- И я могу ехать домой? - обрадовалась Элюня.
     - Можете, конечно.
     Элюня уже подъезжала к дому, когда вдруг одолели сомнения. Да нет, невозможно, чтобы патрульная машина, наверняка обремененная многочисленными обязанностями, торчала на Пилкарской, сторожа одну машину, когда вон сколько по Варшаве их крадут за один вечер. Патрульную машину могут вызвать на происшествие, воры воспользуются и уведут "мерседес", а пан Ремяшко засудит ее, Элюню. Господи, и зачем она вообще ввязалась в это дело? Ну конечно же, из-за своей глупой привычки в моменты волнения торчать столбом, вот пани Ремяшко и обратилась к ней с просьбой. А нужно было ответить - пусть сама звонит мужу, пусть сами договариваются. Ну да что теперь, задним умом все умные, а тогда не сообразила, согласилась помочь, идиотка несчастная! Но раз согласилась, теперь уж должна обещание сдержать.
     И, развернувшись у своего дома, Элюня погнала опять на Пилкарскую.
     У цели снизила скорость, ибо в голову пришла очередная проблема: что она скажет полиции, если та все еще там? Оказалось, полиции уже нет, а "мерседес" все стоит. Тут из соседней виллы вышли двое мужчин и быстрым шагом направились к Викторской. Наверняка у соседа, так охотно согласившегося посторожить машину Ремяшко, были гости, они еще что-то такое говорили о головке и коленках. Может, полиция тоже попросила соседа присмотреть за "мерседесом", потому сама и уехала?
     И в этот момент Элюня увидела знакомую патрульную машину, которая потихоньку сворачивала на Пилкарскую. Полиция остановилась около особняка Ремяшко. И тут из соседнего дома вышел еще какой-то мужчина. Похоже, там или был прием, или в бридж играли. Увидев полицию, он вроде бы замер, а потом прикурил сигарету и, резко повернувшись, двинулся в другую сторону - к улице Рацлавицкой. Ему пришлось пройти мимо Элюни, немного оцепеневшей.
     Когда Элюня обрела способность двигаться, полиция еще стояла на том же месте, а к вилле подъехал лимузин, способный возбудить зависть в сердцах всей польской молодежи мужского пола. И не только польской, но и сопредельных стран. Из лимузина вышел форменный громила, громадный, с могучими бицепсами и подошел к "мерседесу".
     Инстинкт, душа и даже разум подсказали Элюне - это сам пан Юзеф Ремяшко. Девушка припустила к нему рысцой, а с другой стороны к владельцу "мерседеса" направились полицейский сержант и водитель патрульной машины, так что у особняка образовалась небольшая толпа.
     Поскольку Элюня к толпе присоединилась последней, первых слов беседы с паном Ремяшко она не расслышала. До нее лишь донеслось басовитое:
     - ...ладно, а где же эта... как ее там?
     - Здесь, - ответила Элюня, не дожидаясь, пока пан Ремяшко вспомнит ее фамилию. - И хотела бы знать, где же ваша супруга, которая давно должна была приехать. Я тут так промерзла, что наверняка заболею.
     - Это вы? - недоверчиво пробасил хозяин виллы. - Ведь вы же собирались на своей машине приехать.
     Элюня неожиданно рассердилась.
     - Ну чего придираетесь? А если бы я на лошади приехала, тогда что? Вам-то какая разница? Не все ли равно?
     - Не все равно, - возразил пан Ремяшко, - почем нынче овес, не знаю. Ага, вон ваша тачка, порядок. Нет, панове, никаких свидетельских показаний, понятия не имею, что отмочила моя благоверная, завтра, с самого утра, как штык будет в отделении, там и запишете, что надо. А если что, то вот эта пани присутствовала, а я - ни сном ни духом. Это должна быть Элеонора Бурская, проверьте ее документы. А за работу нужно платить, вот...
     Пан Ремяшко выгреб из кармана кучу денег, отсчитал пять сотен и вручил Элюне, которая без возражения их приняла. После чего хозяин виллы отправил девушку домой:
     - А теперь, паненка, мотай отсюда прямиком до хаты, прими аспирин и стаканчик, за больницу я платить не намерен. Ну, одна нога здесь...
     От возмущения Элюня чуть было опять не оцепенела. Молча добралась до машины, и горькая обида сама собой отбросила ее задним ходом до Рацлавицкой. От обиды же насмерть забыла о своем намерении как-то объяснить полиции вторичное появление у дома Ремяшко, чтобы о ней плохо не подумали.
     Ясное дело, этим вечером в казино она не поехала.

***

     Элюня уже три дня не видела Стефана Барнича, все время что-то мешало поехать в казино, хотя она стремилась туда всей душой. Сидя за столом и усердно работая, она решила - сегодня во что бы то ни стало поедет в "Мариотт", невзирая на все препятствия. В шесть часов и поедет. А может, даже и в пять. Работа? Работа не заяц, в лес не убежит, если не будет успевать к сроку, поработает ночью, посидит, подумаешь, не впервой.
     Было пять с четвертью, уже готовая выйти из дому Элюня повязывала на шею кокетливый шарфик, как вдруг позвонили в дверь. Не спрашивая, кто там, девушка глянула в глазок, увидела знакомое лицо и распахнула дверь, лихорадочно припоминая, как же зовут комиссара полиции. Ага, Эдик Бежан.
     Впущенный в квартиру комиссар застыл на пороге гостиной, пораженный изменившимся интерьером.
     - О, пани уже обустроилась! - не удержавшись, воскликнул он. - Чудесно, чудесно, прямо Версаль. А говорили, денег нет?
     Довольная произведенным эффектом, Элюня не заметила нотки подозрительности в голосе полицейского. Гордая собой, она пояснила:
     - Так вот, представьте себе, я вас ввела в заблуждение. Но сама того не желая. Из головы вон, что выиграла на скачках. Это в банке у меня не было денег. Вернее, было всего ничего, двадцать четыре злотых и шестнадцать грошей. А те, что выиграла, были дома, я сразу же начала их тратить и не собиралась класть в банк. Сейчас, разумеется, уже и в банк поступили деньги за выполненные заказы. Хорошо, успели еще в том году, так что можно было купить подарки к праздникам. А теперь есть на что сесть. Садитесь, пожалуйста.
     Эдик Бежан немедленно воспользовался приглашением. Элюня решила было угостить комиссара кофе, да опомнилась: ведь она же торопится в казино, из-за кофе визитер может засидеться. Так что воздержалась от угощения и вопросительно посмотрела на комиссара. Тот производил впечатление человека, который временем располагает и никуда не торопится. В ответ на вопросительный взгляд хозяйки он сказал:
     - Кажется, вчера с вами произошла довольно странная история. Могли бы вы рассказать в подробностях?
     Обреченно вздохнув, Элюня тоже села в кресло и пододвинула к себе пепельницу.
     - Да, в самом деле, вчера я влипла в довольно глупую историю и удивляюсь, что легко отделалась, даже насморка не схватила. Вы ко мне пришли потому, что эта самая Ремяшкова подала вам заявление, так ведь? Думаю, она говорит правду. Я была в "Панораме", когда она обнаружила пропажу документов.
     - А что было потом?
     - А потом я, как последняя идиотка, по доброте душевной согласилась позвонить ее кошмарному мужу и караулить их дурацкую машину. Ну ладно, так и быть, признаюсь, не только по доброте душевной, пан Ремяшко согласился заплатить за услугу. И я, промерзнув до костей, позвонила их соседям...
     Эдик Бежан сидел на потрясающе мягком диване, глядел на потрясающе красивое настенное украшение из сухих растений и чувствовал себя как в раю. Еще бы, оказаться в окружении таких красивых вещей! К ним он причислял и хозяйку квартиры, бывшую свидетельницу, неожиданно опять ставшую подозреваемой. И удивлялся, как эта очаровательная подозреваемая по собственному побуждению (ведь он еще не тянул ее за язык) принялась выбалтывать ему все подробности происшествия, дополняя побочными деталями, известными лишь ей одной. А Элюня, все еще под впечатлением вчерашних событий, изливала душу, видимо питая к полицейскому комиссару полнейшее доверие.
     Но вот Элюня доехала до конца, и тут комиссар принялся задавать вопросы.
     - Пожалуйста, вернитесь опять к самому началу. И поподробнее расскажите о том, как вы общались с обитателями соседней виллы. Мне важно знать каждую мелочь, каждый пустяк. Постарайтесь припомнить абсолютно все.
     - У калитки я звонила целых три раза, - послушно начала Элюня и вдруг спохватилась:
     - Ну уж нет, так дело не пойдет! А потом я опять останусь с носом?
     - Не понял, с каким носом? - удивился полицейский.
     - Ну как же, с тем самым, что прошлым разом. Тогда я выложила вам абсолютно все, а от вас ничегошеньки не узнала. Так до сих пор и не знаю, в чем там было дело с моим паспортом и теми странными звонками, я ведь могу и лопнуть от любопытства. Не обязательно раскрывать мне государственные тайны, но хоть какое-то понятие иметь о происходящем я должна! Не будьте же таким противным.
     Полицейский поспешил заверить девушку, что он не имеет ни малейшего намерения быть противным, просто он, комиссар, думал, что свидетеля вовсе такие вещи не интересуют. А раз интересуют - что ж, он с удовольствием обо всем расскажет.
     - Только немного позже, проше пани. Потом, после вас.
     - Не обманете?
     - Избави бог! Непременно расскажу, раз обещал.
     Простодушная Элюня сразу же поверила полиции и продолжила повествование:
     - Ну вот. Звоню, значит, третий раз, и только тогда прорезался домофон. Мужской голос поинтересовался, кто там. Я ответила, назвала себя и о машине сказала. Попросила ее постеречь, пока в полицию сообщу. В домофоне слышался какой-то шум, вроде бы у соседей гости, так я поняла, потому что и другие мужские голоса доносились...
     - И что они говорили? - жадно перебил полицейский.
     - Глупости какие-то. Да и слышала я всего несколько слов. Кто-то говорил о головке, или, наоборот, чтобы не головка... Ага! "Да не в голову, в коленку, в самый суставчик" - вот как они говорили!
     - В коленный сустав? Вы так поняли? - уточнил полицейский.
     - Да, именно так, - подтвердила Элюня.
     Полицейский комиссар просто сиял от счастья. Справившись с волнением, он похвалил свидетельницу:
     - Вы просто восхитительны! И что же дальше?
     Немного удивившись собственному совершенству, Элюня продолжила рассказ:
     - Да ничего особенного. Отключили домофон, щелкнул замок, я толкнула калитку и поднялась на крыльцо, а тут и хозяин вышел. И раз уж пана так интересуют малейшие мелочи, то вот, пожалуйста: у меня создалось впечатление, что этот сосед жутко обрадовался. Может, они с Ремяшко на ножах и тот надеялся - пока меня не будет, свистнут-таки "мерседес". Ну чуть ли не уговаривал меня поскорее отправиться в полицию, хотя я и сама собиралась и лишь просила присмотреть за оставленной машиной. Очень охотно согласился присмотреть, даже слишком охотно!
     - Понятно. А его гости... Вы уверены, что в доме были гости, что вы слышали не телевизор?
     - Уверена, я их потом видела.
     - Видели? Когда?!
     - Когда они уже расходились. Я вернулась, об этом вы уже знаете. И тут как раз двое вышли, вместе, в сторону Викторской направились. А я с Рацлавицкой подъехала. Третий вышел немного погодя, тут уже патрульная машина сворачивала с Викторской на Пилкарскую, так он не пошел туда, а в противоположную сторону, к Рацлавицкой. Я еще подумала - раз трое, значит, в бридж играли, хозяин четвертый.
     - Во сколько это было, поточнее!
     - В пять минут одиннадцатого. Я все время смотрела на часы, пока там околачивалась. А в шесть минут одиннадцатого и Ремяшко появился.
     - Опишите, пожалуйста, гостей соседа. Как они выглядели?
     - Не знаю.
     - Но ведь вы их видели!
     - Двоих я видела издали, а ведь уже стемнело. Издалека они выглядели одинаково, довольно высокие, приблизительно одного роста, одинаковой комплекции, в головных уборах. А тот, что прошел мимо меня...
     Замолчав, Элюня поднапряглась. Комиссар Бежан с такой надеждой смотрел на нее, что не хотелось его разочаровывать.
     - А тот, что прошел мимо меня, - повторила девушка, - ростом был чуть меньше метра восьмидесяти, но больше метра семидесяти пяти. Мне до него дела не было, но я все-таки глянула... Может, метр семьдесят восемь...
     - Вы способны с такой точностью определить рост человека? - удивился полицейский.
     - Да, я это как-то автоматически отмечаю, сравнивая со своим. Немного пониже тех, довольно молодой, судя по походке. Курил сигарету. Он закурил еще, как вышел, но, кажется, раздумал идти вслед за теми. Ага, там как раз патрульная полицейская машина подъехала. Ну он и пошел к Рацлавицкой. На вид я бы дала ему лет тридцать. Волосы короткие, никаких кудрей из-под шляпы. Только нос торчал... Да, вот нос у него, должно быть, длинный, раз мне запомнился, и еще блестящий. Как проходил под фонарем, так нос аж засветился, женщина бы ни за что не допустила, чтобы у нее был такой нос, непременно бы припудрила. А больше мне нечего сказать, очень жаль, но это все, что я заметила. Ах нет, еще у него оттопыривался правый карман куртки и из него торчало что-то черное, но не знаю что.
     Свидетельница замолчала. Молчал и полицейский, переваривая ее показания. Подождав немного, Элюня напомнила:
     - Ну а теперь ваша очередь.
     - Моя очередь? - очнулся полицейский комиссар. - Ах да...
     Элюня уже перестала быть подозреваемой. Ее показания как в части событийной, так и в описании действующих лиц полностью совпадали с показаниями жертв и добавляли новые сведения. Немного портили картину ее деньги, но ведь очень легко выяснить их происхождение. К тому же на скачках она выиграла, можно сказать, на его глазах...
     И комиссар решился.
     - Чтобы уже совсем покончить с сомнениями относительно пани, признаюсь вам - вы у нас проходите попеременно то подозреваемой, то свидетельницей, так уж получается. Могу я взглянуть на ваши банковские счета?
     Совсем не обидевшись, Элюня вскочила с места.
     - О, прошу вас! К счастью, я их не выбрасывала, накопилось за это время порядочно, но теперь появились ящики в столах, есть где держать. Вот, глядите, сколько пожелаете!
     В денежных документах Эдик Бежан по долгу службы разбирался отлично и быстро просмотрел целую кипу Элюниных счетов почти за целый год. Они убедительно подтвердили правдивость ее показаний. Все складывалось так, как она говорила: деньги, потом не было денег, потом опять поступили, потом их сняли со счета и наверняка потратили, а в последнее время опять поступили... И вообще, комиссар не поймал Элюню ни на какой лжи, все, что она говорила, было чистой правдой.
     - Ну ладно. - Комиссар отодвинул от себя бумажную гору. - Так и быть, в общих чертах расскажу вам, в чем дело...
     Тут Элюня подумала - столь знаменательное событие надо как-то отметить. Казино не заяц... И она перебила полицейского:
     - Минутку. Давайте чего-нибудь выпьем. Что желаете - кофе, чай, пиво, вино? Раз уж я купила бар, надо было его чем-то заполнить, есть выбор.
     После недолгой внутренней борьбы Бежан выбрал кофе с коньяком. Элюня управилась молниеносно. Из-за спешки ей удалось приготовить кофе рекордной крепости, как минимум тройной.
     - Ну вот, теперь рассказывайте.
     - Только в самых общих чертах, - счел нужным предупредить комиссар полиции. - Никаких подробностей, надеюсь, сами понимаете, тайна следствия. В последнее время в Варшаве появилась банда, которая отнимает у людей деньги, снимая их с банковских счетов. По чекам на предъявителя, иногда на фамилию. Деньги в банке получают как минимум два человека, мужчина и женщина, предъявляют паспорта, теперь мы знаем - краденые. Когда я посещал вас первый раз, это было вызвано тем, что именно вы снимали с чужого счета...
     Поперхнувшись, Элюня замерла с рюмкой в руке.
     - Да нет, - успокоил ее Бежан, - теперь мы знаем, что не вы, просто преступники снимали деньги по вашему паспорту. Было это в среду, и я тщательно проверил, именно те часы пани провела на ипподроме. Если бы хоть дорога была короче, но от ипподрома до банка и обратно не меньше часа езды, а если еще прибавить время на ожидание - и полтора часа займет. Значит, не вы.
     Элюне удалось сделать глоток подкрепляющего напитка, после чего она осторожно поставила рюмку на стол. Бежан с пониманием кивнул и продолжал:
     - Вот так в общих чертах выглядит дело, которым мы сейчас занимаемся. Заметьте, никаких подделок, людей терроризируют, заставляют подписывать подлинные документы, в том числе и чеки. Сейчас пошли в ход и кредитные карточки. Что же касается вчерашнего вечера, так сосед и в самом деле обрадовался вашему визиту, потому что именно в тот момент в его доме находились вымогатели. У бедняги зародилась надежда на избавление, раз уж полиция будет под рукой, да только преступники не лыком шиты. Спокойненько удалились до того, как прибыл патруль, и никто их не заметил. Кроме вас. Это были как раз те игроки в бридж, вечерние гости... Так что преступников видели лишь вы, пани Элеонора.
     - Да нет же! - энергично возразила она. - Не одна я видела негодяев. А жертвы? Они-то должны были видеть их вблизи, и необязательно в темноте.
     - Видите ли, - пояснил Бежан, - преступники натягивают на головы что-то вроде толстых черных мешков. Прорези для глаз - и все. Не видно ни волос, ни носа, ни даже уха. И формы головы не определить. Думаю, то черное в кармане, что вы заметили у третьего "гостя", был как раз такой мешок.
     - Ну а жертвы, а жертвы? - не унималась Элюня. - Они что же, не выскакивают с криками вслед, не бросаются к соседям за помощью, не звонят в банк, чтобы предостеречь? Сидят себе в уголке и хнычут?
     - Слишком многое желаете знать, - проворчал полицейский. - Ну да ладно, поясню. Во-первых, негодяи держат жертву под прицелом до победного. То есть до тех пор, пока напарник не снимет деньги со счета. Когда позвонит и сообщит - все о'кей, только тогда уходят. С жертвами обращаются, как правило, довольно гуманно, не мучают, не пытают, свяжут и рот заткнут. Причем свяжут таким образом, чтобы пострадавший сам сумел за час-другой развязаться.
     - Как же он сам по себе развяжется? - не поняла Элюня.
     - А по методу пана Заглобы (Герой популярной трилогии Генриха Сенкевича. - Здесь и далее примеч. перев.). Из чего следует - негодяи люди начитанные. Оставят нож в помещении, точно рассчитав, какое время понадобится жертве, чтобы доползти до него и перерезать веревки. Или что-то еще в том же роде. Ну и третье, самое неприятное. У бандитов хорошо налажена информация, они выбирают бизнесменов, которые не очень любят полицию, предпочтут примириться с потерями, только бы не привлекать внимания.
     А Элюня никак не могла примириться с услышанным.
     - И что же, так все им и подчиняются?
     Эдик Бежан сам налил себе еще чашечку кофе и плеснул немного коньяка. Похоже, он уже чувствовал себя в этой квартире как дома.
     - Люди боятся. Правда, бандиты грозят их изувечить. Прострелить коленный сустав - это, скажу я вам, большая неприятность. Причем метят в коленную чашечку жены или ребенка. И нам известны случаи, когда приводят угрозу в исполнение. Одна женщина, например, потеряла руку. Да нет, не смотрите так на меня, бандиты не отрезали ей руку, только прострелили со знанием дела, и несчастная навсегда лишилась возможности пользоваться рукой. Ее муж проявил чрезмерную твердость... Ну и бритва. Женщинам обещают "поцарапать личико", да и к детям безжалостны. Ну что, хватит?
     Для Элюни было вполне достаточно. Она в одночасье вспомнила и непонятные разговоры по телефону. И только сейчас обо всем догадалась.
     - А-а! Грязные деньги! А у того типа, что обозвал меня... в общем, коровой, деньги были уже выстираны?
     - Да, уже отмыты, потому он и решился обратиться к нам, - подтвердил Бежан и с удовольствием допил свой коньяк.
     - И сочли, что это я! - ахнула Элюня. - О мой бог! Но ведь у этой, как ее... Ремяшковой украли все! Значит, достаточно лишь известить банк, ввести данные в компьютер, и когда кто-то захочет получить деньги по ее паспорту...
     - Могу сообщить - уже получили. Ведь эта идиотка... извините, в чем-то ее муж прав. Все кредитные карточки она носила с собой, не так уж их много, всего две, но и этого достаточно. И секретные номера были на них. Заблокировать счета она не успела, преступники сняли деньги в уличных банкоматах. А ее паспорт им вряд ли по