,  князьями,  боярами  и  множеством  народа;  перед
Кремлем другой молебен,  после  которого  царь  и  митрополит  простились  с
Гурием. В это время за Фроловскими  воротами  уже  было  положено  основание
знаменитому Покровскому собору в память взятия  Казани;  на  этом  основании
Гурий говорил ектению, осенял крестом и  кропил  святою  водою;  вышедши  на
Живой мост из Нового города, он читал евангелие, ектению, осенял  крестом  и
говорил молитву, сочинение митрополита Илариона русского, за царя и  за  все
православие;  здесь  был  отпуск:  Гурий  осенил   крестом   и   благословил
следовавший за ним народ, окропил его и город святою водою и вошел в  судно,
где  продолжалось  пение  и  чтение  евангелия.  Под   Симоновом   казанское
духовенство вышло из судна и  было  встречено  симоновским  архимандритом  с
крестами. Здесь Гурий служил литургию, обедал и ночевал, а  на  другой  день
рано отправился в дальнейший путь по Москве-реке, Оке и Волге; на дороге, по
прибрежным погостам и большим селам, посылал  кропить  святою  водою  храмы,
места и народ. Коломенский владыка должен, был в своем городе велеть кликать
на  торгу,  чтоб  весь  народ  шел  к  молебнам   и   навстречу   казанскому
архиепископу; встреченный владыкою с крестным ходом и  всем  народом,  Гурий
служил в Коломне литургию и обедал у владыки. Во всех других городах был ему
такой же прием. По приезде в Казань новый  архиепископ  обязан  был  поучать
народ каждое воскресенье; новокрещенных всегда поучать страху божию, к  себе
приучать, кормить, поить, жаловать и беречь во всем, дабы и прочие неверные,
видя такое  бережение  и  жалование,  поревновали  христианскому  праведному
закону и просветились святым крещением. В наказе, данном  Гурию,  говорится:
которые татары захотят креститься волею, а не от неволи, тех велеть крестить
и лучших держать у себя в епископии, поучать христианскому закону и  покоить
как можно; а других раздавать крестить по  монастырям;  когда  новокрещенные
из-под научения выйдут, архиепископу звать их к себе обедать  почаще,  поить
их у себя за столом квасом,  а  после  стола  посылать  их  поить  медом  на
загородный двор. Которые татары станут приходить к нему  с  челобитьем,  тех
кормить и поить у себя на дворе квасом  же,  а  медом  поить  на  загородном
дворе, приводить их к христианскому  закону,  причем  разговаривать  с  ними
кротко, тихо, с умилением, а жестоко с ними не говорить. Если татарин дойдет
до вины и убежит к архиепископу от опалы и захочет креститься, то назад  его
воеводам никак не отдавать, а крестить, покоить у себя  и  посоветоваться  с
наместниками и воеводами: если приговорят держать его в  Казани,  на  старой
его пашне и на ясаку, то держать его на старой пашне и на  ясаку,  а  нельзя
его будет держать в Казани, из опасения новой измены, то, крестив,  отослать
к государю. Которого татарина за какую-нибудь вину воеводы велят казнить,  а
другие  татары  придут  к  архиепископу  бить  челом   о   печаловании,   то
архиепископу посылать отпрашивать виновного и по совету  наместника  и  всех
воевод взять его у наместника и воевод за себя и, если можно, держать его  в
Казани, а если нельзя, отослать к государю.  Держать  архиепископу  совет  с
наместником и воеводами: на которых татар будет у них  опала  не  великая  и
захотят их острастить казнию и  до  казни  не  дойдут,  о  таких  пусть  они
сказывают архиепископу, и архиепископу от казни их отпрашивать, хотя ему  от
них и челобитья не будет. Всеми способами, как  только  можно,  архиепископу
татар к себе приучать и приводить их  любовию  на  крещение,  а  страхом  ко
крещению никак не приводить. Услышит  архиепископ  бесчиние  в  казанских  и
свияжских воеводах,  в  детях  боярских  и  во  всяких  людях  или  в  самих
наместниках относительно закона христианского, то поучать их с умилением; не
станут слушаться - говорить с запрещением; не  подействует  и  запрещение  -
писать о их бесчинствах к царю. Архиепископу держать наместников казанских и
свияжских честно. Если случится наместнику казанскому и воеводам  обедать  у
архиепископа, то наместника сажать на конец стола, воевод сажать у  себя  по
другую сторону в большом столе, пропустя от себя места с два; архимандритов,
игуменов и протопопов сажать в кривом столе; после стола подать чашу царскую
архиепископу, архиепископскую чашу - наместнику, наместничью -  архимандриту
или игумену большому, а не случится такого, то архиепископскому  боярину.  О
каких царских  думных  делах  наместник  и  воевода  станут  советоваться  с
архиепископом, то ему с ними советоваться и мысль свою во  всяких  делах  им
давать, кроме одних убийственных дел; а мыслей наместника и воевод никак  не
рассказывать никому. Держать архиепископу у себя во дворе береженье  великое
от огня, поварни и хлебни поделать в земле; меду и пива в городе у  себя  на
погребе не держать, держать на погребе у себя  квас,  а  вино,  мед  и  пиво
держать за городом на погребе. Наместнику и воеводам говорить  почаще,  чтоб
береженье держали от огня и от корчем великое, чтоб дети боярские  и  всякие
люди ночью с огнем не сидели и съездов у них, ночного питья не  было;  да  и
днем бы не бражничали, по городу и в воротах держали  сторожей  и  береженье
великое. Если архиепископ узнает, что у наместника  и  воевод  в  городе  не
бережно или людям насилие, то говорить об этом наместнику и воеводам  дважды
и трижды, чтоб так не делали; если же не послушают, то  писать  к  государю.
Новому архиепископу  назначено  было  по  тому  времени  большое  жалованье:
деньгами 865 рублей да из казанской,  свияжской  и  чебоксарской  таможенной
пошлины десятой деньги 155 рублей 11 алтын, кроме того, столовые припасы шли
натурою, от ржи до пряных кореньев. Наказ  относительно  обращения  татар  в
христианство был выполнен как нельзя лучше Гурием и двумя помощниками его  -
архимандритами Германом и Варсонофием,  из  которых  первый  был  преемником
Гурия на архиепископии казанской:  несколько  тысяч  магометан  и  язычников
обращены были в христианство. В Астрахани были также обращения;  мы  видели,
что черкесские князья приезжали  в  Москву,  крестились  сами  или  крестили
сыновей  своих;  к  ним  в  горы  посылались  из   Москвы   священники   для
восстановления падшего там христианства.
   На далеком севере продолжалось обращение лопарей: при  Иоанне  IV  кончил
свои подвиги относительно обращения кольских лопарей Феодорит, печенгских  -
Трифон. Урожденец Новгородской области, Трифон с молодых лет пристрастился к
пустынной жизни;  странствуя  по  лесам  своей  родины,  он  услыхал  голос,
говоривший ему, что не в них он должен искать Христа,  что  его  ждет  земля
необетованная, непроходимая, необитаемая и  жаждущая.  Трифон  отправился  к
берегам моря-океана, поселился в  пустынной  стране  на  реке  Печенге,  жил
бездомно и бескровно и начал поучать окрестных лопарей новой вере; дело было
трудное: колдуны-кебуны лопские, не  умея  оспорить  Трифона  словом,  били,
терзали его, собирались  убить;  но  в  толпе  дикарей  явл