ери не открываются, - так должен  был  сказать  один  из  них.  -
Что-то мешает.
   - Что мешает, тысяча чертей?! Что это значит - не открываются? Чем вы
тут занимаетесь?
   - Выковыриваем, - дрожа всем  телом,  доложил  начальству  второй.  -
Похоже на цемент.
   - На что похоже?!
   - На цемент. Застыл в пазах и не пускает...
   На какое-то время патлатый тоже застыл. Все три сотрудника стояли  ни
живы ни мертвы - они знали первого заместителя шефа лучше, чем я.
   - Созвать людей! - завыл он. - Живей! Чтобы через десять минут  двери
были открыты.
   Сам же патлатый опять кинулся в мои апартаменты. Мешок с цементом был
открыт, но никаких других признаков строительных работ он не обнаружил.
   Блеснула надежда, что, может быть, я спокойно занимаюсь где-нибудь на
воздухе   своей   идиотской   скульптурой,   а    двери    диспетчерской
зацементировала исключительно из вредности.  Он  спустился  на  лифте  в
гараж. "Ягуара" не было, и надежда  улетучилась.  Вне  себя  от  ярости,
помчался он  в  кабинет  шефа.  Засветились  все  телевизионные  экраны,
зажглось световое табло, и  все  бандитское  логово  заполнил  не  очень
громкий, но пронзительный звук сирены.
   Тревога!
   Услышав сигнал, все, кто был в резиденции, бросились со всех  ног  во
двор.  Троица,  выковыривающая  цемент,  тоже  было   бросилась,   потом
вернулась, потом опять побежала - в  общем,  металась  бессмысленно,  не
зная, что же им в этой ситуации делать. Стража на пристани бросила  свои
моторки и тоже со всех ног поспешила наверх. Оба помощника  патлатого  -
лупоглазый и маленький - столкнулись в дверях кабинета шефа.
   -  Вот!  -  зловеще  произнес  патлатый,  указывая  на   стажерку   с
выдавленным стеклом, пытаясь  при  этом  смотреть  одновременно  на  все
телеэкраны. - Машины нет. Дверь в диспетчерскую блокирована.  Немедленно
поднять в воздух оба вертолета!  Установить  связь  с  Вальтером.  Пусть
летит по той же трассе, как и в  прошлый  раз,  но  начнет  с  Куритибы.
Послать людей в город, пусть порасспрашивают.  Обыскать  бассейн,  вдруг
утонула. Ну, пошевеливайтесь!
   Через минуту оба вертолета выплыли на голубой простор. В одном из них
находился лупоглазый. В бинокль он рассматривал каждую складку на земной
поверхности. Маленький бандит, сидя на карачках у  бассейна,  напряженно
наблюдал  за  ныряющими  бандитами.  Патлатый  рвал  и  метал  у  дверей
диспетчерской, отчего у выковыривающего персонала  еще  сильнее  дрожали
руки. Черный бандит приволок огромных  размеров  топор,  чтобы  вышибить
дверь, но в этот момент остатки цемента удалили и дверь открылась.
   Патлатый ворвался в диспетчерскую. Оба рычага указывали  на  то,  что
мост поднят, а шлагбаум опущен. Это его озадачило.  Пока  он  стоял  над
пультом и пытался понять, что  бы  это  значило,  ворвался  маленький  с
криком, что в бассейне я не обнаружена. Патлатый показал ему рычаги.
   - Смотри. Как это понимать?
   Маленький с ходу ответил, что я проехала, а потом  привела  рычаги  в
прежнее положение.
   - Проехала, а кто-то потом поднял мост и опустил шлагбаум?! А  подать
сюда кретина, что вчера дежурил в диспетчерской!
   То,  что  происходило  дальше,  не  поддается   описанию.   Вчерашний
дежурный, стоя на коленях, рыдая  и  бия  себя  в  грудь,  клался  всеми
святыми, что ни на минуту не бросал свой пост,  пока  не  кончилось  его
дежурство.
   Потом запер двери на ключ и удалился. Случилось это уже  после  того,
как мы отбыли в игорный дом.  Стражи  с  террасы  не  менее  категорично
заявляли, что видели своими глазами, как я вернулась на вертолете, вошла
в дом и не выходила. Вертолеты сообщали по рации, что ничего  не  нашли.
Толстяк сообщал то же с вертолета над Куритибой.
   Патлатый в ярости метался по резиденции и  крушил  все  и  всех,  кто
попадался под руку. К шести часам вечера у нескольких человек из высшего
обслуживающего персонала  были  выбиты  зубы  и  подбиты  глаза.  Низший
обслуживающий персонал  в  полном  составе  схлопотал  по  морде.  Потом
созвали  совещание.  Вертолеты  не  спускались,  держа  под  наблюдением
главным образом дороги.
   - Нет, до города она  не  доехала,  -  решительно  заявил  маленький,
подкрепляя себя стаканом крепкого напитка. - Наши люди сообщили, что они
не спускали глаз с дороги. Там ни одна машина не проезжала.
   - Если она бежала ночью, то теперь наверняка  валяется  где-нибудь  в
ущелье, - со злостью заявил лупоглазый.
   Вертолеты получили указание спуститься ниже и обследовать все  ущелья
и овраги.
   - Пожара не было, значит, машина не сгорела, - рассуждал патлатый.  -
Препятствия на  дороге  были  в  нормальном  положении  -  мост  поднят,
шлагбаум опущен. Если этот осел, дежурный, не врет, значит, проехать она
не могла, машину же  прихватила  для  отвода  глаз,  оставила  в  первом
попавшемся подходящем месте, а сама бежала.
   - А как бежала? - воскликнули все трое.
   - Ушла в горы. Пешком, как последняя идиотка. Я сам  видел,  как  она
готовилась, канат припасла...
   - А еще молоток и зубило, - подхватил толстяк. - О боже, ведь при мне
это было! Еще уверяла, что собирается ваять.
   - Скульптура для отвода глаз. Она  бежала  в  горы,  рассчитывая  там
скрыться. Далеко она, конечно, не уйдет, главное, чтобы жива была.
   Немедленно всех на поиски! Во все стороны! Доставлять на вертолетах!
   Может, она уже там подыхает.
   - А не могла она по воде... - заикнулся было маленький бандит.
   - Исключено, воды она панически боялась.
   - Могла притворяться.
   - Могла. Но когда тонула в бассейне - не притворялась.  Ведь  она  не
знала, что за ней наблюдают. Антонио не прыгнул бы просто так. Он видел,
как она захлебывалась, барахтаясь в воде. Нет, она и в самом  деле  воды
боится.
   - Да и обе моторки стоят на месте, - прибавил толстяк.
   Уже почти стемнело, когда,  методично  обшаривая  каждый  метр  скал,
бандиты  обнаружили   "ягуар".   Недолгий   триумф   патлатого   угасили
наступившие сумерки. В темноте продолжать поиски  было  невозможно.  Еще
какое-то время вертолеты летали, обшаривая землю прожекторами. Не только
меня, но и никаких моих следов не было обнаружено.
   На следующее утро, после бессонной  ночи,  толстяк  лично  обследовал
окрестности. Возвращаясь на вертолете на  базу,  он  глянул  вниз  и  не
поверил своим глазам.
   - А ну-ка вернись, - приказал он пилоту. - Спустись к бухте.
   Еще раз осмотрев бухту, он, все еще не веря себе, взялся за микрофон.
   - Кто отплыл на яхте? Прием.
   - На  какой  яхте?  -  не  понял  невыспавшийся  патлатый.  А  может,
недослышал. - Прием.
   - Да яхте из бухты. На нашей яхте, "Морской звезде". Прием.
   - Не понял, повтори. Прием.
   - В бухте нет яхты, черт возьми! Спрашиваю, кто на ней ушел?
   - Как это нет? На яхте никто не выходил в море, Фернандо здесь.
   Ничего не понимаю. Прием!
   - Украла яхту! - заорал толстяк в ужасе. - Прием!
   Все, что говорилось потом, - не для  печати.  Через  несколько  минут
наличный состав спустился на лифте  к  коридору,  ведущему  к  бухте.  В
мертвом  молчании  шли  они  по  коридору.  Когда  дошли  до  дверей   и
обнаружили, что их нельзя открыть, мертвое молчание превратилось в  свою
противоположность.
   Наличному  составу  -  было  их  четырнадцать  человек   -   пришлось
вернуться, пробраться на четвереньках вокруг пальмы с видом на Европу  и
спуститься по железной лосенке.
   Было два часа дня, когда двенадцать человек  столпились  на  помосте,
тупо уставившись на  обрезанные  концы,  а  двое  со  страшным  грохотом
сбивали прекрасно схваченные цементом камешки в нижней части ворот.
   - У нее было два пути, - мрачно рассуждал патлатый. -  Могла  поплыть
на север и запутаться в порту среди кораблей или  врезаться  в  один  из
них.
   Или направиться на юг, тогда она должна высадиться  в  Гуаратубе,  на
острове в Сан-Франциско, или...
   - У нее было три пути, - еще более  мрачно  поправил  его  лупоглазый
бандит. - Она могла нигде не высадиться. Пусть вертолеты полетают  низко
над водой вдоль берега, может, что и обнаружат...
   - Есть и четвертый путь, - несмело предположил толстяк. -  Она  могла
двинуть через Атлантику.
   После минутного молчания трое остальных одновременно  постучали  себя
выразительно по лбу. Толстяк тяжело вздохнул. До поздней ночи  вертолеты
низко летали над берегом, туда и обратно,  тщательно  изучая  прибрежные
воды. Никаких следов не обнаружили.
   Итак, по другую сторону океана я тоже исчезла, как камень в воде...
 
*** 
 
   "Надо что-то придумать",  -  к  такому  выводу  я  пришла  с  первыми
солнечными лучами. Четырех суток за штурвалом мне не выдержать. Без сна,
в одном и том же положении... Двое суток - еще куда ни шло, но четверо -
не выдержу.
   Правда, надо признать, что работы у меня было не бог весть сколько.
   Сидела я в удобном кресле, океан вел себя очень хорошо, был  спокоен,
волны  ритмично  подкатывались  под  нос  яхты,  держать  штурвал   было
нетрудно. Вот только спать хотелось по-страшному.
   Солнце взошло в неположенном месте, которое никак не вязалось с моими
представлениями о сторонах  света.  Это  обстоятельство  заставило  меня
вспомнить о компасе. Блямба, однако, доказывала, что я плыву  правильно,
на восток. Стеклянный купол рубки, как видно,  обладал  способностью  не
пропускать тепла, так что мне не было жарко, но он  же  не  пропускал  и
воздуха. Становилось душно. На яхте наверняка  имелась  климатизационная
установка, но я не знала, как она включалась.
   Я подсчитала, что к  часу  дня  оставила  за  собой  около  восьмисот
километров. Десять часов пути. До середины океана еще  довольно  далеко,
но, наверное, уже можно сворачивать.
   Неуютно и одиноко было мне в этой безграничной водной пустыне.
   Никаких опознавательных знаков, никаких указателей, только безбрежный
океан и полная свобода - плыви куда хочешь. Чрезмерная,  я  бы  сказала,
свобода.  Что  ж,  оставалось  положиться  на  приборы   и   математику.
Придерживая штурвал одной рукой, я другой достала сетку,  развернула  на
полу атлас и нагнулась над ним. Нашла Атлантический океан. Долго  думала
и высчитывала и пришла к выводу, что теперь можно и на север  повернуть.
До зарезу нужен угломер, и наверняка он был среди всех этих приборов, но
я бы все  равно  не  сумела  им  воспользоваться.  Никуда  не  денешься,
приходится делать на глазок.
   Пришлось пустить в ход даже оба глаза. Глядя одним в атлас на полу, а
другим на компас, я  постаралась  стать  так,  чтобы  оба  эти  предмета
оказались  под  одним  углом.  Ну,  приблизительно   под   одним.   Меня
успокаивала мысль, что, если я и не совсем правильно установлю курс, все
равно угожу в Африку - ведь другого материка по дороге  нет.  Разве  что
Гренландия, но это уже совсем на север...
   Итак, вычислив новый курс и взяв его, я  освоилась  с  новой  манерой
яхты прыгать по волнам, так как теперь они шли под другим углом, и стала
думать, как быть дальше. В пособии упоминался  автопилот.  Наверняка  он
имелся и на моей яхте. Интересно знать, где именно? Надо поискать, но  я
не  могу  бросить  штурвал,  корабль  сразу  сбивается  с  курса.   Если
рассуждать логично, автопилот должен находиться где-то под рукой,  чтобы
его можно было легко  включать  и  выключать.  Наверняка  одна  на  этих
премудрых штук на пульте была автопилотом, только  вот  какая?  Попробую
определять путем исключения.
   По очереди исключала я электроприборы, потом  осветительные  приборы,
потом  указатели  температуры,  потом  барометр,  пепельницу  и   радар.
Последний я исключила путем включения.  Нажала  на  какую-то  кнопку,  и
что-то зелененькое пошло описывать круги на табло. Испугавшись, я хотела
выключить  его,  нажала  на  соседнюю  кнопку  и  зеленые  круги   стали
сопровождаться писком. Это меня раздражало, пришлось  нажать  на  третью
кнопку рядом с первыми двумя, и все прекратилось. Итак, радар я освоила.
   Я решила и дальше пользоваться этим методом - нажимать и включать все
по  очереди,  наблюдая  за  результатами.  Поскольку  не  было   никаких
признаков того, что яхта может превратиться в подводную  лодку,  мне,  я
думаю, не грозило внезапное погружение. Буду нажимать. На всякий случай,
из осторожности, я только уменьшила скорость,  переводя  оба  рычага  на
один зубчик назад.
   Манипуляции с некоторыми кнопками  и  рычагами  не  вызывали  никакой
видимой реакции и я спешила привести их в прежнее положение, так как  не
была уверена, не открыла ли я люка, через который в яхту  хлынула  вода,
или перекрыла поступление горючего в двигатели. Лучше не рисковать. Зато
включение других приводило к поразительным результатам.
   Так я вдруг включила рацию, из которой сразу же  посыпались  треск  и
писк. Пришлось поспешно ее выключить, поскольку не было уверенности,  не
посылаю ли я в эфир сигналы, по которым меня запеленгуют. Затем вспыхнул
небольшой экран.  Через  него  проходила  зеленая  волнообразная  линия,
сопровождавшаяся звуками, то и дело меняющими высоту и громкость.  Очень
милым был этот экран, совсем не мешал. Я решила, что это эхо-зонд. Пусть
светится. Нажимая следующую кнопку, я увидела под ней надпись "alarm"  -
тревога, но не успела отдернуть пальца. Всю яхту от носа  до  кормы,  от
днища  до  верхушки  радарной  антенны   надо   мной   наполнил   жуткий
пронзительный вой.  Боюсь,  он  был  слышен  аж  на  Южном  полюсе.  Вой
сопровождался к тому же еще оглушительным звоном. Проклятая кнопка никак
не желала выключаться, яхта мчалась вперед с ужасающим воем и звоном.  Я
подумала, что сигнал тревоги выключается чем-то другим,  -  я  в  панике
нажала кнопку ниже.  От  оглушительного  грохота  за  спиной  меня  чуть
инфаркт не хватил. Я выпустила  на  рук  штурвал,  от  чего  яхта  сразу
прыгнула в сторону. Оглянувшись, я увидела за собой какие-то  светящиеся
полосы. Вой прекратился, наверное, выключился  автоматически;  тогда  до
меня дошло, что я выстрелила  назад  из  двух  пулеметов.  Ошеломленная,
сидела я на палубе, постепенно приходя в себя и уповая на то, что  ни  в
кого не попала.
   Немного успокоившись, я взяла прежний курс и  постаралась  хорошенько
запомнить проклятые кнопки, чтобы больше к ним не прикасаться.  Потом  с
большой  осторожностью  взялась  за  очередной  рычажок.  Это  оказалась
климатизационная установка. Только ощутив прохладное свежее дуновение, я
поняла, как изжарилась от солнца и эмоций.
   Уже смелее взялась я за очередной переключатель, на  котором  красная
стрелка указывала,  в  каком  направлении  его  следует  поворачивать...
Сначала мне показалось, что никаких действий не  последовало,  и  я  уже
хотела повернуть его обратно, как вдруг увидела нечто  странное.  Палуба
передо мной  зашевелилась,  часть  досок  поползла  в  сторону,  образуя
отверстие. С интересом наблюдала я за происходящим  и  вдруг,  к  своему
ужасу, увидела, как из отверстия поднимается подставка, а на ней  -  или
очень большой пулемет, или маленькая душка. Этого мне еще не хватало!
   В отчаянии смотрела я на пушку и боялась шевельнуться, не говоря уж о
том, что не отваживалась нажать на какую-нибудь кнопку - а  вдруг  пушка
выстрелит? Или, не дай бог, она стреляет  автоматически?  Нет,  надо  ее
спрятать обратно. Но как это сделать? Может, намокнет и сама провалится?
Я  опять  включила  максимальную  скорость,  теперь  волны  захлестывали
палубу. У  меня  тряслись  руки,  когда  я  взялась  за  ручку  рядом  с
переключателем от пушки, надеясь, что удастся запрятать ее обратно.  Как
бы не так! С шипением и свистом из  солнечных  часов  в  небо  рванулись
разноцветные ракеты. Обалдевшая от всего этого, я, не глядя, нажала  еще
на что-то, и на  меня  обрушился  целый  водопад  звуков  симфонического
оркестра. И вот я мчалась по волнам океана как воплощенное безумие  -  в
грохоте душераздирающих  звуков,  в  оргии  беснующихся  фейерверков,  с
пушкой на борту! Единственное желание - бежать от всего этого. Но куда?
   И все-таки я взяла себя в руки. Выключила музыку. Пушка не  убирается
- черт с ней. Если даже и выстрелит, то не в меня. Ведь ее дуло нацелено
вперед, а я, хоть и на очень разбираюсь в пушках, знаю, что стреляют они
из дула. Ручка от  солнечных  часов  никак  не  поворачивалась  обратно,
поэтому я стала крутить ее дальше в том же направлении.  Солнечные  часы
перестали плеваться ракетами, и  воцарилась  блаженная  тишина.  В  этой
тишине я услышала, как что-то звякнуло, брякнуло, и с легким шумом пушка
поехала вниз. Я с облегчением вздохнула и отерла пот со лба.
   Несколько  минут  я  плыла  спокойно,  отдыхая  после  пережитого,  с
отвращением глядя на пульт. Но видно, мне  еще  было  мало,  так  как  я
продолжила свои  исследования.  И  только  тогда,  когда  за  кормой  со
зловещим  шипением  протянулась  дымовая  завеса,  я  решила  прекратить
поиски. Зачем мне это? Ну, предположим, найду автопилот:  как  я  узнаю,
что это он? Может, я  его  уже  включала  и  потом  выключила,  не  видя
производимого им эффекта. Ведь я же не  знаю,  как  автопилот  проявляет
себя, будучи включенным.
   Я решила отказаться от достижений техники и  прибегнуть  к  делу  рук
своих.  Со  штурвалом  надо  что-то  придумать.   Спать   мне,   правда,
расхотелось, но зато мучили жажда и голод.  Передо  мной  маячил  бар  в
салоне, бутылки с холодной минеральной водой. Я огляделась - не найдется
ли какой-нибудь палки, чтобы закрепить штурвал. В качестве  эксперимента
я отпустила его на минуту, и  корабль  сразу  же  изменил  курс.  Волна,
бьющая в борт, разворачивала судно. Без лома или палки не  обойтись,  но
их во было.
   Попробовала было придавить штурвал атласом, но не нашла точки  опоры.
Тогда я извлекла из сетки недовязанный шарф из  белого  акрила  и  моток
ниток и принялась плести из них паутину,  прикрепляя  штурвал  к  спинке
кресла.
   Получилось очень некрасиво, но штурвал бил закреплен намертво. Я  еще
постояла,  наблюдая,  как  действует  мой  доморощенный  автопилот,   и,
вздохнув с облегчением, наконец-то покинула рубку. Помню, что, уходя,  я
еще подумала, для  чего  мне  может  пригодиться  крючок,  раз  уж  всем
предметам, захваченным из дому, нашлось применение.  Видно,  в  недобрый
час подумала...
   Если бы я тогда  знала,  при  каких  обстоятельствах  вынуждена  буду
воспользоваться им, кто знает, не бросилась бы  я  тут  же  в  океанские
волны!
   Я думала, что уже  привыкла  к  ритмичным  подпрыгиваниям  яхты,  но,
оказывается, ошиблась. Лишь тогда почувствовала  я  их  в  полной  мере,
когда спустилась вниз и занялась делами. По судну надо уметь ходить, это
гораздо труднее, чем кажется. Поначалу  у  меня  ничего  не  получалось.
Качаясь, приседая и подпрыгивая,  одной  рукой  обязательно  держась  за
что-нибудь, я совершила  множество  непредусмотренных  действий:  залила
водой стену в ванной, разбила стакан, вывалила себе на ноги аргентинский
гуляш из консервной банки и облилась ананасовым компотом. Зато с первого
раза включила электроплитку  и  вскипятила  чайник.  Заварить  чай  было
гораздо сложнее. Делалось это по принципу маятника:  чайник  с  кипятком
раскачивался над заварочным чайником и  иногда  струя  кипятка  попадала
куда надо. Много времени ушло на то, чтобы поймать  катающуюся  до  полу
открытую бутылку с минеральной водой.  Все-таки  кое-как  я  напилась  и
поела. Потом поднялась на палубу посмотреть, все ли в порядке.
   "Автопилот"  действовал   исправно,   корабль   двигался   в   нужном
направлении, вокруг расстилалась безбрежная водная гладь, блестевшая  на
солнце. Я немного полюбовалась ею, а затем спустилась в  кладовку.  Надо
было  поискать  лом  или  палку.  Палки  не  нашлось,  там  были  только
инструменты, и среди них топор. Дрова  я  всегда  любила  рубить.  Всего
пятнадцать минут мне понадобилось на то, чтобы  от  одного  из  кухонных
стульев отрубить ножку с куском сиденья и спинки. Итак,  теп