них  поедут
как надо. Не верю, что Метя это угадал, и не верю, что ему это  в  вещем
сне приснилось. Он от нас что-то скрывает.
   Мария кивала головой, задумчиво гладя на турф. Потом вздохнула.
   - Я тоже считаю, что он что-то скрывает. Я за него боюсь.  Нам-то  уж
ладно, но пусть хоть полиции сказал бы...
   - Если я в  Лонцк  не  уеду,  приду  сюда  в  субботу,  -  сказала  в
пространство Моника Гонсовская за моей спиной...
 
*** 
 
   - Никто и не собирался  с  ними  разговаривать,  -  с  нечеловеческим
терпением объяснял мне Януш. - Мы раздобыли их фамилии, и  к  ним  нужно
было присмотреться. В первую очередь люди  пошли  за  теми,  кто  ставил
гуртом. Завейчика мы пока  что  не  трогали,  он  поставил  только  один
триплет, за ним собирались начать наблюдение только через пару часов,  а
через пару часов он оказался недосягаем.
   - Да за  пару  часов  можно  долететь  до  Египта,  до  Монреаля,  до
Самарканда! - рассердилась я. - Надо было сразу к нему прицепиться!
   - Надо, но людей не хватало. Откуда мы могли предвидеть...
   - Может быть, хоть те,  кто  ставил  гуртом,  принесли  вам  какие-то
результаты?
   - Те, кто ставил гуртом, забрали деньги и  отдали  их  двум  каким-то
типам, пытаясь сделать это как  можно  незаметнее.  К  этим  двум  типам
присоединился третий, и я даже  должен  спросить  тебя  об  одном  деле,
может, ты отгадаешь, что  за  штука.  А  именно:  эти  три  разных  типа
отличались одним и тем же выражением лица, совершенно обалдевшим,  и  не
видно  было  ни  малейшего  удовольствия  от  победы.  Ты  это   явление
понимаешь?
   Я задумалась и поняла сразу же. Они играли для  кого-то  другого,  не
для себя, не за свои деньги, и не им принадлежала прибыль. Кто-то  велел
им поставить, они не верили,  что  такая  ставка  придет  к  финишу,  но
выполнили приказ, а для себя поставили на что-то другое -  и  смертельно
изумились! Другого объяснения просто не существует.
   - И для кого они играли? - спросил Януш.
   - Понятия не имею. А эти три типа - это кто?
   - Такие будины из Ломжи...
   - А-а-а, ломжинская мафия! Погоди,  это  странно.  Я  слышала  разные
сплетни, что они, дескать, правят. И кто-то  им  велел?  Я  не  понимаю,
вообще-то всем вокруг приказывают они, работают они на  себя,  и  у  них
всюду исключительно подчиненные. Что бы это значило?
   - Может быть, помимо подчиненных, у них есть еще и начальник?
   - Если у них есть  начальник,  это  должен  быть  некий  таинственный
Василь. Вы Метю допрашивали? Ах, нет, конечно же,  не  было  времени,  у
него как раз была разбита башка. Но у него уже все прошло, пусть  с  ним
поговорит кто-нибудь поумнее. Метя знает  больше,  чем  он  нам  сказал,
может быть, он вообще  боится.  Этих  мафиози  тоже  нужно  прижать  как
следует или как-нибудь потихоньку  из  них  выжать,  кто  им  что  велел
поставить и кто дал деньги,  восемьсот  тысяч  эти  триплеты  стоили,  я
сомневаюсь, чтобы они их из  собственного  кармана  выложили.  Это  хоть
делается?
   - Делается. Довольно хитрыми путями.
   - Кроме  того,  нужно  сориентироваться,  тоже  хитрыми  путями,  что
случилось и вообще что делается. Судя по заездам среды, ни одного  жокея
не подкупили, пошли все как черти, честно поехали на  всех  лошадях.  Не
понимаю, что бы это означало,  но  поинтересоваться  нужно  обязательно.
Какие-нибудь подробности про Дерчика уже известны?
   - Похоже, это ты мне  устраиваешь  весьма  приличный  допрос.  Ничего
скрывать не стану и скажу тебе всю правду. Конечно, известны. Убили  его
в этих самых зарослях, никто его никуда не волок, следы указывают на то,
что этот кто-то его шандарахнул, оставил под кустом и  удалился.  Собаке
помешала мокрая погода. Следующей после убийцы была ты, а после  тебя  -
руководитель бегов. Не нашли еще никого, кто  видел  бы,  что  Дерчик  с
кем-то шел или разговаривал...
   Вдруг меня осенило.
   - Время, - поспешно сказала я. - Это же должно  было  быть  настолько
рано, что Дерчик еще не был одет. Я имею в виду,  в  рабочую  одежду.  Я
видела обычные ботинки и обычные брюки, а  не  жокейский  костюм.  Стало
быть, он отправился на природу прежде, чем начать готовиться  к  заезду.
Ну, у него было немного свободного времени, потому что он шел только  во
втором заезде, а вообще-то  готовятся  они  заранее.  Видеть  его  могло
Двадцать человек, и никто на всякий случай не признается.
   - А зачем ему вообще было с кем-то ходить?
   - А черт его знает. Договориться о  заезде.  Дать  себя  подкупить  и
взять деньги. Ссориться из-за прошлых заездов.  Улаживать  какую  ни  то
сделку. Вообще-то ему где попало шляться не  положено  было,  ему  бы  в
конюшне работы хватило. Поймаете убийцу, он вам скажет. А тренер что?
   - Тренер ничего. Он его, разумеется, видел. С самого  утра,  а  потом
Дерчик почему-то пропал из поля зрения тренера. Тренер вообще-то охотнее
рассказывает о лошадях, а насчет всего  остального  притворяется  полным
идиотом. А по поводу Дерчика...
   Януш задумался. Я поняла, что выяснилось что-то еще, но он не уверен,
можно ли мне про это сказать. Я поклялась молчать, как могильный камень.
   - Дело в том, что ты, может быть, сумеешь сделать выводы. Разумеется,
речь вдет о полной тайне, тут и самым  близким  друзьям  ничего  сказать
нельзя. Так  вот,  исследования  показали,  что  Дерчика  сперва  крепко
поколотили.  Сперва  поколотили,  и  только  потом  свернули  ему   шею.
Существует предположение, что убийство было случайным, что  намеревались
остановиться на мордобое, а вышло... Что скажешь?
   - Я скажу, что необязательно, - ответила я без колебаний, потому  что
память молниеносно мне помогла. - Я раза два  уже  слышала,  что  Дерчик
слишком много знает и языком треплет. Или собирается трепать. Мне так  и
видится, что морду ему били со  словами:  "Ну,  будешь  молчать,  свинья
дебильная, или нет?!" А Дерчик отвечал, что назло им как раз и не  будет
молчать, а все на свете скажет. Конечно, я говорю очень приблизительно и
примитивно. Ну, тот, кто ему рыло начищал, потерял надежду  и  не  видел
иного выхода, а может, ему велели заткнуть пасть этому гаду любой ценой.
Конечно, возможно, что убийца просто переборщил, но насчет трепа  языком
я просто уверена.
   - Ты от кого это слышала?
   Я донесла на Метю и пана Мариана.  Мете  и  так  пришлось  бы  давать
показания, а пана Мариана  я  заложила  ради  чистого  искусства.  Здись
говорил, что пан Мариан выехал во Францию неизвестно на сколько времени,
и, кроме того, он был только слушателем, а  не  автором  высказывания  о
трепе. Фамилию того, кто говорил, я не знала, зато могла указать на него
пальцем.
   Зазвонил телефон.  Я  подняла  трубку  и  передала  Янушу.  Я  успела
привыкнуть, что его ищут  у  меня,  раз  у  него  в  квартире  никто  не
отвечает. Он с минуту слушал, потом сказал "хорошо"  и  положил  трубку.
Выражение лица у него было непроницаемое.
   Прежде чем он встал с кресла, я успела подумать, что  потеряю  с  ним
всякое терпение. Неужели я не могла нормальным образом закрутить любовь,
например, с шофером, главным бухгалтером, инженером-сантехником, словом,
с кем-то из обыкновенных людей, которые от своей бабы не имеют тайн. Нет
же,  я  упрямо  цепляюсь  за  прокуроров,   полицейских   и   работников
контрразведки. Ну да, профессии у них интересные, но мне-то что с  того,
раз они ничего не рассказывают! И этот гусь хорош: услышал что-то важное
и даже глазом не моргнул!..
   - Нет, - сказал он, угадав,  о  чем  я  думаю,  наверное,  с  помощью
телепатии. - Я  понятия  не  имею,  в  чем  там  дело,  они  велели  мне
немедленно приехать и выслали машину. Я знаю столько же, сколько  и  ты.
Если вернусь в нормальное, человеческое время, то все тебе скажу.
   Учитывая, что близился десятый час, на человеческом времени  я  сразу
поставила крест и смирилась с тем, что ждать  мне  придется  до  завтра.
Потом я позвонила Мете, чтобы проверить, жив ли он.  Он  был  не  только
жив, но и в восторге от выигрышей. Как мы и предсказывали,  они  вернули
ему здоровье. Я безжалостно спросила, откуда это он знал про Погремушку,
Жабу и честную  выездку  всех  лошадей.  Вопреки  моим  ожиданиям,  Метя
правдиво ответил.
   - От одного типа. Вы правы, хватит скрывать, и я скажу все, только не
знаю кому. Никто меня ни о чем Не спрашивает, кроме тебя.
   - Менты считают, что ты болен, - объяснила я. -  Может  быть,  завтра
они изменят свое мнение. А что это за такой тип?
   - Ну, в общем, ком с горы.  Ладно,  я  начну  сразу  рассказывать.  Я
подозреваю, что он посредник ломжинской мафии, хотя на это не похоже. Он
дал понять, что ожидает  от  меня  благодарности,  и  поэтому  дает  мне
сведения.
   - А что-нибудь еще он сказал?
   - Ничего. Он вообще ничего не  сказал,  на  все  только  намекал,  по
телефону. Он мне посоветовал, чтобы я поставил на  этих  двух  кобыл,  и
предположил, что Сарновский поедет как следует. И Вишняк тоже.  Я  лично
подозреваю, что им никто не заплатил, чтобы они придержали  лошадок,  не
знаю почему.
   - Может, со страху, их смерть Дерчика потрясла?
   - Сомневаюсь, что у них такая нежная психика, но все может быть.
   Я рассказала ему о собственных наблюдениях, и несколько  минут  мы  с
ним обсуждали этот вопрос. Все мафии могли забеспокоиться, а  результаты
беспокойства бывают самые  разные.  Меня  очень  интересовала  ближайшая
суббота, я велела ему обязательно сообщить, если жаждущий  благодарности
информатор продолжит свою полезную деятельность.
   А насчет человеческого времени я угадала, попала в самую точку..
 
*** 
 
   Про то, что  на  площади  перед  Центральным  вокзалом  нашли  машину
Завейчика, я узнала на следующий день. Машина стояла  себе  пустая,  как
следует  запертая,  совершенно  бесхозная.  Это  указывало  на  то,  что
Завейчик  внезапно  уехал  неизвестно  когда,  неизвестно  надолго   ли,
неизвестно зачем и неизвестно  куда,  поэтому  тетку  Моники  Гонсовской
допросили очень старательно и  дипломатично.  Она  понятия  не  имела  о
каких-либо его вояжах и сама была безмерно удивлена,  в  чем  невозможно
было сомневаться. В ходе  допроса  она  смертельно  на  своего  приятеля
обиделась и потребовала  экстренно  его  найти.  Она  охотно  поделилась
адресами всех его близких и дальних родственников,  тем  самым  прибавив
полиции работы, после  чего  выдвинула  полное  яда  предположение,  что
причиной его исчезновения могла быть какая-нибудь  молодая  и  смазливая
особа женского пола, поскольку, по ее мнению, время от времени  Завейчик
охотно предавался кобелированию.
   - Если ты эту Гонсовскую  в  субботу  встретишь,  то  просто  обязана
проверить, правду ли говорит тетка, - наказал мне в пятницу Януш. - Хотя
по всему видно, что правду.
   Я коварно запротестовала.
   - У меня перед вами никаких обязательств нет,  разве  что  я  пожелаю
сделать вам  любезность  и  выказать  добрую  волю.  Вы  мне  ничего  не
рассказываете, и я не чувствую себя причастной  к  следственной  работе.
Если бы вы мне хоть что-то  рассказывали,  я  бы  считала,  что  обязана
работать с огоньком.
   - Так ведь мы тебе все рассказали!
   - Какое там все! А мальчик? А те  остальные  четверо,  что  поставили
триплет? А ломжинские дубы? А микроследы?
   - Какие еще микроследы?
   - Тот, кто угробил  Дерчика,  оставил  хоть  что-нибудь,  никогда  не
поверю, что не было никаких следов. После меня и  то  крапива  выглядела
точно Мамай "прошел, хотя я  туда  залезала  на  цыпочках  и  ничего  не
топтала, а он? Из воздуха, что ли, на Дерчика спикировал? Гарпия такая с
крылышками? Или он голый был,  без  всякой  одежды?  Туда  очень  трудно
добраться, надо продираться сквозь заросли!
   - Так он и продирался. Но я хочу напомнить, что моросил дождик...
   - Не верю! Моросил, правда, но я не верю, чтобы они туда  отправились
под аккомпанемент дождя и под дождем по кустам  лазили.  Они  там  были,
когда дождь перестал, за четверть часа до меня!
   - Это неизвестно. Убийца мог и  уговорить  Дерчика,  мол,  подумаешь,
дождь! Сказал, что ему кое-что покажет, что надо побыстрее идти,  кто-то
ждет.., да тысяча разных доводов! Микроследы как раз  говорят  в  пользу
того,  что  они  пошли  туда  по   дождю.   Исследования   продолжаются,
лаборатория еще не дала результатов, ведь шерстяного свитера ни на одном
из них не было, а плащи из  болоньи  следов  не  оставляют.  Ну  хорошо,
хорошо, скажу. Мы берем пробы со штанов всех  сотрудников,  ты  же  сама
понимаешь, нужно сделать так, чтобы  виновный  не  догадался,  а  то  он
выбросит эти портки или же сожжет. А такие проверки требуют времени.
   Я все поняла и  оставила  микроследы  в  покое.  Устраивать  аврал  и
бросать полк солдат проверять портки сотрудников конюшни в этой ситуации
было негоже, а хитроумные действия имели право быть и  продолжительными.
Кроме того, убийцей мог быть и кто-то, не работающий непосредственно  на
бегах. Но с остальными проблемами я уж спуску не дала.
   - Что касается мальчика,  тут  ты  правильно  угадала.  Он  подслушал
какой-то разговор, дословно его передать не  может,  но  смысл  понятен.
Разговор касался того, чтобы убрать Дерчика. Насколько мы смогли понять,
напугала его главным образом атмосфера этой беседы, тон.  Он  не  знает,
кто с кем разговаривал, ему кажется, что про одного  он  догадался,  кто
это, но фамилии его не знает, может только показать  его.  Ну  как  тебе
кажется? Покажет он так открыто на этого типа пальцем при людях, а?
   - Ну нет, речи быть не может. А кто это, сотрудник?
   - Нет, игрок. Один из привилегированных.
   - Черти его принесли. Он ведь может больше на бегах и не показаться.
   - Конечно, может. Теперь мы ищем свидетеля. Мальчик  утверждает,  что
видел кого-то в зарослях со стороны дороги, он не узнал этого  человека,
но этот кто-то должен был видеть, как Дерчик шел в те  кусты,  и  должен
был видеть также убийцу Дерчика, независимо от того, вместе они шли  или
по отдельности. Конечно, это было значительно раньше, и я тебя  заклинаю
всеми святыми, только  не  скажи  про  это  никому!  Никто  никого  пока
официально не расспрашивает. Если расспрашивать официально,  то  полиция
может себя саму укусить за задницу, потому как никаких доказательств, ни
малейшей улики, отопрутся виновные как миленькие, кроме того, неизвестно
точно, кого нужно принимать в расчет, персонал или игроков. Да  если  бы
мне велели голову под топор положить, я бы и за директора не поручился!
   - Нет, директор ни в коем случае, он  по  характеру  не  подходит,  -
сказала я рассеянно. - Уж скорее его  жена,  она  производит  прекрасное
впечатление и такая симпатичная, что ей с рук  сошло  бы  все,  что  она
только захотела бы. Но и в ней  не  сомневаюсь.  Понятно,  я  никому  не
скажу. Кто ставил эти четыре тройных?
   - Почему четыре? Было шесть...
   - Один поставила Мария просто по ошибка,  один  -  Завейчик,  который
пропал. А остальные четверо кто?
   - Один поставил такой субчик,  который  за  всеми  подсматривает,  он
поставил следом за Завейчиком и даже сам не знал, на  что  поставил.  Он
дважды поставил. Мы его тщательно проверили, на всякий случай продолжаем
караулить. Один поставил пьяный мужичок. Он поставил триплет  и  еще  на
одного такого жокея, все на него всегда ставят, как его там...
   - Куявский. Народ его любит?
   - А последним поставил интересный тип. Он признался,  что  подслушал,
как кто-то кому-то говорил, что за  этими  лошадьми  надо  следить,  вот
только он плоховато слышал и следил не за лошадьми Дерчика, а просто  за
тремя лошадьми в каждом заезде. Он полагает, что мог ослышаться, и вовсе
не уверен, что разговор шел именно об  этом.  Поставил  просто  так,  на
всякий случай. Теперь мы хотим из него выжать, кого же это он подслушал,
но ведь  все  эти  люди  на  бегах,  ей-Богу,  помешанные.  Он  пытается
перебрать Одиннадцать человек, потому что не помнит, кто что говорил,  а
подслушивал он всех. С ума  сойти!  Ты  хочешь  услышать  их  фамилии  и
адреса?
   - Плевала я на их  фамилии  и  адреса,  потому  что  я  предпочла  бы
опознавать морды. Но если они с другой трибуны, то и это не получится, я
их не знаю. А что ломжинские дубы?
   - За ними тоже вдет наблюдение. Они вроде  бы  сбиты  с  панталыку  и
растеряны. Такое впечатление, что они утратили влияние на жокеев.
   Я удивилась.
   - Они утратили? У нас-то было такое  впечатление,  словно  это  жокеи
перестали получать от них  деньги.  В  среду  все  поехали  поразительно
честно, никто не придерживал лошадь.  Я  вот  дожидаюсь  субботы,  чтобы
увидеть, что же будет дальше. О, так ведь суббота уже завтра...
   - Подожди-ка, то, что ты говоришь, очень важно. Все  сходится.  Мафия
никого не подкупила, жокеи не получили денег, возникает вопрос: по  чьей
инициативе? Ломжинские идиоты лезут со своими деньгами, жокеи этих денег
не  берут,  получается,  что  сами  жокеи  что-то  комбинируют?  Завтра,
пожалуйста, приглядись как следует.
   Я ехидно спросила, не лишились ли, часом, зрения подчиненные старшего
комиссара Ярковского, заверила,  что  присмотрюсь  со  всем  тщанием,  и
поинтересовалась, что сделали с машиной Завейчика. Ведь не  оставили  же
они ее перед Центральным вокзалом на разграбление ворам?
   -  Нет.  Ее  отбуксировали  в  участок,  где  обследовали  салон.  Мы
установили,  что  она  стояла  там  с  субботнего  вечера,  стало  быть,
последним человеком.., нет,  предпоследним,  потому  что  последним  был
Завейчик.., так вот, последним пассажиром, который в этой  машине  ехал,
была эта  самая  Моника  Гонсовская.  Ее  вызвали  пока  для  разговора,
результатов не знаю.
   - Еще Метя. Его - на убой?
   - Извини, что?!..
   - Я тебя культурно спрашиваю, на убой вы Метю предназначили или  нет.
Если он не скажет, что знает, мерзавцы  эти  его  прикончат,  а  вы  все
медлите. Неужели он вам так не понравился,  что  вы  его  хотите  раз  и
навсегда стереть из списка живых?
   - Наоборот. Метю сторожат, как брильянт короны. Он  пользуется  своей
больной головой и сидит дома, ты об этом  сама  знаешь,  а  люди  вокруг
ждут, чтобы к нему кто-нибудь пришел.
   - Я тебя предупреждаю, что завтра он уже наверняка выйдет из дома.
   - Дай ему Бог здоровьица. Эскорт у него будет что у  королевы.  А  на
беседу мы уже с ним  уговорились,  на  понедельник.  Это  мы  специально
сделали, после субботы и воскресенья что-нибудь, глядишь, и проявится...
***
 
   - Я только одно знаю, что пропало  мое  одеяло,  -  печально  сказала
Моника Гонсовская еще до первого заезда. - Ни за что другое  я  ручаться
не могу, потому что не обращала внимания, а одеяло я купила  всего  лишь
днем раньше, в пятницу. И оно мне ужасно нравилось!  Я  его  оставила  в
машине, мне как-то показалось глупо  приходить  с  одеялом  на  бега,  и
теперь я на этом одеяле, ясное дело, могу крест поставить.
   - А вы им об этом сказали?
   - Конечно! Они меня для этого из Лонцка  вытащили,  но  я  и  так  бы
приехала, потому что тетка бьется в истерике. Что  такое  этот  Завейчик
мог натворить, как вы думаете?
   - Мне кажется, убежать. Единственное логичное предположение...
   - Слушай, что тут творится? - изумленно спросил Юрек, садясь  в  свое
кресло. - Какое-то помешательство на пятый номер во втором заезде. Я  до
него пальцем не дотрагивался, а тут  вижу,  что  ставят  на  пятерку  по
десять, по двадцать раз. Что бы это значило?
   Я забыла Монику, одеяло  и  Завейчика,  потому  что  появилась  более
важная тема. Я тоже пятого номера не касалась и  сразу  решила,  что  не
буду, еще не заглянув в программку.
   - Коллективное сумасшествие, - категорически осудила я. -  Кацперский
на Ватмане, глупость длиной отсюда до Америки, а то и дальше. Правда, на
арабах Кацперский ездить умеет...
   - Ничего не понимаю, до сих пор Ватман был четвертым, а то  и  пятым.
Откуда они его взяли?
   - Сумасшествие, ты же сам сказал. Без этого был