.  В
Новгороде  можно  было  достать  оконничные  разноцветные  стекла,   которые
выписывались  отсюда  царем.  В   Москве   упоминается   особое   мастерство
ожерелейное, в Новгороде упоминаются сермяжники,  молодожники,  красильники.
По свидетельству Михалона Литвина, города московские изобилов.али мастерами,
которые отправляло в Литву деревянные чаши, палки для опоры слабым, старым и
пьяным, седла, копья, украшения и различные оружия. Несмотря на то,  русских
мастеров было очень недостаточно: мы видели, как Иоанн домогался гаваней  на
Балтийском море для того, чтоб иностранные  мастера  могли  беспрепятственно
приезжать в его государство; как сильна была нужда  в  знающих  какое-нибудь
мастерство иностранцах, видно  из  следующей  грамоты  царя  к  новгородским
дьякам в 1556 году: "Велели бы вы в Новгороде, пригородах, волостях и  рядах
кликать (по торгам не одно утро, чтоб боярские дети и всякие  люди  немецких
пленников немцам и в Литву не продавали, а  продавали  бы  их  в  московские
города; а на кого доведут дети боярские,  что  немецких  пленников  продавал
немцам, тех детей  боярских  пожалую  своим  жалованьем,  а  доведет  черный
человек, и ему на том, на кого доведет, доправить  50  рублей,  а  продавцов
сажать в тюрьму до нашего  указу.  Если  случится  у  кого-нибудь  из  детей
боярских и всяких людей немец пленный,  умеющий  делать  руду  серебряную  и
серебряное, золотое, медное, оловянное и всякое дело: то вы бы велели  таких
пленных детям боярским везти к нам  в  Москву,  и  мы  этих  детей  боярских
пожалуем своим великим жалованием". В 1567 году выехали в Москву из  Англии:
доктор, аптекарь, инженер с  помощником,  золотых  дел  мастер,  пробирер  и
другие мастера.
   Приобретение Казани и Астрахани должно было усилить торговлю с  востоком,
по крайней мере сравнительно с прежним.  Об  астраханской  торговле  до  нас
дошли от описываемого  времени  два  противоречивые  известия  с  востока  и
запада: мы видели, как огромен был  доход  московского  царя  от  таможенных
астраханских  пошлин  по  показаниям  магометанских   владельцев,   хотевших
побудить султана к овладению Астраханью. Но на этих показаниях мы,  конечно,
не можем успокоиться,  зная  страсть  восточных  народов  к  преувеличениям,
особенно,  когда  дело  идет  об  исполнении  какого-нибудь  желания.  Иначе
отзываются  об  астраханской  торговле  английские  путешественники:  по  их
словам, русские привозят в Астрахань кожи, деревянную посуду,  узды,  седла,
ножи и разные другие безделицы, также хлеб и другие съестные припасы; татары
привозят разного рода шерстяные и шелковые товары и другие вещи, но в  таком
малом количестве и купцы так бедны, что не стоит  говорить  об  этом.  Купцы
армянские  и  турецкие  по-прежнему  приезжали  в  Москву;   по   английским
известиям, они платили десятую деньгу со всех товаров, кроме того, за вес  -
две деньги с рубля; при продаже лошадей - по  4  деньги  с  лошади.  Бухарцы
также приезжали в Москву, привозили пряные коренья, меха, которые скупали  в
Сибири; ногаи продолжали пригонять на продажу  огромные  табуны  лошадей:  в
1555 году, например, они пригнали в Казань 20000 лошадей и более 20000 овец.
   В договорах со Швециею, Даниею и Англиею  видим  со  стороны  московского
правительства попытки завести деятельную торговлю с  западными  европейскими
государствами. О значительности торговли со Швециею можно  судить  из  того,
что Густав Ваза пред  началом  войны  с  Москвою  велел  захватить  в  своих
владениях  300  русских  купцов  из  Новгорода,  Корелы  и  Орешка;   здесь,
разумеется, могут возникнуть два вопроса: не преувеличено ли это  показание,
данное в Москве в ответ польскому королю, который ходатайствовал о  мире  со
Швециею; потом любопытно было бы знать, где торговали эти русские купцы -  в
пограничных ли городах, например в Выборге, или в собственной Швеции? Но  мы
видели, что при заключении мира со Швециею царь дал  право  шведским  купцам
ездить не только в Москву, Казань и Астрахань, но  чрез  Россию  в  Индию  и
Китай  с  условием,  чтоб  и  русским  купцам  позволено  было   из   Швеции
отправляться в Любек, Антверпен и Испанию.  В  договоре  с  королем  датским
выговорена была русским купцам свободная торговля во  всех  городах  Датской
земли, "а маклерем и веркопером на обе стороны отнюдь у них не быть, пошлины
и мыты платить как где обычай в которой земле. Которые наши купцы  и  гости,
русь и немцы поедут из Копенгагена в заморские  государства  с  товаром  или
заморских  государств  купцы  пойдут  мимо  Датского  королевства   морскими
воротами,  проливом  Зундом:  то  король  должен   их   пропускать".   Князю
Ромодановскому, ехавшему послом  в  Данию,  было  наказано:  говорить,  чтоб
купецкие места царевым гостям велел король очистить такие  же,  какие  дворы
даны в Великом Новгороде и в Иван-городе, где были  близко  пристани,  и  по
обеим сторонам русской церкви немецким церквам не быть. А если король дворов
не даст в Копенгагене и в Готланде, то сказать, что  царь  не  даст  датским
купцам дворов  в  Новгороде  и  Иван-городе.  Под  1567  годом  в  летописях
встречается следующее известие: "Отпустил государь с  своею  бологодетию  от
своей казны  своих  гостей  и  купцов  в  поморские  государства:  в  Антроп
(Антверпен) к бурмистрам и ратманам послал гостя Ивана Афанасьева  да  купца
Тимофея Смывалова; в Гурмыз купцов Дмитрия  Ивашева  да  Федора  Першина;  в
Английскую землю к Елисавете королевне купцов Степана Твердикова  да  Федота
Погорелова". Были ли это просто послы, отправленные  на  царском  иждивении,
или ездили они с товарами из казны царской с целию продать их в чужих землях
и купить там других товаров, нужных для государя? Как видно, и то, и другое.
По английским известиям в 1568 году  действительно  были  в  Англии  русские
послы Твердиков и Погорелов.
   Голландцы имели свой двор в Новгороде и торговали беспошлинно;  потом  за
какие-то противозаконные поступки потеряли свои льготы  и  снова  возвратили
их, заплативши 30000 рублей. Из переговоров царя с английским послом  Боусом
мы узнаем, что к известным северным гаваням приходили  французские  купцы  и
купец из Антверпена Иван Белобород (John de Wale). Но всего  более  известий
имеем мы об английской  торговле  во  времена  Иоанна  IV;  мы  видели.  как
началась она и какие были  последние  о  ней  переговоры  у  царя  с  послом
Елисаветы, Боусом; здесь считаем нужным привести некоторые  подробности  для
показания, в каком духе,  с  какими  целями  действовала  русская  компания,
утвержденная  королем  Филиппом  и  королевою  Мариею  в  1555году.  Агенты,
отправленные компаниею в Россию,  обязаны  были  изучать  характер  русского
народонаселения во всех сословиях; остерегаться, чтоб никакой закон русский,
ни религиозный, ни гражданский, не был нарушен ни ими, агентами,  ни  людьми
их, ни моряками, ни кем-либо из англичан; смотреть, чтоб  все  пошлины  были
платимы исправно, дабы не навлечь конфискации товаров, чтоб все  происходило
покойно, без нарушения порядка в тех местах, куда англичане приедут и  будут
торговать; агенты должны в Москве  или  другом  каком-нибудь  городе  или  в
нескольких  городах,  где  будет  выгоднее  торговать,  построить  один  или
несколько домов для себя и  всех  своих  людей  с  магазинами,  погребами  и
другими службами и  смотреть,  чтоб  никто  из  нижних  служителей  не  смел
ночевать  вне  агентского  дома  без  позволения;  все  нижние  чины  должны
повиноваться агентам и в  случае  неповиновения  наказываться  по  произволу
последних. Агенты и факторы будут ежедневно собираться и советоваться о том,
что было бы  всего  приличнее  и  выгоднее  для  компании.  Ни  один  низший
служитель не может сам от себя произвести никакой торговой сделки, а  только
по поручению и наказу агентов. Агенты  должны  подробно  заметить  все  роды
товаров, которые могут  быть  с  выгодою  проданы  в  России,  должны  иметь
постоянно в уме, как бы всеми возможными средствами узнать дорогу  в  Китай)
морем или сухим путем; должны заботиться об изучении  русского  народа,  его
характера, нравов, обычаев, податей,  монеты,  веса,  мер,  счета,  товаров,
какие ему нужны и какие нет, дабы вследствие незнания всего  этого  компания
не потерпела какого-нибудь вреда  или  убытку,  причем  она  объявляет,  что
незнание подобного рода не будет принято в оправдание вины.  После  компания
обозначила своим агентам, какие из русских товаров имеют наибольший  сбыт  в
Англии, это: воск, сало, масло, пенька и лен; меха требуются только дешевые,
дорогих  мехов  не  надобно  присылать  много;   не   присылать   и   пеньки
необработанной, потому что это будет дорого стоить; но компания  посылает  в
Россию семь канатных мастеров, которых  агенты  должны  засадить  тотчас  за
работу, снабдивши их  работниками:  это  дело  первой  надобности;  компания
полагает, что это будет дешевле стоить, чем выписывать  канаты  из  Данцига.
Компания предписала агентам выслать образцы железа и меди, ибо она  слышала,
что в России и Татарии добывается большое  количество  этих  металлом;  дать
знать, какого рода шерстяные ткани привозятся  в  Россию  из  Риги,  Ревеля,
Польши и Литвы, с подробным описанием их ширины и длины,  цвета  и  цены,  и
какое количество их может быть сбыто в год,  чтоб  такое  же  приготовить  в
Англии; выслать всякого  рода  кожи,  ибо  слышно,  что  немцы  и  голландцы
закупают их  в  России  большое  количество.  Прислать  на  пробу  известное
количество земель или трав, или чего бы  то  ни  было,  чем  русские  красят
шерстяные и льняные ткани, кожи и т.  п.,  равно  выслать  и  те  красильные
вещества, которые турки  и  татары  привозят  в  Россию,  с  описанием)  как
употреблять их при крашении. Русский посол согласился на  просьбы  компании,
чтоб агенты ее могли покупать у русских товары в долг: вследствие этого  она
требует от агентов, чтоб они этим или каким-нибудь другим способом  накупили
как можно более воску, чтоб захватить его весь в свои руки и снабжать им  не
только свою страну, но и чужие. Какие выгоды получила компания от торговли с
Россиею,  видно  из  донесений  агента  ее  Гудсона  (Hoddesdon):  в  Нижнем
Новгороде он продавал сукно, стоившее на месте 6 фунтов  стерлингов,  по  17
рублей за кусок, что, по его словам, составляло почти тройную цену; в Москве
товары, стоившие 6608 фунтов,  проданы  были  за  13644.  Мы  видели,  какие
причины выставляло московское правительство английскому послу Боусу,  почему
ограничены были льготы английских купцов; но Боус приводит  другие  причины:
по его словам, голландцы  приобрели  расположение  трех  главных  советников
царских - Никиты Романовича, Богдана  Бельского  и  Андрея  Щелкалова,  ибо,
кроме беспрестанных  подарков,  они  заняли  у  них  столько  денег  по  2.5
процентов, что платили каждому из них ежегодно  по  5000  марок,  тогда  как
английские купцы не имели в это время ни одного доброжелателя при дворе.
   Самым значительным по торговле городом и в  описываемое  время  продолжал
быть Новгород Великий: хотя государь утвердил  свой  стол  в  Москве,  пишут
англичане, однако удобство водяных  сообщений  и  близость  моря  заставляют
купцов посещать  Новгород  предпочтительно  пред  Москвою.  Главные  товары,
которыми Новгород производил торговлю,  были:  превосходный  лен  и  пенька,
кожи, мед и воск; двумя последними товарами производил торговлю также Псков.
После Новгорода  и  Пскова  важными  торговыми  городами  были  Ярославль  и
Вологда. Страна между Ярославлем и Москвою была самая населенная и считалась
очень плодоносною; зимою по Ярославской дороге в  Москву  попадались  иногда
обозы в 700 и 800 саней, нагруженных хлебом или рыбою;  северные  жители  за
1000 верст приезжали в Москву покупать хлеб и привозили соленую рыбу,  меха,
кожи.  Вологда  производила  торговлю  преимущественно  льном;  кроме  того.
вологодским купцам принадлежала большая часть судов, плававших  по  Северной
Двине, насадов и дощаников, на которых перевозилась соль от морского  берега
в Вологду. Англичане устроили  в  Вологде  контору  на  основании  донесения
агента Гасса, который, писал в 1554 году о Вологде, что это город большой, в
сердце России, окружен многими большими и хорошими городами;  здесь  большое
изобилие в хлебе, вообще в жизненных припасах и во всех русских товарах; нет
города в России, который бы не торговал с Вологдою;  все  вещи  здесь  вдвое
дешевле, чем в Москве или в Новгороде. Для торговли  мехами  главным  местом
были Холмогоры, куда меха привозились на оленях из Печоры,  Пинеги,  Лампаса
(Лампожи, в 18 верстах от Мезени) и Пустозерска; жители этих мест скупали их
у самоедов и променивали купцам холмогорским на сукно, олово, медь; для этой
мены в зимний Николин день была в Холмогорах большая  ярмарка,  на  которую,
кроме мехов, привозили  также  тюлений  жир;  жир  этот  холмогорские  купцы
отвозили в Новгород, где продавали немцам, меха отвозили в Новгород, Вологду
или Москву. Кроме того, Холмогоры снабжали соседние страны солью  и  соленою
рыбою. Мы видели, что соль эта шла по Северной Двине в Вологду; другим путем
шла она на юго-запад  чрез  посредство  каргопольцев,  онежан,  турчасовцев,
порожан, устьмошан и мехренжан, которые  ездили  к  морю,  покупали  соль  у
поморцев и в Каргополе продавали белозерцам,  вологжанам  и  жителям  других
городов; но эти купцы вели свое дело не чисто, подмешивали в  соль  негодную
примесь  и  убытчили  купцов  белозерских  и  вологодских;  жалуясь  на  них
правительству, белозерцы выставляют на вид, что в той соли, которую привозят
с Двины сами двиняне, подмеси никакой не бывает.
   Сказавши о распространении русской торговли в царствование  Грозного,  мы
должны упомянуть и о  препятствиях,  которые  она  встречала  в  это  время.
По-прежнему препятствовала торговле громадность расстояний и  неудобства,  в
некоторых местах невозможность летнего пути. Несмотря на все усилия, гаваней
на Балтийском море не получили; открыт был далекий путь чрез  Белое  море  и
Северный океан, но  для  проезда  от  гавани  св.  Николая,  где  приставали
англичане, до Вологды водою должно было употребить 14 суток; в  летнюю  пору
сухим путем здесь нельзя было ездить по причине болот;  зимою  на  санях  от
Белого моря до Вологды можно было проехать в 8 дней; от Вологды до Ярославля
сухим путем ездили два дня,  из  Ярославля  до  Астрахани  плыли  30  суток,
следовательно, от гавани св. Николая  до  Каспийского  моря  на  этот  путь,
посредствовавший между Европою и Азиею, надобно было употреблять 46 дней. На
Балтийском море Москва в продолжение некоторого времени имела Нарвский порт;
но мы видели,  как  соседние  государства,  особенно  Польша,  хлопотали  об
уничтожении нарвской торговли. В 1567 году агент английской компании  Гудсон
приплыл в Нарву с товарами на 11000 фунтов стерлингов; товары  эти  состояли
из сукна, коразеи и соли; при продаже  их  компания  получила  40  процентов
прибыли. В 1569 году тот же Гудсон  приплыл  из  Лондона  в  Нарву  на  трех
кораблях и писал компании, чтоб на следующую весну она прислала 13 кораблей,
которые все он надеется нагрузить товарами; но притом он писал, что  корабли
надобно хорошо снабдить огнестрельным оружием на случай встречи с корсарами.
Действительно,  английские  корабли  встретили   шесть   кораблей   польских
корсаров; бой был неравный; один корсарский корабль ушел, другой был сожжен,
остальные четыре приведены были в Нарву и 82 человека  пленных  выданы  были
московскому воеводе.
   Вторым препятствием служило то, что пустынные дороги не  были  безопасны.
По Волге каждое лето проходило 500 судов больших и малых, с  верхних  частей
реки до Астрахани, за солью  и  рыбою,  но  суда  эти  от  самой  Казани  до
Астрахани должны были плыть чрез страну пустынную; место на Переволоке, там,
где Волга находится в ближайшем расстоянии от Дона, славилось  разбойниками;
англичане пишут, что с тех пор, как Астрахань и Казань  подпали  под  власть
русского царя, разбойников здесь стало меньше; но потом мы встречаем русские
известия о казацких  разбоях  по  Волге,  о  вреде,  который  они  причиняли
торговле. На юго-западе малороссийские козаки, или черкасы,  грабили  купцов
турецких и крымских, шедших в Москву или из  Москвы.  По-прежнему  встречаем
постоянные жалобы литовских купцов на  притеснения  и  разбои  в  московских
областях и жалобы московских купцов на притеснения в Литве. Литовские  купцы
жаловались, что под Можайском напали на них разбойники.  Могилевских  мещан,
ехавших с большим обозом торговать в Стародуб, побили до  смерти  под  самым
городом и товару пограбили на 600 рублей.  Литовские  купцы  остановились  в
слободе Селижаровского монастыря; монастырский человек Окулов  позвал  их  к
себе, угостил и, отпуская на подворье, дал в провожатые четыре человека;  но
эти провожатые напали на дороге на купцов, прибили  их  и  отняли  23  рубля
денег; купцы били челом игумену,  но  игумен  управы  им  не  дал.  В  обоих
государствах, Московском и Литовском, задерживали  купцов  за  то,  что  они
покупали или старались провезти  запрещенные  товары:  так,  один  литовский
купец привез в Москву сукна и купил здесь  воск,  а  у  серебряных  мастеров
купил ковши серебряные, чарку и слитки, всего серебра 15 гривенок, весь этот
товар у него взяли, и, по  жалобе  послов,  бояре  приговорили:  весь  товар
отдать купцу, кроме купленного серебра. Псковский купец шел из Царя-града  и
вез нефть вместе с другими товарами: в Киеве его схватили,  товар  отняли  и
самого купца держали три года; на жалобы  московского  правительства  король
отвечал, что нефть запрещено возить с обеих сторон. В  1555  году  в  Москве
запретили вывоз воска и сала в Ливонию; также ограничена  была  торговля  со
Швециею: царь велел порубежным  людям  ездить  в  Выборг  только  с  мелкими
товарами, а с воском, салом, льном и посконью ездить не велел.
   Число внутренних таможен не только не  уменьшилось,  но  еще  увеличилось
вследствие учреждения опричнины; так, в новгородской таможенной грамоте 1571
года читаем: которые гости и торговые люди  новгородцы,  Софийской  стороны,
станут приезжать в государеву опричнину, на Торговую сторону с товарами,  то
они должны являться таможенникам, и таможенники должны брать с них явку, и с
товаров их тамгу и всякие пошлины точно так же, как берут  явку  и  тамгу  с
пригородских и волостных людей  Новгородской  земли.  К  числу  вредных  для
торговли  распоряжений  должно  отнести   продолжавшийся   обычай   жаловать
монастырям право  на  беспошлинную  торговлю;  так,  например,  астраханский
Троицкий монастырь выпросил себе право поставить в Астрахани лавку, покупать
в ней и продавать беспошлинно на монастырский обиход и право  держать  судно
белозерку или дощеник, в длину от кормы до носа тридцати сажен, и  привозить
в этом судне соль или рыбу из Астрахани вверх Волгою до Ярославля и Окою  до
Калуги, продавать эти товары и покупать  другие  беспошлинно.  В  1582  году
подтверждена  была  жалованная  грамота  Троицкому  Сергиеву  монастырю,  по
которой монастырь имел право посылать с Вологды на Двину в  Холмогоры  и  за
море четыре насада с подвозками, возить на них хлеб  всякий,  мед,  хмель  и
всякий товар, продавать и покупать соль в Холмогорах, по Двине, в Каргополе,
Угличе, Тотьме и за морем беспошлинно; кроме того, монастырь мог купить  сто
возов рыбы и везти соль  и  рыбу  до  монастыря  и  до  Москвы  беспошлинно;
привезши в Москву, продавать и покупать беспошлинно же.
   Для избежания внутренних таможен купцы выбирали для ярмарок новые  места,
где еще не было таможенников; но последние проведывали об этом и доносили  в
Москву,  откуда  приходила  строгая  заповедь  не  торговать  нигде,   кроме
назначенных  мест,  под  страхом  отобрания   товаров.   Иногда   вотчинники
известного  ярмарочного