ялись  защитники,
слышались голоса: "Чем же он виноват?  Говорит  он  нам  о  добром  деле,  о
царствии божием, смерть нашу называет сном, говорит, что воскреснем; оставим
его теперь, а если найдем в нем вину, тогда убьем". Трифона выгоняли, но  он
возвращался  и  успел  огласить  многих  лопарей;  приведенный  им  из  Колы
священник крестил оглашенных и освятил им церковь.
   Но в то время как ревностные проповедники распространяли христианство  на
пустынных  берегах  Северного  океана,  новгородские  владыки  должны   были
бороться с язычеством, упорно державшимся  в  Воцкой  пятине:  в  1534  году
новгородский архиепископ Макарий должен был писать в Воцкую пятину, в Чудь и
во все копорские, ямские, ивангородские, корельские  и  ореховские  уезды  к
тамошнему духовенству: "Здесь мне  сказывали,  что  в  ваших  местах  многие
христиане заблудили от истинной веры, в церкви не  ходят  и  к  отцам  своим
духовным не приходят, молятся по скверным своим мольбищам деревьям и камням,
в Петров пост многие едят скоромное, и жертву и питья жрут  и  пьют  мерзким
бесам, и призывают на свои скверные  мольбища  отступников  арбуев  чудских;
мертвых своих кладут в селах по курганам и коломищам с теми же арбуями, а  к
церквам на  погосты  не  возят  хоронить;  когда  родится  дитя,  то  они  к
родильницам  прежде  призывают  арбуев,  которые  младенцам  имена  нарекают
по-своему, а вас, игуменов и священников, они  призывают  после;  на  кануны
свои призывают тех же арбуев, которые и арбуют скверным бесам; а вы от таких
злочиний не унимаете и не наказываете учением. Да в ваших же  местах  многие
люди от жен своих живут законопреступно с женками и девками, а жены их живут
от них с другими  людьми  законопреступно,  без  венчания  и  без  молитвы".
Архиепископ  для  искоренения  этих  беспорядков  послал  в  Воцкую   пятину
священника и двоих своих детей  боярских  с  приказанием  скверные  мольбища
разорять и  истреблять,  огнем  жечь,  а  христиан  поучать  истинной  вере,
покаявшихся арбуев исправлять по правилам церковным, а непослушных хватать и
отсылать   к   нему   в   Новгород.   Но   распоряжения   Макария   остались
недействительными,  потому  что  через  13  лет  преемник  его,  архиепископ
Феодосий, должен был повторить те же самые увещания и распоряжения, указывая
на те же самые беспорядки, с прибавкою одного нового: "В ваших же местах,  -
пишет Феодосий, - в Чудской земле замужние  жены  и  вдовы  головы  бреют  и
покрывало на головах и одежду на плечах носят подобно мертвячьим одеждам,  и
в том их бесчинии великое поругание женскому полу".
   Монастыри  по-прежнему  продолжают  содействовать   заселению   пустынных
пространств. Игумен Феодор построил пустыньку на лесу  черном,  диком  между
Вологодским, Каргопольским и Важским уездами; по его  челобитью  государь  в
1546 году пожаловал, велел тот лес расчищать на все стороны от монастыря  по
двенадцати  верст,  займище  распахивать  и  людей   призывать;   призванное
народонаселение, по обычаю,  получило  известные  льготы.  Иногда  монастырь
основывался вследствие челобитья народонаселения целой страны; так,  в  1580
году с Вятки, из города Хлынова, выборные судьи и все земские люди  прислали
к царю от всей земли челобитную, что вятские города  от  московских  городов
далеко, а монастыря во всей Вятской земле нет, престарелым и  увечным  людям
постригаться негде, а иные при смерти постричься желают, и потому они  хотят
устроить у  себя  монастырь,  в  строители  излюбили  Пыскорского  монастыря
постриженника старца Трифона, а земля у них есть: наместничьи деревни  стоят
пустые, не пашет их никто.
   Северные  пустынные  монастыри  продолжали  воспитывать  в  своих  иноках
твердость духа в борьбе против  явлений  нехристианских.  В  страшную  эпоху
кровавой борьбы и насилий торжествующего начала самый отдаленный  на  севере
монастырь Соловецкий выслал в Москву в митрополиты своего  игумена,  который
не  усомнился  поднять  голос  за  милосердие:  ряд  знаменитых   московских
иерархов,   столько   содействовавших    усилению    Москвы,    установлению
единодержавия и признанных церковью святыми, заключился великим мучеником за
священное  право  печалования  о  падших,  слабых.  Иоанн  в   послании   из
Александровской слободы  к  московскому  народу  жалуется,  что  духовенство
печалуется за людей, по его мнению, недостойных;  но  любопытно,  что  здесь
царь не упоминает о митрополите; с Филиппа Иоанн взял обещание не вступаться
в опричнину и в домовый царский обиход, но о печаловании не  было  упомянуто
ни слова; казанскому архиепископу  Гурию  печалование  было  предписано  как
средство привлекать татар к принятию христианства.  Ходатайство  митрополита
Макария принималось в уважение царем и прямо выставлялось как  побуждение  к
оказанию какой-нибудь милости, исполнению какой-нибудь, просьбы;  так,  царь
писал новгородским дьякам: "О жене князя Богдана Корецкого поминал нам  отец
наш Макарий, митрополит всея  Руси,  чтоб  нам  ее  пожаловать,  из  мужнего
поместья велеть дать земли  на  прожиток:  и  я,  для  отца  своего  Макария
митрополита, ее пожаловал, велел ей из мужнего поместья отделить  15  обеж".
Для митрополита же пожалован был новгородский помещик Курцов, не велено было
отнимать у него старого  поместья:  по  просьбе  новгородского  архиепископа
Пимена и митрополита Макария уменьшен  был  денежный  взыск  с  князя  Ивана
Буйносова-Ростовского.  Хотя  митрополит  на  просьбы  литовских   панов   о
посредничестве для заключения мира обыкновенно отвечал, что он в эти дела не
входит, знает только свои церковные дела, однако мы встречаем известие,  что
государь совещался с митрополитом о делах вовсе не церковных;  так,  в  1550
году государь приговорил с митрополитом, братьями и  боярами,  где  быть  на
службе боярам и воеводам по полкам.
   Свержение Филиппа с митрополии вследствие столкновений  с  опричниною  не
было первым примером в XVI веке: великий князь Василий свергнул митрополита;
в малолетство Иоанна свергнуты  были  два  митрополита.  До  нас  дошел  чин
поставления митрополита Иоасафа; здесь сначала сказано: "Князь великий  Иван
Васильевич  всея  России  с  своими  богомольцами,  архиепископом   Макарием
Великого Новгорода и Пскова, с епископами, со  всем  освященным  собором,  с
старцами духовными и всеми боярами, избрал на  митрополию  духовного  старца
Троицкого Сергиева монастыря игумена Иоасафа и нарек его  митрополитом  всея
России". После этого наречения государь пошел к соборной  церкви  Успения  с
нареченным митрополитом, со всем духовенством и  боярами;  нареченного  пред
государем вели два епископа  под  руки;  приложившись  к  образам  и  мощам,
государь пошел на митрополичий двор, где  архиепископ  и  епископы  посадили
нареченного на уготованном месте. Потом в приведенном акте говорится, что  в
тот же самый день (февраля 6 1539 года) в соборной церкви Успения, в приделе
Похвалы богородицы, по совету архиепископа Макария сели  епископы-рязанский,
тверской, сарский и пермский-и выбрали на митрополию по писанию книжному. По
ошибка в числе поправляется другим актом, где говорится  о  форме  избрания:
февраля 5 означенные  епископы,  имея  с  собою  волю  и  хотение  остальных
епископов русских, избрали  на  митрополию  киевскую,  владимирскую  и  всея
России троих:  чудовского  архимандрита  Иону,  троицкого  игумена  Иоасафа,
новгородского хутынского игумена  Феодосия;  запечатавши  имена  их,  отдали
архиепископу Макарию, который, помолившись, распечатал и нарек  митрополитом
Иоасафа.
   9 февраля происходило поставление избранного: пред  литургиею  он  должен
был громогласно прочесть исповедание православной веры. Во время литургии на
третье "Святый боже"  нареченного  привели  в  алтарь  в  царские  двери,  и
архиепископ с  епископами  поставили  его  митрополитом,  и  он  сам  служил
литургию, причем, однако, посоха митрополичьего поддьяконы не держали; после
литургии, когда новый митрополит сел на свое святительское  место  каменное,
подошел к нему государь и после  речи  подал  посох.  По  выходе  из  церкви
митрополит с крестом в руках сел на осля и поехал  на  великокняжеский  двор
благославлять  государя:  осля  вел  великокняжеский   конюший   да   боярин
митрополичий. Побыв у государя, митрополит ездил на свой двор  завтракать  с
архиепископом и епископами; после завтрака отправился опять  на  осле  около
города каменного благославлять народ и весь город, после чего обедал у  себя
с архиепископом и епископами.  В  письменном  исповедании  своем  митрополит
клялся, между прочим, соблюдать православную веру  согласно  со  вселенскими
патриархами, а не так, как  Исидор  принес  от  новозлочестивне  процветшего
несвященного латинского собора:  исповедовал,  что  при  поставлении  ничего
никому не дал, не обещал дать и не даст; обещал соблюдать все  по-старине  и
не делать ничего по нужде ни от  царя  или  великого  князя,  ни  от  князей
многих, если и смертию будут грозить, приказывая что-нибудь сделать  вопреки
божественным и священным правилам; обещал не позволять, чтоб  кто-нибудь  из
православных соединился с армянами, латинами и  прочими  иноверными  браком,
кумовством и братством. 9 февраля был поставлен Иоасаф, и  только  26  марта
предшественник его Даниил  дал,  то  есть  принужден  был  дать,  отреченную
грамоту. По смерти митрополита Макария в 1564 году царь  с  сошедшимися  для
избрания нового митрополита архиереями приговорил: митрополит  архиепископам
и епископам всем глава, а в том его высокопрестольной степени  почести  нет,
что он носит черный  клобук  и  владыки  все  носят  черные  же  клобуки,  а
новгородский  архиепископ  носит  белый  клобук:  от  сего  времени   носить
митрополиту клобук белый с рясами  и  херувимов,  печатать  грамоты  красным
воском; архиепископу новгородскому носить белый клобук  и  печатать  грамоты
красным воском; архиепископу казанскому красным же воском. Тогда же  написан
был новый  чин  митрополичьего  поставления.  с  некоторыми  незначительными
переменами против прежнего.
   Относительно  избрания  епископов  в   летописях   встречаем   выражения:
"Повелением царя, избранием митрополита и собора" или: "Повелением царя,  по
благословению и рукоположению митрополита, по совету освященного собора".  В
летописном известии о поставлении архиепископа Александра в Новгород в  1576
году встречаем  слова:  "А  избрал  его  на  владычество  сам  государь".  О
новгородском владыке Феодосии говорится, что он был поставлен  в  1541  году
митрополитом  Макарием  и  возведен  на  архиепископию  московским  боярином
Григорием Мануйловым. Новопоставленный владыка, приехавши  в  главный  город
своей епархии, приказывал читать всенародно настольную грамоту,  данную  ему
митрополитом; под 1572 годом новгородский  летописец  рассказывает:  владыка
Леонид пел молебны со всеми соборами у св. Софии,  а  после  молебнов  велел
свою настольную грамоту читать на амвоне Якову ризничему  своему  пред  всем
собором  вслух  людям  всем.  И  в  то  же  время  владыка  начал   говорить
архимандриту Юрьева монастыря Феоктисту: "Зачем ты, архимандрит,  мне  своей
настольной  грамоты  не  кажешь?  По  какому   праву   ты   архимандритишь?"
Архимандрит отвечал: "Государь! я не успел, была поездка в Москву, и  потому
я тебе своей грамоты не приносил". Владыка сказал  на  это:  "Когда  у  меня
настольной грамоты не было, так я три дня не  служил".  На  это  архимандрит
отвечал: "Тебе с меня хочется денег содрать, но мне тебе нечего дать: тебе и
архимандритство, и настольная грамота; хочешь сдери с меня и ризы,  я  и  об
этом тужить не буду". Тогда  владыка  сказал:  "Игумены  и  все  священники!
слушайте на соборе и после не отопритесь: архимандрит прекословит на  соборе
перед вами". Тут же сказал он всем  священникам:  "Вы  до  сих  пор  мне  не
приносили своих поповских грамот подписывать, и я теперь подписывать  их  не
стану; а которые священники дальние, тех  бог  простит".  Мы  видели  судьбу
новгородского владыки Пимена; преемника его  Леонида  царь  велел  зашить  в
медвежью шкуру и затравить  собаками,  а  по  другим  известиям-удавить.  Мы
видели, что жители Хлынова, прося прямо царя об учреждении у них  монастыря,
извещают, что  они  уже  излюбили  строителя.  Иногда  игумен  какого-нибудь
монастыря бил челом царю, что он уже стар и чтоб царь пожаловал, устроил  на
его место такого-то старца; иногда вся братия просила царя о назначении им в
игумены такого-то старца. Относительно избрания священников состоялся в 1551
году соборный приговор вследствие жалоб новгородских священников:  "По  всем
церквам и улицам старостам и уличанам избирать попов  и  дьяконов  искусных,
грамоте гораздых и житием непорочных, а денег у них на церковь и  себе  мзды
не брать ничего: выбравши, приходят с ними к  архиепископу,  и  архиепископ,
поучив  и  наказав,  благословляет,  и  не  берет  с   них   ничего,   кроме
благословенной гривны: от дьяконов, просвирень и пономарей попам и  уличанам
прихожанам посулов не брать, но бога ради избирать священников всем  вместе,
чтоб были искусны и непорочны. А который поп или дьякон овдовеет и останется
у него сын или брат, или зять, или племяняик, на его место пригожий, грамоте
гораздый и искусный, то его в попы на место поставить, а  денег  на  нем  не
брать же".
   Мы видели, что еще при деде Иоанна Грозного церковь обратила внимание  на
улучшение  нравственности  духовенства,  следствием  чего   было   известное
постановление о вдовых священнослужителях;  в  царствование  Иоанна  IV  еще
сильнее  обнаружилось  стремление  уврачевать  нравственные  язвы,  которыми
страдало русское общество. Это стремление, это сознание своих недостатков  и
нежелание мириться с ними обнаруживало  силу  общества,  способность  его  к
дальнейшему преуспеванию: но как в описываемое время, так и долго после  при
этом  стремлении  во  многом  должны  были   ограничиваться   указанием   на
нравственные язвы, выражением желания  уврачевать  их,  увещаниями  к  этому
врачеванию; зло не истреблялось, ибо главное средство к его истреблению  "по
обстоятельствам не могло  прийти  еще  в  силу,  хотя  необходимость  его  и
сознавалась лучшими людьми: это средство-просвещение. По  недостатку  ясного
света должны были идти ощупью, браться за средства  внешние,  не  ведущие  к
цели и оскорбительные для нравственного достоинства человека, как, например,
постановление о вдовых священнослужителях; по  недостатку  ясного  света  не
могли различать хорошо предметов  и  смешивали  действительные  нравственные
недостатки с обычаями, не имеющими никакого отношения к нравственности.
   В 1545 году десятинники жаловались новгородскому  архиепископу  Феодосию,
что игумены  и  священники  Устюжны  Железопольской  пренебрегают  церковным
строением и службою, венчают первобрачные свадьбы и двоеженцев и  троеженцам
молитвы говорят без десятильничья знамени и докладу, пошлин десятильникам не
платят; а иные, крадучи законное  уложение,  многим  людям  молитвы  говорят
четвертым и пятым браком, выставляя их другоженцами и  троеженцами;  а  иных
венчают в роду и племени, в  кумовстве,  сватовстве  и  законных  роспусках:
мужья неповинно жен своих законных отпускают и берут других, а  пущеницы  их
выходят за других мужей: игумены же и священники такие свадьбы  венчанием  и
молитвою случают законопреступно, от бесстрашия божия. Многие игумены и попы
проходят  из  митрополии  и  от  иных  владык  и   служат   в   новгородской
архиепископии, в устюжской десятине,  без  ведома  и  благословения  владыки
новгородского; а иные внове ставятся в поты и  в  дьяконы  у  митрополита  и
других владык в устюжскую десятину без  совета,  повеления  и  без  протропи
владыки  новгородского,  ставятся  в  попы  и  дьяконы  хитростию,   грамоты
отпускные себе  вылыгают  у  митрополита  и  владык,  и  этих  ставленных  и
отпускных грамот архиепископу новгородскому и его десятильникам не являют; а
иные и без ставленных и без  отпускных  грамот  служат.  Случится  попу  или
дьякону овдоветь, и они, постригшись в чернецы, служат  у  церквей  литургию
самовольно, без  свидетельства,  без  обыску,  без  ведома  и  благословения
владыки. Если за подобные дела десятильник станет игуменов, попов и дьяконов
на поруки давать и назначать срок, когда им явиться на  суд  архиепископский
(срочить), то они на суд не являются, на поруки не  отдаются,  десятильников
бьют и злословят неподобною бранью.
   В 1551 году на церковном соборе царь подал  святителям  следующий  список
беспорядкам, для прекращения которых требовал их содействия: чтоб по церквам
звонили и пели по уставу, чтоб поставлены были старосты поповские над  всеми
священниками; при отдаче антиминсов продажа делается большая; иконы  пишутся
неприлично;  чтобы  при  даче  венечных  знамен  не  было  великой   продажи
христианству; божественные книги писцы пишут с не  правильных  переводов  и,
написав, не исправляют же; ученики учатся грамоте небрежно; у владык  бояре,
дьяки, тиуны, десятинники и  недельщики  судят  и  управу  чинят  не  прямо,
волочат и продают с ябедниками вместе, а десятинники попов по селам  продают
без милости, дела сочиняют с ябедниками,  а  женки  и  девки,  с  судьею  по
заговору, чернецов, попов и мирян обвиняют ложно  в  насилиях  и  позоре;  в
монастырях  некоторые  постригаются  для  покоя   телесного,   чтоб   всегда
бражничать;  архимандриты  и  игумены  некоторые  службы  божия,  трапезы  и
братства не знают, покоят себя в келье с гостями, племянников своих помещают
в монастыри "и довольствуют их всем монастырским, также и по селам, в  кельи
женки и девки приходят, ребята молодые по всем кельям живут, а братия бедная
алчут и жаждут и ничем не упокоены; все богатство монастырское держат власти
с своими родственниками, боярами, гостями, приятелями и друзьями;  монахи  и
монахини по миру бродят. монахини  живут  в  мирских  просвирнях,  монахи  у
мирских церквей в  попах  живут;  просвирни  над  просвирами  приговаривают.
Милостыню и корм годовой, хлеб, соль, деньги и одежду по  богадельным  избам
во всех городах дают из царской казны, христолюбцы также  милостыню  подают;
но в богадельные избы вкупаются у  прикащиков  мужики  с  женами,  а  прямые
нищие, больные и увечные без призору по миру ходят; монахи и монахини,  попы
и миряне, мужчины и  женщины  с  образами  ходят  и  собирают  на  церковное
строение: иноземцы этому дивятся. Надобно подумать, должны ли быгь несудимые
грамоты? В монастыри отдаются имения, а строения в  монастырях  никакого  не
прибыло и старое опустело: кто этим корыстуется? Надобно решить, прилично ли
монастырям отдавать деньги в рост? Монахи и  попы  пьянствуют;  вдовые  попы
соблазняют своим поведением, остаются при церквах и  исправляют  все  требы,
только обеден не служат; старец на лесу келью поставит или  церковь  срубит,
да пойдет по миру с иконою просить  на  сооружение,  у  царя  земли  и  руги
просить, а что соберет, то пропьет; должно избирать игуменов  и  священников
достойных. В церквах стоят в тафьях и шапках с  палками,  говор  и  ропот  и
всякое прекословие и беседы и срамные слова; попы и дьяконы  пьют  бесчинно,
церковные причетники всегда пьяны, без  страху  стоят  и  бранятся;  попы  в
церквах дерутся между собою и в монастырях тоже;  попы  и  дьяконы  без  риз
служат; пономари и дьяки двоеженцы и троеженцы в  алтари  входят  и  святыни
касаются. Головы и бороды бреют и платье иноверных  земель  носят;  крестное
знамение кладут не по существу; бранятся скаредными словами: и  у  иноверцев
такое бесчиние не творится; клянутся именем божиим во лжу;  ружные  попы  не
исполняют  своих  обязанностей.  Продают  давленину.  Христиане  приносят  в
церковь кутью, канун, на Велик день пасху, сыры, яйца, рыбы печеные, в  иные
дни калачи, пироги, блины, караваи и всякие овощи: в Новгороде и Пскове