ную сторону... Более того:  кто  там  торчит  даже  после
того, как лошади ушли из паддока на старт...
   Я опомнилась. Там торчит множество людей, они же делают  ставки,  там
кассы, игроки шляются, заглядывают  в  программки,  размышляют,  ждут  в
очереди... Кроме того, может быть, кассирша-наводчица работает как раз с
этой стороны и бежать никуда не надо, потому что выигравший  клиент  под
носом. Может быть, они вообще следят не в одиночку,  а  вдвоем-втроем...
Ничего удивительного, что вся эта мафия хочет знать ментов в штатском  в
лицо, иначе у них весь бизнес погорит...
   - Я с тобой разговариваю! - орала Мария мне в ухо. - Ты что, оглохла?
У тебя это есть? У меня триплет угадывается, даже второй  очень  неплохо
идет!
   - А кто пришел?  -  спросила  я,  застигнутая  врасплох,  потому  что
настолько погрузилась в  свои  следственные  размышления,  что  даже  не
смотрела на финиш.
   - Слушай, не пугай меня! Ты не только  оглохла,  но  еще  и  ослепла!
Каприз выиграл, я же говорила, что  Каприз!  Причем  на  него  почти  не
ставили!
   - Слушай, вот это фукс! - заявил Юрек, резко повернувшись к нам. -  У
меня он тоже есть! Но Белка была бы лучше, а?
   - Какая там Белка, на Белку все ставили!
   - Капризы - это для всяких там молодых барышень, - говорил Вальдемар,
не скрывая разочарования. - Я человек нормальный, и никаких  капризов  у
меня нет...
   - У меня есть Каприз! - сказала довольная пани Ада и  наклонилась  ко
мне. - Ну вот, теперь могу вам все рассказать. Я наконец встретила  того
моего знакомого, и оказалось, что вы были  правы.  Выяснилось,  что  его
впихнули в мужской туалет,  там,  внизу.  В  туалете  было  пусто,  два,
бандита караулили двери, а один грозил ему пистолетом;  разумеется,  все
деньги забрали. Это русские были, они даже  по-польски  плохо  говорили.
Невероятно, что тут творится, просто какой-то скандал!  Он  сказал,  что
ему и в голову не пришло протестовать, потому что они себя так жестоко и
неумолимо вели. Он совершенно не сомневался, что его убьют. И он сказал,
что больше вообще сюда не придет, по крайней мере, до тех пор, пока  всю
мафию не ликвидируют...
   Я покивала ей в  ответ,  потому  что  для  меня  это  вовсе  не  было
неожиданностью. Почему бы им  его  и  не  убить,  покойник  показаний  и
описаний не даст...
   - А что случилось с председателем попечительского совета?  -  спросил
пан Рысь, пробираясь между кресел, - Я  только  что  приехал  и  уже  от
дверей слышу страшные вести. Вроде бы он в больнице, еле живой, на  него
кто-то напал...
   - Его русская мафия уделала, он не хотел пускать их  на  ипподром,  -
авторитетно заявил Вальдемар, перестав острить  насчет  Каприза.  -  Так
жокеи между собой говорят. Хотя я в это не очень верю, ведь больше  всех
ему угрожала пани Иоанна, так что кто там разберет...
   - Пани Иоанна, это вы его? - страшно заинтересовался пан Рысь.
   Я пожала плечами и покрутила  пальцем  у  виска.  Живой  председатель
попечительского совета для меня опасности не  представлял,  неприятности
мне он мог доставить только мертвый. Я могла больше не обращать внимания
на подозрения завсегдатаев ипподрома. К тому же среди  своих  купонов  я
нашла билетик с последовательностью Каприз - Белка, так что теперь  меня
ждал выигрыш, и это решительно поднимало мое настроение. Я нашла в  себе
силы даже ответить Марии, которая все допытывалась, не больна  ли  я,  и
пыталась ощупать мне голову.
   - Я вела следствие,  -  раздраженно  ответила  я  ей.  -  Отцепись  и
перестань совать мне пальцы в рот, а то укушу. Я  ничего  не  видела,  а
следствие у меня тоже плохо пошло.
   - Тогда сделай милость, переключись на скачки! И молись, чтобы теперь
выиграла самая идиотская лошадь, только не Готика!
   - Ты с ума сошла? Чтобы Бялас пришел первым во второй группе? На  кой
это ему?
   В кресло рядом  шмякнулся  запыхавшийся  Метя,  который  отсутствовал
где-то половину скачки.
   - Девочки, послушайте, что я вам скажу,  потому  что  у  меня  важная
сплетня. Я пошел послушать, о чем болтают здешние сотрудники, и случайно
узнал, что Бялас не взял деньги. Ломжинская мафия ему  восемь  миллионов
совала - ломжинцы немного привяли из-за русских,  но  все  еще  живы.  И
Бялас не взял! Как вам кажется, что это значит?
   Бялас на Готике был битым фаворитом. Лошадь была замечательная, ей бы
давно уже  перейти  в  первую  группу,  но  Бялас  почему-то  упорно  ее
придерживал. Если сейчас он отказался  взять  деньги,  чтобы  придержать
лошадь, это могло означать только одно: по неизвестным причинам он решил
выиграть. Мало ли у него может быть причин, в конце концов, когда-то  он
должен выполнять и указания тренера... Мария страшно расстроилась.
   - Ну, это было бы форменным свинством, чтобы выигрывала лучшая лошадь
как раз тогда, когда у меня получается триплет из одних фуксов  Ты  что,
не мог этого раньше узнать?!
   - Да что вы тут шепчетесь и шепчетесь? - вдруг рассердился Вальдемар,
потрясая у нас над головой фляжкой коньяка. - Есть у  вас  какая  ни  то
посуда? Мы пьем за здоровье Кшися! Сегодня с утра сплошная  конспирация:
шу-шу-шу, шу-шу-шу, да что же это такое! Это вы, что ли, его в складчину
пристукнули?
   - ..если сейчас не выиграет, то конец: на живодерню такую  лошадь,  и
все! - разглагольствовал рядом пан Эдек. - Кто ему  тут  будет  грозить?
Никто! И такой вот Антось косоротый его купит за двести! Уж он-то знает,
что делает!
   Окончательно бросив русских мафиози, я с большим интересом  наблюдала
за третьей скачкой. Как это Бяласу удалось, одному Богу  ведомо,  но  он
совершил нечто великое и уму непостижимое. Он  не  просидел  на  старте,
лошадь  шла  нормально,  я  бы  поклялась,  что  жокей  совсем   ее   не
придерживал, наоборот, на половине прямой даже поторапливал, только  вот
на повороте должен был пойти по большой дорожке.  И  все-таки  ухитрился
прийти третьим. И не взял денег, задаром себе устроил  третье  место!  Я
вообще перестала что-либо понимать.
   Метя обалдел еще больше.
   - Знаете, это уже переходит границы понимания. Этот курорт постепенно
превращается в дурдом. Масонские  ложи,  заговоры  и  тайны  мадридского
двора, тайны контрразведки! Чтобы Бялас не взял гонорар и не  выиграл  -
тут только Эйнштейн разберется! Что это может  означать?  Если  бы  хоть
лошадь не скакала, а он бы изо всех сил старался, можно было бы  решить,
что жокей дурак, а тут? Вы что-нибудь понимаете?
   - Я же говорил, что он не выиграет! - доказывал полковник.
   - Так на живодерню его, рук об него больше марать не стану! -  сквозь
стиснутые зубы яростно говорил пан Эдя.
   Я стала кое-что соображать.
   - Есть! - шепотом сообщил мне Юрек. - Вслух никому не  скажу,  потому
что выигрыш может быть большим, но этот Демос у меня есть!
   Меня вдруг осенило относительно Бяласа и Готики. Я пока не  понимала,
почему он не взял денег, но поняла, почему он придерживал лошадь.
   - Если в следующий раз в первой группе лидером будет скакать  Готика,
и к тому же эта скачка будет премиальной для  жокеев,  ставь  только  на
Бяласа, - сказала я на всякий случай  тоже  шепотом.  -  Я  уже  начинаю
понимать, почему он и  сегодня  ее  придержал.  Чтобы  все  окончательно
разочаровались и больше не ставили на Готику. Мол, если во второй группе
она не пришла, то в первой тем более не сможет.
   - Так на кой ляд мне на нее ставить? Не лошадь, а собачье мясо...
   - Сам ты собачье мясо. И пан Эдя  тоже.  Надо  было  смотреть:  Бялас
прикидывался, что посылает, а на самом  деле  судорожно  держал  лошадь.
Говорю тебе, он пытается именно такой номер отколоть!
   Метя нашел ответ на вопрос о  деньгах  Бяласа  только  после  седьмой
скачки, когда в буфет  пришел  Болек  Куявский,  который  в  восьмой  не
участвовал. Они оба сели за столик, а я увидела их и подошла.
   - А на кой ему брать эти деньги? - отвечал Куявский на вопрос Мети. -
Чтоб потом под дулом отдавать? Он говорит, что не  любит  пистолетов,  а
вдруг у кого-нибудь из тех рука дрогнет не в ту сторону?..
   Мне подумалось, что уж это мы могли бы и сами отгадать,  ведь  ходили
слухи, что  и  сотрудникам  житья  нет.  Однако  пребывание  на  скачках
отрицательно влияет на умственные способности...
   - Ну, теперь я начинаю крепко бояться за Кшися, - сказал Метя, стоя в
очереди за последним своим выигрышем. - Или он расскажет то, что знает о
ментах, а это, по-моему, нехорошо, или не расскажет, и тогда  будет  еще
хуже. Не  могла  бы  ты  как-нибудь  повлиять  на  ход  событий?  Может,
приведешь этого своего на ма-а-а-аленький такой ужин? Из чего  вытекает,
что вас всех приглашают на завтрашний вечер, часикам эдак к шести...
   Он повернулся к кассе, потому что подошла его очередь.
   - Ты мне потом перескажешь, что он говорил? - попросила Мария. -  Вот
мои купоны, а я-то все время думала, что их потеряла...
 
*** 
 
   Карате, которому обучался Зигмусь Осика, оказалось благословением. На
него средь бела дня, почти в  полдень,  напали  пятеро.  Тренировки  уже
закончились, Лошади  стояли  в  стойлах,  люди  разбрелись,  и  если  бы
бандитам удалось быстренько с Зигмусем расправиться, то никто бы  ничего
и не заметил. Напали они на него у ограды навозницы -  контейнера,  куда
собирают  голубую  мечту  огородников,  разводящих  шампиньоны.  Зигмусь
отскочил к стенке навозницы, чтобы никто из противников  не  смог  зайти
ему за спину, после чего ему только и осталось,  что  воспользоваться  -
приобретенными знаниями и навыками.
   И надо же было такому случиться,  что  именно  в  этот  момент  из-за
конюшни  Капуляса   вместе   вышли   Сарновский,   Вишняк   и   Замечек,
направлявшиеся к стоянке, и первый из нападавших с силой  вылетел  прямо
Замечеку под ноги. Замечек вроде бы сделал одно незаметное движение,  но
агрессор стал  абсолютно  безвреден.  Они  посмотрели,  что  творится  у
навозницы,  и  оказалось,  что  Зигмусь   сражается   еще   с   четырьмя
противниками. Замечек, движимый цеховой солидарностью, рванулся  в  бой,
не спрашивая о причинах, и через две секунды у  каждого  из  каратеистов
осталось только  по  одному  противнику.  Сарновский  и  Вишняк,  оба  с
недюжинной силой в руках, сочли нужным помочь.  Деликатность  показалось
им необязательной, в итоге через пару минут все пятеро бандитов лежали и
отдыхали. Вишняк подобрал ножи и прихватил огнестрельное оружие, которое
он выбил из рук последнего противника и нашел в карманах у прочих.
   Сам Зигмусь был цел и невредим, не считая локтя, ушибленного ударом о
бетонную стенку навозницы. Все они стали теперь  думать,  что  делать  с
этими  недобитками.  Оглядевшись,  жокеи  обнаружили,   что   толпа   не
собралась. Недоразумение удалось уладить без шума и пыли. Помня сражение
Флоренции с выродком и действия Ворощака, Зигмусь  неуверенно  предложил
вытащить негодяев украдкой с ипподрома  и  где-нибудь  оставить.  Против
этого сперва бурно и с отвращением запротестовали остальные трое.
   - Такое дерьмо я на горбу таскать буду? - Сарновского аж  передернуло
от одной мысли.
   - А что, если их вывезти? - предложил Вишняк.
   - А кто  это  вообще  такие?  -  поинтересовался  Замечек  и  поближе
рассмотрел пострадавших. - Э, ребята! Я это рыло знаю! Это русские!
   Все внимательно посмотрели  и  закивали  головами.  Двоих  они  точно
знали: русская мафия. Остальные трое вызвали сомнение, но на вопрос  при
помощи осторожного пинка ногой в ребра они ответили на чужом языке,  что
прояснило дело.
   - Иностранцев в нашей стране всегда уважали, - напомнил Вишняк.  -  Я
могу сюда подъехать, но все у меня не поместятся. Йонтек,  подъезжай  на
своей машине. Он прав, вывезем их и выгрузим где  угодно,  а  они  потом
пусть объясняются.
   Короткая драка  почти  не  привлекла  внимания.  Выглянул  конмальчик
Капуляса, показались  еще  два-три  человека.  Услышав  объяснение,  что
русские подрались между собой, люди пожали плечами и спокойно разошлись:
рабочий день кончился, всем хотелось домой. Иностранцев уложили штабелем
под стенкой навозницы.  Один  из  них  пробовал  подняться,  но  Замечек
выказал ему свое неудовольствие, так что он снова лег.
   - Высадили мы их на Пулавской,  прямо  напротив  "скорой  помощи",  -
признавался потом Зигмусь Монике. - Они выглядели как поддатые,  поэтому
до них никому дела не было, а сами они, если хотели, могли переползти на
другую сторону улицы и получить медпомощь. Почти никто нас не  видел,  а
прохожие  посмотрели-посмотрели,   решили,   как   видно,   что   дружки
"наотмечались" по какому-то поводу и нуждаются в свежем  воздухе.  А  мы
все смылись.
   - Зигмусь, они будут мстить, - встревожилась  Моника.  -  Вонгровская
уже знает?
   - Да нет, я к вам сперва... Э-э, какое там мстить, морды их  нам  уже
знакомы, а еще мы оба с Замечеком пока ждали,  когда  ребята  на  машине
подъедут, паспорта их  посмотрели  и  фамилии  записали.  И  сказали  им
коротко и ясно, чтобы они отьс.., того, то  есть..,  отцепились,  потому
что сейчас-то мы их так, легонько, но стоит им нас пальцем тронуть,  как
менты их загребут всей шарагой. А если нет, то... Ну, словом, мы им  еще
хуже сделаем. Стрелять-то и я умею...
   - Из чего? - Моника была  в  шоке.  Зигмусь  вдруг  смутился.  Моника
продолжала на него таращиться.
   - Так у них же стволов до черта... - ответил наконец Зигмусь.
   - И вы у них отобрали?!
   - А что, надо было оставить?
   Монике положение показалось таким запутанным и страшным, что она села
на телефон. Вонгровской дома не было,  поэтому  Моника  позвонила  своей
обожаемой пани Иоанне.
   Через  десять  минут  я  оказалась  у  нее,  где  явно  смущенный   и
встревоженный Зигмусь Осика пил за кухонным столом послеобеденный чай. В
гостиной тетка Моники  смотрела  телевизор  в  обществе  какой-то  своей
подружки, и неудобно было им мешать, а в спальне устраивать трапезы не с
руки. Я села напротив Зигмуся.
   - Почему на тебя напали? - сразу взяла я быка за рога.
   Зигмусь вздохнул.
   - Вот и ребята про то же спрашивали, но мы правильно угадали:  никого
другого на Флоренцию не посадят, и если бы меня обезвредили, то ее  надо
было бы снимать со скачки. Сам Йонтек говорит, что  не  взял  бы  меньше
пятнадцати, кабы ему предложили придержать Флоренцию. И я  за  Флоренцию
не хотел брать, значит, это они мне такое  предупреждение  сделали.  Вот
они и решили всех проучить: Флоренция не поскачет, а люди испугаются.
   - Она там сейчас одна осталась? - вдруг ужаснулась Моника.
   - Какое там одна! Если б она там  одна  была,  я  бы  тут  уже  давно
свихнулся. Марыся с ней сидит, которая из нашей группы пришла.
   Моника сразу успокоилась. Они сообща объяснили  мне,  что  на  карате
Зигмусь подружился с девочкой, которой сейчас шестнадцать лет. Год назад
она  из  любопытства  пришла  в  конюшню,  а  теперь  была  уже  опытной
всадницей. В карате она отличалась недюжинным талантом, с  Флоренцией  у
нее была любовь с первого взгляда, а сейчас она сидит в каморке у выхода
из конюшни и читает книжку. У нее с собой их даже две, чтобы на подольше
хватило. Бояться нечего, в ее присутствии в конюшню  не  войдет  никакой
враг.
   Я тоже успокоилась.
   - И сколько стволов вы у них забрали?
   - По правде говоря, три.
   Я  решила  думать  методично.  Я   знала,   что   под   председателем
попечительского совета нашли пулю, которая прошила ему руку навылет.  Из
покойного  кассира  тоже  вынули  вещественное  доказательство.   Теперь
появились определенные возможности.
   - И у кого эти стволы?
   - Весек с Йонтеком взяли по одному, а третий у меня. Замечек не взял,
на хрена он мне, говорит.
   - Очень разумно. Вы должны  их  отдать.  Разумеется,  показания  дать
придется, но я полагаю, никакого шума не будет.  Я  тебе  скажу  правду,
чтобы ты каких-нибудь глупостей не натворил: эти  пистолеты  кое  в  чем
провинились, так что нужно сравнить пули. Скажи Сарновскому  и  Вишняку.
Погодите минутку, я сейчас позвоню.
   После телефонного совещания с Янушем я уточнила распоряжения.  Завтра
после тренировки с ними увидятся нужные люди, потому что  сейчас  жокеев
трудно было бы найти. У них  свободное  время,  поэтому  разыскивать  их
сейчас значило бы натворить много лишнего шума. Зигмусь  может  хоть  на
голову встать, но должен сообщить им по телефону или как  угодно,  чтобы
трофейное оружие они принесли. Пусть звонит им хоть в  полночь,  хоть  в
пять утра. Возможно, удастся все устроить на месте,  но  может  статься,
что придется ехать в участок. Однако все будет сделано тихо и без  вреда
для здоровья... Фамилии этих русских тоже надо сообщить.
   - Да их вообще-то несложно будет найти, - с легким колебанием  сказал
Зигмусь. - Мне кажется, что они все-таки перебрались через улицу и пошли
в "скорую", а там ведь все фамилии записывают...
   - А что вы им такого сделали?
   - Да ничего особенного. Но у двоих что-то с  рукой..,  ну,  наверняка
сказать не могу, но, по-моему, перелом... У  одного  -  это  точно  -  с
ребрами плохо, к тому же нос расквашен, он  только  пастью  и  дышал.  А
остальные как вдвое сложились, так и не могли разогнуться, вот и пошли в
дугу согнутые...
   - Ну и здорово же вы им накидали! Русские - народ крепкий.
   - Да мы с  разбегу  как-то  остановиться  не  могли,  -  оправдывался
Зигмусь.
   - Ну хорошо, а дальше? - спросила Моника.
   - Не знаю. Погодите-ка, посчитаем: один в больнице, пятеро побитых. У
меня  получается,  что  в  рабочем  состоянии  осталось   только   двое.
Ломжинская мафия имеет шанс вернуть себе положение в обществе.
   - Что? - изумленно ахнул Зигмусь. - Вы что такое говорите?!
   - Ломжинская мафия.., а что? Я слышала, что эти  русские  ее  немного
придушили?
   - Какое там! Вы что, шутки шутите?  Они  же  в  сговоре!  Ломжаки  аж
визжат от  радости,  что  русские  за  них  всю  черную  работу  делают!
Ломжинские себе правят, а русские запугивают. Много эти русские знают  о
наших лошадях и наших людях!
   -  Положим,  в  лошадях-то  и  ломжаки  разбираются  как   свинья   в
апельсинах, - ехидно заметила я.
   -  В  отношении  лошадей  они,  безусловно,  идиоты,   но   в   людях
разобрались. Много бы эти русские  без  них  сделали!  Русские  им  долю
отдают, как положено, а ломжаки тихо сидят, будто  их  тоже  припугнули.
Как же! А вы что думаете, эта русская мафия так бы у нас тут процветала,
если бы ее не холили, не лелеяли? В МИДе сидят какие-то  сволочи,  берут
дикие взятки, вот и все дела! Я в этом не шибко разбираюсь, но ведь я не
глухой, слышу, что люди говорят! И не слепой тоже!
   Моника горестно застонала, поднялась  из-за  стола,  зажгла  газ  под
чайником, а потом открыла верхние дверцы старинного буфета.
   - Вот теперь  я  понимаю,  почему  люди  становятся  алкоголиками,  -
сказала она мрачно. - Я только вино  пью,  да  и  то  редко,  но  сейчас
явственно чувствую, что просто  обязана  выпить  коньяку.  Говорят,  это
расслабляет. Тут есть какой-то  коньяк.  Зигмусь,  открути  голову  этой
бутылке. Страшные вещи! Я-то  думала,  что  все  как-то  успокоилось,  а
оказалось, что стало еще хуже.
   - Русская мафия - это временное несчастье, -  утешила  я  ее.  -  Это
побочный эффект смены государственного строя, но ничто не длится  вечно.
В конце концов они нападут пару  раз  на  этих  благородных  кретинов  с
добрым сердцем, которые впускают их без проверки  виз  и  приглашений  и
протестуют против выдворения "иностранных гостей" из страны. Может,  это
ускорит развязку.
   Зигмусь без особого труда управился с пробкой. Политикой  и  историей
он заниматься не собирался.
   - То есть что, надо все рассказать в полиции без утайки и вранья?
   - Да-да, все как положено, без малейшего вранья. Не болтай  об  этом,
но наша полиция тоже пришла к  выводу,  что  надо  применить  нетипичные
методы. Людьми особо рисковать не следует, но мафию окоротить не  мешало
бы...
 
*** 
 
   Лошади пошли на тренировку, люди вмес