Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
цы бегут раненые, а другие тонут в
Десне, Изяслав спросил: "Что это значит?" и, получив в ответ, что у го-
рода стоят сильные полки, бросился опять за Десну и потом в степь, а со-
юзники стали опустошать занятые им волости; но Изясляв скоро опять явил-
ся с толпами половцев, из Черниговской прошел в Смоленскую волость и
страшно опустошил ее. Половцы повели в плен более 10000 человек, не счи-
тая убитых.
Видя против себя и Мстиславича и Ольговича, Изяслав обратился к се-
верному князю, Андрею Юрьевичу, сидевшему во Владимире-Клязменском:
Изяслав послал просить у него дочери в замужество за племянника своего
Святослава Владимировича, князя вщижского, и вместе помощи, потому что
жених был осажден в своем городе Ольговичами - дядею и племянником, и
Рюриком Ростиславичем. Андрей отправил к нему на помощь сына своего,
Изяслава, со всеми своими полками и муромскою помощию; весть о приближе-
нии большой ростовской силы заставила сначала Ольговича отступить от
Вщижа; но когда Андреевы полки ушли назад в Ростовскую землю, то Ольго-
вичи с союзниками опять обступили Вщиж, стояли около него пять недель и
заставили Владимировича отстать от союза с родным дядею, признать стар-
шинство двоюродного, Ольговича, иметь его вместо отца и ходить в его во-
ле.
Несмотря, однако, на все неудачи, Изяслав не думал еще уступать; в
Киеве и в степной Украйне смотрели с неудовольствием и подозрительностию
на тесный союз Ростислава с Ольговичем; этим нерасположением мог вос-
пользоваться Давыдович, чтоб разорвать союз киевского князя с черниговс-
ким, союз, отнимавший у него всякую надежду на успех; есть известие, что
он действительно воспользовался им, успел подкупить бояр киевских и чер-
ниговских, которые взялись перессорить князей своих; но сначала им это
не удалось: князья не верили наветам, переслались между собою и еще
крепче утвердили союз свой. Чтоб сблизить, помирить Ольговича с киевля-
нами и пограничным варварским народонаселением, принимавшим такое важное
участие в делах Южной Руси, Ростислав послал сказать черниговскому кня-
зю: "Отпусти ко мне сына своего Олега, пусть ознакомится с лучшими киев-
лянами, берендеями и торками". Святослав, ничего не подозревая, отпустил
сына, который был принят очень хорошо Ростиславом, два дня сряду обедал
у него; но на третий день, выехавши из стана на охоту, Олег встретил од-
ного киевского боярина, который сказал ему: "Князь! Есть у меня до тебя
важное дело; поклянись, что никому ничего не скажешь"; Олег поклялся, и
боярин объявил ему, чтоб он остерегался, потому что хотят его схватить.
Олег поверил и под предлогом материнской болезни стал проситься у Рос-
тислава назад в Чернигов; тот сначала не хотел отпустить его, но потом
отпустил; надобно заметить, что летописец совершенно оправдывает Ростис-
лава и складывает всю вину на бояр: князь, говорит он, не имел на сердце
никакого злого умысла; все это сделали злые люди, не хотевшие видеть
добра между братьею. Когда Олег приехал назад в Чернигов, то не сказал
ничего отцу, но втайне сердился на него и стал проситься в Курск; Свя-
тослав, ничего не зная, отпустил его туда; на дороге Олега встретили
послы Давыдовича с дружелюбными речами, с приглашением вступить в союз с
их князем, с известием, что двоюродные братья его, Святослав и Ярослав
Всеволодовичи, уже приступили к этому союзу. Олег объявил обо всем этом
своим боярам, и те отвечали: "Князь, разве это хорошо, что хотели схва-
тить тебя в Киеве, а Чернигов отдают под отцом твоим; после этого вы оба
правы в крестном целовании к ним". Олег послушался и вступил в союз с
Изяславом без отцовского совета. Когда старик Святослав узнал, что пле-
мянники Всеволодовичи и родной сын его Олег соединились с Изяславом, то
с большим горем рассказал об этом боярам своим, но те отвечали ему:
"Удивительно нам, князь, что жалуешься на племянников и на Олега, а жиз-
ни своей не бережешь; уж это не ложь, что Роман Ростиславич из Смоленска
посылал попа своего сказать Изяславу: отдает тебе батюшка Чернигов, живи
со мною в мире; а потом сам Ростислав хотел схватить сына твоего в Кие-
ве; ты, князь, волость свою погубил, держась за Ростислава, а он тебе
очень лениво помогает". Таким образом, Святослав по неволе отведен был
от Ростиславовой любви к Изяславу, говорит летописец. Давыдович спешил
пользоваться выгодным оборотом дел, собрал большие толпы половцев, сое-
динился со Всеволодовичами северскими, с родным племянником Владимирови-
чем, с Олегом Святославичем; но отец последнего, несмотря ни на что, не
пошел вместе с Изяславом, остался в Чернигове. Давыдовичу хотелось под-
нять на Ростислава и зятя своего, Глеба Юрьевича, княжившего в Переяс-
лавле; но тот не поехал с ним, вследствие чего союзники подошли к Пере-
яславлю, простояли под ним две недели и ничего не сделали. Этим временем
воспользовался Ростислав, собрал большое войско, выступил к Днепру и на-
ходился в Триполе, когда Изяслав, узнавши о его приближении, обратился в
бегство и все половцы его ушли в степь; вероятно, бегство половцев, ко-
торые не любили сражаться с многочисленными войсками, и заставило Давы-
довича бежать пред Ростиславом. Но как скоро последний, возвратясь в Ки-
ев, распустил войско, то Изяслав опять собрал союзных себе князей и по-
ловцев, перешел замерзший Днепр за Вышгородом и явился у Киева. Здесь с
Ростиславом был только один двоюродный брат его Владимир Андреевич; пос-
ле кровопролитной схватки, которая показалась летописцу вторым пришест-
вием, Изяслав начал одолевать, и половцы пробивались уже сквозь частокол
в город, когда дружина Ростислава сказала своему князю: "Князь! Братьев
твоих еще нет, нет ни берендеев, ни торков, а у неприятелей сила
большая; ступай лучше в Белгород и там поджидай помощи". Ростислав пос-
лушался, поехал в Белгород с полками и с княгинею, и в тот же день при-
шел к нему племянник Ярослав Изяславич луцкий с братом Ярополком, а Вла-
димир Андреевич отправился в Торческ за торками и берендеями. Давыдович
вошел в третий раз в свой любимый Киев, простил всех граждан, попавшихся
в плен, и пошел немедленно осаждать Белгород Ростиславов; но Святослав
черниговский опять прислал ему сказать, чтоб мирился: "Если даже и не
помирятся с тобою, во всяком случае ступай за Днепр; когда будешь за
Днепром, то вся твоя правда будет". Изяслав велел отвечать ему: "Братья
мои. возвратившись за Днепр, пойдут в свои волости; а мне куда возвра-
щаться? К половцам нельзя мне идти, а у Выря не хочу помирать с голоду;
лучше мне здесь умереть". Четыре недели понапрасну простоял он около
белгородского кремля; а между тем Мстислав Изяславич из Владимира шел на
выручку к дяде с галицкою помощию; с другой стороны шел Рюрик Ростисла-
вич с Владимиром Андреевичем и Васильком Юрьичем из Торческа, ведя с со-
бою толпы пограничных варваров - берендеев, коуев, торков, печенегов; у
Котельницы соединились они с Мстиславом и пошли вместе к Белгороду. На
дороге черные клобуки стали проситься у Мстислава ехать наперед: "Мы
посмотрим, князь, говорили они, велика ли рать?" Мстислав отпустил их, а
между тем дикие половцы Изяславовы с своей стороны также подстерегали
неприятельское войско и, прискакавши к Изяславу, сказали ему, что идет
рать огромная. Давыдович испугался и, не видавши сам Мстиславовых пол-
ков, побежал от Белгорода; осажденные князья вышли тогда из города и,
дождавшись своих избавителей, погнались вместе за Черниговскими; торки
нагнали их, стали бить и брать в плен; один из торков, Воибор Негечевич,
нагнал самого Изяслава и ударил его по голове саблею; другой торчин про-
колол его в стегно и повалил с лошади; при последнем издыхании уже нашел
его Мстислав и отправил в киевский Семеновский монастырь, где он и умер;
тело его отослали в Чернигов (1160 - 1161 гг.).
В другой раз Ростислав получил Киев благодаря племяннику своему
Мстиславу, и это уже самое обстоятельство могло вести к ссоре между
князьями: Мстислав мог считать себя вправе предъявлять большие требова-
ния за свои услуги, тем более что он, подобно отцу, держась пословицы:
нейдет место к голове, а голова к месту, не отличался сыновнею покорнос-
тию перед дядьями; мы видели, как прежде поступил он с Ростиславом, ког-
да тот вздумал было ему в ущерб мириться с Давыдовичем. Ростислав с сво-
ей стороны не хотел походить на дядю своего Вячеслава; мы видели, что он
пошел в Киев на условии быть настоящим старшим в роде. Вот почему неуди-
вительно нам читать в летописи, что скоро после вторичного вступления
Ростислава в Киев, Мстислав выехал из этого города всердцах на дядю и
что между ними были крупные речи. В то же время один из сыновей Ростис-
лавовых, Давыд, без отцовского, впрочем, приказа поехал в Торческ и
схватил там посадника Мстиславова, которого привел в Киев: было необхо-
димо занять Торческ, для того чтоб отрезать Мстиславу сообщение с черны-
ми клобуками; в Белгород Ростислав отправил другого сына своего - Мстис-
лава. Волынскому князю трудно было одному бороться с дядею; он хотел
приобресть союзников, но придумал для этого странное средство: с войском
двинулся к Пересопнице, приказывая Владимиру Андреевичу отступить от
Ростислава; Владимир не послушался, и Мстислав принужден был возвра-
титься назад; а между тем Ростислав помирился с Ольговичами - и дядею и
племянниками, помирился и с Юрием Ярославичем, которому благодаря вражде
и слабости Мономаховичей удалось утвердиться в Турове.
Оставался еще один безземельный князь, младший брат Ростислава, Вла-
димир Мстиславич; мы видели, что он был прогнан из Волыни племянником
Мстиславом, потом находился в войске Изяслава Давыдовича и вместе с пос-
ледним бежал от Белгорода за Днепр; что случилось с ним после того, не-
известно; но под 1162 годом летописец говорит о походе князей - Рюрика
Ростиславича, Святополка, сына Юрия туровского, обоих Всеволодовичей се-
верских - Святослава и Ярослава, Святослава Владимировича вщижского,
Олега Святославича и полоцких князей к Слуцку на Владимира Мстиславича;
когда и как последний овладел этим городом, неизвестно. Видя, что нельзя
противиться такому большому войску, Владимир отдал город союзным
князьям, а сам отправился к брату Ростиславу в Киев: тот дал ему Триполь
с четырьмя городами. Наконец, в следующем 1163 году Ростислав заключил
мир и с племянником своим Мстиславом; вероятно, последний, видя, что все
остальные князья в дружбе с дядею, стал посговорчивее; Ростислав возвра-
тил ему Торческ и Белгород, а за Триполь дал Канев.
Но в то время, как все успокоилось на западной стороне Днепра, встала
смута на восточной по случаю смерти Святослава Ольговича, последовавшей
в 1164 году. Чернигов по всем правам принадлежал после него племяннику
от старшего брата, Святославу Всеволодовичу, но вдова Ольговича по сог-
ласию с епископом Антонием и лучшими боярами мужа своего три дня таила
смерть последнего, чтоб иметь время послать за сыном своим Олегом и пе-
редать ему Чернигов; Олегу велели сказать: "Ступай, князь, поскорее, по-
тому что Всеволодович неладно жил с отцом твоим и с тобою, не замыслил
бы какого лиха?" Олег успел приехать прежде Святослава, который узнал о
дядиной смерти от епископа Антония; мы видели, что этот Антоний был в
заговоре с княгинею и даже целовал спасителев образ с клятвою, что нико-
му не откроет о княжеской смерти, причем еще тысяцкий Юрий сказал: "Не
годилось бы нам давать епископу целовать спасов образ, потому что он
святитель, а подозревать его было нам нельзя, потому что он любил своих
князей", и епископ отвечал на это: "Бог и его матерь мне свидетели, что
сам не пошлю к Всеволодовичу никаким образом, да и вам, дети, запрещаю,
чтоб не погинуть нам душою и не быть предателями, как Иуда". Так говорил
он на словах, а в сердце затаил обман, потому что был родом грек, при-
бавляет летописец, первый целовал он спасов образ, первый и нарушил
клятву, послал к Всеволодовичу грамоту, в которой писал: "Дядя твой
умер; послали за Олегом; дружина по городам далеко; княгиня сидит с
детьми без памяти, а именья у нее множество; ступай поскорее, Олег еще
не приехал, так ты урядишься с ним на всей своей воле". Святослав, проч-
тя грамоту, немедленно отправил сына в Гомель, по другим городам послал
посадников, а сам сбирался ехать в Чернигов, но, услыхав, что Олег пре-
дупредил его, стал пересылаться с ним, улаживаясь насчет волостей; Олег
уступил ему Чернигов, а себе взял Новгород-Северский; Всеволодович цело-
вал также крест. что наделит из своих волостей братьев Олеговых, Игоря и
Всеволода, но не исполнил клятвы. Олег, как видно, на первый раз смол-
чал, но скоро представился новый случай к ссоре: в 1167 году умер князь
вщижский Святослав Владимирович, представитель старшей линии в Святосла-
вовом роде, имевший поэтому более Ольговичей права на Чернигов, но, как
видно, не хотевший вступать в спор по болезни или по каким-нибудь другим
причинам. Выморочную волость должны были поделить между собою остальные
родичи, но Святослав не дал ничего Олегу, отдал лучшую волость родному
брату своему Ярославу, а во Вщиже посадил сына. Тогда Ростислав киевс-
кий, видя, что Святослав обижает Олега, вступился за последнего, тем бо-
лее что за ним была его дочь, и несколько раз посылал уговаривать Всево-
лодовича, чтоб наделил Олега как следует; а между тем стародубцы, недо-
вольные почему-то Всеволодовичем, послали также звать к себе Олега, тот
было поехал, но был предупрежден Ярославом Всеволодовичем, и гражданам
нельзя было исполнить своего намерения; тогда Олег всердцах на неудачу
побрал в плен множество сельских жителей около Стародуба. Святослав хо-
тел отмстить ему тем, что послал брата Ярослава с половцами к Новгоро-
ду-Северскому, но это войско, не дошедши 15 верст от города, возврати-
лось назад. Олег не мог сам продолжать военные действия, потому что
сильно занемог, и потому легко согласился на предложение Ростислава по-
мириться с черниговским князем, взявши у последнего четыре города.
Таким образом, Ростиславу удалось умирить всех князей и на восточной
и на западной стороне Днепра; оставалось урядить дела на севере. В 1168
году он отправился туда, заехавши наперед к зятю своему, Олегу северско-
му; смольняне, лучшие люди, начали встречать его еще за 300 верст от
своего города, потом встретили его внуки, за ними - сын Роман, епископ,
тысяцкий и мало не весь город вышел к нему навстречу: так все обрадова-
лись его приходу и множество даров надавали ему. Из Смоленска Ростислав
отправился в Торопец, откуда послал в Новгород к сыну Святославову, чтоб
приезжал с лучшими гражданами к нему в Великие Луки, потому что болезнь
не позволяла ему ехать дальше. Урядившись с новгородцами, взявши много
даров у них и у сына, он возвратился в Смоленск совсем больной; сестра
Рогнеда начала просить его, чтоб остался в Смоленске и лег в построенной
им церкви, но Ростислав отвечал: "Не могу здесь лечь, везите меня в Ки-
ев; если бог пошлет по душу на дороге, то положите меня в отцовском бла-
гословении у св. Феодора, а если, бог даст, выздоровлю, то постригусь в
Печерском монастыре". Перед смертию он говорил духовнику своему, священ-
нику Семену: "Отдашь ты ответ богу, что не допустил меня до постриже-
ния". Ростислав постоянно имел эту мысль и часто говорил печерскому игу-
мену Поликарпу: "Тогда мне пришла мысль о пострижении, как получил я
весть из Чернигова о смерти Святослава Ольговича". С тех пор он все
твердил игумену: "Поставь мне келью добрую, боюсь напрасной смерти". Но
Поликарп отговаривал ему: "Вам бог так велел быть, - говорил игумен, -
правду блюсти на этом свете, суд судить праведный и стоять в крестном
целовании". Ростислав отвечал на это: "Отец! Княжение и мир не могут
быть без греха, а я уже немало пожил на этом свете, так хотелось бы по-
ревновать святым". Поликарп не хотел больше противиться и отвечал: "Если
уже ты так сильно этого хочешь, князь, то да будет воля божия". Ростис-
лав сказал на это: "Подожду еще немного, есть у меня кое-какие дела".
Теперь все дела были устроены, и больной Ростислав спешил в Киев с тем,
чтобы лечь там или постричься, как на дороге из Смоленска, будучи в
сестрином селе Зарубе, почувствовал приближение смерти и послал за ду-
ховником; сам прочел отходную и умер в полной памяти, отирая платком
слезы. И этот Мстиславич представляет также замечательное явление между
древними князьями нашими: далеко уступая старшему брату своему Изяславу
в деятельности, отваге и распорядительности ратной, Ростислав отличался
охранительным характером: постоянно почтительный пред старшим братом,
покорный его воле, он был почтителен и перед дядьми, с неудовольствием
смотрел на борьбу с ними старшего брата, уговаривал его уступить им; и
когда самому пришла очередь быть старшим в роде, то потребовал от млад-
ших такого же повиновения, какое сам оказывал своим старшим. Принявши
старшинство, он не уступил пылкому племяннику своему Мстиславу в требо-
ваниях, как по всему видно, неумеренных, но и его после, и всех ос-
тальных младших родичей ни в чем не обидел, всех старался примирить,
всех наделил волостями, так что при конце его жизни повсюду водворилось
спокойствие (1168 г.).
По смерти Ростислава старшинство в роде принадлежало прежде всего
Святославу Всеволодовичу черниговскому по старшинству племени, но Моно-
маховичи не хотели признавать этого старшинства; в племени Мономаховом
старшим по линии был последний сын Мстислава Великого, Владимир Мстисла-
вич; но этот князь, как мы видели, был мачешич и, вероятно, моложе свое-
го племянника летами, был изгнан Мстиславом даже из Волыни: мог ли он
надеяться, что последний уступит ему Киев? Наконец, после Владимира на
старшинство в роде имел право сын Юрия Долгорукого - Андрей Боголюбский;
но северных князей вообще не любили на юге, и Андрей поведением своим
относительно братьев не мог нисколько уменьшить этого нерасположения.
Вот почему по смерти Ростислава взоры всех обратились на смелого племян-
ника его, князя владимирского на Волыни, который два раза уже овладевал
Киевом, два раза уступал его родному и старшему дяде, но кроме последне-
го не мог уступить никому другому. Несмотря, однако, на это, спорность
прав Мстислава, спорность самой отчинности его (ибо отец его умер, не
будучи собственно старшим в роде), давала родичам его надежду, что Изяс-
лавич щедро наградит их за уступку ему старшинства, даст им все, чего
они сами захотят, но они ошиблись в своем расчете: Мстислав, подобно дя-
де Ростиславу, хотел быть старшим на деле, а не по имени только. Получив
приглашение ехать в Киев от братьи - Владимира Мстиславича, Рюрика и Да-
выда Ростиславичей, также особое приглашение от киевлян и особое от чер-
ных клобуков, Мстислав отправил немедленно в Киев племянника Василька
Ярополчича с своим тиуном. Здесь в Киеве приятели Мстислава рассказали
Васильку, что князья Владимир Мстиславич и Андреевич, также Ярослав
Изяславич луцкий и Ростиславичи целовали крест, что будут стоять заодно
и возьмут у Мстислава волости по своей воле: Владимир Мстиславич возьмет
в придачу к Триполю Торческ со всем Поросьем, Владимир Андреевич -
Брест, Ярослав - Владимир. Василько немедленно дал знать об этом дяде
Мстиславу, и тот, передавши весть союзникам своим - Ярославу галицкому,
Всеволодовичам городенским и князьям польским, выступил с своими полками
и с галицкою помощию к Киеву. Как видно, главою княжеского заговора был
Владимир Мстиславич, давний враг своего племянника; вот почему, услыхав
о приближении последнего к Киеву, он бросился бежать с семьею из Триполя
в Вышгоро