впадения Москвы-реки до Мурома, и отчасти область верхнего  Дона
досталась младшему из сыновей Святослава черниговского,  Ярославу,  изг-
нанному из Чернигова племянником Всеволодом Ольговичем; эта область раз-
делялась впоследствии на два княжества - Рязанское и Муромское, которые,
будучи оторваны от Черниговской области по условиям историческим и нахо-
дясь в связи с Ростовскою областью по условиям географическим, с  самого
начала находятся в большей или меньшей зависимости от последней.
   Область Дона долго находилась вне русской исторической сцены, хотя по
близости окских притоков к верхнему Дону и его притокам владения рязанс-
кие, с одной стороны, и черниговские, с другой, необходимо  должны  были
захватывать и донскую систему; Дон оставался степною  рекою  (как  он  и
есть по природе берегов своих) почти до самого XV века, т. е. до  усиле-
ния Московского государства, которое на берегах его в XIV веке  одержало
первую знаменитую победу над Азиею в лице монголов. Заселение донского и
волжского степного пространства принадлежит Московскому государству.
   Наконец, природа страны имеет важное значение в истории по тому влия-
нию, какое оказывает она на характер народный. Природа роскошная, с лих-
вою вознаграждающая и слабый труд человека, усыпляет  деятельность  пос-
леднего, как телесную,  так  и  умственную.  Пробужденный  раз  вспышкою
страсти, он может оказать чудеса, особенно в подвигах  силы  физической,
но такое напряжение сил не бывает продолжительно. Природа, более  скупая
на свои дары, требующая постоянного и нелегкого труда со стороны челове-
ка, держит последнего всегда в возбужденном состоянии: его  деятельность
не порывиста, но постоянна; постоянно работает он умом, неуклонно  стре-
мится к своей цели; понятно, что народонаселение с  таким  характером  в
высшей степени способно положить среди себя крепкие основы государствен-
ного быта, подчинить своему влиянию племена с  характером  противополож-
ным.  С  другой  стороны,  роскошная,  щедрая  природа,  богатая  расти-
тельность, приятный климат развивают в народе чувство красоты,  стремле-
ние к искусствам, поэзии, к общественным увеселениям, что  могущественно
действует на отношения двух полов: в народе, в котором  развито  чувство
красоты, господствует стремление к искусству, общественным  увеселениям,
- в таком народе женщина не может быть исключена из  сообщества  мужчин.
Но среди природы относительно небогатой, однообразной и  потому  невесе-
лой, в климате, относительно суровом, среди народа, постоянно деятельно-
го, занятого, практического, чувство изящного не может развиваться с ус-
пехом; при таких обстоятельствах характер народа является более суровым,
склонным более к полезному, чем к приятному; стремление к  искусству,  к
украшению жизни слабее, общественные удовольствия  материальнее,  а  все
это вместе, без других посторонних влияний, действует на исключение жен-
щины из общества мужчин, что, разумеется, в свою очередь приводит еще  к
большей суровости нравов. Все сказанное прилагается в известной  мере  к
историческому различию в характере южного  и  северного  народонаселения
Руси.

   ГЛАВА ВТОРАЯ

   Постепенное распространение  сведений  о  Северо-Восточной  Европе  в
древности. - Быт народов, здесь обитавших. - Скифы. - Агатирсы. - Невры.
- Андрофаги. - Меланхлены. - Будины. - Гелоны. -  Тавры.  -  Сарматы.  -
Бастарны. - Аланы. - Греческие колонии на северном берегу Понта. -  Тор-
говля. - Характер азиатского движения.

   Наш летописец начинает повесть свою о Русской земле с  тех  пор,  как
слово Русь стало известно грекам; историк русский, который захочет углу-
биться в отдаленные времена, узнать что-нибудь о первых известных обита-
телях нашего отечества, должен также обратиться к грекам, начать  с  тех
пор, как впервые имена этих обитателей появились в известиях греческих.
   Во времена Гомера греческие корабли не смели еще плавать  по  Черному
морю, тогда смотрели на это море, как на Океан, границу обитаемой земли,
считали его самым большим из всех морей и потому дали ему название  Пон-
та, моря по преимуществу. Долго берега Понта считались  негостеприимными
по дикости их народонаселения, и море слыло  аксинос  (негостеприимным),
пока ионические колонии (750 л. до р.х.) не заставили переменить это имя
на приятно звучащее евксинос (гостеприимное). Во времена Гезиода  сведе-
ния греков распространились: северные берега Понта выдвинулись в отдале-
нии, покрытые туманами, представлявшими воображению древних странные об-
разы - то была баснословная область, хранилище  драгоценностей,  обитель
существ необыкновенных. Как естественно было ожидать, поэты овладели чу-
десною страною и перенесли туда мифы, сценою  которых  считались  прежде
берега морей ближайших. Один из них, Аристей, сам захотел  посетить  та-
инственный берег, и его поэмы, или по крайней мере  выдаваемые  под  его
именем, распространили географические сведения древних. По  Аристею,  на
берегах Понта жили киммерияне, к северу от них - скифы, за скифами - ис-
седоны, до которых он доходил. Потом  о  дальнейших  странах  начинались
рассказы детски легковерных путешественников,  купцов,  подобных  нашему
новгородцу Гуряте Роговичу; за исседонами к северу жили аримаспы, одног-
лазые люди; далее за аримаспами грифы стерегли золото, и  еще  далее  на
север жили блаженные гипербореи. Встречаем древние,  темные  предания  о
нашествиях киммериян и скифов на Азию, вернее, хотя не во  всех  подроб-
ностях, известие о походе персидского царя Дария Гистаспа против  скифов
в 513 году до р. х. Между тем северные берега Понта остаются по-прежнему
любимою страною поэтов: известия об них встречаем у  Эсхила,  Софокла  и
Еврипида. Возможность получать об них сведения увеличили  обширная  тор-
говля колоний и множество рабов, приводимых в Грецию с северных  берегов
Понта и потому носивших имя скифов, но понятно, какою верностью  и  точ-
ностью должны были отличаться известия, почерпаемые из таких источников.
Вот почему так драгоценны для нас сведения, сообщаемые  Геродотом,  осо-
бенно там, где он говорит как очевидец. Геродотовы известия точнее отно-
сительно страны, обитаемой скифами, но о странах, лежащих  к  северу  от
последних, он столько же знает, сколько и его предшественники, т.  е.  и
после Геродота эта страна остается страною вымыслов. Аристотель упрекает
афинян за то, что они целые дни проводят на  площади,  слушая  волшебные
повести и рассказы людей, возвратившихся с Фазиса  (Риона)  и  Борисфена
(Днепра). Говоря о севере и северо-востоке, обыкновенно прибавляли,  что
там обитают скифы; после Дария  Гистаспа  с  ними  вошел  во  враждебные
столкновения Филипп Македонский: он поразил скифского царя Атеаса и  вы-
вел в Македонию большой полон - 20000 человек мужчин и женщин;  завоева-
ния Александра Македонского, оказавшие  такие  важные  услуги  географии
открытием новых стран и путей в южную Азию, не касались описываемых нами
стран: с европейской стороны македонские завоевания не простирались  да-
лее Дуная. Больше сделано при наследниках Александра: Тимэй подробно го-
ворил о скифах и Северном океане; Клеарх, ученик Аристотеля, написал со-
чинение о скифах; все, что до сих пор было  известно  о  севере,  собрал
Эратосфен.
   В таком виде греки передали римлянам свои географические  познания  о
северных берегах Черного моря. Война с Македониею указала римлянам бере-
га Дуная, война с Митридатом открыла путь к северным берегам Понта. Мит-
ридат в своих отчаянных попытках против римского могущества старался во-
оружить на Италию всех диких жителей степей от Дуная до Азовского  моря.
Во время Цезаря Беребист основал на берегах Дуная могущественное  владе-
ние гетов, которое, впрочем, скоро разделилось и ослабело. Овидий,  сос-
ланный в Томы, перечисляет окружные народы -  гетов,  скифов,  сарматов,
языгов, бастарнов; он не упоминает о даках, которых имя часто встречает-
ся у Горация; но на свидетельствах поэтов трудно основываться: у них од-
но народное имя идет за другое, древнее - вместо нового. Причины, почему
страны к северу от Понта не могли быть с точностию исследованы, приводит
Страбон: по Танаису (Дону), говорит  он,  мало  что  можно  узнать  выше
устьев по причине холода и бедности страны; туземцы, народы кочевые, пи-
тающиеся молоком и мясом, могут сносить неприязненный климат, но  иност-
ранцы не в состоянии; притом туземцы необщительны, свирепы  и  дики,  не
пускают к себе иностранцев. Вот почему и для римлян эта  страна  остава-
лась украйною мира, которую покинули люди и боги.
   Но скоро северные варвары начинают нападать на римские  провинции:  в
70 году по р. х. роксоланы вступают в Мизию, но принуждены уйти оттуда с
большими потерями; потом даки перешли Дунай, но были также отброшены на-
зад. Даки были первый варварский народ, которому повелители света должны
были платить дань при Домициане; Троян должен был  вести  кровопролитную
войну с предводителем их Децебалом, императору удалось превратить  Дакию
в римскую провинцию, многие из даков выселились, другие мало-помалу ола-
тинились. Тацит восточными соседями германцев полагает даков и сарматов,
сомневаясь, куда причислить певцинов, венедов и финнов - к германцам или
сарматам. Вследствие частых столкновений с варварами известия  об  отда-
ленных странах и народах умножились, но эти известия приносились  воина-
ми, купцами; люди, которые хотели научным образом составить из их  расс-
казов что-нибудь полное, сами не могли поверить чужих известий и  потому
писали наугад, произвольно, чему доказательством служит сочинение Птоле-
мея.
   Изложивши в немногих словах постепенное  распространение  сведений  о
странах, лежащих к северу от Понта, скажем несколько  подробнее  о  быте
народов, живших в этих странах, сколько о нем знали древние.  Мы  знаем,
что имена господствовавших здесь один за другим  народов  были  скифы  и
сарматы, отчего и страна называлась Скифиею, преимущественно у греков, и
Сарматиею, преимущественно у римлян. Мы не  можем  позволить  себе  вда-
ваться в вопросы о происхождении скифов, сарматов и других  соседних  им
народов, не имея достаточного количества данных в известиях древних  пи-
сателей; чем ближе народы к первоначальному быту,  тем  сходнее  друг  с
другом в обычаях, нравах, понятиях - отсюда легкость, с какою можно вся-
кий младенчествующий народ по некоторым чертам нравов, обычаев и верова-
ний причислить к какому угодно племени; несколько слов,  оставшихся  нам
от языка этого народа, не могут вести также к твердым выводам: для выра-
жения некоторых предметов у всех племен найдутся общие звуки. Мы  войдем
в исследования мифов и преданий о скифах и других древних народов только
в той мере, в какой они связываются с последующими историческими явлени-
ями, объясняют их и взаимно объясняются ими.
   Оставя все многочисленные и  противоречивые  толкования  о  положении
скифских рек и народов, упоминаемых у Геродота, мы из его рассказа можем
вывести следующие, несомненные заключения: по Днепру - на запад до само-
го Днестра, на восток - очень на короткое расстояние  от  берега,  живет
народонаселение земледельческое или по крайней мере переходное,  которое
хотя еще и не отстало от своих степных обычаев и не  привыкло  к  хлебу,
однако сеет его, как предмет выгодной торговли:  таким  образом,  щедрая
природа стран приднепровских необходимо приводила кочевника к  оседлости
или по крайней мере заставляла его работать на оседлого европейского че-
ловека; но на довольно близкое расстояние от  восточного  берега  Днепра
уже начинались жилища чистых кочевников, простираясь до Дона и далее  за
эту реку; чистые кочевники  господствуют  над  всею  страною  до  самого
Днестра и Дуная на запад, а за ними, далее к востоку, за Доном, живут  в
голых степях другие кочевники, более свирепые, которые грозят новым  на-
шествием Приднепровью. Таким образом, восточное степное  народонаселение
господствует беспрепятственно; Европа не высылает ему соперников;  ни  с
севера, ни с юга, ни с запада не обнаруживается никакого движения,  гро-
зит движение с одного востока и в тех же самых формах -  кочевники  сме-
нятся кочевниками. У берегов Понта, при устьях  больших  рек,  греческие
города построили свои колонии для выгодной торговли  с  варварами,  быть
может, эти мирные убежища гражданственности производили  хотя  медленно,
но заметное в истории влияние на  последних?  История  показывает  между
скифами людей царского  происхождения,  обольщенных  красотою  греческих
женщин и прелестями греческой цивилизации: они строят себе  великолепные
мраморные дворцы в греческих колониях, даже ездят учиться в  Грецию,  но
гибнут от рук единоверцев своих, как отступники отеческого обычая - вар-
варство в полном разгуле на берегах Понта; не греческим купцам  вступить
с ним в борьбу и победить его: для этого нужна большая материальная  си-
ла, для этого нужны другие многочисленные, крепкие народы и  целые  века
медленного, но постоянного движения. Около греческих колоний живут  сме-
шанные народы - полуэллины и полускифы, но что это? скифы ли огречившие-
ся или греческие переселенцы, принявшие скифские обычаи,  или,  наконец,
отрасли родственных с греками фракийских племен? На эти вопросы не  дает
ответа древность.
   Но о скифах она знает много подробностей. По свидетельству  Геродота,
скифы считали себя младшим из народов и аборигенами в  земле  своей;  от
брака верховного божества, которое Геродот называет по-своему Зевсом, на
дочери реки Борисфена родился в пустынной стране  человек  Таргитавс,  у
него было трое сыновей - Лейпоксаис, Арпоксаис и Колаксаис. При них упа-
ли с неба плуг, воловье иго, стрелы и чаша  -  все  золотые.  Когда  оба
старшие брата хотели дотронуться до этих вещей, то нашли  их  огненными,
только младший брат мог взять  их  в  руки  и  отнести  в  свое  жилище,
вследствие чего  старшие  передали  ему  царское  достоинство.  От  трех
братьев пошли разные скифские племена: от старшего - авхаты, от среднего
- катиары и траопии, от младшего - царские, или паралаты - все они,  во-
обще, носили имя сколотов, а греки называли их скифами. Предание о  том,
что скифы суть самый младший из народов, указывает на смутное сознание о
позднем появлении их на берегах Понта, но так как вместе с  тем  исчезло
предание о стране, откуда они пришли, то явилось другое предание о  про-
исхождении скифов на берегах Днепра. Днепр, виновник плодоносия  берегов
своих, дающий питание всему живущему на них, необходимо явился  участни-
ком и в произведении человека - он дед, по матери, праотцу скифов;  если
небо участвовало непосредственно в произведении праотца скифов,  то  оно
же непосредственно научило его детей средствам к жизни: с неба упали че-
тыре орудия, четыре символа главных занятий первобытного человека - зем-
леделия, скотоводства, виноделия и звероловства. Младший  брат  захватил
их себе, стал распорядителем,  раздавателем  средств  к  жизни,  старшие
братья должны были смотреть у него из рук - вот символ власти и подчине-
ния! Но почему же в предании на долю младшего брата  выпала  власть,  на
долю старших - подчинение? Это указывает на исторический факт и объясня-
ется местом жительства царственных,  господствующих  скифов,  паралатов.
Исторический факт - это покорение паралатами остальных скифов; происхож-
дение паралатов от младшего брата указывает опять на  то,  что  паралаты
пришли позднее с востока и потому остались  кочевать  на  берегах  Дона,
подчинив себе племена, прежде пришедшие и поселившиеся далее на  западе,
около Днепра; скифское предание вполне объясняется последующими явления-
ми, имевшими место в этих странах, - в продолжение многих веков мы видим
здесь одинаковое явление, а именно, что позднее пришедшие с востока орды
подчиняют себе племена, прежде пришедшие и утвердившиеся далее на  запа-
де.
   У понтийских греков существовал другой миф о происхождении скифов.  В
нем говорится, что Геркулес пришел в страну, заселенную после скифами, и
которая тогда была пуста. Там застигли его буря и холод, он завернулся в
львиную кожу и заснул. Проснувшись, Геркулес увидал, что лошади, которых
он оставил пастись, исчезли; он начал искать их по всей стране  и  когда
пришел в лесную припонтийскую область Гюлэю, то нашел в пещере чудовище,
ехидну, полуженщину и полузмею. На спрос Геркулеса ехидна отвечала,  что
лошади у нее, но что она не отдаст их до тех пор, пока он не  согласится
иметь с нею связь; Геркулес принужден был исполнить ее  желание;  плодом
этой связи было трое сыновей: Агатирс, Гелон и Скиф, из которых  послед-
ний, как самый достойный сын Геркулеса, остался обладателем страны и ро-
доначальником царей скифских. Этот миф есть видоизменение первого,  гре-
ческие поселенцы привели своего странствующего героя-полубога на  север-
ные берега Понта; Скифия гордилась следом стопы Геркулесовой, как  одним
из чудес своих, и точно дух Греции оставил здесь  много  дивных  следов,
открываемых теперь наукою. В пустыне Геркулес должен  был  сочетаться  с
чудовищем, ехидною, дочерью Борисфена, в скифском  предании,  и  которой
форма, равно как обитание в пещере Гюлэйской, указывает  на  первобытное
состояние северных берегов Понта, только что вышедших  из-под  воды;  от
этого странного брака греческого героя с чудовищем произошли  варварские
и полуварварские смешанные народы, ибо гелоны, по утверждению  Геродота,
суть эллины, поселившиеся среди будинов. В этом мифе замечательно  также
для нас сближение трех народов - агатирсов, гелонов и скифов, как проис-
шедших от одного прародителя.
   Кроме мифов, историк имеет предание, которое он не усомнится  принять
за достоверное, если обратить внимание на положение страны и на события,
случившиеся уже на памяти истории: северные берега Понта - открытая  до-
рога между Европою и Азиею - были поэтому самому изначала местом  столк-
новения народов, из которых один вытеснял другой из  жилищ  его  или  по
крайней мере подчинял его остатки своему  господству.  Так  Аристей,  по
свидетельству Геродота, рассказывал, что на северных берегах Понта  жили
киммерияне, к северу от них - скифы, за ними - исседоны, за этими - ари-
маспы (одноглазые), грифы и, наконец, у Северного океана  -  гипербореи.
Последние оставались спокойны, но из остальных те, которые  жили  север-
нее, вытесняли живших на юге, так что киммерияне принуждены были  совер-
шенно оставить страну и уступить ее скифам. У Геродота есть другое  пре-
дание, что кочевые скифы жили в Азии, к югу от Аракса; вытесненные  мас-
сагетами, они двинулись к западу, в страны киммериян. Это предание имеет
также много за себя для историка, потому что  движение  кочевых  народов
шло постоянно от востока к западу, притом же это предание  нисколько  не
противоречит Аристееву: скифы, изгнанные массагетами, двинулись к  севе-
ро-западу и заняли сперва страну, лежавшую к северу от киммериян, потом,
теснимые исседонами, принуждены были двинуться к югу.
   Относительно наружности скифы представляются  у  древних  белокожими,
краснолицыми, голубоглазыми, с мягкими, длинными, жидкими, искрасна-жел-
тыми волосами. Скифы были очень похожи друг на друга,  толсты,  мясисты;
браки их не отличались плодовитостию; нравы их - нравы всех  младенчест-
вующих народов; они были страстны, вспыльчивы, ленивы; их обычаи -  обы-
чаи всех кочевых народов, каких еще и теперь много питают степи  Средней
Азии; мужчины на лошадях, женщины и дети в кибитках, запряженных волами,
перекочевывали с одного пастбища на другое; пища их - лошадиное молоко и
мясо. Как все варварские народы, скифы любили опьяняться  дымом  пахучих
трав, потом полюбили привозное из Греции вино и пили его чистое, мужчины
и женщины; пили и мед. На войне скифы отличались храбростию и  жестокос-
тию: сдирали кожу с убитых врагов, пили из черепов их; рассказы о скифс-
ких жестокостях повели к слуху, что они  л