причем
звучали твои слова как угроза, - успела шепнуть мне Элеонора, когда  все
направились к выходу. - А я в жизни так не развлекалась. Я теперь просто
мечтаю побеседовать с твоими детьми один на один...

***

   С Лукашем мы встретились в ночном баре.
   - Три штуки  уже  спят,  -  с  облегчением  сообщила  я.  -  Еще  две
развлекаются в казино.
   Господи, наконец-то я хоть минутку от них отдохну!
   Лукаш заказал нам по бодрящему напитку и приступил к делу:
   - Теперь я понимаю, чего ради вы возитесь с этими чокнутыми, так  что
примите мои соболезнования. Я также понимаю, что оба  мы  находимся  под
подозрением в убийстве вашего бывшего фанфарона..,  я  хотел  сказать  -
сожителя. Вы сами его так назвали.
   Я кивнула:
   - А как еще я могла его назвать?
   - Например, ухажер.
   - На ухажера он не тянул.
   - Еще раз мои соболезнования. Думаю, после сегодняшнего разговора  мы
можем не играть в дипломатию?
   - Можем. Да и вообще - чем проще, тем лучше.
   - У меня получается, что мы в одно и то же время оказались  на  месте
преступления. Фанфарона.., простите, покойника я лично  не  знал,  видел
его всего однажды. Вы помните тот случай.
   Зато имя и фамилию слышал неоднократно,  его  называли  мои  клиенты,
разумеется адресуя свои слова не мне. В Лесную Тишину я тоже ездил.
   А он действительно там жил?
   - Вроде бы да.
   - Как это "вроде"? А наверняка вы не знаете?
   - А откуда мне знать? Об этой Лесной Тишине я услышала от майора, как
его... Бежана!
   Были какие-то намеки, что у него где-то есть участок, но я никогда не
вникала, что и где.
   - Почему?
   Этот простой вопрос изумил меня до глубины души:
   - А на кой черт мне это было нужно?
   Теперь уже Лукаш удивился:
   - Боже милостивый! Впервые в жизни встречаю женщину,  которую  бы  не
интересовало, где живет ее мужчина. Да хотя бы просто из  любопытства...
Сколько лет вы были.., ну, скажем, вместе?
   - Семь.
   - Невероятно... И он  никогда  не  возил  вас  в  этот  романтический
уголок?
   - А он и правда  романтический?  Нет,  секундочку,  куда-то  он  меня
возил, но в Лесной Тишине Доминик, видимо, устроился позже.
   После того как расстался со мной. Хотя... Черт его знает, у него были
какие-то убежища, но я  знала  одну  только  квартиру  и  остальными  не
интересовалась. Ладно, я вам скажу, чего там играть в церемонии! Доминик
обожал таинственность, терпеть не мог  назойливости,  о  женщинах  думал
точно так же, как и вы: что они глупы, любопытны, жадны и стервозны.  Он
остерегался их, а я была лишь приятным исключением. На самом деле была -
демонстрировала такт и деликатность, не лезла куда не надо.
   - И как вы это сносили?
   - Легко. У меня было много работы и мало времени. К тому  же  Доминик
очаровал меня, и я уважала его чувства. Только под конец это прошло,  и,
похоже, он сам об этом позаботился.
   А потом это перестало меня трогать,  я  не  собиралась  портить  себе
жизнь  местью,  так  что  постаралась  выбросить  его  из  головы.  Этим
убийством они меня сразили наповал, просто как гром с  ясного  неба.  Но
что хуже, я идеально подхожу на роль убийцы. Сама удивляюсь, что это  не
я его совершила. А вы-то каким боком угодили в эту историю?
   - Сам не знаю. Ну.., я там был...
   Во мне вдруг заговорила совесть.
   - Господи помилуй, уж не  я  ли  случайно  вас  подставила?  Я  сдуру
призналась, что это вы выключали мне сирену...
   - Нет-нет, - поспешил успокоить Лукаш. - Меня там видели,  я  имею  в
виду случайных свидетелей, то есть  мою  машину,  кто-то  даже  запомнил
номер. Но теперь я раскололся и все рассказал полиции. Не  люблю,  когда
покушаются на мою жизнь, такие уж у меня странные вкусы.
   - А что? - заинтересовалась я. - На вас покушались?
   Лукаш хладнокровно описал события, происшедшие около  полутора  суток
назад. Преступник... Мы сверили описание его внешности.
   - Точно! Я его видела и даже знаю,  как  Зовут.  Пустынко.  Я  так  и
знала, что в этих конских делах сидит какая-то исключительная сволочь...
   - Насколько мне известно, не только в конских, - заметил Лукаш. - Его
должности во властных структурах вам ничего не говорят?
   Что же мне делать, открыть ему всю правду или нет? Как раз  сейчас  -
неизвестно  почему  -  -  мне  не   хотелось   производить   впечатление
безнадежной идиотки. В одно мгновение я осознала, что очень  хотела  бы,
по крайней мере на минутку, быть умной и сообразительной.  И  не  путать
Берута с Джонсоном ...
   - Честно говоря, все эти должности как-то не  очень  мне  знакомы,  -
сказала я наперекор себе. - Я их путаю. Разбираюсь только в некоторых...
А Пустынко тоже где-то там? По-моему, он как Циранкевич , тот, что пережил все изменения  общественного  строя,  всех
партийных секретарей. Камень, а не человек, скала...
   Лукаш внимательно на меня посмотрел.
   - Не может быть, чтобы вы сумели упиться одной рюмкой коньяка! Что вы
несете? При чем здесь Циранкевич?
   - Просто для сравнения. Пустынко - такой же вечный персонаж. Я узнала
случайно.
   - Может, объясните поподробней?
   - Хорошо. Пустынко паразитирует на  скачках,  разведении  и  экспорте
лошадей. Это  огромный  международный  бизнес,  мало  известный  обычным
людям, которые считают ипподром гнездом разврата, а лошадь -  устаревшим
тягловым животным. Наша страна потеряла миллиарды из-за таких людей, как
Пустынко, у которых за спиной всевозможные политические гниды.
   А те, в свою очередь, опираются на скалу...
   - И что же это за скала?
   Я тяжело и мрачно вздохнула.
   - Некая пани Казимера Домаградская.
   Я лично эту бабу не знаю и понятия не имею, как она выглядит, но  мне
известно, чем она занимается, задуши ее наконец какая-нибудь чума!
   Лукаш ошеломленно смотрел на меня.
   - Домаградская... Секундочку. Домаградская... Я слышал эту фамилию, и
она ассоциируется у меня с каким-то запашком...
   - Ничего себе - запашок! - презрительно  пробормотала  я.  -  Вонь  и
смрад до самых небес!
   - Тихо! Дайте подумать...
   Я пережидала его размышления, грустно  глядя  в  зеркало  за  стойкой
бара, в коем один глаз у меня был больше,  а  второй  -  меньше,  лоб  в
каких-то странных  шишках,  а  половина  лица  -  распухшая,  как  будто
покусанная пчелами.
   - Знаю, - сказал он наконец. - Я вспомнил. Вы слышали имя Кая Пешт?
   - Слышала. Она как-то позвонила ко мне домой, разыскивала Доминика. Я
не очень поверила тогда, что существует особа с таким именем.
   - Существовала, вполне реальная особа.
   Я их однажды возил...
   - Постойте. Она что - перестала существовать?
   - А? Нет. Я просто имел в виду  конкретный  случай.  Как-то  Пустынко
вызвал меня, в порядке исключения, по мобильнику...  Постоянный  клиент,
я, можно сказать, был у него придворным шофером. Поехал в  Зегже,  чтобы
забрать там троицу, все прилично под газом, - Пустынко, еще одного  типа
и девицу. Точнее, молодую женщину,  лет  тридцати.  Пустынко  был  самым
трезвым и дико злым. Второй тип все хотел  представить  мне  друзей,  но
выговорить смог только имя девицы. Кая Пешт. Потом они  разговаривали  в
машине, можно сказать, у меня над самым ухом. И грозили, что отвезут эту
Каю  к  тетке,  фамилию  тетки  назвали  -  Домаградская.  Девица   вяло
протестовала. Я отвез мужиков на Служевец, они избавились  от  балласта,
потом я их поочередно развозил по домам.  Утром  Пустынко  вызвал  меня,
чтобы съездить за своей машиной. Это вам что-то говорит?
   Это говорило мне только то, что пани Домаградская жила на Служевце. И
Пустынко ее знал...
   - Если окажется, что Доминик тоже замешан в этом лошадином бизнесе, я
его убью, - зловеще объявила я. - Теперь-то я все понимаю!
   - Убийство отпадает, опоздали, - напомнил  мне  Лукаш.  -  И  что  вы
понимаете?
   - Почему он так осуждал мое увлечение ипподромом.  Едва  не  заставил
меня отказаться от скачек. Не выносил даже упоминания о лошадях. Холера!
Если бы я тогда знала...
   - И что бы сделали? А? Ничего. И не о чем жалеть.
   Вообще-то он был прав. Возможно, я бы  скандалила,  Доминик  скандалы
ненавидел и бросил бы меня еще раньше. Тоже вроде бы неплохо, но  только
лично для меня.
   Лукаш подошел к вопросу с рациональной стороны:
   - Пустынко у них на крючке, так  как  я  все  еще  жив,  вопреки  его
надеждам. Хотя, конечно, он может утверждать, что  это  я  сам  подложил
себе бомбу, чтобы свалить на него, но в любом случае он уже попал в поле
зрения полиции.
   И выходит, что я - единственный свидетель против него.  Разве  что  у
вас тоже что-то есть?
   - Ничего у меня нет. Я его и видела-то один  раз  в  жизни.  Но  если
постараться, то клубок можно распутать, здесь ведь целая цепочка:
   Доминик, Кая Пешт, Пустынко, Домаградская...
   Люди на  скачках  много  чего  знают,  но  молчат,  потому  что  пани
Домаградская в мгновение ока вышвырнет болтуна. И кто ее там так хранит,
шут ее побери? Почему ее оберегают - ясно, эта бабища на любое  свинство
готова...
   - Да оставьте вы этих лошадей, это всего лишь небольшой фрагмент. Что
мы еще знаем?
   Пустынко был в одной шайке-лейке с Карчохом... Так, и здесь  тоже  я!
Получается, что я - коронный свидетель, а мне этого  вовсе  не  хочется.
Помогите мне.
   - Моя помощь вам пригодится примерно так же, как дыра в кармане. Либо
кто-то пришил Доминика в частном порядке, либо.., вроде как  по  службе.
До всяких служебных злоупотреблений я и так не доберусь,  мои  знания  в
этой области - жалкие обрывки, я лучше разбираюсь в  антикварных  часах,
потому что как раз вычитывала рукопись на эту тему. А в личном  плане  я
ставлю на бабу, Доминик третировал всех, но женщин, пожалуй, особенно, и
одна из них могла отомстить. Я бы и сама отомстила, если бы мне  времени
было не жаль. Так что другая бедолага...
   Тут бы и Кая Пешт подошла.
   - Почему именно она?
   - Не знаю. У меня осталось впечатление, что Доминик ее чем-то достал.
Узнав, что она разыскивала его по телефону, он пришел в  бешенство.  Да,
еще ведь и Михалину Колек  пришили,  его  доверенную  обожательницу!  Вы
знали Михалину Колек?
   - Нет. Хочу вам напомнить, что и этого  вашего  Доминика  я  тоже  не
знал.
   - Михалина была в курсе многих  его  дел,  так  что  перекрыли  канал
информации. Вот теперь у меня вообще ничего не складывается;  чтобы  Кая
раскроила голову Михалине - не могу поверить. Безнадежное  дело;  боюсь,
что полиция тоже ни к чему не придет и в конце концов привяжется ко мне.
Вам-то хорошо, вы только свидетель, а я, к сожалению, - подозреваемая...
   Где-то около двух часов ночи я вдруг сообразила, что  Доминик  вместе
со своим убийцей полностью забыт, а мы разговариваем  совсем  на  другие
темы. Лукаш нравился мне все больше и больше. Учитывая,  что  на  мужчин
мне всю жизнь не везло, он явно должен был оказаться убийцей.  И  сейчас
проверял, не располагаю ли я настолько опасными сведениями, что  и  меня
нужно кокнуть. Как Михалину. Ну нет, ни на какое кладбище я ни за  какие
сокровища не пойду!

***

   Поскольку семейство хотело посмотреть не только на моих детей,  но  и
на Гданьск, мы провели  в  гостинице  две  ночи.  И  вторая  изобиловала
нежданными развлечениями.
   Родня уже перестала скрывать предосудительную  страсть  тетки  Изы  к
азартным играм, шило само вылезло из  мешка,  разве  что  не  полагалось
говорить  об  этом  в  открытую.  Осуждать  следовало  молча.  Тайна  же
обозначилась совсем в ином месте, а именно: дядя Филипп за все  украдкой
платил - за гостиницу, за обеды, за вторую машину и за  прочие  подобные
фокусы.
   Бабуля в вопросы расходов вообще не вникала,  а  тетя  Ольга  и  дядя
Игнатий старательно делали вид, будто в жизни никогда не слышали о такой
вещи, как деньги. Интересно, что бы мне  пришлось  продать,  если  бы  я
взвалила расходы на себя? Квартиру, что же еще.
   Тетка Иза с дядей Филиппом засели в гостиничном казино,  давая  повод
надеяться,  что  больше  своего  местоположения  не  сменят,   остальные
проводили  время  каждый  по-своему,  так  что   мы   наконец-то   могли
передохнуть - и Лукаш, и я. И вовсе никто от него не требовал, чтобы  он
составил мне компанию, мог идти  куда  ему  заблагорассудится,  но  нет,
почему-то не пошел.
   Мы снова устроились в уютном уголке гостиничного бара, и едва  успели
обменяться парой фраз, как в полупустом баре  нарисовалась  девица.  Она
волокла за руку какого-то типа, что-то они у стойки выпили, потом девица
позвала  еще  кого-то,  беспрерывно  хохоча,  соскользнула  с   высокого
табурета и потащила спутников в ресторан. Я рассматривала ее с  огромным
интересом, даже не заметив внезапного молчания Лукаша.
   Заговорил он, когда девушка исчезла.
   - Давай заглянем в ресторан, - сказал он с каким-то особым нажимом. -
Не слишком привлекая к себе внимание. Осмотрись  там  и  поищи  знакомые
лица.
   Почуяв сыскной дух, я послушно огляделась,  прячась  за  полуоткрытой
дверью. Да,  два  знакомых  лица  я  заметила.  Один  автор  не  слишком
популярных книг, не ладящий с грамматикой.
   И один реликт из эпохи Доминика. Тот  самый  симпатичный  и  приятный
человек, которого я отдала на съедение майору. Пустынко. Откуда он здесь
взялся?
   - Посмотри еще, повнимательней, - приказал Лукаш. - Писатель  нас  не
интересует, а вот Пустынко - еще как. Меня он не видел;  интересно,  что
будет, когда увидит. Он же думает, что я мертв. Но я вовсе не его имел в
виду, Пустынко -  нечаянная  радость,  я  на  такую  и  не  рассчитывал.
Понаблюдай.
   - Ты мне лучше сразу скажи, за кем я должна наблюдать, - посоветовала
я ему. - Потому что я наверняка замечу не того, кто нужен.
   Этот подлец  сидит  с  какой-то  парой,  он  что  -  собирается  бабу
отбивать?
   - Вряд ли. Но возможно, заинтересуется кем-то еще...
   - Кем-то еще интересуется не он, а тот тип, что с бабой. Если это его
жена, то, вернувшись домой, он получит от нее по морде.
   - Да? Вот именно!
   И так внушительно звучал голос Лукаша,  что  я  буквально  впилась  в
парочку взглядом. У типа голова вращалась как на шарнире. Он не мог глаз
оторвать от девицы из бара.
   Из девицы фонтаном била жизнерадостность, но не заметить такую штучку
в любом случае было нельзя. И не красота тому виной, а сексуальность.  И
если уж даже я на это обратила  внимание  -  а  мне-то  ее  сексапил  до
лампочки, - что говорить о  мужиках.  Они  так  и  приклеивались  к  ней
взглядами, я почти слышала,  как  в  душе  у  каждого  ржет  распаленный
жеребец. Один лишь Пустынко не замечал девицу, смотрел на  нее,  как  на
официанта или пальму в деревянной кадке.
   - Что это он такой сдержанный? - подивилась я. -  Такая  краля  перед
носом вертится, а он - ноль внимания. Хочет доказать, что не кидается на
чужих женщин?
   - Все дело в том, что девица ему не чужая.
   - Как это?
   - Кая Пешт.
   Потеряв дар речи, я с  удвоенной  силой  принялась  сверлить  глазами
девицу.
   -  Да  уж.  Слышала,  что  она  красивая,  но  так...  И   сексуальна
дьявольски.., или мне это только кажется?
   - Тебе не кажется.
   Я справилась с изумлением и зашевелила мозгами.
   - И она всегда себя так ведет? Все на нее пялятся,  хотя  она  ничего
предосудительного не делает. Но постой... В компании Доминика она так же
себя вела?
   Лукаш утащил меня обратно в бар.
   - Не знаю я, как она себя вела в компании твоего Доминика, видеть  не
доводилось.  И  не  это  главное.   Ты   не   считаешь,   что   Пустынко
перебарщивает?
   - Если они и в самом деле знакомы, то  перебарщивает  настолько,  что
подозрительно.
   Мол, никогда в жизни в глаза ее не видал, не знаю и знать не хочу.  А
она старательно его избегает. И что все это означает?
   - По-моему, они случайно встретились и обоим неловко - ни он не может
уйти, ни она.
   Сейчас он явно не хочет ее признавать и надеется, что об их контактах
никому ничего не известно. Да и она не рвется с ним обниматься.
   - Ну, тогда он полный идиот.  Кто  же  поверит,  что  он  без  всякой
причины даже не взглянет на такую девушку?
   - Вот именно, идиот.
   Больше Кая Пешт в баре не появлялась.
   Я припомнила,  что  Доминик,  вытащивший  ее  из  морального  болота,
намеревался воспитать в девице добродетель. Черта лысого, он же  не  был
слепым, и мужские рефлексы у него были в порядке.
   Да.., если он не припасал ее для себя, не монополизировал...,  что-то
за этим крылось.
   - Вообще-то она ничего себе, - задумчиво проговорила я.
   - Это точно, - холодно подтвердил Лукаш. - Слышал, что не женщина,  а
подлая, безжалостная, жадная, лживая  пиявка.  Я  бы  не  доверил  ей  и
пятидесяти грошей, не позволил вынуть мне занозу из  пальца,  не  сказал
бы, какой сегодня день недели, и ни за какие сокровища не сообщил дату и
место своего рождения. Уничтожить мужика, довести его до самоубийства  -
это для нее все равно  что  раз  плюнуть.  Говорят,  только  один  такой
нашелся, с которым она не смогла до конца справиться и боялась  его.  Уж
не твой ли Доминик, случаем?
   Я озабоченно покачала головой:
   - По характеру она действительно годится на роль убийцы,  но  Доминик
ни за что в жизни не дал бы ей в руки оружие, уж дураком-то он  не  был.
Нет, все-таки я гораздо лучше подхожу...
   Я так задумалась о Кае Пешт, что на какое-то время перестала замечать
окружающий мир.
   А когда очнулась, Лукаш с  огромным  интересом  таращился  куда-то  в
глубь бара.
   - Просто большой сбор, чтоб  мне  сдохнуть,  -  прошептал  он.  -  Не
оборачивайся.
   Я послушалась.
   - Кто там?
   - У бара стоит главный варшавский мордоворот и глазами хлопает. Я его
прекрасно знаю.
   Длинная рука подпольного правопорядка.
   - Красивая должность, - похвалила я. - Один из тех двух  уродов,  что
были во Владиславове?
   - Нет, третий. Еще краше.
   - Исполняет приговоры?
   - По найму. Стреляет, не думая о последствиях. Никак не могут беднягу
засадить, так как у прокуратуры все время не хватает доказательств.
   Я забеспокоилась. Мы сидели  в  углу,  слегка  укрытые  растениями  в
кадках, но зато в случае чего отсюда труднее будет убежать.
   - Надеюсь, он не за нами охотится?
   - Это было бы полным идиотизмом...
   Я ведь не единственный свидетель?
   - А что - кого-то еще взрывали?
   Мы посмотрели друг на друга. Черт побери, если майор Бежан до сих пор
не разобрался с фактами и не собрал неопровержимых доказательств, то эти
бандиты располагали полной свободой действий. И они на самом деле  могли
думать, что ликвидация свидетеля пойдет на пользу.  Я  уже  поняла,  что
Лукаш, лично не будучи знаком с Домиником,  знал  о  его,  так  сказать,
межличностных  контактах  гораздо  больше  меня.  Но  ведь  он  уже  дал
показания?
   - Лишь бы не было поздно... - скептически начала я и заткнулась.
   Шум у барной стойки позволил мне наконец повернуть голову  и  открыто
посмотреть в ту сторону. Там произошло нечто странное, я увидела  только
последствия события: крупная рыжая  девица  лежала  на  полу  у  стойки,
сверху валялись металлический поднос, куча осколков и  черепков,  а  над
всей этой грудой, спиной ко мне, склонился бычьей внешности тип.  Бармен
выбежал  из-за  стойки,  но  его  опередила  какая-то  мадам   солидного
телосложения. Она подскочила к громиле и изо всех  сил  врезала  ему  по
заду каблуком туфли, которую держала в руке.  Каблук,  по  счастью,  был
модный, широкий, если бы она ударила шпилькой, то, наверное, пробила  бы
бычью задницу насквозь. Мужик распрямился, поскользнулся на осколках и с
размаху сел на пол. К делу подключились еще двое участников -  бармен  и
гость, явно связанный какими-то узами с хозяйкой туфли.
   Лукаш не стал терять времени.
   - Смываемся! - приказал он. - Лишь бы нам выбраться из этой  западни,
на свободе уж как-нибудь разберемся, что будет дальше.
   Суматоха продолжалась, приобретя, однако, какой-то странный характер.
Вместо жажды реванша все участники инцидента начали вдруг извиняться, да
так эн