вумя могилками лежал большой ком  черных
одежд, о наличии человеческого тела  под  ним  свидетельствовали  только
торчащие из-под тряпья лакированные туфли. Туфли были  дамские.  Что  ж,
охваченная отчаянием вдова горевала на могиле покойного мужа и  потеряла
сознание. Кстати, именно так и подумала одна из  кладбищенских  уборщиц,
наводившая порядок неподалеку. Вначале она обратила внимание на  одежду,
а уж потом распознала под тряпками человека и разозлилась, что  какая-то
баба устроила представление как раз на ее участке. Полагая, что  вдовица
заснула, она попыталась ее разбудить - вначале криком, а потом дергая за
плечо. В результате  выяснилась  страшная  правда,  которую  подтвердила
кровь на затылке, и разумная уборщица немедленно уведомила  компетентные
органы.
   А компетентные органы передали информацию  дальше,  ее-то  и  услышал
Роберт.
   Он приехал следом за врачом, поэтому успел осмотреть черную фигуру  и
опознал Михалину Колек. Не подлежало ни малейшему сомнению, что Михалину
ударили по затылку твердым предметом. С моментальным эффектом.
   Рядом находилась семейная усыпальница  неких  Домиников.  Впервые  ее
услугами воспользовались в 1927 году от Рождества Христова.
   - Вот мы и получили список гостей, - угрюмо сказал Бежан.
   - Надо было надавить на нее с самого начала, - расстроился Гурский. -
И что теперь будем делать?
   - Не так уж важно, что мы теперь будем делать, важно, кто  ее  убрал.
Ясно, что обе Изы Брант тут ни при чем.
   Гурский принялся высчитывать:
   - Колек села в такси у нас на глазах, она -  на  кладбище,  вы  -  на
Круткую. Я так понимаю, что обе Изы Брант уже там были, и ни одна из них
просто не успела бы смотаться на кладбище.
   Кстати, может, эта баба что-нибудь видела?
   - Какая баба?
   - Уборщица.
   Бежан тем временем усиленно раскидывал мозгами.  И  вот  что  у  него
получалось. Доминика младшая Иза Брант еще могла убить, а  вот  Михалину
Колек - никак. Можно, конечно, принять версию о  случайном  преступнике,
который болтался по кладбищу, но случайные преступники обычно нападают с
целью грабежа, а у Михалины Колек никто ничего не забрал,  даже  сумочка
осталась при ней. Так что мотив убийства  кроется  совсем  в  другом,  и
возникает вопрос: кому эта баба сказала, что едет на  кладбище  в  столь
позднее время?
   - Уборщицу допросим прямо сейчас, - ответил он. - А  что  она  вообще
тут делала? Все эти уборщицы  и  садовники,  как  правило,  работают  по
утрам, а не на ночь глядя.
   - Здесь ее допросим или в управлении?
   - Здесь. Вдруг наведет нас на след.
   Кладбищенская уборщица оказалась вполне нормальной женщиной  среднего
возраста, не пугливой, не болтливой и в меру рассудительной.
   Никаких постыдных тайн у нее, по всей видимости,  не  было,  так  что
отвечала она на вопросы охотно и подробно.
   Да, обычно она начинает работу  как  можно  раньше,  сразу  же  после
восхода солнца, но бывает, что уборка  затягивается  до  самого  вечера,
если, к примеру, мешают похороны. А сегодня днем ей пришлось  отлучиться
домой - должен был прийти водопроводчик, починить забарахливший  унитаз.
Под вечер она вернулась на  кладбище,  хотела  проверить,  прижились  ли
цветы, которые высадила накануне. Доделала дела и пошла к выходу - между
могилами напрямик, так короче. Ну и наткнулась на эту бабу в черном.  Не
могла же она ее так оставить!
   Бежан попросил вспомнить, кого она видела и что слышала вечером.
   - Да под вечер тут мало кто ходит. Бывает, что люди на родных могилах
до самого закрытия кладбища сидят, но таких по  пальцам  пересчитать.  А
пораньше-то полно всяких шаталось.
   - Нет, нас интересуют те, что попозже.
   После семи.
   - Ну, на часы я не смотрела, но когда  темнеть  начало,  только  один
промелькнул, - я как раз розы опрыскивала, отравой для тлей.
   Тут его и увидела, бежал как на пожар.
   - К воротам бежал или от ворот?
   - К воротам. Он еще странный какой-то был...
   Бежан взглядом попросил продолжать.
   - Не знаю, как это сказать, ну, в  общем,  воришки  всякие  тут  тоже
встречаются, цветы крадут, рюмки или еще  что.  Но  я  их  уже  отличаю,
глаз-то наметанный. А этот был не из таких.
   И вел себя странно. По кладбищу-то редко  бегают,  а  тут  он  еще  с
цветами бежал.
   - Ну и что? - удивился Бежан. -  Люди  на  кладбище  обычно  цветы  и
приносят.
   - Приносят, а не уносят. А он с цветами бежал к воротам. Да еще такой
букетище огромный, почему я и  запомнила.  Иногда  ведь  случается,  что
кто-то придет покойника навестить, да могилку не  найдет,  но  тогда  уж
цветы кладут на первую попавшуюся. А чтобы обратно уносить,  такого  еще
не было. Я, во всяком случае, никогда не видела.
   - А как он выглядел?
   - Обычно, человек как человек. Не слишком молодой, не  старый...  Лет
сорока, а может, и чуток постарше. Я  лучше  скажу,  чего  не  было.  Не
бородатый, не лысый, не толстый и не тощий. Хотя я  бы  сказала,  что  в
теле. Ну и все. Больше ничего не вспомню, а выдумывать не приучена.
   Этим Бежан с Гурским и вынуждены были ограничиться.
   Немедленное вскрытие, которого сумел добиться  Бежан,  показало,  что
Михалину дважды ударили по затылку предметом, более  всего  напоминающим
молоток для отбивания  мяса.  Подобные  орудия  обычно  на  кладбище  не
валяются, так что это было предумышленное убийство.
   - Шут бы побрал все эти изобретения, - огорченно  сказал  Гурский.  -
Говорят, раньше можно было проследить каждый телефонный звонок, а теперь
что? По сотовым еще ведется учет, а уж стационарные -  хоть  головой  об
стенку бейся. То  есть  количество  звонков  -  пожалуйста,  но  где  же
номера?
   - Да уж, эта Иза Брант  подходила  как  влитая,  -  вздохнул  в  свою
очередь Бежан. - Но к Михалине Колек ее никак не  присобачишь,  да  и  в
отношении Доминика я начинаю сомневаться.  Ты  же  знаешь,  я  не  люблю
выстраивать концепции, пока не соберу всех фактов, но тут все прямо-таки
само собой складывалось.  Теперь-то  понятно,  что,  к  сожалению,  дело
запутанное и придется нам копаться в бумагах. Хотя  парочка  вопросов  к
пани Брант у меня имеется...

***

   Парочка вопросов у Бежана имелась и к Лукашу Дарко, который прямо  из
Млавы вернулся домой. Бежан с Гурским нанесли ему визит,  позволив  себе
по пути сделать несколько элегантных  предположений,  которые,  впрочем,
сразу же пошли коту под хвост.
   - Когда эта Брант сказала, что во Владиславове именно Дарко  отключил
ей охранную сигнализацию, я едва сдержался, - огорченно вспоминал Бежан.
- На дуру она не похожа, попусту не болтает. Выглядело  так,  будто  она
специально подсовывает мне этого таксиста. Я даже подумал, что они могут
быть сообщниками. Убийство по личным мотивам.
   - А Колек все испортила, - вздохнул Роберт.
   - Но ты уверен, что Дарко был в Млаве?
   - К сожалению, да. Дорожная полиция видела его еще  до  Плоньска.  То
есть если смотреть с нашей стороны, то за Плоньском.
   - Жаль.
   - Конечно. Он бы нам в аккурат подошел.
   Михалина Колек свидетельствует против Изы  Брант,  поэтому  сообщник,
Дарко, убирает ее, выбрав момент, когда у Брант железное алиби...
   - Но они же не могли знать, когда мы к ней нагрянем.
   - А может, следили за Михалиной...
   - Допустим. Да, красиво все складывалось. И  вдруг  -  пшик.  Знаешь,
дурные у меня предчувствия.
   Лукаш Дарко сам открыл им дверь небольшой  виллы.  Кроме  него,  дома
никого не было.
   Допрос, как всегда в исполнении Эдика Бежана, проходил  в  свободной,
салонной, чуть ли не дружеской атмосфере. С порога инспектор заявил, что
Дарко вовсе не обязан их впускать и беседовать с ними.  Они  просят  его
оказать им такую любезность, но он вправе смело вышвырнуть их за  дверь.
И Лукаш Дарко тотчас пригласил их войти. Поначалу выглядел он  не  особо
приветливым.
   - Хотел устроить себе вечер отдыха, - честно признался он. - Но вечер
еще только начинается, так что перенесу  его  на  более  позднее  время.
Может, вы голодны или чего-нибудь выпьете? Моей матери дома  нет,  лучше
всего устроиться в ее салоне. Прошу.
   Дом был  небольшой,  построенный  лет  тридцать  назад  по  тогдашним
нормативам, поэтому салон скорее заслуживал названия "салончик".
   Но зато как там было красиво!
   - Все моя матушка, - пояснил Лукаш. - Она дизайнер,  сотворила  здесь
всю эту красоту, когда я только в школу пошел. Что касается  еды,  прямо
скажу, делать мне ничего не хочется, но напитки  в  баре  найдутся.  Что
будем пить?
   - А у вас есть и собственный салон? - заинтересовался Бежан.
   - Наверху. Точнее, салона у меня нет.
   Спальня и  конурка.  Так  что  будем  пить?  Пиво,  вино,  что-нибудь
покрепче?
   Пару секунд Бежан раздумывал, как следует трактовать свой  визит.  Он
здесь  по  службе,  это  несомненно,  но  у   кого?   У   свидетеля,   у
подозреваемого, у обычного гражданина? У помощника в расследовании?  Или
у преступника, которого в любом случае необходимо обмануть?
   - Если вы ничего не имеете против, то пиво, - решился он. - А что это
значит - спальня с конуркой?
   - Комнатки здесь небольшие, поэтому одну стенку  разломали.  Так  что
спальня вышла просторная, а в соседней конурке я  устроил  ванную.  Если
хотите, можем подняться ко мне. На ваше усмотрение.
   - Нас и здесь все устраивает. Давайте перейдем к  делу.  Тринадцатого
числа этого месяца вы  были  во  Владиславове,  причем  добирались  туда
проселками, так?
   - Желание клиента - закон, - философски заметил Лукаш и без колебаний
объяснил, что в тот  день  вез  клиента,  который  выбрал  именно  такой
маршрут. Ему-то что, он  может  ехать  и  через  все  эти  деревеньки  и
проселки и на каждом перекрестке ждать хоть по  часу.  Какое  ему  дело,
главное, чтобы платили.
   - Значит, вы везли пассажира. Кто это был?
   Лукаш изобразил удивление:
   - В каком смысле?
   - В нормальном. Пол, фамилия, адрес, внешний вид...
   - Пол мужской, внешний вид могу описать, а остального не знаю.
   - Но у вас же радиотакси, по вызову!
   - Ну и что? Бывают и случайные клиенты.
   Все знают, что я люблю дальние рейсы, мужик договорился со мной прямо
на стоянке. Фамилии, а уж тем более адреса, не сообщил.
   - И вы так запросто поехали с незнакомым человеком?
   - Видите ли, пан начальник, извините, не разберу  вашего  звания,  не
получается возить одних только знакомых. Даже если едешь по  заказу,  то
фамилию редко когда запомнишь. Заплатил этот мужик вперед, так  что,  по
мне, у него вообще могло не быть никакой фамилии.
   - А не можете рассказать об этой поездке подробнее?
   Лукаш  пожал  плечами,  слегка  умерил  удивление  и  без   малейшего
сопротивления  начал  рассказывать.  Все,  что  он   говорил,   идеально
совпадало со сведениями, собранными сержантом Вильчинским. Да, в Заленже
клиент действительно захотел постоять и подождать - неизвестно чего, так
как даже не вылез из машины.
   Минут сорок пять они так стояли, а потом действительно поехали в Дыбы
и останавливались в лесу, ненадолго,  по  причинам  физиологии.  Все  по
требованию клиента. Он удалился в лес, через какое-то время вернулся,  и
они поехали дальше.
   До Владиславова добрались в шесть часов вечера, а уехали оттуда около
полуночи, и это все.
   - Надо же, как хорошо вы все  помните!  -  в  свою  очередь  искренне
удивился Гурский.
   Лукаш усмехнулся.
   - Это из-за женщины, - коротко сказал он.
   Бежана женщина, понятное дело, заинтересовала, и он услышал  историю,
как богатая родня приехала к бабе, которой нечем было заплатить.
   Лукаш не скрывал, что в то время ездил в мафии.
   Тогда это было ему выгодно -  налоги,  может,  и  выше,  зато  работы
меньше. Почему-то эта баба ему запомнилась, так  бывает.  А  недавно  он
столкнулся с ней в том самом Владиславове и обрадовался - она уже отнюдь
не девочка, но за семь лет абсолютно не изменилась. То есть  изменилась,
в  лучшую  сторону.  Что-то  в  ней  было  этакое,  притягательное.  Они
познакомились, поболтали, вроде бы ничего особенного, а почему-то запала
она ему в душу. Наверное, попробует с ней еще раз встретиться.
   Все это было настолько по-человечески понятно, что Бежан заколебался.
Инстинкт настаивал, что тут скрыто двойное дно, но обнаружить его  никак
не удавалось. Бежан обладал нюхом настоящего сыщика, умел делать выводы,
умел распознать, где правда, а где ложь, и если  бы  не  этот  природный
дар, оставил бы этого таксиста в покое и пошел ломать себе голову где-то
в другом месте.
   - Вот вы, - как бы между прочим  сказал  он,  -  видели  эту  женщину
второй раз в жизни, и снова в неловкой ситуации. Получается, что  вы  ее
знаете. Если бы она, допустим, несколько часов назад убила человека, она
бы вела себя точно так же? Как вам кажется?
   Лукаш Дарко на долю секунды окаменел.
   Что-то неуловимое скользнуло по его лицу, но уже через миг  он  повел
себя вполне естественно - с интересом взглянул на Бежана  и  неторопливо
заговорил:
   - Насколько мне подсказывает память, я в жизни еще не видел  кого-то,
кто прямо перед этим убил человека. Так что опыта по этой части нет.
   Но если она за несколько часов до того кого-то убила, то я  до  самой
своей смерти не перестану удивляться. Если все так и  было,  то  событие
это начисто выветрилось у нее из памяти. Или убила без своего ведома.
   - Как это?
   - Ну, скажем, баба моет окно, у  нее  падает  цветочный  горшок  -  и
мужику шарах прямо по башке, а она этого и не заметила. Это как  пример.
И отправляется себе в магазин за сметаной, вполне  довольная  жизнью.  А
ведь она его убила, правда?
   - Ну, в общем, да. Там по пути было такое местечко, Лесная Тишина, не
обратили внимания?
   - Лесная Тишина? Минутку... Нет, не помню. Бывает, какие-то небольшие
указатели проезжаешь по дороге, но не все замечаешь.
   - А почему вы решили, что этот указатель маленький?
   - Большой-то я бы заметил. Да и о самом местечке с таким названием не
слыхал, так что это явно не мегаполис. Разве упомнишь все деревни в этой
стране.
   - Хоть и ездите только по дальним маршрутам?
   - Езжу-то в основном в крупные города.
   - Ив этой Лесной Тишине вы не видели...
   А вы были знакомы с Домиником Домиником?
   - Не могу сказать, - ответил Лукаш с полнейшим равнодушием,  совершив
тем самым ошибку. - Не исключено, что где-то и слышал  похожее  имя.  Не
помню.
   - А лошадь, которую вы напугали, помните?
   - О, холера, а ведь я так старался осторожненько мимо  нее  проехать!
Издалека было видно, что конь молодой и вроде бы норовистый.
   Надеюсь, с ним ничего не случилось?
   - С лошадью - ничего, всадник перенервничал. И еще  одна  мелочь.  Вы
были сегодня в Млаве. Тоже с пассажиром?
   - Скорее - за пассажиром. Меня послали забрать у  входа  в  гостиницу
одного типа.
   Зовут  Северин.  Сейчас,  минуточку,  не  требуйте  от  меня  слишком
многого, я не знаю, фамилия это или имя. Северин - и  все.  Я  забрал  и
привез.
   - А куда вы его привезли? По какому адресу?
   - Если это можно назвать адресом... Вылез он на площади  Конституции,
рядом с Снядецкими, точного места не называл,  я  мог  остановиться  где
угодно. Вылез, заплатил; когда я отъехал, он стоял на тротуаре и  глазел
по сторонам. Что делал дальше, понятия не имею.
   - А как поступил заказ?
   - На стоянке подошел какой-то тип, предложил, дал задаток  и  убрался
себе ко всем чертям.
   - Как он выглядел?
   - Трудно даже описать. Обыкновенно.
   Ничем не примечательный мужик. Не бандит.
   - С чего вы решили, что не бандит?
   - Столько лет езжу. Когда ко  мне  садится  жулье,  узнаю  с  первого
взгляда.
   - И не боитесь?
   - Я вообще-то не из пугливых.
   На этом Бежан решил закруглиться. Допил  пиво,  встал,  сказал,  что,
возможно, захочет еще раз побеседовать, и они с Гурским вышли,  дружески
распрощавшись с хозяином.
   - Врал как сивый мерин, - мрачно заметил Гурский, садясь в машину.
   - А, ты тоже заметил? - обрадовался Бежан. - А ведь я готов  был  ему
поверить, если бы не этот Доминик.  Так  не  бывает,  чтобы  человек  не
заинтересовался столь странным двойным именем. Похоже, что он его знал.
   - Или  по  крайней  мере  слышал.  А  то  наверняка  бы  спросил,  не
заикаетесь ли вы.
   - И еще его добили подозрения в адрес Изы Брант. Не влюбился же он  в
эту бабу с первого взгляда? У них же ничего и не было...
   - А вдруг еще будет?
   - Ничего не имею против. Хотя она тоже врала...
   Бежан на секунду  задумался,  а  Роберт  с  легким  напряжением  ждал
продолжения.
   - Но она врала как-то по-другому, - задумчиво добавил его  начальник.
- Не про себя и не про эту Лесную Тишину,  а  вот  про  Доминика  -  да.
Точнее говоря, не врала, а просто умалчивала. Не  сказала  всей  правды,
старалась поскорее уйти от этой темы. Скользила по поверхности.
   - Может, стоило прижать ее?
   - В том-то все и дело. На мой взгляд, при своей родне она  все  равно
ничего не скажет, а семейство сидит у нее на шее.  Но  ждать,  пока  они
уедут, тоже не будешь. Это ведь еще почти месяц.
   - Вызвать ее к нам?
   - Глупо. Как я понял, эти родичи ее из своих когтей не выпустят,  они
ей и без  того  продыху  не  дают.  Так  зачем  создавать  девке  лишние
неприятности?
   Оба снова помолчали.
   - Если она его не убивала, то в дружеской беседе скорее откроется,  -
решил наконец Бежан. - А вот силой из нее ничего не выжмешь.
   Вот что... У нее есть мобильник. Номер я знаю.
   Должна же эта родня хоть когда-то спать...
   - Ночью, - обрадовался Роберт. - Вытащим ее на ночное свидание!
   - Придется. Но сначала поедем к Михалине Колек и  бестактно  осмотрим
все ее экспонаты. А потом еще покопаемся в бумагах Доминика. Так что  ты
не слишком-то радуйся ночному свиданию, эти сверхурочные тебе еще  боком
выйдут...

***

   Вопреки ожиданиям, наиболее разговорчивым оказался дядюшка Игнатий.
   По неизвестным мне причинам  его  дико  заинтересовала  двустволка  с
обрезанным дулом.
   Он желал непременно  переговорить  со  мной  с  глазу  на  глаз.  Моя
поделенная  на  части  гостиная,  являющаяся  одновременно  и  столовой,
позволяла уединиться, но со звукоизоляцией в  квартире  было  плохо.  На
кухне  еще  удавалось  шепотом  переброситься  парой  слов,  и  неслышно
прокрасться через гостиную мимо трехспального дивана тоже можно было, но
конфиденциальная беседа нормальным голосом на первом этаже  исключалась.
Обитавшие наверху бабуля и тетка Иза с дядей  Филиппом  не  представляли
опасности, а  вот  тетушка  Ольга  обладала  слухом  поистине  кошачьим,
собачьим, змеиным, вороньим - в общем, слух у нее был как у дикой  твари
из джунглей, посвятившей свою жизнь прислушиванию к шорохам и  шелестам.
Теоретически Ольга уже легла спать, однако то была одна теория.
   - Что ты там говоришь, Игнатий? - послышался из гостиной ее голос.  -
Какой патрон? Что еще за лампа тебя интересует?
   Дядюшка вел речь о нескольких патронах, но еле  шептал,  и  тетка  не
расслышала. Я ничего не имела против того,  чтобы  оказать  ему  услугу,
хочет поговорить - ради бога, поэтому я ухватилась за эту лампу, как  за
якорь спасения.
   - Все в порядке, тетя, дядя предложил мне помочь поправить контакт  в
моей настольной лампе. Там что-то отходит, патрон наверное. Это  мелочь,
но я в электричестве не разбираюсь. Пойдемте, дядя, это там...
   - Игнатий, тебе нельзя переутомляться!
   Дядя подхватил мою идею: ну конечно, о чем речь, он  вовсе  не  будет
переутомляться, пустяки какие, он лишь кое-что подкрутит. И поспешил  за
мной в спальню-кабинет.
   Настольная лампа у меня  действительно  имелась,  и  на  этом  правда
кончалась. Трогать ее не было никакой нужды.
   - Потому что в случае обреза, девочка моя, точность стрельбы  заметно
снижается, - начал он убеждать меня,  едва  переступив  порог.  -  Можно
попасть только с близкого расстояния, причем пулей, а дробь -  она  что?
Патрон с дробью  дает  разброс,  и  кому  это  надо?  Так