ра  -  женщина
порядочная, с преступниками никак не связана, мое  же  отношение  к  ней
продиктовано исключительно завистью,  мне  так  хочется  быть  такой  же
тощей!
   Машина моя стояла в темном месте, сюда уже не проникал  свет  уличных
фонарей, но на лице майора отразилось такое удивление, недоверие и  даже
осуждение, что я и в темноте его разглядела.
   - Мне не хотелось бы обижать пани, но вы, часом, не спятили?
   И такой ужас прозвучал в его голосе, что я сразу все поняла.
   - Ага, пан предпочитает полненьких. Ладно, чтобы не принимали меня за
ненормальную, так и быть, поясню: будь я такой тощей, как Выдра, я могла
бы есть, что мне захочется,  и  не  ограничивать  себя  в  выборе  блюд.
Сколько себя помню - все худею,  а  поесть  я  люблю  и,  как  назло,  в
основном то, от чего толстеют. Всю жизнь у меня был прекрасный  аппетит,
чтоб ему... И я всю сознательную жизнь вынуждена худеть, живу впроголодь
и завидую этой Выдре по-страшному, всеми фибрами или тканями или как  их
там... Но не думайте, я способна проявить объективность, потому и говорю
- она честный человек, и сердце у  нее  доброе.  Но  второй  раз  такого
признания от меня не услышите, мой организм протестует!
   Майор долго молчал. Наверное, бедняга  был  основательно  потрясен  и
требовалось время, чтобы прийти в себя.
   - Мне очень нужен Роевский! - сказал он наконец. - То, чему мы только
что были свидетелями, представляется совершенно  однозначно.  Получатель
информировал, что ничего не получил, и это вызвало переполох в  стане..,
скажем так, прежних сообщников. Но вся верхушка находится в  Варшаве,  и
Роевский знает большинство из них. И  может  узнать  все,  что  еще  нам
потребуется. Надо бы связаться с ним.
   - Телефон! - напомнила я.
   - Я человек непривычный к роскоши, вот и оставил его дома..
   - Значит, едем домой.
   Яцек оказался в "Пеликане" и сразу отозвался. Вчера Мажена работала в
вечернюю смену, значит, сегодня с утра до шести. Видимо, он находился  у
нее, и тот факт, что к майору прибыл одновременно с сержантом,  я  сочла
достойным удивления.
   О битве  под  "Альбатросом"  Яцеку  доложили  во  всех  подробностях.
Кое-какие из них потребовалось прояснить.
   - А с чего вдруг кузен  пани  выскочил  на  них?  -  наморщив  брови,
поинтересовался Яцек. - Насколько я понял, ему ведено было наблюдать  из
укрытия.
   - Так ведь рыбак назвал пароль, - виновато Призналась я. - Тот самый,
что я придумала: "Поднимается ветер".
   - А почему именно такой?
   - Первые пришедшие в голову слова. Откуда мне было знать, что  в  тот
же день, в одиннадцать вечера двое мужчин заговорят  о  погоде  точно  в
таких выражениях и к тому же под носом у Зигмуся?  А  вот  почему  Выдра
выскочила с медведем - не знаю, но постараюсь хитростью разузнать.
   Сержант пояснил:
   - Отдыхающий действительно собирался для интереса выйти с рыбаками  в
море, они соглашались его взять, но ветер и  в  самом  деле  поднимался,
пани Иоанна верно предсказала, а такой ветер волну нагоняет...
   Яцек перебил несвоевременные разговоры о погода, спросив сержанта:
   - Так это Вежховиикий оказался рядом с вами? Тоже искал мешочек?
   Сержант сначала поглядел на майора и только потом кивнул:
   - Да, он. В кустах шарил, но я заметил, куда упал мешочек, правда, не
совсем точно, ведь темно было, и я успел раньше.
   Яцек задумчиво произнес:
   - Ну вот, теперь сразу прояснилось  чертовски  много...  Конечно  же,
Вежховицкий... Думаю,  он  осуществлял  контроль  над  операцией  и  был
здорово озадачен, увидев второго медведя.  Об  этом  он  не  должен  был
знать, и если бы не эта знакомая вам выдра... А у нее есть фамилия?
   - Зовут Нина, фамилии не помню, но, разумеется, есть.  Мажена  знает,
она ведь из "Пеликана".
   Что-то в лице Яцека дало  мне  основание  полагать,  что  его  личные
контакты  с  Маженой  складываются  удачно.  Однако  сдержанный  молодой
человек не дал проявиться личным чувствам.
   -  Прекрасно,  Нина,  -  равнодушным  голосом   заметил   он--   Лицо
второстепенное, заправляет всем пара негодяев на высоких постах в разных
учреждениях,  они  наняли   исполнителей,   в   данном   случае   одного
ответственного за операцию...
   - Бертеля, - в свою очередь подсказал майор. Тут  уж  Яцека  покинуло
его хваленое хладнокровие. Услышав фамилию,  он  лихорадочно  вырвал  из
кармана записную книжку, из которой вытащил записку отца, ту самую,  что
я срисовывала на свет на лобовом стекле автомашины.
   - Минутку... А где этот ваш злополучный Болек?
   - В больнице при здешней станции "скорой помощи".
   - Он должен  быть  под  рукой!  Зачем  создавать  нам  дополнительные
трудности? Немедленно забираем его сюда из больницы!
   - Сюда? - холодно поинтересовался майор. -  Позвольте  обратить  ваше
внимание на тот маловажный факт, что тут пока  проживаю  я,  и  даже  по
местным критериям эта комната на одного.
   И в самом деле, в комнате майора с трудом умещались софа,  стол,  три
стула, узкий шкафчик и малюсенькая стенная  полочка.  При  всем  желании
затолкать в эту комнату  вторую  кровать  было  немыслимо,  хотя  должна
признать, пройти к столу  можно  было  без  особого  труда.  Если  очень
постараться, Болека можно было бы уложить  на  полу,  под  столом.  Так,
например, переспал ночь рыбак Неглойда, и ничего.
   - Послушайте, - вмешалась я в разговор,  -  если  Северин  догадался,
если они знают уже об обмане, так, может, плевать им на комнату  Болека?
Может, вовсе не станут делать в ней обыск?
   - Уже сделали, - перебил меня сержант.  -  Первое,  что  они  сделали
после несчастного случая с нотой, - это перетряхнули все в его комнате.
   - Вы уверены в этом? Откуда знаете?
   - Вы что, совсем за дурака меня считаете? -  обиделся  сержант.  -  У
дома Болека я попросил подежурить приятеля.
   - А кто перетряхивал? Ведь не Бертелевы же гориллы,  он-то  прекрасно
знал, что у Болека никаких бриллиантов нет и не было.
   - Горилла Вежховицкого.
   Обидно, почему я об этом не знаю? Что за неизвестная мне горилла?
   - Да видели вы его, - пояснил сержант. -  Такой  блондинистый  амбал,
держится от Вежховицкого  на  расстоянии,  они  стараются  на  людях  не
показываться.
   Яцек нетерпеливо барабанил пальцами по записке т столе.
   - Отцепитесь от гориллы, мне срочно требуется Болек. А  вот  рядом  с
вами, пан майор, дверь... Там кто проживает?
   - Мать с двумя детьми, - вежливо ответил майор.
   Яцек молниеносно принял решение.
   -  Значит,  так,  в  освободившуюся  комнату  Болека  переселяем  эту
многодетную мать, а сюда переезжает из больницы Болек Через полчаса! Ну,
ладно, через час.
   И Яцек стремительно покинул комнату, предварительно прихватив записку
Гавела. А мы только молча переглянулись.
   Мне было интересно, как Яцек  организует  переезд,  и  я  ненавязчиво
пошла следом за ним. Яцек постучал к соседке майора  и  на  вопрос  "Кто
там?"  ответил:  "Сосед".  Майор,  естественно,  дышал  мне  в  затылок.
Интересно, как он к этому относится? Я бестактно  обернулась.  У  майора
было каменное лицо, но в глазах металось отчаяние.  Наверное,  проклинал
день и час, когда решил связаться с любителями-профанами. Или просто  не
знал, смеяться или плакать. Ушел от  греха  подальше  к  себе  и  выбрал
третий вариант - откупорил бутылку пива.
   Яцеку  открыла  женщина  средних  лет  в  ночной   рубашке,   немного
встревоженная. Яцек вежливо, но решительно попросил:
   - Выйдите в коридор, пожалуйста, не надо будить детей, и постарайтесь
сосредоточиться.
   Соседка, как и  всякая  нормальная  женщина,  сначала  спросила,  что
случилось, потом  заявила,  что  не  выйдет,  потом  стала  сомневаться,
посмотрела внимательней на ночного гостя и вышла.
   Яцек умел внушать людям доверие. Он отвел женщину к коридорному окну,
присел на подоконник (женщина осталась стоять). Я бы на  ее  месте  тоже
присела, сидеть на подоконниках в принципе безопасно, если,  разумеется,
окно не открыто и не находится на последнем этаже небоскреба.
   - Такое дело, - сказал Яцек. - Несчастный  случай,  мой  друг  сломал
ногу и нуждается в моем Врисмотре. Надо, чтобы он был рядом, под  рукой.
Предлагаю пани поменяться с ним комнатами, он живет в  центре  у  почты.
Компенсацией за хлопоты и моральный ущерб для вас  будут  сто  миллионов
старыми, плачу немедленно наличными. Пани  согласна  оказать  мне  такую
любезность?
   Женщина, похоже, была здорово ошарашена, потому  как  только  глазами
моргала, не отвечая. Яцек сделал над собой  усилие  и  улыбнулся  ей.  И
сразу преобразилось его  суровое  лицо,  стали  заметными  редкие  милые
веснушки.
   - Понимаю, это не так-то просто, революция, можно сказать. Вам  одной
трудно справиться. И я помогу. Вы забираете детей, сумочку и  косметику,
все остальное я беру на себя. Не беспокойтесь, аккуратно запакуем  вещи,
аккуратно перевезем, аккуратно внесем в новую квартиру. Все будет о'кей!
   Женщина обрела способность говорить.
   - Вы сказали - сто миллионов? - хрипло произнесла она.
   - Да, они у меня при себе.
   - Надо бы спросить мужа...  -  неуверенно  начала  она  и  сама  себя
перебила:
   - Никаких мужей! Когда переезжать?
   - Немедленно.
   Женщину это смутило,  она  опять  нерешительно  взглянула  на  Яцека.
Раздирающие ее душу противоречивые чувства я читала так ясно, словно они
были описаны на машинке. Деньги большие, а парень потрясный, а  она  еще
не старая  и  не  урод,  и  выскочила  как  есть,  Боже,  всклокоченная,
ненакрашенная, со сна, заела ее жизнь - мать капризных детей и  домашняя
хозяйка,  уже  долгие  годы  все  решает   муж,   ее   самостоятельность
ограничивается  областью  приготовления  обеда,  а  теперь  надо  решать
самостоятельно, и как жаль себя... Жутко интересно, решится или нет?
   Победил здравый смысл.
   - Хорошо. Вы говорите, сейчас? Значит, я пошла будить детей?
   - Не надо, это сделаем в последний момент, может, они сами проснутся,
когда начнем паковаться. Одевать  их  не  надо,  перевезу  как  есть,  в
пижамках, вместе с вами. А вот, если хотите, задаток...
   Женщина подозрительно разглядывала крупные купюры.
   - Надеюсь, не фальшивые?
   - Я как раз собирался сообщить пани, что у меня случайно  оказался  в
гостях сержант местной полиции, он может быть свидетелем, что мы с  вами
заключаем честную, законную и вполне легальную сделку.
   - Не нужен мне никакой сержант, - решительно заявила дама. Видимо, ей
в голову пришла  неприятная  мысль  о  необходимости  что-то  отстегнуть
государству в качестве налога за "легальную сделку".
   Теперь  я  убедилась   -   Яцек   полностью   унаследовал   блестящие
организаторские способности  отца.  Ну  вылитый  Гавел:  та  же  деловая
хватка, уверенность в себе, физическая сила, быстрота в принятии решений
и стопроцентная краткость выражений. Вон, совсем очаровал  эту  домашнюю
гусыню, то и дело улыбается, поблескивая  великолепными  зубами.  Только
улыбается, да и не нужны больше никакие слова,  Разбуженные  среди  ночи
хозяева Болека  оторопело  согласились  на  замену  постояльцев  и  даже
притащили  раскладушки,  заверив,   что   завтра   поставят   в   альков
дополнительную тахту. Правда, альков еще ремонтировался, в  нем  не  был
настлан пол, а окно  забито  досками,  но  все  равно  дети  уже  успели
подраться из-за права спать именно в алькове. Вообще, с  детьми  никаких
проблем не было. Разбудили их, правда,  с  трудом,  но  уже  разбуженные
десятилетний мальчик и двенадцатилетняя девочка с  восторгом  восприняли
ночное переселение, дети вообще обожают такие неожиданные приключения. И
без того прекрасное настроение стало совсем чудесным при  виде  радостно
возбужденной матери, которая к тому же наобещала им на  завтра  какие-то
совершенно восхитительные развлечения, а до  этого  скупилась  на  самое
завалящее мороженое.
   Ровно через час и пять минут в освободившуюся комнату, занимаемую так
недавно матерью с детьми, был водружен счастливый  Болек.  Впрочем,  его
"лечащий" врач был еще счастливее. Он с трудом верил в такую удачу:  его
освободили от дурацкой необходимости заботиться о мнимом больном.
   - Просто чудо, я и надеяться не смел! - радостно восклицал он. - Могу
отправляться в отпуск, жена совсем приуныла,  а  на  Мазурах  меня  ждет
удочка и хорошие люди! Представляю, как дети обрадуются.
   Болек на свободе начал с того, что снял  гипс,  клятвенно  заверяя  -
наложит его на ногу при первой же необходимости.  Да,  он  понимает,  из
дому без гипса - ни-ни, ладно уж, на свежем  воздухе  будет  строить  из
себя несчастного калеку, ни на секунду не выпуская из  рук  костылей,  а
поплавает, так и быть, под покровом ночной темноты.  В  темноте  его  не
опознают, даже если и заметит кто.
   -  Всю  жизнь  я  мечтала  подключиться  к  какому-нибудь  настоящему
расследованию, - призналась я майору.  -  Чего  только  не  делала  ради
этого, и все без толку. А вот теперь думаю -  и  к  лучшему,  уж  больно
хлопотное это дело.
   - Вы совершенно правы, уважаемая пани, - галантно согласился со  мной
майор.
 
*** 
 
   Провернув   операцию   с   переселением,    Яцек    мог    приступить
непосредственно к делу. И приступил.
   - Значит, так, думай,  -  сказал  он  Болеку.  -  Есть  такая  улица,
Ананасовая...
   -  Есть,  -  с  готовностью  признал  Болек,  чрезвычайно   довольный
переездом. Сняв гипс, он с наслаждением растирал освобожденную ногу.
   - И на этой улице  строится  вилла,  -  продолжал  Яцек.  -  Большая,
недоконченная, но часть ее уже полностью отделана.
   - Точно! - подтвердил Болек. - А остальное так и стоит недостроенное.
   - Так и стоит.
   - А в целом вилла предназначена для размещения крупной фирмы и  жилых
апартаментов владельца.
   - Все правильно.
   - И что с ней сейчас делается?
   - А ничего. Или много, это как посмотреть.
   - Говори толком, терпение мое кончается!
   - Если хочешь, можешь дать  мне  по  морде,  -  благодушно  предложил
Болек, видимо рассматривая это как справедливую компенсацию  за  счастье
покинуть больницу и снять гипс.  Нет,  я  ошиблась,  ибо  Болек  пояснил
далее:
   - Пусть это будет рука судьбы, таких кретинов учить надо. Ведь я, как
последний  дурак,  один  там  вкалывал,  всю  проводку  им  сделал,  всю
электронику, а там этого прорва. И еще удивлялся: как  же  так,  отделку
конторы завершили, а апартаменты оставили недостроенными? Нет,  потом  я
понял, что владелец и инвестор в одном лице получает денежки  именно  за
простой,  а  не  существующее  официально  здание  использует  в   своих
интересах эта обезьяна.
   - Назови обезьяну!
   - Там я его только в лицо знал, фамилию уже тут установил. И то не я,
а пани Иоанна. Таинственным боссом, который устроил себе  притон  в  той
вилле, является некий Станислав Бертель.  Близко  я  с  ним  не  знаком,
ничего больше о нем не знаю. Подчиненные боятся его как огня.
   - Вот именно! - в ярости выдохнул Яцек  и  опять  разложил  на  столе
чертеж Гавела. - Это тебе что-нибудь говорит?
   Болек взял чертеж в руки и стал со вниманием рассматривать, а майор с
сержантом, сидя рядком на постели, со вниманием рассматривали Болека.
   - Все сходится, - после непродолжительного молчания сказал  Болек.  -
Вот это уже готовая часть дома, его контора, а вот  здесь  еще  ласточки
могут вить гнезда.
   Яцек пояснил присутствующим:
   - Отец любил всякие ребусы и загадки,  вот  и  здесь  в  такой  форме
изобразил  постройку,  наверняка  она  является  важным   невралгическим
пунктом всей аферы,  без  крайней  нужды  отец  бы  не  стал  заниматься
графикой. Там есть какой-нибудь сейф или что-нибудь в этом роде?
   - Есть, конечно, я сам его и устанавливал, напичкал электроникой.
   - А ты что, разбираешься в этом?
   - Еще бы не разбираться, ведь я же электронщик. Люблю свою работу.  И
вечно выдумываю всякие такие интересные дополнительные штучки.
   Они замолчали, я же очень нехорошо подумала о себе. Ведь эту  записку
Гавела, вернее, чертеж, перерисовав, я давно таскала в сумочке,  и  надо
же, даже в голову не пришло, что это неумело начертанный план  какого-то
здания. Идиотка безмозглая! И в дорожных знаках тоже  разбираюсь,  могла
бы и улицу вычислить. Ну да ладно, Яцек своего отца лучше меня знал...
   Майор взял мою копию записки и принялся ее изучать.
   - Так вот, значит, это место, - бормотал он. Яцек уверенно перебил:
   - Вот к каким выводам  я  пришел.  Четверо  негодяев,  а  возможно  и
пятеро, надумали отмочить  номер  с  крупной  партией  русских  алмазов.
Вместо того чтобы делить  прибыль  на  сорок  частей,  решили  разделить
только между собой. Дельце поручили провернуть типу с Ананасовой.  Болек
видел типа, выходит, Бертеля. А коррумпированная мафия на всякий  случай
отправила сюда Вежховицкого, штатного посредника, не исключено, он же  и
привез сюда сокровища. И сдается мне, Бертель  решил  самолично  денежки
прикарманить, имитируя пропажу сокровищ.
   - И прибавьте к этому еще одно звено, - вмешался майор. - Курьера  он
выбрал не случайно...
   - Кто выбрал? - не понял Яцек.
   - Вежховицкий. Вот его.
   И майор мотнул головой в сторону Болека.
   Теперь Болек не понял.
   - Этот ваш Северин меня выбрал? Да я же его не знаю! И он  меня  тоже
не знал.
   -  Неважно,  вас  знали  другие.  Сколько  вы  времени  корпели   над
электроникой? Три года?
   - Три с половиной. Почти четыре.
   - И за это время вы успели прослыть как  замечательный  мастер  и  на
редкость трудолюбивый  недоумок,  уж  вы  простите  меня  за  солдатскую
прямоту.  Не  скажу,   что   приобрели   европейскую   известность,   но
прославились в наших масштабах, факт. Вот один прохиндей и передает  вас
другому как талантливого мастера  и  законченного  идиота.  Такого,  что
работу сделает на совесть, а платить ему не обязательно. Неужели  вы  до
сих пор ни разу не задумались, как получается, что при вашей  постоянной
занятости и таком количестве заказов вы сидите без денег?
   - Я думал  -  мне  просто  не  везло,  -  жалобно  ответил  несколько
ошарашенный таким натиском Болек.
   - А вот негодяям и мошенникам почему-то везет,  -  поучающе  закончил
майор. - Вас же передавали с рук на руки хорошим  знакомым  по  принципу
"услуга за услугу".
   На Болека жалко было смотреть. За одну секунду на его лице  сменились
все  цвета  радуги.   Бедный   парень   лихорадочно   искал   аргументы,
оправдывающие его. И нашел.
   - Так ведь я же не закончил! - возмущенно крикнул он.
   - Что с того? Остались такие мелочи, о которых  смешно  говорить.  Их
закончит любой неуч, за десятую  часть  платы.  И  еще  похвалят  вас  -
отлично сделана работа, все  подведено,  куда  надо,  только  подключить
осталось. Да, надо признаться,  такие  лопоухие  в  наше  время  нечасто
встречаются.
   Яцек, сержант и я с интересом наблюдали за Болеком - сколько правды о
себе он в состоянии вынести? Майор не знал жалости, за что лично я  была
ему глубоко признательна. Должен же  кто-то  доходчиво  объяснить  парню
настоящую причину его "невезения", для его же пользы! Так  ему  и  надо!
Когда я сама пыталась растолковать Болеку причины его постоянных неудач,
он  только  нетерпеливо  отмахивался.  Я  же  давно  чувствовала  что-то
подозрительное в этой череде, в этой длинной цепи  вечной  невезухи,  да
только не располагала такими сведениями, какие мы получили сейчас.
   Болек встал, вышел на середину комнаты и сделал несколько  приседаний
на одной ноге, после чего пощупал обе и пожаловался:
   - Опять забыл, которая у меня сломана. Мы молчали и только улыбались.
Надо дать парню время переварить отеческий,  но  все  равно  неприятный,
выговор майора. Даже прямолинейный и суровый Яцек тактично не  нагнетал.
Я решила сменить тему, направить разговор в другое русло.
   - Ну, хорошо, - обратилась я к  майору,  -  а  зачем  им  это  вообще
понадобилось?
   - Что понадобилось? - не понял майор.
   - Ну, э