Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
согласился, но сын его Мстислав
сказал: "Вы поступаете, как должно по-христиански, честному кресту вери-
те и с Владимирком миритесь; но я вам перед этим честным крестом скажу,
что он непременно нарушит свою клятву; тогда ты, король, своего слова не
забудь и приходи опять с полками к Галичу"; король отвечал: "Ну право же
тебе говорю, что если Владимирко нарушит клятву, то как до сих пор отец
твой Изяслав звал меня на помощь, так тогда уже я позову его к себе на
помощь". Владимирко целовал крест, что исполнит королевские требования;
целовал он крест лежа, показывая вид, что изнемог от ран, тогда как ран
на нем никаких не было.
Простившись с королем, Изяслав пошел назад в Русскую землю, и когда
был во Владимире, то послал посадников своих в города, которые Владимир-
ко обещал ему возвратить; но посадники пришли назад: Владимирко не пус-
тил их ни в один город. Изяслав продолжал путь в Киев, только послал
сказать королю: "Ни тебе, ни мне теперь уже не ворочаться назад, я
только объявляю тебе, что Владимирко нарушил клятву; так не забудь свое-
го слова". Владимирко спешил нарушить и другое условие мира: узнав, что
сват его Юрий идет на племянника, он также выступил против Изяслава, но
возвратился, когда дали ему весть, что тот идет к нему навстречу. Упра-
вившись с дядею, Изяслав послал в Галич боярина своего Петра Борислави-
ча, который был свидетелем клятвы Владимирковой пред крестом св. Стефа-
на. Петр должен был сказать галицкому князю от имени Изяслава: "Ты нам с
королем крест целовал, что возвратишь русские города, и не возвратил;
теперь я всего того не поминаю; но если хочешь исполнить свое крестное
целование и быть с нами в мире, то отдай мне города мои; а не хочешь от-
дать, то клятву свою ты нарушил, и мы с королем будем переведываться с
тобою, как нам бог даст", Владимирко отвечал на это послу: "Скажи от ме-
ня Изяславу, вот что: ты нечаянно напал на меня сам и короля навел; так
если буду жив, то либо голову свою сложу, либо отомщу тебе за себя".
Петр сказал ему на это: "Князь! ведь ты крест целовал Изяславу и королю,
что все исправишь и будешь с ними в союзе; так ты нарушил крестное цело-
вание". Владимирко отвечал: "Вот еще: что мне этот маленький крестик!"
"Князь! - возразил ему киевский боярин, - хотя крестик и мал, да сила
его велика на небеси и на земле; ведь тебе король объявлял, что это са-
мый тот крест, на котором Христос был распят; да и то было тебе говоре-
но, что если, поцеловав тот крест, ты слова своего не сдержишь, то жив
не останешься; слышал ли ты обо всем этом от королевского посла?" Влади-
мирко отвечал: "Да, помню, досыта вы тогда наговорились; а теперь ступай
вон, поезжай назад к своему князю". Петр, положив пред ним крестные гра-
моты, пошел вон, и когда собрался ехать, то не дали ему ни повозки, ни
корма, так что он принужден был отправиться на своих лошадях. Петр съез-
жал с княжьего двора, а Владимирко шел в то время в церковь к вечерне и,
видя, что Петр уезжает, стал смеяться над ним: "Смотрите-ка, русский-то
боярин поехал, побравши все волости!" Когда вечерня отошла и Владимирко,
возвращаясь из церкви, дошел до того самого места, где смеялся над Пет-
ром, то вдруг сказал: "Что это, как будто кто меня ударил по плечу!" и
не мог двинуть больше ногами: если б не подхватили его, то упал бы с
лестницы; понесли его в горенку, положили в укроп; к вечеру стало ему
хуже, а к ночи умер. Между тем Петр Бориславич, выехавши из Галича, ос-
тановился ночевать в селе Большове; вдруг на рассвете скачет к нему го-
нец из Галича: "Князь не велел тебе ехать дальше, дожидайся пока пришлет
за тобою". Петр, ничего не зная о Владимирковой смерти, стал тужить, что
ему надобно ехать назад в город и, верно, придется вытерпеть там разные
притеснения; и точно, еще до обеда прискакал к нему новый гонец с прика-
зом от князя ехать в город; Петр отправился, и когда въехал на княжий
двор, то к нему навстречу вышли из сеней слуги княжие все в черном; он
удивился - чтобы это такое значило? Вошел на сени, смотрит - на княжом
месте сидит сын Владимирков Ярослав в черном платье и в черной шапке,
также и все бояре в черном. Петру поставили стул, и когда он сел, то
Ярослав, взглянувши на него, залился слезами. Петр сидел в недоумении,
смотря на все стороны; наконец, спросил: да что же это такое значит? Тут
ему объявили, что ночью князь умер. "Как умер? возразил Петр: когда я
поехал, он был совсем здоров!" Ему отвечали, что был здоров, да вдруг
схватился за плечо, начал с того изнемогать и умер. "Воля божия, - ска-
зал на это Петр, - нам всем там быть". Тогда Ярослав начал говорить Пет-
ру: "Мы позвали тебя для того, что вот бог сотворил волю свою; поезжай
ты теперь к отцу моему Изяславу, поклонись ему от меня и скажи: "Бог
взял моего отца, так ты будь мне вместо него; ты с покойником сам ведал-
ся, что там между вас было, уже бог рассудил вас; бог отца моего к себе
взял, а меня оставил на его место, полк и дружина его у меня, только од-
но копье поставлено у его гроба, да и то в моих руках; теперь кланяюсь
тебе, батюшка! Прими меня, как сына своего Мстислава: пусть Мстислав ез-
дит подле твоего стремени с одной стороны, а я буду ездить по другой
стороне со всеми своими полками". Петр с этим и отправился.
Ярослав или, по некоторым известиям бояре его только манили Изяслава,
чтоб выиграть время, а в самом деле и не думали возвращать ему городов,
захваченных Владимирком. Это заставило киевского князя пойти в другой
раз на Галич (1153 г.); с ним пошли сын его Мстислав с переяславцами,
полк Изяслава Давыдовича черниговского и все черные клобуки; а на дороге
присоединились к нему братья, - Владимир из Дорогобужа, Святополк из
Владимира, Владимир Андреич из Бреста. У Теребовля встретился Изяслав с
полками Ярославовыми, и перед битвою галицкие бояре сказали своему кня-
зю: "Ты, князь, молод, отъезжай прочь и смотри на нас; отец твой нас
кормил и любил, так мы хотим за честь твоего отца и за твою сложить свои
головы; ты у нас один; если с тобой что случится, то что нам тогда де-
лать? Так ступай-ка, князь, к городу, а мы станем биться с Изяславом, и
кто из нас останется жив, тот прибежит к тебе и затворится с тобою в го-
роде". Злая сеча продолжалась уже от полудня до вечера, когда сделалось
в обеих ратях смятение: не видно было, которые победили. Изяслав гнал
галичан, а братья бежали от них: Изяслав побрал в плен галицких бояр, а
галичане Изяславовых. Время шло уже к ночи, когда киевский князь остано-
вился с небольшою дружиною на месте боя и поднял галицкие стяги; галича-
не побежали к ним, думая, что тут свои, и были перехватаны; но в ночь
Изяславу стало страшно: дружины у него осталось мало, пленников было
больше, чем дружины, а между тем из Теребовля Ярослав мог напасть на не-
го; подумавши, Изяслав велел перебить пленников, оставя только лучших
мужей, и выступил назад к Киеву, потому что братья и дружина его разбе-
жались, не с кем было продолжать поход. Был после этого плач великий по
всей земле Галицкой, говорит летописец.
Этим печальным походом заключилась деятельность Изяслава. В 1154 го-
ду, женившись во второй раз на царевне грузинской, Изяслав схоронил бра-
та Святополка, а потом скоро сам занемог и умер. Летописец называет его
честным, благородным, христолюбивым, славным; говорит, что плакала по
нем вся Русская земля и все черные клобуки, как по царе и господине сво-
ем, а больше, как по отце; причина такой любви народной ясна: при нео-
быкновенной храбрости (в которой равнялся с ним, быть может, из князей
один Андрей Юрьевич), не уступая никому первого места в битве, гоня вра-
гов и в то время, когда полки его бывали разбиты, Изяслав отличался так-
же искусством, был хитер на воинские выдумки; но, будучи похож на знаме-
нитого деда своего храбростию, отвагою, он напоминал его также ласковос-
тию к народу; мы видели, как он обращался с ним в Киеве, в Новгороде;
неприятное правление дяди Юрия только оттенило добрые качества Изяслава,
заставило смолкнуть всякое нерасположение, какое у кого было к нему, и
мы видели, как ревностно бились за него и граждане и черные клобуки,
прежде равнодушные. Поговорка его: "Не идет место к голове, а голова к
месту", показывает его стремление, его положение и, по всем вероятнос-
тям, служила для него оправданием этих стремлений и происшедшей от них
новизны положения его; поговорка эта оправдывает стремление дать личным
достоинствам силу пред правом старшинства. Действительно, Изяслав в
сравнении с своими старшими, дядьями, был в роде Мономаховом единствен-
ною головою, которая шла к месту. Но мы видели, что Изяслав должен был
уступить; ему не удалось дать преимущества личным достоинствам своим и
даже другому праву своему, праву завоевателя, первого приобретателя
старшей волости; несмотря на то, что он головою добыл Киев, он принужден
был, наконец, признать старшинство и права дяди Вячеслава, которого го-
лова уже никак не шла к месту; а преждевременная смерть Изяслава нанесла
окончательный удар притязаниям племянников и Мстиславовой линии: из
братьев Изяславовых ни один не был способен заменить его; деятельнее,
предприимчивее дядей был сын его Мстислав, но он не мог действовать один
мимо родных дядей и против них; его положение было одинаково с положени-
ем отца, только гораздо затруднительнее; заметим еще, что преждевремен-
ная смерть отца Изяслава, отказавшегося от старшинства в пользу дяди, в
глазах многих должна была отнимать у молодого Мстислава право считаться
отчичем на столе киевском.
Старый дядя Вячеслав плакал больше всех по племяннике, за щитом кото-
рого он только что успокоился: "Сын! - причитал старик над его гробом, -
это было мое место; но, видно, перед богом ничего не сделаешь!" В Киеве
все плакали, а на той стороне Днепра сильно радовались смерти Изяславо-
вой и не тратили времени. Изяелав Давыдович черниговский немедленно пое-
хал в Киев; но на перевозе у Днепра встретил его посол от старика Вячес-
лава с вопросом: "Зачем приехал, и кто тебя звал? Ступай назад в свой
Чернигов". Изяслав отвечал: "Я приехал плакаться над братом покойником,
я не был при его смерти, так позволь теперь хотя на гробе его попла-
кать". Но Вячеслав, по совету с Мстиславом Изяславичем и боярами своими,
не пустил его в Киев. Трудно решить, насколько было справедливо подозре-
ние Мстислава и киевских бояр; для оправдания их мы должны припомнить,
что в 1153 году Изяелав Давыдович имел съезд с Святославом Ольговичем,
где двоюродные братья обещали друг другу стоять заодно. В Киеве с нетер-
пением дожидались приезда Ростислава Мстиславича из Смоленска и между
тем решились разъединить Черниговских, привлекши на свою сторону Святос-
лава Всеволодича, которому легче всего было стать на стороне Мстислави-
чей и по родству, да и потому, что из всех Черниговских он один был от-
чич относительно старшинства и Киева. К нему-то старик Вячеслав послал
сказать: "Ты Ростиславу сын любимый, также и мне; приезжай сюда, побудь
в Киеве, пока приедет Ростислав, а тогда все вместе урядимся о волос-
тях". Всеволодич, не сказавшись дядьям своим, поехал в Киев и дождался
там Ростислава, которому все очень обрадовались, по словам летописца: и
старик Вячеслав, и вся Русская земля, и все черные клобуки. Вячеслав,
увидав племянника, сказал ему: "Сын! Я уже стар, всех рядов не могу ря-
дить; даю их тебе, как брат твой держал и рядил; а ты почитай меня, как
отца, и уважай, обходись, как брат твой со мною обходился; вот мой полк
и дружина моя, ты их ряди". Ростислав поклонился и сказал: "Очень рад,
господин батюшка, почитаю тебя, как отца господина, и буду уважать тебя,
как брат мой Изяслав уважал тебя и в твоей воле был". Киевляне, посадив-
ши у себя Ростислава, также сказали ему: "Как брат твой Изяслав обходил-
ся с Вячеславом, так и ты обходись, а до твоей смерти Киев твой".
Первым делом Ростислава было урядиться с сестричичем своим (племянни-
ком от сестры), Святославом Всеволодичем; он сказал ему: "Даю тебе Туров
и Пинск за то, что ты приехал к отцу моему Вячеславу и волости мне сбе-
рег, за то и наделяю тебя волостию"; Святослав принял это наделение с
радостию. Нужно было богатою волостию привязать к себе сына Воеволодова,
потому что на той стороне Днепра дядья его уже действовали заодно с Юри-
ем суздальским; еще до приезда Ростислава в Киев они стали пересылаться
с Юрием, следствием чего было движение сына Юрьева Глеба со множеством
половцев на Переяславль: мы видели, что этот князь был послан отцом в
кочевья привесть как можно более варваров. Переяславля взять Глебу не
удалось, но он взял Пирятин на реке Удае. Ростислав и Святослав Всеволо-
дич выступили к Днепру и стали собирать дружину, как пригнал к ним посол
от Мстислава Изяславича переяславского с вестию, что половцы уже у горо-
да и стреляются с жителями; тогда Ростислав немедленно отрядил сына сво-
его Святослава в Переяславль, куда тот и успел пробраться. На другой
день половцы начали крепче приступать к городу; но когда узнали, что к
Мстиславу пришла подмога, то испугались и ушли за Сулу. Узнав о бегстве
половцев, Ростислав, по совету с братьею, решился, не заходя в Киев, ид-
ти прямо на Изяслава Давыдовича черниговского: "Нужно нам, - говорил
Ростислав, - предупредить Юрия, либо прогнать его, либо мир заключить".
Киевские полки и торки под начальством трех князей - Ростислава, Святос-
лава Всеволодича и Мстислава Изяславича перешли уже Днепр у Вышгорода и
хотели идти к Чернигову, как вдруг прискакал к Ростиславу гонец из Киева
и объявил: "Отец твой Вячеслав умер". "Как умер? - сказал Ростислав, -
когда мы поехали, он был здоров?" Гонец отвечал: "В эту ночь пировал он
с дружиною и пошел спать здоров; но как лег, так больше не вставал".
Ростислав тотчас же поскакал в Киев, похоронил дядю, роздал все имение
его духовенству и нищим и, поручив остальные дела все матери своей, вдо-
ве Мстиславовой, отправился опять на ту сторону Днепра. Приехавши к
войску, он начал думать с племянниками и дружиною - идти или нет на Чер-
нигов? бояре советовали не ходить: "Дядя твой Вячеслав умер, - говорили
они, - а ты еще с людьми киевскими не утвердился; лучше поезжай в Киев,
утвердись там с людьми и тогда, если дядя Юрий придет на тебя, то захо-
чешь помириться с ним, помиришься, а не захочешь, будешь воевать". Любо-
пытно, что киевские бояре хотят, чтоб Ростислав ехал в Киев и урядился с
его жителями, тогда как последние уже прежде объявили ему, что Киев при-
надлежит ему до самой смерти; притом Ростислав только что приехал из Ки-
ева; если бы граждане хотели объявить ему что-нибудь новое, то объявили
бы после похорон Вячеславовых. Должно думать, что боярам самим хотелось
возвратиться в Киев и урядить там свои дела по смерти старого князя;
быть может, им хотелось заставить киевлян утвердиться с Ростиславом нас-
чет новой дружины. его смоленской. Как бы то ни было, Ростислав не пос-
лушался бояр и пошел к Чернигову, пославши наперед сказать Изяславу Да-
выдовичу: "Целуй крест, что будешь сидеть в своей отчине, в Чернигове, а
мы будем в Киеве". Изяслав отвечал: "Я и теперь"вам ничего не сделал; не
знаю, зачем вы на меня пришли; а пришли, так уже как нам бог даст". Но
ведь он подвел Глеба Юрьевича с половцами и был с ним вместе у Переяс-
лавля, замечает летописец. На другой день Давыдович соединился с Глебом
и половцами и вышел против Мстиславичей; Ростислав, увидав множество
врагов, а у себя небольшую дружину, испугался и стал пересылаться с
Изяславом насчет мира, отдавал ему под собою Киев, а под племянником
Мстиславом - Переяславль. Такое недостойное поведение, трусость, неу-
менье блюсти выгоды племени сильно раздосадовали Мстислава Изяславича:
"Так не будут же ни мне Переяславля, ни тебе Киева", - сказал он дяде и
поворотил коня в Переяславль; Ростислав, оставленный племянником, был
обойден половцами и после двухдневной битвы обратился в бегство; пресле-
дуемый врагами, он потерял коня, сын Святослав отдал ему своего, а сам
стал отбиваться от половцев и таким образом дал отцу время уйти.
Ростислав переправился за Днепр ниже Любеча и поехал в Смоленск;
Мстислав Изяславич с двоюродным братом Святославом Ростиславичем ускакал
в Переяславль, здесь взял жену и уехал в Луцк; а Святослав Всеволодич
был захвачен половцами; Изяслав Давыдович с женою выручили его из плена
и других русских много выручили, много добра сделали, говорит летописец:
если кто из пленников убегал в город, тех не выдавали назад. Быть может,
Давыдович с намерением поступал так, желая приобресть расположение жите-
лей Русской земли, которых нелюбовь ко всему его племени он должен был
знать хорошо. Он послал сказать киевлянам: "Хочу к вам поехать". Киевля-
не были в самом затруднительном положении: покинутые Ростиславом, они
видели приближение половцев, от которых могло спасти их только немедлен-
ное принятие Давыдовича, и они послали сказать ему: "Ступай в Киев, чтоб
нас не взяли половцы, ты наш князь, приезжай". Изяслав приехал в Киев и
сел на столе, а Глеба Юрьевича послал княжить в Переяславль, окрестности
которого были сильно опустошены союзниками их - половцами. Но Юрия рос-
товского нельзя было удовлетворить одним Переяславлем: только что услы-
хал он о смерти Изяславовой и о приезде другого Мстиславича в Киев, как
уже выступил в поход и приблизился к Смоленску, имея теперь дело преиму-
щественно с тамошним князем; тут пришла к нему весть, что Вячеслав умер,
Ростислав побежден, Давыдович сидит в Киеве, а Глеб - в Переяславле.
Ростислав между тем, прибежавши в Смоленск, успел собрать войско и вышел
против дяди; но мы видели, что Ростислав не был похож на брата отвагою,
видели также, что он не был охотником и до споров с дядьми, и потому
послал к Юрию просить мира: "Батюшка! - велел он сказать ему, - кланяюсь
тебе: ты и прежде до меня был добр и я до тебя; и теперь кланяюсь тебе,
дядя мне вместо отца". Юрий отвечал: "Правду говоришь, сын; с Изяславом
я не мог быть; но ты мне свой брат и сын". После этой пересылки дядя с
племянником поцеловали крест на всей любви, по выражению летописца, и
Юрий отправился к Киеву, а Ростислав - в Смоленск; вероятно, что необхо-
димость спешить в Киев и большое войско Ростислава также имели влияние
на миролюбие дяди. Недалеко от Стародуба встретил Юрия сват его и старый
союзник Святослав Ольгович, приехал к нему и Святослав Всеволодич с по-
винною. "Совсем обезумел я, - говорил он Юрию, - прости". По просьбе дя-
ди Ольговича Юрий помирился с Всеволодичем, заставив его поклясться не
отступать от себя и от дяди, после чего все трое пошли к Чернигову. Не
доходя еще до города, Святослав Ольгович послал в Киев сказать Давыдови-
чу: "Ступай, брат, из Киева, идет на тебя Юрий; ведь мы оба с тобою поз-
вали его". Но Давыдович не слушался; тогда Святослав в другой раз послал
к нему из Чернигова: "Ступай из Киева, идет туда Юрий; а я тебе Чернигов
уступаю ради христианских душ". Изяслав все не хотел выйти из Киева, по-
тому что этот город сильно понравился ему, говорит летописец. Наконец,
сам Юрий послал сказать ему: "Мне отчина Киев, а не тебе". Без права и
без особенного народного расположения Давыдович не мог более оставаться
в Киеве и потому послал сказать Юрию: "Разве я сам поехал в Киев? Поса-
дили меня киевляне; Киев твой, только не делай мне зла".
Юрий помирился с ним (1156 г.) и вошел в Киев с четырьмя старшими сы-
новьями, которых посажал около себя: Андрея - в Вышгороде, Бориса - в
Турове, Глеба - в Переяславле, Василька - на Поросье. На Волыни сидели
Мстиславичи: Владимир с племянниками - Мстиславом и Ярославом; первый,
как ви