- Надо бы заглянуть, вдруг она там померла.
   - Тогда тем более нет смысла  заглядывать:  если  померла,  ничем  не
поможешь.
   - И все-таки загляну. Погоди немного, я в ее дверь загляну.
   Осторожно нажав на ручку, Фелиция приоткрыла дверь. Меланья со своего
места за столом вытянула шею,  чтобы  видеть  сестру.  Та  на  мгновение
застыла в дверях, потом широко их распахнула  и  шагнула  в  комнату.  И
сразу вышла с крокетным молотком в руке  -  Вот  он!  Наконец-то  смогла
забрать его. Пойду спрячу куда подальше.
   - Не проснулась?
   - Спит, как убитая.
   - Послушай, а она хотя бы дышит?
   - Не знаю. Не прислушивалась. Сразу на молоток накинулась.
   - Давай на всякий случай проверим.
   Сунув молоток под кровать Меланьи, Фелиция опять вошла в комнату, где
спала гостья, уже не соблюдая особой осторожности.  Подошла  к  кровати,
поглядела. Потом отошла к окну  и  раздвинула  шторы.  В  комнате  стало
светлее. Опять подошла к постели и  внимательно  вгляделась  в  старуху.
Дотронулась до ее руки.  Не  выдержав,  Меланья  встала  из-за  стола  и
остановилась в дверях соседней комнаты.
   - Что случилось?
   Еще раз потрогав руку гостьи, Фелиция  выпрямилась  и  оглянулась  на
сестру.
   - Насколько я разбираюсь в медицине...
   - Шутить вздумала! - сурово перебила сестру Меланья и тоже подошла  к
кровати. - О, она какого-то странного цвета!
   - Потрогай, - попросила Фелиция, - может, мне только кажется...
   Меланья бестрепетно потрогала неподвижно лежащее  тело  и  недовольно
поглядела на сестру:
   - Тебе кажется?! Да ведь она просто ледяная!
   Живой человек не может быть таким холодным!
   -  Обычный  человек  -  да,  но  ведь  это  Вандзя...   Померяем   ей
температуру?
   - Тогда тем термометром, который за окном висит. Наверняка ниже нуля.
Думаю, нам самое время встревожиться.
   - И не только. Надо куда-то позвонить. Куда?
   В "Скорую" или Малику?
   Доктор Малик уже долгие годы  был  семейным  врачом  сестер,  главным
образом потому, что проживал по соседству и брал недорого. Доктор уважал
и даже любил своих немолодых пациенток - ведь они изо всех сил  скрывали
в его присутствии свою истинную  натуру,  демонстрируя  по  отношению  к
заболевшей поистине ангельские заботу и внимание. Правда, болели они  не
так часто, как бы хотелось эскулапу...
   - Малику! - уверенно сказала  Меланья.  -  Во-первых,  его  может  не
оказаться дома, и тогда мы выигрываем время...
   - А зачем тебе время?
   - Пока не знаю. На всякий случай. А во-вторых, пусть  он  посоветует,
что в таких случаях положено делать, и мы сделаем.  Звонить  будешь  ты,
как самая старшая из нас. Имеешь право быть склеротичкой...
   - Имею не только право, но и склероз. Ты права, иногда склероз  очень
полезен. А я собиралась звонить нотариусу. Теперь и  не  знаю,  надо  ли
звонить.
   - Думаю, теперь тебе нет надобности звонить, отпала проблема. Вряд ли
в таком состоянии Вандзя  подпишет  доверенность.  Зато  возникла  новая
проблема.
   - Новая проблема? Какая же?
   - Мы уже обнаружили, что  наша  Вандзя..,  того,  отдала  концы,  или
обнаружим это позднее, скажем, после обеда?
   Какое-то время Фелиция раздумывала над проблемой.
   - Лично я предпочла бы  после  обеда.  Есть  хочется,  да  и  Сильвия
психует, обед перестоится.
   Меланья не упустила случая съехидничать:
   - А бедный Мартинек помрет с голода. Ты права, с нас и  одного  трупа
достаточно. А как ты думаешь, отчего она  умерла?  Сердце?  Лицо  у  нее
какое-то странное.
   - И вовсе не странное, мне таким не кажется.
   - Цвет! Я же сразу сказала - цвет какой-то неестественный. Приглядись
получше - вот здесь вроде бы желтоватое, а тут синюшное...
   - Если даже и желтое, то может быть  печень,  хотя  мне  оно  кажется
скорее кремовым. Синего почти и не нет, это ты придумала. А что,  у  нее
было больное сердце?
   - Откуда мне  знать?  Ты  разговаривала  с  Войцеховским,  надо  было
спросить.
   - Представь себе, когда я разговаривала с Войцеховским, Вандзя еще не
была в таком состоянии.
   - А может, летаргический сон?
   - Ну, Малик разберется. Не зароем же мы ее еще сегодня вечером.
   - Особенно, если копать могилу примется Мартинек...
   - И что привязалась к парню? Он сейчас занимается раковиной в ванной,
работы хватает. Хотя теперь вроде бы уже и торопиться не к чему...
   Снизу донесся раздраженный  вопль  Сильвии,  у  которой  переварились
макароны. Это решило проблему. Вандзя, в отличие  от  макарон,  могла  и
подождать. Закрыв дверь в ее комнату, сестры пустились в  столовую.  Обе
жутко проголодалась, ведь сегодня обед задержался, а сделанное  открытие
как-то не сказалось на аппетите.
   Мартинек живо интересовался пани Вандой - с чего бы это?  Его  вывели
из заблуждения: нет, пани Ванда не уехала по делам, она просто еще спит.
   Мартинек немного удивился, но ему объяснили, что  таково  воздействие
шампанского на организм пожилых людей.
   - Так мне потом придется  для  нее  специально  разогревать  обед?  -
возмутилась Сильвия. - И без того перестоялся.  Ну  да  ладно,  на  пару
разогрею. Надеюсь, она проснется лишь  к  ужину,  тогда  покормлю  их  с
Дороткой вместе. А если до Дороткиного  возвращения  пробудится,  устрою
для нее легкий завтрак. А если проспит целые сутки...
   Сутки исключались. После обеда заловили доктора Малика, и он прибыл в
знакомый дом через пять минут. Тут  ему  сообщили  о  появлении  в  доме
престарелой родственницы и о ее  подозрительном  состоянии,  только  что
обнаруженном. Доктор Малик поднялся наверх, его сопровождали  Фелиция  и
Меланья. Сильвия, уже информированная о случившемся, осталась за столом,
не проявляя особого желания взглянуть на бедную Вандзю. Мартинек  -  тем
более, ведь сегодня  никто  не  мешал  ему  прикончить  все  блюда,  что
остались на столе.
   Доктор Малик был доктором не только  опытным,  но  и  старомодным,  с
хорошими манерами.
   -  Я  очень  сожалею,  -  прочувствованно  сказал  он,  -   но   ваша
родственница, уважаемые дамы, скончалась уже несколько часов назад. Окно
в комнате было открыто?
   - Приоткрыто, - ответила  Фелиция.  -  Она  любила  спать  на  свежем
воздухе.
   - В таком случае я бы предположил, что кончина  наступила  еще  вчера
вечером, скажем, между десятью часами и часом ночи. Она болела?
   - Да нет...
   - А хронические заболевания?
   - О них нам ничего не известно. Видите ли, пан доктор, Ванда приехала
к нам совсем недавно, и недели  не  прошло.  Казалась  вполне  здоровой.
Вернулась из Штатов насовсем...
   -  Пожилые  люди,  особенно  приехавшие  из  западных  стран,  обычно
располагают подробнейшей медицинской документацией и возят ее с собой.
   Судя по внешнему виду покойной, мне трудно  назвать  причину  смерти,
так что я  не  могу  дать  свидетельства  о  смерти.  Вы  видели  у  нее
какие-нибудь бумаги ?
   - Бумаги-то у нее есть, - со вздохом сказала Фелиция. - Целая  папка.
Доротка ей подавала каждый вечер перед сном или утром.
   - Да, я слышала из своей комнаты, - подтвердила Меланья. - Где-то  на
столике лежала;
   - А, вон на столике лежит, - увидела Фелиция. - И даже две папки.
   - Мне не  стоит  тут  ничего  трогать,  прошу  вас,  уважаемые  пани,
загляните в них сами.
   Фелиция заглянула в одну папку, Меланья в другую.
   - Вот! - сказала Фелиция. - Похоже на кардиограмму.
   - А в моей, кажется, лишь финансовые документы.
   - Финансовые мне  ни  к  чему!  -  отказался  доктор.  -  А  вот  эти
посмотрим, посмотрим... Минутку.
   Обе сестры молча наблюдали за тем, как  доктор,  озабоченно  нахмурив
брови, изучал выписки из истории болезни, анализы, заключения  и  прочую
медицинскую  документацию.  Знание  латыни  очень  облегчало   изучение.
Наконец доктор Малик поднял голову, и сестры увидели, что выражение лица
у него чрезвычайно озабоченное.
   - Увы, вынужден вас огорчить, - сказал  доктор  Малик.  -  Просто  на
редкость здоровая женщина! Сердце без изъяна, желчный пузырь с протоками
- идеальны, сахар в норме, никаких воспалительных процессов в организме;
в легких ни малейших изменений, давление как у молоденькой девушки. Судя
по датам на справках, пациентка находилась  под  постоянным  медицинским
наблюдением. Позавидовать можно...
   - Заботилась о своем здоровье  наша  Вандзя,  -  пробурчала  Меланья,
стараясь, чтобы ее замечание не прозвучало ехидно.
   - Так что я ума не приложу, что же стало причиной летального  исхода.
Вот  здесь  и  здесь  наблюдается  небольшое  посинение...  Трудности  с
дыханием? Одышка? Не замечали? В документации ни слова об этом.
   - Придется" опять звонить Войцеховскому, - мрачно заключила  Фелиция.
- Может, он о чем знает. Куда подевалась Доротка?  Мне  по-английски  не
договориться с телефонистками!
   Добрый доктор Малик и тут пришел на выручку.  Он  прекрасно  понимал,
какие неприятности ожидают его пациенток, и очень им сочувствовал.
   К тому же ему, как  медику,  самому  было  интересно  узнать,  отчего
умерла эта старушка. Возможно, не захотела, чтобы какая-то болезнь  была
отмечена в документации? Тогда лишь вскрытие ее выявит.
   - Что касается языка, то я к вашим услугам, милые пани. Английским  я
владею свободно. Что надо сделать?
   Вторичные поиски Войцеховского выявили,  что,  во-первых,  английский
Доротка  знает  лучше  доктора,  а  во-вторых,  идти  проторенным  путем
оказалось легче. Войцеховского попросили  позвонить  по  известному  ему
варшавскому телефону, что тот и сделал.
   - Вы сядьте, проше пана, - начала Фелиция. - Сели? Ванда померла.
   Донесшиеся  с  того  конца  провода  звуки   свидетельствовали,   что
Войцеховский, наоборот, вскочил и при этом что-то разбил.
   - Как это померла? Что произошло? Несчастный случай?
   - Нет, скончалась сама по себе этой ночью, в  своей  постели.  Отчего
умерла - не знаем. И наш доктор не  понимает,  хотя  с  ее  медицинскими
бумагами ознакомился. Может, у нее была какая-то болезнь, о  которой  не
упоминается в документации?
   - Боже! Боже! Вандзя умерла! Наконец.., то  есть,  я  хотел  сказать,
какое несчастье!
   - Не волнуйтесь, я вас понимаю, - чуть ли  не  ласково  произнесла  в
трубку Фелиция. - Вы знали ее долгие годы, можете нам сказать,  чем  она
болела?
   - Болела?! - пришел в себя Войцеховский. - Да она  ничем  не  болела!
Дай Бог всем нам такое здоровье! Здорова  была  как  бык,  до  сотни  бы
запросто дотянула.
   - А шампанское?
   - При чем тут шампанское?
   - Вчера за ужином  она  так  налегала  на  шампанское..,  любо-дорого
смотреть. От шампанского ей не становилось плохо?
   -   Напротив,   от   шампанского   ей   становилось   очень   хорошо!
Воодушевлялась, приходила в замечательное  настроение  и  потом  отлично
спала. Умерла скоропостижно? Может, у вас там, в Варшаве,  какие  вирусы
свирепствуют? К вирусам она была излишне чувствительна, поэтому  они  ее
избегали. То есть, она избегала, то есть.., ох, совсем запутался.
   - И я им не удивляюсь! - пробормотала  Фелиция  вполголоса  и  громко
закончила:
   - Значит, никакими болезнями она не страдала, и, причин для смерти  у
нее не было. Благодарю вас.
   - Я позвоню! - пролепетал  взволнованный  Войцеховский.  -  Хотел  бы
знать, что покажет.., гм... специальное обследование...
   Положив трубку, Фелиция  с  надеждой  взглянула  на  доктора  Малика.
Разговор с Войцеховским он слышал, на сей раз слышимость была  отличная,
Войцеховский гремел на всю гостиную. Доктор в свою очередь  взглянул  на
Фелицию, и в его взгляде выразилось еще больше сочувствия.
   - Ничего не поделаешь. Даже учитывая возраст усопшей, не  имею  права
дать справку о смерти.  Придется-таки  позвонить  в  полицию,  увы,  это
является моим долгом...

***

   После успешной ликвидации грандиозной  финансовой  аферы  некий  Эдик
Бежан,  сотрудник  полиции,  был  переведен  из   отдела   экономических
преступлений в отдел особо тяжких уголовных  преступлений.  Переведен  с
повышением,  теперь   он   стал   старшим   комиссаром.   Информация   о
скоропостижной кончине совершенно здорового человека была получена им  в
рекордно короткое время, но  особого  волнения  не  вызвала  -  в  конце
концов, проживший на  свете  восемьдесят  восемь  лет  человек  получает
определенное право покинуть сей бренный мир.
   Однако уголовно-процессуальный кодекс для того  и  существует,  чтобы
его требования выполнялись.
   Опять же в рекордно короткое время тело  усопшей  было  доставлено  в
прозекторскую для проведения вскрытия, после чего Эдик  некоторое  время
раздумывал, не посетить ли самому дом, где скончалась Ванда Паркер,  тем
более что тот находился  на  пути  к  его  собственному.  Жена  старшего
комиссара в этот день находилась на дежурстве в своей больнице, дома его
никто не ждал, увы. Комиссар по-прежнему любил жену, ценил ее  общество,
и пребывать дома в одиночестве удовольствия не доставляло. И  даже  свои
дежурства в отделе старался совмещать с ее дежурствами в больнице, чтобы
не так страдать. Даже иногда удавалось проводить вместе воскресенья.
   Спрятав в шкаф пока еще тощую папку с делом Ванды Паркер - всего одна
бумажка, рапорт дежурного  полицейского  о  смерти  пожилой  женщины,  -
комиссар вышел из кабинета.

***

   Добрый  доктор  Малик  по  собственному  почину   дождался   прибытия
санитарной машины, сам переговорил с полицейским врачом, избавив от этой
неприятной процедуры своих пациентов, и только потом отправился домой. В
случае необходимости, заботливо предупредил доктор сестер Вуйчицких,  он
всегда к их услугам, будет дома, достаточно позвонить.
   Доротка вернулась в тот момент, когда из их дома выносили  носилки  с
чьим-то  неподвижным  телом,  прикрытым  накидкой.  Пораженная   Доротка
застыла.
   - Езус-Мария, что это? - только и могла выговорить девушка.
   - Твоя крестная бабуля, - холодно  информировала  стоявшая  в  дверях
дома Фелиция.
   - Почему? Что случилось?
   - Ничего. Умерла.
   Девушка  явно  не  могла  осознать  того,   что   случилось,   но   и
расспрашивать тоже она была не в состоянии. Фелиция  чуть  ли  не  силой
втолкнула племянницу в дом.
   -  Принцесса  конечно  же   явилась   на   готовенькое!   -   ядовито
приветствовала   Меланья   появление   девушки.   -   Сегодня   суббота,
издательства не работают, лекций нет. Интересно, где ты шлялась  до  сих
пор? Не могла явиться раньше?
   - Зачем? - наивно удивилась Сильвия. - Ведь Вандзи бы  все  равно  не
воскресила. - И обратилась к Доротке:
   - Голодная, небось? Пообедаешь?
   Хотя какой обед, ужин скоро, а  пока  можешь  заварить  себе  чаю.  А
заодно и нам.
   Заваривание чая было знакомой процедурой, делать это Доротка могла  и
в бесчувственном  состоянии.  Автоматически  заварила  чай  и,  когда  с
уставленным стаканами подносом вошла в столовую, уже обрела  способность
формулировать мысли.
   - Что же все-таки произошло с крестной? Последствия вчерашнего приема
или еще что? Она и в самом деле умерла?
   - Нет, ее живехонькой вынесли в брезенте! - съязвила Фелиция.
   - Это был не брезент,  а  пластиковая  накидка,  -  вежливо  поправил
благодетельницу Мартинек.
   Доротка в отчаянии переводила глаза с тетки на парня и обратно.
   - Не верю! - крикнула она. - Не  может  этого  быть!  -  И  бросилась
наверх, чтобы убедиться, наверное, собственными глазами, что  сейчас  ее
не разыгрывают.
   Дверь в бывшую ее комнату была  распахнута  настежь,  комната  пуста,
крестной бабули и в самом деле нет. Но ведь она могла и уйти куда-то  по
своим делам, а эти.., эти просто издеваются над ней!
   Войдя в комнату, Доротка распахнула дверцу шкафа: и манто,  и  пальто
бабули висели на своих  местах.  Неужели  ее  действительно  вынесли  на
носилках в брезенте или как его там...
   - Мне  самой  интересно,  что  покажет  вскрытие,  -  говорила  внизу
Фелиция. - Возможно, инсульт...
   - У нее же давление низкое, - напомнила  Меланья.  -  Как  у  молодой
девушки.
   - Тогда и не знаю... Разве что наша Сильвия ее отравила,  вот  только
не знаю чем...
   - Может, наш климат ее убил? - высказала Сильвия робкую надежду.
   - Нас же не убивает, а она полсвета пролетела - и ничего.
   - Мы привычные, а наш воздух - сама знаешь. И вода. Никто  не  видел,
может, она из-под крана напилась? Помереть  недолго,  особенно  человеку
непривычному.
   - Господи, да скажите же толком! -  взмолилась  Доротка.  -  Крестная
была больна? И кто сегодня был при ней? Как она себя чувствовала? Может,
после вчерашнего.., может, перепила шампанского.., да говорите же!
   Сильвия сжалилась над племянницей.
   - А что говорить? Спала она и спала, завтрак проспала, обед проспала,
ну Фелиция и отправилась к ней, чтобы разбудить хоть на ужин. Смотрит, а
она уже померла.
   - Вы доктора вызывали?
   - Был доктор Малик и понять не мог, от чего...
   - Я опять поговорила с Войцеховским, - пояснила Фелиция, -  спросила,
не болела ли Вандзя чем. Тот сказал - здорова, как бык.
   - ..а теперь нам придется ее похоронить.
   - ..хотим мы этого или нет...
   - вот почему не тарабанила...
   Теперь все три тетки заговорили одновременно.
   Доротка не знала, кого слушать, совершенно сбитая  с  толку.  Фелиция
вдруг вспомнила:
   - А, да ведь ты сама, похоже, последняя видела ее живой, когда ей чай
относила. Как она выглядела?
   - Никак. Нормально, - слабо ответила Доротка.
   - Что делала? - не отставала тетка.
   - Лежала в постели. А молоток, как всегда, спрятала, я его не  видела
и" не могла отобрать, - привычно попыталась оправдаться Доротка.
   - Так ты  молотка  не  видела?  -  каким-то  особым  тоном  повторила
Фелиция.
   - Нет, не видела, должно быть, спрятала под себя.
   - - Ничего тебе не говорила?
   - Попросила подать зеркало.
   - И ты подала?
   - Подала. А что, не надо было подавать?
   Не отвечая, Фелиция продолжала допрос:
   - А что было потом?
   - Потом ничего не было. Я ушла. Не стала  допытываться,  не  надо  ли
чего еще,  очень  уж  устала,  а  вот  теперь  совесть  мен"  мучает,  -
расплакалась Доротка.
   - Сдается мне, она потом  еще  раз  долбанула  в  пол,  -  неожиданно
произнес внимательно слушавший  Мартинек.  И  привлек  к  себе  всеобщее
внимание.
   - Долбанула? - вскинулась Фелиция. - Я ничего не слышала. Когда?
   - Долбанула? - не поверила Меланья. - Только раз?
   - Я тоже не слышала, - высморкавшись, проговорила Доротка.  -  Может,
упало что?
   - Что у нее могло упасть, ты ведь сама говорила...
   - А  я  все-таки  хочу  знать,  как  будет  с  похоронами!  -  упорно
придерживалась своей темы Сильвия:
   - Где похороним покойницу? На Повонзка? или на Брудне?
   - Почему это  тебя  так  волнует?  -  подозрительно  поинтересовалась
Меланья. - Она что, высказывала на сей счет какие-то пожелания?
   - Да нет, я так...
   - Может, в завещании написала, - предположил Мартинек.
   Фелиция раздраженно проворчала:
   - Похороним ее там, где проще всего оформить.
   Ну вот, опять дубасит. Не слышите, что ли? Да нет, в калитку!
   В калитку дубасил Эдик Бежан, отчаявшись  культурно  дозвониться.  Он
ведь не мог знать, что Фелиция света над калиткой не зажгла, позабыла  -
такой уж сегодня суматошный день, а  в  темноте  полицейский  звонка  не
нащупал. С крыльца поинтересовались -  "кто?",  от  калитки  крикнули  -
"полиция", и старшего комиссара впустили без проволочки. Полицию в  доме
уже ждали, хотя Меланья и не преминула уколоть старшую сестру:
   - Надо было  вызвать  какого-нибудь  молодого  идиота,  а  не  умного
доктора Малика. Молодой бы не моргнув глазом выписал справку  о  кончине
старухи, для него восемьдесят  лет  -  такая  древность,  что  смешно  и
сомневаться в причине смерти.
   Эдик Бежан вошел в гостиную, представился, сел за стол  и  согласился
выпить стакан чаю. В главах безутешных  родственников  покойной  опытный
полицейский узрел целый океан любопытства и крошечную песчинку  тревоги.
Так и