придет
Карчак и принесет, не помню, что это было. Он на пенсии, не работает,  у
него что-то такое с позвоночником. Но я  не  знаю,  Карчака  он  к  себе
подсаживал или нет...
   - А вы про него рассказали полиции?
   - Конечно. Я  вообще  отдала  им  тот  список  знакомых.  Моя  тетка,
конечно, не всех знает, это ясно, но я изумилась, скольких она знала.  У
меня такое впечатление, что у Завейчика от нее не было тайн. В последний
момент она мне еще  кое-что  сказала.  Ох,  какая  отличная  лошадь  Это
фаворит?
   Полонез, фаворит в четвертом заезде, спокойно расхаживал по паддоку и
выглядел прекрасно. На него ставили больше всего, но почти столько же  -
на Химену и Виолу. Химену и Виолу Моника тоже  одобрила,  отвлеклась  на
время  от  Завейчика  и  собралась  поставить  три-четыре  и  три-шесть,
Полонеза с обеими кобылами. Насчет третьей стороны треугольника  она  не
дала себя убедить, четыре-шесть поставила я для себя на  всякий  случай,
снова забыв, что собиралась сменить кассу и ставить подороже.
   - А что же ваша тетка  сказала  в  последний  момент?  -  спросила  я
Монику, уже вернувшись наверх.
   -  Не  знаю.  Нечто  странное.  Завейчик  вроде  как   надеялся   или
намеревался.., словом, у  него  было  такое  ощущение,  что  он  страшно
разбогатеет. Это было две недели назад, что-то такое  с  ним  случилось,
или он о чем-то узнал,  и  таким  путем  должен  был  получить  огромные
деньги. И была там какая-то связь с бегами.  Она  мне  сегодня  про  это
сказала, именно потому, что я сама стала ходить на бега.
   - А истерика у нее уже прошла? - спросила я осторожно.
   - В принципе да, только она еще плачет, но слезы -  это  хорошо,  они
снимают стресс.
   - Она разговаривать может?
   - Что да, то да. А уж о Завейчике  она  очень  охотно  разговаривает,
потому что вся им переполнена.
   - Она должна очень точно  повторить,  что  он  ей  говорил.  Я  лично
подозреваю, Что, независимо  от  возможности  ограбления,  это  убийство
имеет прямую связь с бегами. Они же не скрывали от  вас,  что  Завейчика
убили?
   - Разумеется, нет, я про это знаю... Я вдруг резко обернулась.  Мария
сидела одна, пропал и подозрительный тип с последнего кресла.
   - Где Метя?! - рявкнула я со страху.
   - Не знаю, - ответила Мария,  все  еще  занятая  своими  ставками.  -
Куда-то делся. Я вскочила.
   - Куда он пошел?! Ты что, с ума сошла, я же тебе говорила,  чтобы  ты
за ним следила! Завейчика уже убили, теперь убьют и Метю!..
   - Какого Завейчика?
   - Да все равно какого! Оставь, ради Бога, свои бумаги,  давай  искать
Метю!
   Мария тоже вскочила. Мы отпихнули пана Эдю,  который  возвращался  на
свое место, чуть не повалили Вальдемара,  а  на  лестнице  нас  охватило
неземное чувство облегчения: Метя как раз поднимался наверх.
   - Ну зачем ты меня доводишь до нервного приступа?  -  упрекнула  меня
Мария. - Вот сейчас окажется, что все эти купоны я где-нибудь  потеряла,
а мне ведь должны вернуть тыщу ставок...
   Я подождала Мело. Подозрительный тип со страшной мордой шел за ним.
   - Метя, - сказала я с нажимом.  -  Перестань  дурить,  я  тебя  очень
прошу. Сядь на задницу и не рискуй  жизнью  или  сразу  скажи  все,  что
знаешь!
   - Сперва я должен договориться с Малиновским,  -  решительно  ответил
Метя. - Его не было, не знаю, ты в курсе или нет. С неделю его не  было.
Только вчера вечером он вернулся. Я с ним договорился. Завтра скажу  все
или нет.
   - Если не скажешь, я умываю руки, и пусть тебя без меня убивают. Я на
тебя натравлю Гонорату. Мария будет тебя на  машине  возить,  специально
для этого отпуск возьмет.
   - Нет!! Уж лучше все сказать!! Завтра скажу все и еще кое-что!
   Подозрительный тип со страшной мордой уселся на прежнее место.  Рядом
с ним два человека обсуждали какую-то газетную статью. Полковник убеждал
пана Собеслава, что Куявский в пятом заезде выиграть не может. Вальдемар
описывал технические приемы охраны автомобиля от воров и превозносил  до
небес достоинства какой-то железяки, закрепляемой  под  педалями.  Возле
столика за барьером какой-то тип настырно приставал к Капулясу,  требуя,
чтобы тот высказал свое мнение о лошадях. Капуляс отвечал ему так, будто
слово "лошадь" он слышал первый раз в  жизни.  Какая-то  личность  возле
пана Эди, громоздя  банальность  на  банальность,  терпеливо  объясняла,
откуда берется вся дезинформация о лошадях, поставляемая  игрокам.  Даже
последний дебил мог бы угадать, что, если человек  для  себя  специально
приготовил лошадку, он не станет всем и каждому говорить про нее, потому
что ясно, что с фукса он получит больший выигрыш, чем  с  фаворита.  Пан
Здись рассказывал про пана Мариана, он его встретил на почте, пан Мариан
был какой-то дерганый, наверное, страх перед путешествиями его  доконал,
потому что он летит во Францию и там собирается на целый год остаться  у
родственников...
   Я помчалась вниз, нашла старшего комиссара Ярковского и доложила  ему
о Карчаке. Я считала, что его надо найти как можно быстрее, а  Ярковский
наверняка держал связь с коллегами.
   - Карчак? - спросил он, слегка удивленный. - Наверное, мы его  знаем.
Он тут время от времени  бывает  и  сшивается  возле  одного  букмекера.
Сегодня я его не видел, но доберусь до него, нет проблем... Я  вернулась
как раз под самый старт. Заезд пошел, и первый фаворит,  Полонез,  сразу
же начал отставать. Секунду все молчали, хрипел только рупор.
   - На старте потерялся? - высказался кто-то неуверенно.
   - Нет, все резво  так  приняли,  -  ответил  Юрек.  -  Что-то  с  ним
случилось, он отпал...
   - Да ничего с ним  не  случилось,  просто  эта  сволочь  придерживает
заезд! - со страшной обидой пробулькал  пан  Эдя,  и  все  отреагировали
одновременно.
   Из-за воплей не слышно было рупора, но кони вышли на прямую, и каждый
мог видеть их собственными глазами. Химена финишировала в отрыве,  Виола
впереди кучи лошадей. Полонез закончил заезд последним, проиграл  добрые
десять корпусов. Толпа ревела и свистела.
   - Давайте отодвинемся, а то ну как станут снова бутылками  швыряться,
- предостерегающе сказал Юрек. - У меня есть Химена, но  если  Ровковича
не ссадят до конца сезона...
   - Почему бутылками? - поинтересовалась Моника Гонсовская.
   - А так когда-то уже было. Тогда  фавориты  отпали,  пришел  какой-то
страшный фукс, и народ потерял терпение. Вопили  и  грозили  кулаками  в
сторону директорской ложи. Пан Шимон, личность престарелая, светлая  ему
память, встал тогда у окна и показал  жестами,  что  мы,  дескать,  тоже
проигрались. Жесты были восприняты как издевательство, и в окно полетели
пустые бутылки от пива. Выбили стекла, к  счастью,  вся  комиссия  тогда
сидела у монитора, а не в креслах, поэтому человеческих жертв  не  было.
Толпа стала напирать на двери, а те,  кто  посильнее,  выбирали  кресла,
чтобы ими драться. Даже вызывали по рупору милицию на помощь. Оказалось,
что бунт дальше низов не пошел, на второй этаж  не  перекинулось,  но  с
того дня техническая комиссия ведет себя мягко и осторожно...
   Кошмар быстро прекратился, потому что комиссия выразила протест,  это
было вывешено на табло  и  высказано  в  мегафон.  Еще  пару  минут  все
спорили, кто выступил с этим протестом, комиссия или жокей,  потому  что
Ровкович, съезжая с дорожек, поднял руку.
   - Что-то там с ним сделали - предполагал Вальдемар - По башке ударили
или что, но старт он принял сразу, а потом стал отставать.
   - Никаких штучек не было - решительно протестовал пан Здись. - Я  все
время на него смотрел - Может, подпруга лопнула?
   - Тогда жокей слез бы, а он ехал до конца!
   -  Он  притворяется,  специально  придержал  коня,  а  теперь  боится
дисквалификации...
   - Да, они такие пугливые, вы же знаете"
   - Снимут четверку - Тогда Виола будет Шесть-один!
   - Шесть-один - это целое состояние - с запалом объявил пан Здись.
   -  Сто  миллионов,  -  ехидно  подсказала  я  -   Пока   что   пришло
четыре-шесть..
   - У меня обе есть, - сообщил Юрек. - Но что-то  должны  сделать,  раз
объявили протест, только не знаю, кого они выкинут.
   - Я проиграла, - изумленно  сказала  Моника  Гонсовская.  -  Вы  были
правы, надо ставить третью  сторону  треугольника,  но  с  этой  лошадью
определенно что-то случилось. Он так выглядел, словно  внезапно  страшно
захотел спать. Я спущусь, посмотрю поближе...
   Техническая комиссия решила  вопрос  полюбовно.  Заезд  не  отменили,
просто  дисквалифицировали  Полонеза,  что  встретило  полное  одобрение
народа. Возврат ставок спасал деньги.
   - Ну и привет, - сказала Мария - Выигрыши объявят послезавтра.
   - Но квинта будет страшная - с восторгом восклицал  пан  Здись.  -  В
квинте нет возвратов?
   - Факт - подтвердил Вальдемар. - Только  квинты  вовсе  не  будет.  И
посмотрите, я так хорошо начал..
   - И последовательность будет колоссальным выигрышем...  -  начал  пан
Здись.
   - Прекратите, не то я стану  выражаться,  -  пригрозила  я.  -  Какая
последовательность, откуда у вас тут последовательность, возврат  ставок
за Полонеза  -  Двадцать  тысяч,  посмотрите  -  Двадцать  тысяч  козьих
орешков..
   - У нас ведь еще возвраты, - объявила  Мария  -  Пока  мы  ни  одного
триплета не проиграли. Метя, отрывай эти купоны  Нет,  погоди,  этот  мы
выиграли, мы  заканчивали  его  Хименой  Последовательность  подсчитали,
двенадцать тысяч, триплет все еще был недостижим Я схватила Метю за руку
и потащила его вниз.
   - У меня Вся жизнь отравлена этой опекой над тобой Будешь делать  все
то же, что и я, потому что мне уже терпения не хватает  Или  я  не  могу
ставить как человек, или вся нервничаю, не пристукнул ли кто тебя!
   Метя  не  протестовал,  забота  о  его  жизни  доставляла  ему  явное
удовольствие. Пятый заезд был наградным, именным, шли шесть лошадей,  из
которых ставить можно было на двух, Варраву и Стояна.  Остальных  словно
не существовало. Оба фаворита отличались так, что не могли проиграть,  и
у меня кожа мурашками покрывалась при мысли о том, что  я  снова  должна
буду впихивать деньги в этих железных фаворитов. В  нормальной  ситуации
как Сарновский, так и Бялас должны были бы остаться сзади, но  поскольку
по непонятным причинам они едут честно, нельзя рассчитывать на  то,  что
они придержат лошадей.
   Прежде  чем  вернуться  наверх,  я  успела  этого  злосчастного  Метю
потерять. Тупорылый тип все  время  крутился  около  него,  и  это  меня
дополнительно напугало. Я бросилась к Ярковскому,  решительно  протестуя
против возложенных на меня обязанностей, где-нибудь  в  другом  месте  -
ради Бога, могу с него  глаз  не  спускать,  но  уж  не  здесь!  Старший
комиссар на бегу меня успокоил, что за Метей следят очень старательно, и
пропал в густой толпе. Мне ничего другого не оставалось, как только идти
на свое место и ждать Божьей милости.
   Метя сидел в своем кресле, отчего мне стало так хорошо,  что  я  даже
его не выругала. Вернулась Моника Гонсовская.
   - Я все  знаю,  -  сказала  она.  -  Полонез  получил  снотворное.  Я
говорила, что он показался мне сонным. Не  хвастаюсь,  но  я  и  вправду
понимаю в лошадях, я среди них выросла,  а  иногда  даже  пробую  что-то
думать. А эти два фаворита мне вообще не нравятся, они вышли в паддок  в
отличной форме, а тут стали гаснуть на глазах. Я бы их сняла с заезда...
   Тут рупор хрюкнул и объявил, что конь номер два, Стоян, и конь  номер
четыре, Варрава, снимаются с заезда дежурным ветеринаром. Секунду царила
тишина, после чего вскочили все, спрашивая, закрыли уже  кассы  или  еще
нет.
   Звонка к закрытию еще не было, поэтому я успела взять деньги  обратно
и поставить три последовательности на Битинию. Возле касс  царил  дантов
ад. Моника Гонсовская похвасталась,  что  на  этих  коней  она  даже  не
ставила,  а  поставила  только  пять-три,  на  Битинию  с  Дельфином.  Я
позавидовала ей,  на  Дельфине  ехал  Куявский,  и,  если  бы  я  успела
подумать, тоже,  наверное,  поставила  бы  только  пять-три.  Скорек  на
единичке мне особого доверия не внушал, а ученик  Мязга  на  шестерке  в
принципе не имел шансов. Лошадь была неплохая, зато Мязга - ни к  черту.
После того как из паддока убрали фаворитов, не осталось никого  другого,
кроме Битинии и Куявскогр.
   Битиния без проблем выиграла. Куявский был вторым. Мязга  третьим,  а
Скорек последним.
   - Что за кошмарный такой день! - сердился Вальдемар. -  Уже  объявили
первый триплет или нет?
   - Да куда там, я же говорила, - встряла Мария, - завтра скажут.
   - Какой скандал, идиотизм, ведь  бухгалтерия  на  пальцах  считает  -
бесился Юрек, - Ну, есть у меня Битиния, и что? При таких  возвратах  не
триплет будет, а кукиш с маслом! А квинта моя сломалась еще  на  Химене,
потому что у меня была Виола!
   - Такой фукс вроде бы эта Виола, а у всех она есть! - ехидно  заметил
пан Эдя.
   - А вы не узнали, пан Вальдек, почему тех двоих сняли? - спросил  пан
Собеслав.
   - Больные они были...
   - Не больные, а допинг получили, - поправил полковник.
   - Наоборот, - тихо  возразила  Моника  Гонсовская.  -  Не  допинг,  а
антидопинг...
   За столиком возле  барьерчика  все  еще  сидел  Капуляс  в  компании,
которая разговаривала все более цветистым языком. По-хорошему,  если  бы
вычеркнуть те слова, которых в словарях до  сих  пор  днем  с  огнем  не
найдешь, так в их речи уцелело бы  едва  ли  каждое  двадцатое.  Капуляс
принимал в беседе уже  более  активное  участие,  он  все  еще  держался
неплохо, но явно начал расслабляться. К ним причалил Врублевский.
   - И хорошо! - сказал он ожесточенно.
   - Кому хорошо? - разозлился  один  из  собеседников,  после  чего  из
цензурных слов в его речи остались одни только местоимения.  Можно  было
считать, что он выражает общее недовольство всем на свете.
   Врублевский был трезв.
   - Заткнись, - предложил он. - Мне это не нравится. Увидим, что сейчас
будет.
   Мне стало не по себе. Я заглянула  в  программку.  Метя  вернулся  на
кресло с воплем "давай. Клубничка!"  на  устах.  Клубничка  принадлежала
Врублевскому, ехал на ней  Куявский  после  многочисленных  любителей  и
учеников. Не дожидаясь, когда объявят выигрыши, я помчалась вниз.
   - Вы куда-то пропали, а я вам хотела сказать, что в этом заезде можно
рассчитывать только на одну лошадь, - сказала Моника Гонсовская, когда я
наконец взяла деньги, поставила на  заезд  и  убедилась,  что  за  Метей
следит Мария и оба подсматривают за Фигатом. - Лошадь номер  шесть,  это
Клубничка, Я, правда, ничего не понимаю, поскольку вижу, что раньше  она
приходила  максимум  пятой,  но  она  самая  лучшая  среди   них   и   в
замечательной форме. К ней приближаются две лошади: Граница и Юргельт. У
Границы роскошные бабки. Я поставила и на третью  сторону  треугольника,
но очень дешево.
   Зная  собственную  фортуну,  я  поставила  на  Клубничку   со   всеми
остальными, и  уверенность  в  безумии  Мети  стала  решительно  во  мне
ослабевать. В триплете у меня не было Клубнички, пока что мне возвращали
все ставки из-за снятых с бегов лошадей, на остальное я  махнула  рукой.
Мнение Моники напомнило мне кое о чем.
   - Могу вам сказать, в чем дело. Продолжается честная езда на  хороших
лошадях, чего никто не понимает. У меня получается, что Клубничку до сих
пор изо всех сил придерживали, может быть,  сегодня  ей  удастся  прийти
первой..
   - Давай, Клубничка! - заорал с восторгом Метя.
   - Может, его в Творки  отправить?  -  вполголоса  спросил  испуганный
Юрек.
   - Метя, - зловеще начала Мария. - Клубничка у нас в одном триплете, и
она не придет, раз мы  на  нее  поставили.  Но  больше  у  нас  ее  нет!
Перестань  говорить  глупости,  потому  что  я  и  впрямь  тебе   сделаю
что-нибудь нехорошее.
   - Давай, Клубничка! - откликнулся Метя.
   - Дебора тут уже  висит!  -  громко  с  вызовом  сказал  пан  Эдя.  -
Глебовский сам на нее сто триплетов поставил, уж он знает, что делает...
   - Болека нет, - со значением сказал Вальдемар. - Уж где-где, а тут  у
него шансов нету, он сам вчера так говорил - Давай, Клубничка!
   - Только единичка, господа, ну, еще может быть пятерка, -  вещал  пан
Здись. - Малый вес, молодые лошади, полнокровные, а вес - дело великое.
   - На тысячу двести метров?!
   - Не имеет значения! Придет один-пять...
   - Вы и впрямь считаете, что Глебовский так легко выбросит собственные
деньги в окно?
   - Люди, люди, про что это вы?! - стонала Мария. - Здесь может  прийти
только Двуйницкий! Пентагон - конь высшего класса!
   - Шестьдесят кило!
   - Ну и что?! На такую-то дистанцию?!
   - Давай, Клубничка!!!
   Лошади, видно, заразились  человеческим  волнением,  никто  не  хотел
войти в машину. Они пятились, вставали боком, пытались удрать  в  кусты,
сбросить жокеев. В конце концов ввели двух, Границу и Пентагона. Юргельт
решительно сопротивлялся.
   - Наденут ему, в конце концов, мешок на морду или нет? - сердился пан
Эдя. - Мешок, говорю, надеть - и дело с концом.
   - Пускай сам мешок на морду наденет! - бормотала Мария.
   - Батька слез! Отдельно бежать будет!
   - Кацперский тоже! Вот и будут наперегонки! На кого поставите?
   - Голова в голову придут...
   - Влезли! - крикнул Юрек.
   - Совсем даже нет! - заспорила я. - Один  в  кустах..,  это  кто  же?
Врублевский, Клубничка!
   - Давай, Клубничка! - упирался Метя.
   - Если этот вор придет... - зашипела Мария.
   - Тихо.! - перебила я. - Он за нашей спиной сидит!
   - Ну и что? Он, по-твоему, в первый раз это слышит?
   - Слышит или нет, а мне он нравится...
   - В личном смысле и я его люблю, ну и что с того...
   - Дебора висит!
   - Не Дебора, а Вонгровская!
   - А я вам говорю, тут выиграет Тшаска!
   - Пошли! - рявкнул Юрек.
   - Старт, - поддержал его рупор. - Лидирует Граница, на  втором  месте
Клубничка, третий Пентагон...
   - Клубничка выходит вперед! - объявил Юрек.
   - Давай, Клубничка!!! - оглушительно завопил Метя.
   - Давай, Пентагон! - из чувства протеста энергично вопила Мария.
   - ..Юргельт ускоряет бег, слабеет Малярия, лидирует Клубничка, за ней
идет Граница, на прямую выходит Клубничка, потом  финиширует  Юргельт  и
Дебора...
   - Давай, пятерка, давай же, пятерка! - орал пан Эдя.
   - Клубничка, Граница, Юргельт, борьба за место...
   - Убегает Клубничка!! - заорал Юрек. - Отрывается!!
   - Давай, Дебора!
   - Клубничка, Клубничка, Клубничка!!! - визжал Метя.
   Доорался-таки до своей Клубнички, она выиграла  на  три  корпуса  без
усилий. За ней вместе оказались Юргельт с Границей. Только тогда я стала
интересоваться, на что, собственно, люди ставили в этом  заезде,  может,
появился шанс  фукса?  Оказалось,  что  ставили  на  Дебору  и  Границу,
Клубничку никто не  трогал.  Я  бы  предпочла  видеть  на  втором  месте
Юргельта, ведь на него почти никто не ставил.
   - А тот лысый с кудряшками  поставил  два-шесть!  -  вдруг  вспомнила
Мария. - Один-шесть тоже поставил, но подешевле. С Клубничкой! И мне еще
казалось, что они оба с ума сошли! Невероятно, что Клубничка пришла!
   - А я вам говорила: Клубничка, - напомнила мне Моника  Гонсовская.  -
Тут, на этих бегах, очень легко выиграть...
   Моя набожная молитва была услышана: вторым оказался  Юргельт.  Моника
Гонсовская, как мы с ней начерно подсчитали, могла бы лететь  теперь  не
только в  Англию,  но  даже  в  Австралию.  Она  была  для  меня  лучшим
доказательством, что сейчас выигрывают самые лучшие лошади безо  всякого
мошенничества.
   Рупор наконец выплюнул результаты выигрыша триплета с первого заезда.
Все расхохотались. Первый - шесть тысяч с мелочью, второй еще того  хуже
- пять восемьсот. Третьего еще не было, но, учитывая возврат  ставок  за
Полонеза, Огояна и Варраву, вряд  ли  можно  было  надеяться  на  что-то
лучшее. Только Клубничка имела шанс поднять выигрыш, потому что  за  нее
дали двадцать семь тысяч. Последовательность  была  примерно  такая  же,
двадцать девять пятьсот.
   -  Каже