Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
я Всеволода от
сестры. Из бояр при сыновьях Всеволодовых упоминается Иван Родиславич
убитый в сражении Под Ростовом; Андрей Станиславич, который уговаривал
младших Всеволодовичей перед Липецкою битвою мириться с Мстиславом Уда-
лым; Еремей Глебович, служивший сперва Константину, а потом Юрию; Воис-
лав Добрынич - ростовский воевода при сыновьях Константиновых. Из бояр
при князьях Южной Руси под 1171 годом упоминается шумский посадник Паук
- кормилец дорогобужского князя Владимира Андреевича; при Глебе Юрьевиче
в Киеве тысяцким был Григорий - неизвестно, киевский ли боярин или приш-
лый с Глебом из Переяславля. Известный нам прежде выезжий поляк Владис-
лав Вратиславич по изгнании Мстислава из Киева отступил от последнего к
враждебным ему князьям: Давыд Ростиславич, вышегородский посылает его
преследовать Мстислава в 1127 году; во время войны Глеба и Михаила
Юрьевичей с половцами (1172 г.) воеводою у них был Владислав, Янев брат
- быть может, тот же самый лях, быть может, и другой, и Янев брат сказа-
но именно для отличия его от известного ляха; по смерти Глеба последний
оставался в Киеве и держал сторону Боголюбского против Ростиславичей,
которые захватили его там вместе со Всеволодом Юрьевичем в 1174 году.
Поводом к знаменитой борьбе Боголюбского с Ростиславичами было обвинение
троих киевских бояр - Григория Хотовича, Степанца и Олексы Святославича
в отравлении князя Глеба; Григорий Хотович был, вероятно, упомянутый вы-
ше тысяцкий Григорий, брат Константина Хотовича, плененного прежде по-
ловцами. Из бояр в Киеве при Святославе Всеволодовиче упоминается люби-
мец его Кочкарь, по всем вероятностям, приведенный им из Чернигова; ле-
тописец говорит, что князь открывал свои тайные намерения одному этому
Кочкарю, мимо других. По походам на половцев известны черниговские бояре
Ольстин Олексич и Роман Нездилович (1184, 1185, 1187 г.). У Рюрика Рос-
тиславича белгородского и потом киевского упоминается воевода Лазарь,
Сдеслав Жирославич, Борис Захарьич - кормилец Владимира, сына Мстислава
Храброго; Сдеслав Жирославич упоминается после в числе бояр Мстислава
Удалого; потом у Рюрика в Белграде встречаем воеводу Славна Борисовича,
бывшего потом тысяцким в Киеве, где видим также при Рюрике боярина Чуры-
ню, посыланного в 1187 году вместе с Славном за дочерью Всеволода III; у
сына Рюрикова, Ростислава, был боярин Рогволд, которого он в 1192 году
посылал к отцу толковать о половецком походе. Смоленским тысяцким при
князе Давыде Ростиславиче был Михалко; у Владимира Рюриковича во время
Липецкого боя упоминается боярин Яволод и потом Ивор Михайлович, быть
может, сын упомянутого выше Михалка. Из бояр князя Глеба рязанского упо-
минаются Борис и Дедилец, которые так много содействовали отстранению
Юрьевичей в пользу Ростиславичей по смерти Боголюбского; Дедилец вместе
с другим рязанским боярином Олстиным попался в плен Всеволоду III в 1177
году; потом из рязанских бояр во время войны Святослава черниговского со
Всеволодом III упоминается Иван Мирославич.
Рассмотревши отношения внутренние, обратимся ко внешним, которые в
последнее время начинают принимать особый, очень важный характер. Мы
знаем, что древние русские владения в прибалтийских областях делились на
две части: северную, зависевшую более или менее от Новгорода, и южную,
зависевшую от Полоцка. К берегам этой-то южной части русских владений, к
устью Двины, в 1158 году прибит был бурею корабль бременских купцов. Не-
гостеприимно встретили их туземцы, но после схватки, в которой победа
осталась на стороне немцев, ливы стали сговорчивее и позволили при-
шельцам производить мену. Выгода этой мены заставила бременцев несколько
раз возвращаться с товарами к устью Двины, наконец выпросили они себе у
туземцев позволения основать здесь постоянную контору; место было выбра-
но подле Двины на горе, где построили большой дом и острожек, который
получил название Укскуль; скоро потом построена была другая фактория Да-
лен.
Известие о поселениях, заведенных немцами при устье Двины среди язы-
ческого народонаселения, обратило на себя внимание бременского архиепис-
копа, который не мог пропустить благоприятного случая для распростране-
ния пределов церкви. Он объявил об этом папе Александру III, и тот велел
ему отправить в Ливонию искусного миссионера; архиепископ отправил туда
Мейнгарда - монаха Августинского ордена. Мейнгард выпросил позволение у
князя полоцкого проповедовать евангелие между подвластными ему язычника-
ми, построил церковь в Укскуле и успел обратить несколько туземцев. Ско-
ро литовцы напали на окрестности Укскуля, Мейнгард с жителями последнего
спрятался в лесах, где имел бой с врагами. По их удалении начал укорять
ливов за то, что они живут оплошно, не имеют крепостей, и обещал им
построить крепкие замки, если они за это обяжутся принять христианство.
Ливы согласились, и на следующее лето явились из Готланда строители и
каменосечцы. Еще прежде, чем начали строить замок Укскуль, часть народа
окрестилась, остальные обещали креститься как скоро весь замок будет го-
тов. Замок выстроили, Мейнгард посвящен был в епископы, но никто не ду-
мал креститься; под условием такого же обещания выстроили другой замок -
Гольм, и также никто не думал принимать христианство; мало того, язычни-
ки начали явно обнаруживать неприязненные намерения против епископа,
грабили его имение, били его домашних, но всего больше огорчало Мейнгар-
да то, что уже крещенные туземцы стали погружаться в Двину, чтоб, по их
словам, смыть с себя крещение и отослать его в Германию. У Мейнгарда был
товарищ в деле проповеди, брат Феодорих - монах Цистерциенского ордена,
этого Феодориха ливонцы вздумали однажды принесть в жертву богам, чтоб
жатва была обильнее, чтоб дожди не повредили ей. Народ собрался, положи-
ли копье на землю, вывели священного коня, смотрят, какою ногою прежде
ступит конь: правою - определит смерть, левою - жизнь; конь ступает но-
гою жизни, но волхв противится, утверждает, что тут чары со стороны
враждебной религии; опять ведут коня, опять ступает он левою ногою, и
Феодорих спасен. В другой раз тот же Феодорих находился в Эстонии, когда
в день св. Иоанна Крестителя случилось солнечное затменение; несчастному
монаху грозила опять страшная опасность от язычников, которые приписали
затмение ему, говоря, что он съедает солнце.
Когда Мейнгард увидал, что мирными средствами трудно будет распрост-
ранить христианство между ливами, то отправил посла к папе представить
жалкое положение юной церкви своей; папа велел проповедовать крестовый
поход против ливонских язычников, но Мейнгард не дождался прибытия крес-
тового ополчения - он умер в 1196 году; в этом же году датский король
Канут VI пристал к эстонскому берегу и утвердился здесь, принудив тузем-
цев силою принять христианство. Между тем ливонские христиане отправили
посольство к бременскому архиепископу с просьбою о присылке преемника
Мейнгарду; новый епископ, Бартольд, явился сперва без войска, собрал ту-
земных старшин и пытался привлечь их к себе угощениями и подарками, од-
нако напрасно, при первом удобном случае они завели спор о том, каким
способом погубить нового епископа: сжечь ли его в церкви или убить, или
утопить в Двине. Бартольд тихонько ушел на корабль и отплыл сперва на
Готланд, а потом в Германию, откуда послал к папе с известием о своем
печальном положении; папа объявил отпущение грехов всем, кто отправится
в крестовый поход против ливонцев, вследствие чего около Бартольда соб-
рался значительный отряд крестоносцев, с которым он и отправился назад в
Ливонию. Туземцы вооружились и послали спросить епископа, зачем он при-
вел с собою войско? Когда Бартольд отвечал, что войско пришло для нака-
зания отступников, то ливонцы велели сказать ему: "Отпусти войско домой
и ступай с миром на свое епископство: кто крестился, тех ты можешь при-
нудить оставаться христианами, других убеждай словами, а не палками".
Урок не подействовал на Бартольда: он позволил себе принять участие в
битве между крестоносцами и туземцами, и когда последние были обращены в
бегство, то быстрый конь занес епископа в ряды язычников, которые изру-
били его. Немцы воспользовались своею победою и страшно опустошили стра-
ну; туземцы принуждены были к покорности, крестились, приняли к себе
священников, определили на их содержание известное количество съестных
припасов с плуга, но только что крестоносцы успели сесть на корабли, как
уже ливонцы начали окунываться в Двину, чтоб смыть с себя крещение, ог-
рабили священников, выгнали их из страны; хотели сделать то же и с куп-
цами, но те задарили старшин и остались.
Скоро возвратились также и священники; с ними приехал новый епископ,
Альберт, в сопровождении крестового отряда, помещавшегося на 23 кораб-
лях. Альберт принадлежал к числу тех исторических деятелей, которым
предназначено изменять быт старых обществ, полагать твердые основы но-
вым: приехавши в Ливонию, он мгновенно уразумел положение дел, нашел
верные средства упрочить торжество христианства и своего племени над
язычеством и туземцами, с изумительным постоянством стремился к своей
цели и достиг ее. Враждебно встретили туземцы нового епископа, он должен
был выдержать от них осаду в Гольме; новоприбывшие крестоносцы освободи-
ли его, но Альберт хорошо видел, что с помощию этих временных гостей
нельзя утвердиться в Ливонии; туземцы не умели выдерживать битв с искус-
ными немецкими ополчениями; потерпев поражение, видя жилища и нивы свои
опустошенными, они покорялись, обещаясь принять христианство, но стоило
только крестоносцам сесть на корабли, как они возвращались к прежней ве-
ре и начинали враждебно действовать против пришельцев. Нужно было, сле-
довательно, вести борьбу не временными, случайными наездами; нужно было
стать твердою ногою на новой почве, вывести сильную немецкую колонию,
основать город, в стенах которого юная церковь могла бы находить посто-
янную защиту. С этою целию в 1200 году Альберт основал при устье Двины
город Ригу; но мало было основать, нужно было дать народонаселение ново-
му городу, и Альберт сам ездил в Германию набирать колонистов и привозил
их с собою. Но одного города с немецким народонаселением было еще недос-
таточно: народонаселение это не могло предаваться мирным занятиям, пото-
му что должно было вести постоянную борьбу с туземцами; нужно было, сле-
довательно, военное сословие, которое бы приняло на себя обязанность
постоянно бороться с туземцами, обязанность защищать новую колонию; для
этого Альберт сперва начал было вызывать рыцарей из Германии и давать им
замки в ленное владение, но это средство могло вести к цели только очень
медленно, и потому он скоро придумал другое, более верное, именно осно-
вание ордена воинствующих братий по образцу военных орденов в Палестине;
папа Иннокентий III одобрил мысль Альберта, и в 1202 году был основан
орден рыцарей Меча, получивший устав Храмового ордена; новые рыцари но-
сили белый плащ с красным мечом и крестом, вместо которого после стали
нашивать звезду: первым магистром их был Винно фон Рорбах.
Таким образом немцы стали твердою ногою при устьях Двины; как же
смотрели на это князья полоцкие? Они привыкли ходить войною на чудь и
брать с нее дань силою, если она не хотела платить ее добровольно. Точно
так же хотели они теперь действовать против немцев: в 1203 году полоцкий
князь внезапно явился пред Укскулем и осадил его; неприготовленные к
осаде жители предложили ему дань, он взял ее и пошел осаждать другой за-
мок - Гольм, но сюда епископ уже успел послать гарнизон, и русские, по-
теряв много лошадей от стрельбы осажденных, отступили от замка. В Ливо-
нии по берегам Двины роду полоцких князей принадлежали две волости - Ку-
кейнос (Кокенгузен) и Герсик; князь последнего с литовцами (которые для
полоцких князей служили тем же, чем половцы служили для остальных русс-
ких князей) опустошил окрестности Риги, но все эти набеги не могли на-
нести большого вреда пришельцам. Наконец, в 1206 году отношения между
последними и полоцкими князьями начали, по-видимому, принимать более
важный оборот. Альберт, желая беспрепятственно утвердиться в низовьях
Двины, решился на время усыпить внимание полоцкого князя и потому отпра-
вил к нему аббата Феодориха с подарками и дружелюбными предложениями.
Прибывши в Полоцк, Феодорих узнал, что там находятся посланцы от ливонс-
ких старшин, приехавшие жаловаться князю на насилия немцев и просить его
об изгнании ненавистных пришельцев. В присутствии ливонцев князь спросил
Феодориха, за чем он пришел к нему, и когда тот отвечал, что за миром и
дружбою, то ливонцы закричали, что немцы не хотят и не умеют сохранять
мира. Князь отпустил епископских послов, приказав им дожидаться решения
в отведенном для них доме: он не хотел отпустить их тотчас в Ригу, чтоб
там не узнали о его неприятельских намерениях. Но аббату удалось подку-
пить одного боярина, который и открыл ему, что русские в согласии с ту-
земцами готовятся к нападению на пришельцев; аббат, узнавши об этом, не
терял времени: он отыскал в городе какого-то нищего из замка Гольм и на-
нял его отнести к епископу в Ригу письмо, в котором извещал его о всем
виденном и слышанном. Епископ приготовился к обороне, а князь, узнавши,
что его намерение открылось, вместо войска отправил послов в Ригу с на-
казом выслушать обе стороны - как епископа, так и ливонцев, и решить, на
чьей стороне справедливость. Послы, приехавши в Кукейнос, послали оттуда
дьякона Стефана в Ригу к епископу звать его на съезд с ними и ливонскими
старшинами для решения всех споров, а сами между тем рассеялись по стра-
не для созвания туземцев. Альберт оскорбился предложением Стефана и от-
вечал, что по обычаю всех земель послы должны являться к тому владельцу,
к которому посланы, а не он должен выходить к ним навстречу. Между тем
ливонцы, собравшись в назначенное время и место и видя, что немцы не
явились на съезд, решили захватить замок Гольм и оттуда добывать Ригу,
"о их намерение не имело желанного конца: потерпев сильное поражение,
потеряв старшин, из которых одни пали в битве, другие были отправлены в
оковах в Ригу, они принуждены были снова покориться пришельцам; в числе
убитых находился старшина Ако, которого летописец называет виновником
всего зла - он возбудил полоцкого князя против рижан, он собрал леттов и
всю Ливонию против христиан. Епископ после обедни находился в церкви,
когда ему один рыцарь поднес окровавленную голову Ако как весть победы.
Когда все опять успокоились, хотя на время, неутомимый Альберт поспе-
шил в Германию, чтоб набрать новых крестоносцев: он предвидел новую,
продолжительную борьбу. Его отсутствием воспользовались туземцы и отпра-
вили опять послов к полоцкому князю с просьбою освободить их от притес-
нителей. Князь приплыл с войском по Двине и осадил Гольм; по его призыву
встало окружное народонаселение, но мало принесло ему пользы при осаде:
гарнизон гольмский при всей своей малочисленности наносил сильный вред
русскому войску камнестрельными машинами, употребление которых не знали
полочане; они сделали было себе также маленькую машину по образцу немец-
ких, но первый опыт не удался - машина била своих. Несмотря, однако, на
это, жители Гольма и Риги недолго могли держаться против русских, потому
что должны были бороться также против врагов, находившихся внутри стен,
- туземцев, которые беспрестанно сносились с русскими; как вдруг на море
показались немецкие корабли; князь, потерявши много народу от камнест-
рельных машин при осаде Гольма, не решился вступить в борьбу с свежими
силами неприятеля и отплыл назад в Полоцк. Эта неудача нанесла страшный
удар делу туземцев: самые упорные из них отправили послов в Ригу требо-
вать крещения и священников; немцы исполнили их просьбу, взявши наперед
от старшин их сыновей в заложники. Торжество пришельцев было понятно: в
челе их находился человек, одаренный необыкновенным смыслом и дея-
тельностью, располагавший сильными средствами - рыцарским орденом и тол-
пами временных крестоносцев, приходивших на помощь Рижской церкви; про-
тив него были толпы безоружных туземцев; что же касается до русских, то
епископ и орден имели дело с одним полоцким княжеством, которое
вследствие известного отделения Рогволодовых внуков от Ярославичей пре-
доставлено было собственным силам, а силы эти были очень незначительны;
князья разных полоцких волостей вели усобицы друг с другом, боролись с
собственными гражданами, наконец, имели опасных врагов в литовцах; могли
ли они после того успешно действовать против немцев? Доказательством
разъединения между ними и происходившей от того слабости служит поступок
князя кукейносского Вячеслава: не будучи в состоянии собственными
средствами и средствами родичей бороться с Литвою, он в 1207 году явился
в Ригу и предложил епископу половину своей земли и города, если тот
возьмется защищать его от варваров. Епископ с радостию согласился на та-
кое предложение; несмотря на то, однако, из дальнейшего рассказа лето-
писца не видно, чтоб он немедленно воспользовался им, вероятно, Вячеслав
обещался принять к себе немецкий гарнизон только в случае литовского на-
падения. Как бы то ни было, русский князь скоро увидал на опыте, что
вместо защитников он нашел в рыцарях врагов, которые были для него опас-
нее литовцев. Между ним и рыцарем Даниилом фон Леневарден произошла
частная ссора; последний напал нечаянно ночью на Кукейнос, овладел им
без сопротивления, перевязал жителей, забрал их имение, самого князя
заключил в оковы. Епископ, узнав об этом, послал приказ Даниилу немед-
ленно освободить князя, возвратить ему город и все имение; потом позвал
Вячеслава к себе, принял с честию, богато одарил лошадьми и платьем, по-
мирил с Даниилом, но при этом припомнил прежнее обещание его сдать нем-
цам половину крепости и отправил в Кукейнос отряд войска для занятия и
укрепления города на случай литовского нападения. Князь выехал из Риги с
веселым лицом, но в душе затаил месть: он видел, что в Риге все готово
было к отъезду епископа и многих крестоносцев в Германию, и решился вос-
пользоваться этим удобным случаем для освобождения своего города от неп-
риятных гостей. Думая, что епископ с крестоносцами уже в море, он посо-
ветовался с дружиною, и вот в один день, когда почти все немцы спусти-
лись в ямы, где добывали камень для городских построек, а мечи свои и
прочее оружие оставили наверху, отроки княжеские и мужи прибегают к
ямам, овладевают оружием и умерщвляют беззащитных его владельцев. Троим
из последних, однако, удалось спастись бегством и достигнуть Риги: они
рассказали, что случилось с ними и их товарищами в Кукейносе, Вячеслав,
думая, что положено доброе начало делу, послал к полоцкому князю коней и
оружие неприятельское с приглашением идти как можно скорее на Ригу, ко-
торую легко взять, лучшие люди перебиты им в Кукейносе, другие отъехали
с епископом в Германию. Полоцкий князь поверил и начал уже собирать
войска. Но Вячеслав жестоко ошибался в своих надеждах; противные ветры
задержали Альберта в двинском устье, и когда пришла в Ригу весть о про-
исшествиях в Кукейносе, то он немедленно возвратился, убедил и спутников
своих опять послужить святому делу; немцы, рассеянные по всем концам Ли-
вонии, собрались в Ригу. Тогда русские, видя, что не в состоянии бо-
роться против соединенных сил ордена, собрали свои пожитки, зажгли Ку-
кейнос и ушли далее на восток, а окружные туземцы в глубине дремучих ле-
сов своих искали спасения от мстительности пришельцев, но не всем уда-
лось найти его: немцы пресле