авился нанимать половцев; на дороге встретился с знаменитым ханом
их Боняком и вместе с ним пошел на венгров. В полночь, когда все  войско
спало, Боняк встал, отъехал от стана и начал выть по-волчьи, и вот  отк-
ликнулся ему один волк, за ним много других; Боняк приехал и сказал  Да-
выду: "Завтра будет нам победа над венграми". Утром на другой день Боняк
выстроил свое войско: у него было 300 человек, а у Давыда 100; он разде-
лил всех на три полка и пустил вперед Алтунопу на венгров с  отрядом  из
50 человек, Давыда поставил под стягом, а свой полк разделил на две  по-
ловины, по 50 человек в каждой. Венгры расположились заступами, или зас-
тавами, т. е. отрядами, стоявшими один за другим; отряд Алтунопы пригнал
к первому, заступу, пустил стрелы и побежал; венгры погнались за ним, и,
когда бежали мимо Боняка, тот ударил им в тыл; Алтунопа в это время так-
же вернулся; таким образом венгры очутились между двумя  неприятельскими
отрядами и не могли возвратиться к своим; Боняк сбил их в мяч точно так,
как сокол сбивает галок, по выражению летописца. Венгры побежали,  много
их потонуло в реках Вагре и Сане, потому что бежали горою подле  Сана  и
спихивали друг друга в реку; половцы гнались за ними и секли их два дня,
убили епископа и многих бояр. Ярослав, сын Святополка, убежал в  Польшу,
а Давыд, пользуясь победою, занял города: Сутейск, Червен,  пришел  вне-
запно на Владимир и занял посады; но Мстислав Святополчич заперся в кре-
пости с засадою, или заставою (гарнизоном), состоявшею из берестьян, пе-
нян, выгошевцев. Давыд осадил крепость и часто приступал к ней; однажды,
когда осажденные перестреливались с осаждающими  и  летели  стрелы,  как
дождь, князь Мстислав хотел также выстрелить, но  в  это  время  стрела,
пройдя в скважину стенного досчатого забрала, ударила ему под пазуху, от
чего он в ту же ночь умер. Три дня таили его смерть, в четвертый объяви-
ли на вече; народ сказал: "Вот князя убили;  если  теперь  сдадимся,  то
Святополк погубит всех нас", и послали сказать ему: "Сын твой убит, а мы
изнемогаем от голода; если не придешь, то народ хочет передаться".  Свя-
тополк послал к ним воеводу своего Путяту; когда тот пришел с войском  в
Луцк, где стоял Святоша Давыдович, то застал  у  него  посланцев  Давыда
Игоревича; Святоша поклялся последнему, что даст знать, когда пойдет  на
него Святополк; но теперь, испугавшись Путяты, схватил послов  Давыдовых
и сам пошел на него с киевским воеводою. В полдень пришли Святоша и  Пу-
тята ко Владимиру, напали на сонного Давыда, начали рубить его  дружину,
а владимирцы сделали вылазку из крепости с другой стороны; Давыд побежал
с племянником своим Мстиславом, а Святоша и Путята взяли город, посадили
в нем посадника Святополкова Василя и разошлись: Святоша - в Луцк, а Пу-
тята - в Киев. Между тем Давыд побежал к половцам, опять  встретился  на
дороге с Боняком и вместе с ним пришел осаждать Святошу в Луцке; Святоша
заключил с ними мир и ушел к отцу в Чернигов; а Давыд  взял  себе  Луцк,
откуда пошел ко Владимиру, выгнал из него Святополкова посадника  Василя
и сел опять на прежнем столе своем, отпустивши племянника  Мстислава  на
море перенимать купцов.
   Под 1100 годом сообщает летописец это известие об отправлении  Мстис-
лава на море и тотчас же говорит о новом съезде всех князей  в  Уветичах
или Витичеве; собрались Святополк, Владимир, Олег и Давыд  Святославичи;
пришел к ним и Давыд Игоревич и сказал: "Зачем меня призвали? Вот я! Ко-
му на меня жалоба?" Владимир отвечал ему: "Ты сам присылал к нам:  хочу,
говорил, братья, придти к вам и пожаловаться на свою  обиду;  теперь  ты
пришел и сидишь с братьею на одном ковре, что же не жалуешься?  На  кого
тебе из нас жалоба?" Давыд не отвечал на это ничего.  Тогда  все  братья
встали, сели на коней и разъехались; каждый стал особо с своею дружиною,
а Давыд сидел один: никто не допустил его к себе, особо  думали  о  нем.
Подумавши, послали к нему мужей своих: Святополк -  Путяту,  Владимир  -
Орогаста и Ратибора, Давыд и Олег - Торчина; посланцы сказали Давыду  от
имени всех князей: "Не хотим тебе дать стола владимирского,  потому  что
ты бросил нож между нами, чего прежде не бывало в Русской земле; мы тебя
не заключим, не сделаем тебе никакого другого зла, ступай садись в Бужс-
ке и в Остроге, Святополк дает тебе еще  Дубно  и  Чарторыйск,  Владимир
двести гривен, Давыд и Олег также двести гривен".  После  этого  решения
князья послали сказать Володарю Ростиславичу: "Возьми брата  своего  Ва-
силька к себе и пусть будет вам одна волость - Перемышль; если же не хо-
чешь, то отпусти Василька к нам, мы его будем кормить; а холопов наших и
смердов выдайте". Но Ростиславичи не послушались, и каждый из них остал-
ся при своем. Князья хотели было идти на них и  силою  принудить  согла-
ситься на общее решение; но Мономах отрекся идти с ними, не захотел  на-
рушить клятвы, данной прежде Ростиславичам на Любецком съезде.
   Здесь должно дополнить опущенную летописцем связь событий: мы видели,
что Давыд остался победителем над Святополком, удержал за  собою  Влади-
мир; Святополк, не имея возможности одолеть его, должен был обратиться к
остальным двоюродным братьям, поручившим ему наказать Давыда, который  с
своей стороны, вероятно, прежде при  неблагоприятных  для  себя  обстоя-
тельствах присылал также к ним с просьбою о защите от Святополка. В  Ви-
тичеве 10-го августа, как сказано в летописи, братья заключили мир между
собою, т. е., как видно, посредством мужей своих решили собраться всем в
том же месте, и действительно собрались 30-го  августа.  К  Давыду  было
послано приглашение явиться; он не смел ослушаться, потому  что  не  мог
надеяться восторжествовать над  соединенными  силами  всех  князей,  как
прежде восторжествовал над Святополком; притом же, по некоторым извести-
ям, князья посылали к нему с любовью, обещаясь утвердить за  ним  Влади-
мир; и точно, над ним произнесли мягкий приговор: схватить князя, добро-
вольно явившегося на братское совещание, было бы  вероломством,  которое
навсегда могло уничтожить возможность подобных  съездов;  отпустить  его
без волости значило продолжать войну: Давыд доказал, что он умел извора-
чиваться при самых трудных обстоятельствах, и  потому  решили  дать  ему
достаточную волость, наказавши только отнятием владимирского стола,  ко-
торый был отдан Святополку как отчина на  основании  любецкого  решения,
причем Святополк дал еще Давыду Дорогобуж, где тот и умер. Так кончилась
посредством двух княжеских съездов борьба, начавшаяся при первом  преем-
нике Ярослава и продолжавшаяся почти полвека;  изгои  и  потомки  изгоев
нигде не могли утвердиться на цельных отчинах; из них только  одни  Рос-
тиславичи успели укрепить за собою отдельную волость и впоследствии дать
ей важное историческое значение; но потомство Вячеслава Ярославича сошло
со сцены при первом поколении; потомство Игоря - при втором;  после  оно
является в виде князьков незначительных волостей без самостоятельной де-
ятельности; полноправными родичами явились только потомки  трех  старших
Ярославичей после тщетной попытки включить в число изгоев потомство вто-
рого из них Святослава; его дети после долгой борьбы получили  отцовское
значение, отцовскую волость. Не легко было усмотреть неравенство в расп-
ределении волостей между тремя линиями,  преимущество,  которое  получил
сын Всеволода и вследствие личных достоинств и вследствие  благоприятных
обстоятельств: Мономах держал в своей семье  Переяславскую,  Смоленскую,
Ростовскую и Новгородскую волости. Святополк только  после  Витичевского
съезда получил Владимир-Волынский;  но  Великий  Новгород,  который  был
всегда так тесно связан с Киевом,  Новгород  принадлежал  не  ему;  всех
меньше была волость Святославичей: они ничего не получили в  прибавок  к
первоначальной отцовской волости, притом же их было три брата, Святопол-
ку, как видно, очень не нравилось,  что  Новгород  не  находится  в  его
семье; но отнять его у Мономаха без вознаграждения было нельзя; вот  по-
чему он решился пожертвовать Волынью для приобретения Новгорода и угово-
рился с Мономахом, что сын  последнего,  Мстислав,  перейдет  во  Влади-
мир-Волынский, а на его месте, в Новгороде, сядет Ярослав, сын Святопол-
ков, княживший до сих пор во Владимире. Но тут новгородцы в  первый  раз
воспротивились воле князей: зависимость Новгорода от Киева была тем  не-
выгодна для жителей первого, что все перемены и  усобицы,  происходившие
на Руси, должны были отражаться и в их Стенах: мы видели,  что  изгнание
Изяслава из Киева необходимо повлекло перемену и в Новгороде: здесь  яв-
ляется князем сын Святослава Глеб, но последний в  свою  очередь  должен
был оставить Новгород вследствие вторичного торжества Изяслава,  который
послал туда сына своего Святополка. Святополк в конце княжения Всеволода
покинул Новгород для Турова, чтобы быть ближе к Киеву, и Всеволод послал
в Новгород внука своего Мстислава. Потом  Святополк  и  Мономах  выводят
Мстислава и посылают на его место Давыда Святославича; Давыд также оста-
вил Новгород, и на его место приехал туда опять Мстислав. Таким образом,
в продолжение 47 лет, от 1054 до 1101 г., в Новгороде шесть  раз  сменя-
лись князья: двое из них ушли сами, остальные выводились вследствие сме-
ны великих князей или ряду их с другими. Теперь,  в  1102  году,  князья
опять требуют у новгородцев, чтобы они отпустили от себя Мстислава  Вла-
димировича и приняли на его место сына  Святополкова;  новгородцы  реши-
тельно отказываются; при этом, вероятно, они знали, что, не исполняя во-
лю Святополкову, они тем самым исполняют волю  Мономахову,  в  противном
случае они не могли против воли последнего удержать у себя его сына,  не
могли поссориться с двумя сильнейшими князьями Руси и сидеть в это время
без князя. В Киеве, на княжом дворе в присутствии  Святополка  произошло
любопытное явление: Мстислав Владимирович пришел  туда  в  сопровождении
новгородских посланцев; посланцы Мономаха объявили Святополку: "Вот Вла-
димир прислал сына своего, а вот сидят новгородцы; пусть они возьмут сы-
на твоего и едут в Новгород, а Мстислав пусть идет во  Владимир".  Тогда
новгородцы сказали Святополку: "Мы, князь, присланы сюда, и вот что  нам
велено сказать: не хотим Святополка, ни сына его; если у твоего сына две
головы, то пошли его; этого (т. е. Мстислава) дал нам Всеволод,  мы  его
вскормили себе в князья, а ты ушел от нас". Святополк много спорил с ни-
ми; но они поставили на своем, взяли Мстислава и повели его назад в Нов-
город. Указание на распоряжение Всеволода, вероятно, имело тот  смысл  в
устах новгородцев, что сами князья на Любецком съезде  решили  сообразо-
ваться с последними распоряжениями его; слова, что  они  вскормили  себе
Мстислава, показывают желание иметь постоянного князя, у них  выросшего,
до чего именно не допускали их родовые счеты и усобицы князей;  наконец,
выражение: "А ты ушел от нас" - показывает неудовольствие новгородцев на
Святополка за предпочтение Турова их городу  и  указание,  что,  оставив
добровольно Новгород, он тем самым лишился на него всякого права.
   После Витичевского съезда прекратились старые усобицы вследствие  из-
гойства; но немедленно же начались новые, потому что и второе  поколение
Ярославичей имело уже своих изгоев: у Святополка был племянник  -  Ярос-
лав, сын брата его Ярополка. В 1101 году он затворился в Бресте от  дяди
Святополка - ясный знак, что дядя не хотел давать ему волостей, и  Ярос-
лав насильно хотел удержать за собою хотя Брест. Святополк пошел на  не-
го, заставил сдаться и в оковах привел в Киев. Митрополит и игумены умо-
лили Святополка оставить племянника ходить на  свободе,  взявши  с  него
клятву при гробе Бориса и Глеба, вероятно, в том, что он не будет больше
посягать на дядины волости и станет жить спокойно в Киеве. Но в  следую-
щем году Ярослав ушел от дяди; за  ним  погнался  двоюродный  брат  его,
Ярослав Святополчич, обманом схватил его также за Брестом,  на  польских
границах и в оковах привел к отцу; на этот раз Ярополковича уже  не  вы-
пускали на свободу, и он умер в заточении в том же году.
   Знаменитый чародей Всеслав полоцкий  на  старости  уже  не  беспокоил
Ярославичей и дал им возможность управиться со своими делами; он умер  в
1101 г. С его смертию кончилась  сила  Полоцкого  княжества:  между  сы-
новьями его (их было человек семь) тотчас же, как видно, начались несог-
ласия, в которые вмешались Ярославичи; так, в 1104 году встречаем извес-
тие, что Святополк посылал на Минск, на Глеба,  воеводу  своего  Путяту,
Владимир - сына своего Ярополка, а Олег сам ходил вместе с Давыдом Всес-
лавичем - знак, что поход был предпринят для выгоды последнего, которого
и прежде видим в связи с Ярославичами; поход, впрочем, кончился ничем.
   Таковы были междукняжеские отношения при первом старшем князе из вто-
рого поколения Ярославичей. Теперь взглянем на отношения внешние. Мы ви-
дели, как народ на Руси боялся княжеских усобиц более всего потому,  что
ими могут воспользоваться поганые, половцы; видели, что и для самих кня-
зей этот страх служил также главным побуждением к миру. Южная Русь,  как
европейская Украйна, должна была, подобно греческим припонтийским  коло-
ниям древности, стоять всегда настороже вооруженною. Мы видели, как нес-
частно в этом отношении началось княжение Святополка, который первый по-
дал пример брачных союзов с ханами половецкими. После убиения  Итларя  и
удачного похода русских князей в степи половцы в том же 1095 г.  явились
при реке Роси, границе собственной Руси с степью, и осадили Юрьев,  один
из городов, основанных здесь Ярославом Первым, и названный по его имени;
варвары целое лето стояли под городом и едва не взяли; Святополк  омирил
их, сказано в летописи, т. е. заплатил им за мир; несмотря  на  то,  они
все оставались в пределах Руси, не уходили за Рось в степи. Юрьевцы, ви-
дя это и наскучив жить в беспрестанном страхе, выбежали из своего города
и пришли в Киев, а половцы сожгли пустой Юрьев - явление  замечательное,
показывающее тогдашнее состояние Украйны, или Южной Руси. Святополк  ве-
лел строить новый город на Витичевском холму в 56 верстах от Киева,  при
Днепре, назвал его Святополчем и велел сесть  в  нем  юрьевцам  с  своим
епископом; нашлись и другие охотники селиться здесь из разных близких  к
степи мест, которых также гнал страх половецкий. В следующем, 1096 году,
пользуясь отсутствием Святополка и Мономаха, воевавших на севере, с Свя-
тославичами, половцы уже не ограничились опустошением пограничных город-
ков, но хан их Боняк, приобретший черную знаменитость в наших летописях,
явился под Киевом, опустошил окрестности, сжег княжеский загородный  дом
на Берестове; а на восточной стороне Днепра другой хан - Куря - пустошил
окрестности Переяславля. Успех Боняка и Кури прельстил и тестя Святопол-
кова, Тугоркана: он также пришел к Переяславлю и осадил его;  но  в  это
время князья уже возвратились из похода; они выступили против половцев к
Переяславлю и поразили их, причем Тугоркан с сыном  и  другими  князьями
был убит: Святополк велел поднять тело Тугорканово и  погребсти  в  селе
Берестове. Но, в то время как русские князья были  заняты  на  восточной
стороне Днепра, шелудивый хищник Боняк явился опять нечаянно перед  Кие-
вом; половцы едва не въехали в самый город, сожгли ближние деревни,  мо-
настыри, в том числе и монастырь  Печерский:  "Пришли,  говорит  летопи-
сец-очевидец, к нам в монастырь, а мы все спали по кельям после  заутре-
ни; вдруг подняли крик около монастыря и поставили два стяга перед воро-
тами; мы бросились бежать задом монастыря, другие взобрались на  полати;
а безбожные дети Измайловы высекли ворота и пошли по  кельям,  выламывая
двери, вынося из келий все, что ни попадалось; потом выжгли Богородичную
церковь, вошли в притвор у Федосиева гроба, взяли иконы;  зажгли  двери,
ругаясь богу и закону нашему". Тогда же зажгли двор красный, что  поста-
вил великий князь Всеволод на холму Выдубецком.
   После Витичевского съезда, покончившего усобицы, князья получили воз-
можность действовать наступательно против половцев: в 1101  году  Свято-
полк, Мономах и трое Святославичей собрались на реке Золотче, на  правом
берегу Днепра, чтоб идти на половцев; но те прислали послов ото всех ха-
нов своих ко всей братьи просить мира; русские князья сказали им:  "Если
хотите мира, то сойдемся у Сакова"; половцы явились в назначенное  место
и заключили мир, причем взяты были с обеих сторон заложники. Но,  заклю-
чивши мир, русские князья не переставали думать о  походе  на  варваров;
мысль о походе на поганых летописец называет обыкновенно мыслию  доброю,
внушением божиим. В 1103 году Владимир стал уговаривать Святополка  идти
весною на поганых; Святополк сказал об этом дружине,  дружина  отвечала:
"Не время теперь отнимать поселян от поля", после чего Святополк  послал
сказать Владимиру: "Надобно нам где-нибудь собраться и подумать с дружи-
ною"; согласились съехаться в Долобске (при озере того же  имени),  выше
Киева, на левой стороне Днепра; съехались и сели в одном шатре -  Свято-
полк с своею дружиною, а Владимир с своею; долго сидели молча,  наконец,
Владимир начал: "Брат! Ты старший, начни же говорить, как бы нам промыс-
лить о Русской земле?" Святополк отвечал: "Лучше ты, братец, говори пер-
вый!" Владимир сказал на это: "Как мне говорить?  Против  меня  будет  и
твоя и моя дружина, скажут: хочет погубить поселян и пашни; но дивлюсь я
одному, как вы поселян жалеете и лошадей их, а того  не  подумаете,  что
станет поселянин весною пахать на лошади, и приедет половчин, ударит его
самого стрелою, возьмет и лошадь, и жену, и детей, да и гумно зажжет; об
этом вы не подумаете!" Дружина отвечала: "В самом деле  так";  Святополк
прибавил: "Я готов", и встал, а Владимир  сказал  ему:  "Великое,  брат,
добро сделаешь ты Русской земле". Они послали также  и  к  Святославичам
звать их в поход: "Пойдем на половцев, либо живы  будем,  либо  мертвы";
Давыд послушался их, но Олег велел сказать,  что  нездоров.  Кроме  этих
старых князей, пошли еще  четверо  молодых:  Давыд  Всеславич  полоцкий,
Мстислав, племянник Давыда Игоревича волынского (изгой),  Вячеслав  Яро-
полчич, племянник Святополка (также изгой) и Ярополк  Владимирович,  сын
Мономаха, Князья пошли с пехотою и конницею: пешие  ехали  в  лодках  по
Днепру, конница шла берегом. Прошедши пороги, у Хортицкого острова пешие
высадились на берег, конные сели на лошадей и шли степью четыре дня. По-
ловцы, услыхав, что идет Русь, собрались во множестве и  начали  думать;
один из ханов, Урусоба, сказал: "Пошлем просить мира у Руси; они  станут
с нами биться крепко, потому что мы много зла наделали их Земле".  Моло-
дые отвечали ему: "Если ты боишься Руси, то мы не боимся; избивши  этих,
пойдем в их Землю, возьмем их города, и кто тогда защитит их от нас?"  А
русские князья и все ратники в это время молились  богу,  давали  обеты,
кто кутью поставить, кто милостыню раздать нищим, кто в  монастырь  пос-
лать нужное для братии. Половцы послали впереди в сторожах Алтунопу, ко-
торый славился у них мужеством; русские выслали  также  передовой  отряд
проведать неприятеля; он встретился с отрядом Алтунопы и истребил его до
одного человека; потом сошлись главные полки, и русские победили,  пере-
били 20 ханов, одного, Белдюза, взяли живьем  и  привели  к  Святополку;
Белдюз начал давать за себя окуп - золото и серебро, коней и скот;  Свя-
тополк послал его ко Владимиру, и тот спросил пленника: "Сколько раз  вы
клялись не воевать, и потом все воевали Русскую землю? Зачем  же  ты  не
учил сыновей своих и родичей соблюдать  клятву,  а  все  проливал  кровь
христианскую? Так будь же кровь твоя на голове  твоей",  и  велел  убить
его; Белдюза рассекли на части. Потом собрались все братья,  и  Владимир
сказал: "Сей день, его же сотвори господь, возрадуемся и возве