у. Я согласилась подождать,  но  самую  малость.
Ясно, что он невиновен, иначе открестился бы от такого знакомства, зачем
ему афишировать свою причастность к этой пиратской радиофикации?
   Я распрощалась с ним хоть и в некоторой надежде, но расстроенная.  Не
нравилось мне его состояние. Можно  себе  представить,  какие  серьезные
падут на него подозрения и как он их воспримет.  В  последнее  время  со
здоровьем у него было из рук  вон  плохо,  что-то  с  нервами,  все-таки
разрыв с Алицией дался ему нелегко, и меня мучили  дурные  предчувствия.
Неужели я позволю на это невинное создание возводить напраслину?
   Но тогда придется сказать всю правду. Еще раз, на трезвую  голову,  я
прикинула все за и против.
   Есть две помехи. Первая - нельзя нарушать  волю  Алиции.  Если  в  ее
жизни было нечто такое, о чем она  умалчивала,  то  мне  тоже  надо  это
скрывать, вот только что именно? Откровенничая вслепую, как Бог на  душу
положит, я  могу  разболтать  очень  важные  для  нее  секреты,  которые
следствию сгодятся не больше, чем собаке пятая нога.
   Вторая помеха - страх  за  свою  собственную  шкуру.  Ужасно  хочется
пожить еще немного - в покое и на  свободе.  Нечего  закрывать  глаза  и
играть с собой в прятки. Как ни крути, иностранные  спецслужбы  придется
со счетов сбросить - кто же мог следить за нею с таким упорством,  денно
и нощно, как не наши бдительные органы? В чем-то они  ее  подозревали  и
держали на крючке. А вдруг неспроста? Ну как мне теперь быть,  заявиться
с  бухты-барахты  в  госбезопасность  и  брякнуть:  "Уважаемые   органы,
по-моему, насчет моей подруги вы пребывали в заблуждении, не тот  у  нее
характер, а в результате вашей ошибки какой-то подонок с ней разделался.
Что касается меня, то я знаю кое-что, чего знать не должна, и  собираюсь
в Копенгагене концы схоронить". Предположим, моя подруга выглядит  в  их
глазах врагом и преступницей, кем тогда  буду  выглядеть  я?  На  что  я
рассчитываю, не ответят же мне: "Примите наши сожаления, мадам,  раз  вы
утверждаете,  что  в  отношении  вашей  подруги  мы  оказались   плохими
психологами! Простите за ошибку, а своими  сведениями  хоть  подавитесь,
хоть схороните их в Копенгагене, нам они теперь не нужны".  Мне  пришлют
букет роз, и с каждой  оказией  мы  будем  обмениваться  заверениями  во
взаимном почтении. Прямо как в жизни!
   Нет, мне не удастся доказать, что Алиция была самым что  ни  на  есть
законопослушным гражданином нашего общества - ничем таким не занималась,
не  интересовалась,  не  располагала,  -  в  том-то  и  беда,  что   она
располагала СЛИШКОМ БОЛЬШОЙ ИНФОРМАЦИЕЙ. Мало  того  -  я  тоже  слишком
много знаю, да еще самым дурацким образом впуталась в какую-то тайну,  и
потому единственный для меня выход - оставаться в тени.
   Нет, я ничего не могу доказать. Ничего не могу  поделать.  Разве  что
повеситься. А поскольку вешаться неохота, придется гнуть  ту  же  линию:
держать язык за зубами и прикидываться дурочкой - вплоть  до  отъезда  в
Копенгаген.
 
*** 
 
   - Иоанна, зачем тебе маляр? - прямо с порога залепил  в  меня  Дьявол
вопросом.
   Я посмотрела на него с неодолимым отвращением. Майору я  бы  запросто
заговорила зубы - собираюсь, мол, перекрасить стены, но с Дьяволом  этот
номер не пройдет. Портит мне всю игру. Да  еще  они,  кажется,  вошли  в
контакт и теперь едины в двух лицах, так что врать им надо одно и то же.
   - Собираюсь перекрасить квартиру, - невозмутимо заявила я. - А почему
ты спрашиваешь?
   - Не рассказывай сказок. Збышек  сейчас  хоть  и  на  подозрении,  но
человек он воспитанный и правдивый, от вопросов не увиливает. В  отличие
от тебя.
   - А что, я у вас под колпаком? - удивилась я. - Вот уж не заметила.
   - Не беспокойся, и не заметишь. Наконец-то я все о тебе буду знать, -
с удовлетворением хмыкнул Дьявол.
   -  На  здоровье.  А  вот  от  Збышека   советую   отцепиться.   Зачем
травмировать добропорядочного человека?
   - Он у нас подозреваемый  номер  один.  На  месте  майора  я  бы  его
заключил под стражу.
   Мне стало нехорошо. Если Збышека посадят, выхода  у  меня  не  будет,
придется заговорить.
   - Надеюсь, майор не настолько глуп.
   - Чего нельзя сказать о тебе. Я ознакомился с  твоими  показаниями  и
только руками развел. Ты или строишь из  себя  круглую  дуру,  или  сама
убила Алицию. В последнее верится с трудом,  так  что  остается  первое.
Прикидываешься  слабоумной,  чтобы  кого-то  спасти,  а  ведь  Збышек  -
единственный человек, который в этом нуждается.
   - Ты что, белены объелся? Отстань от Збышека, не нервируй меня.
   - Отстану, если скажешь, зачем тебе маляр.
   - Чтобы  красить,  зачем  же  еще.  Дьявол  приглядывался  ко  мне  с
нескрываемым интересом.
   - Что-то ты задумала. А Збышека выгораживаешь очень глупо. Могла бы и
больше интеллекта проявить. Зачем тебе маляр?
   - Это ты правильно заметил -  была  бы  нужда  выгораживать  Збышека,
интеллекта у меня бы хватило. Впрочем, для тебя все бабы - дуры.  Хочешь
обедать?
   - А что, есть обед? - удивился он, мигом  позабыв  про  маляра,  что,
собственно, от него и требовалось. - А я как раз собирался спросить, чем
здесь так пахнет.
   - Гусем. Я ведь среди баб не исключение - тоже иногда дурь находит, -
саркастически поджала я губы. - Даже очереди в мясном не вразумляют.
   Надо сказать, стоило мне что-нибудь эдакое приготовить,  как  у  моих
детей немедленно прорезалась достойная всяческих похвал  пунктуальность.
Таинственным образом запах экстраординарного яства поражал  их  обоняние
даже на другом конце города, и я могла быть на  сто  процентов  уверена,
что к обеду они заявятся минута в минуту. Сегодняшний день не стал, увы,
исключением, и это обстоятельство окончательно меня погубило.
   Когда Дьявол в триста семьдесят восьмой  раз  поинтересовался,  зачем
мне маляр, зазвонил телефон. Мы всей семьей только управились  с  гусем.
Вопреки установившемуся  ритуалу  и,  наверно,  служебным  предписаниям,
майор напросился повидать  меня  теперь  дома.  Я  откликнулась  на  его
просьбу с энтузиазмом, как если бы услышала ее в прежние добрые времена.
   Дверь  открыл,  как  на  грех,  мой  младшенький,  оказавшийся   дома
благодаря проклятому гусю. Отвратный ребенок лично знал майора.
   - Ух ты, - восхитился он, завидев гостя. - Вы пришли за  мамой  из-за
того, что она не там развернулась?
   В первый момент я не поняла, о чем он говорит, и не успела,  на  свою
беду, спровадить ребенка с глаз долой. Майор же машинально переспросил:
   - Говоришь, не там развернулась? А где это - не там?
   - Так вы не знаете? - удивился ребенок.  -  На  Маршалковской.  Возле
площади Дзержинского, в субботу. Со средней полосы  свернула  вправо,  я
видел из автобуса. Они ехали с пани Алицией.
   Мне стало худо. Какая все-таки у этих детей цепкая  память,  особенно
когда не надо! Была бы у них такая же в школе!
   - Марш отсюда, детка, - сказала  я  упавшим  голосом.  -  Вижу,  змею
пригрела на материнской груди. Иди в свою комнату и учи уроки.
   Он ушел, да что толку - слишком поздно!  Дьявол  увязался  за  ним  и
вскоре вернулся, вооруженный информацией обо всех моих субботних  трюках
за рулем.  Зная  собственного  ребенка  как  облупленного,  я  могла  не
сомневаться, что  мои  маневры  у  площади  Дзержинского  обрисованы  им
реалистическими мазками, включая марки, цвет и номера  всего  того,  что
ездило и стояло поблизости. Наверняка он получше меня  запомнил  приметы
синего "опеля".
   Вернувшись, Дьявол ни слова не проронил и на майора даже не  взглянул
- верный признак того, что возлюбленное мое  дитя  подставило  меня  еще
основательней, чем я  предполагала.  Я  принесла  чай,  отыскала  что-то
подходящее из напитков покрепче и присоединилась к непринужденной беседе
в дружеском кругу. Майор, поговорив о том о сем, перешел к делу.
   - Получены результаты анализов, - сказал он небрежно, словно речь шла
о покупке галстука. - Вам, наверно, будет интересно.
   - Не то слово, - встрепенулась я. - Что нашли? И в чем?
   - Снотворное  довольно  сложного  состава,  действует  по  прошествии
примерно  сорока  пяти  минут.  Со  множеством  побочных   эффектов,   в
зависимости от организма.., без запаха и вкуса... Почти повсюду...
   В первую минуту я подумала, что это побочные  эффекты  проявили  себя
почти повсюду,  и  только  собралась  было  уточнить,  как  майор  снова
заговорил:
   - Ваше лекарство, сколько мне помнится, побочных эффектов не дает?
   Уж не настолько я отупела, чтобы не понять, куда он клонит.
   - Дорогой, сходи в ванную и принеси майору мое лекарство, - попросила
я Дьявола. - Оно там, в среднем ящичке. Если я сама пойду, то еще,  чего
доброго, постараюсь уронить.
   - Прошу вас, не беспокойтесь,  -  запротестовал  майор.  -  Придется,
конечно, взять пробу, но зачем же такая спешка?
   - Лучше не откладывать, - сказал Дьявол. - А то мало ли  что.  Пускай
пока тут постоит.
   Он принес из ванной внушительной емкости бутыль и поставил  на  стол.
Майор промолчал.
   - Где еще? - спросил Дьявол, усаживаясь на свое место.
   - В чайнике с водой.  В  банке  с  томатным  соком.  В  кофе  -  и  в
кофейнике, и в чашке, - кофе, видно, сварили на воде из чайника. В вашем
лекарстве больше всего. Скажу сразу,  предваряя  ваши  расспросы:  везде
обнаружены отпечатки пальцев хозяйки и уборщицы.  А  вот  на  бутылке  с
лекарством - только ваши и пани Хансен. Ваши  отпечатки  найдены  и  еще
кое-где.
   Он умолк,  хладнокровно  дожидаясь  моей  реакции.  Я  тоже  молчала,
ошеломленная адским трудолюбием убийцы. Уму непостижимо - таким  смерчем
пройтись по квартире, повсюду сея успокоительную отраву! Когда он только
успел справиться!
   - Как же он исхитрился? - недоумевала я. - Она его одного в  квартире
оставила, что ли?
   - Видимо, это был близкий ее знакомый, - любезно  объяснил  майор.  -
Считался своим человеком.
   Глазами души я увидела  унылую,  страдальческую  физиономию  Збышека.
Сидела и молчала, стараясь унять нарастающую тревогу.  Час  от  часу  не
легче...
   - У меня к вам есть  два  вопроса,  -  нарушил  тишину  майор.  -  Вы
позволите?
   - Валяйте.
   - Во-первых: зачем вам понадобилась поездка в  Копенгаген?  Вы  сдали
документы в паспортное бюро...
   Я чуть не поперхнулась. Нужно быть круглой дурой,  чтобы  заранее  не
приготовить ответ! Но кто мог подумать, что они пронюхают  об  этом  так
быстро! Каким образом? Слежку установили, что ли?
   Я покосилась на Дьявола, но тот сидел с обычным  своим  непроницаемым
видом. Интересно, он  в  курсе  или  только  сейчас  узнал?  При  других
обстоятельствах я наплела бы майору, что поссорилась с любимым человеком
и хочу от него уехать  куда  глаза  глядят.  Но  сейчас  этот  номер  не
пройдет, майор имеет счастье наглядно убедиться, в  какой  мы  ссоре.  И
все-таки - за каким чертом собралась я в Копенгаген?
   Силы небесные сжалились надо мной и ниспослали вдохновение.
   - Так и быть, откроюсь вам, -  нехотя  протянула  я.  -  Правда,  это
касается  моей  частной  жизни,  и  не  хотелось  бы  трубить  на   всех
перекрестках, особенно же в паспортном бюро. Прошу  это  учесть,  а  то,
боюсь, они не поймут. Меня влечет туда страсть.
   Майор невольно покосился на Дьявола.
   - Какая, прошу прощения, страсть?
   - Скоро состоится большое дерби, -  проникновенно  доверилась  я  им,
мечтательно закатив глаза. - Я должна там быть! Поверите  ли  -  сплю  и
вижу...
   Похоже, я убила их наповал. Ай да я, повод нашла -  не  подкопаешься,
во-первых, без всякого вранья, а во-вторых  -  по-человечески  понятный,
хотя и не очень-то похвальный. Пусть  хоть  одна  живая  душа  попробует
доказать, что я не мечтаю попасть на большое дерби!
   -  Вы  так  любите  лошадей?   -   любезно   удивился   майор   после
продолжительной паузы.
   - Вы видите перед  собой  человека,  азартного  до  мозга  костей,  -
призналась я, на сей раз ни на йоту не покривив душой. - Бега я  обожаю,
для меня ничего на свете нет прекрасней! Мне надо  туда  всего  на  пару
дней, на один день! Увидеть, сыграть и вернуться...
   - Ну-ну... - протянул майор, с интересом изучая меня,  потом  перевел
взгляд на Дьявола и  тоже  застыл  в  молчании  с  непроницаемым  видом.
Очевидно, оба прикидывали, что им со мною делать,  причем  уж  Дьявол-то
знал, что в словах моих  правды  хватает  даже  с  лихвой.  -  Ну-ну,  -
повторил майор, слегка переменив тон.  -  И  второй  вопрос:  зачем  вам
маляр?
   А уж это проще простого.
   - Интересуюсь, кто у Алиции делал ремонт. Классные мастера, а  я  как
раз собралась капитально переделать свою квартиру.  Между  прочим,  хочу
сломать ту стенку, которая у вас за спиной, и заменить  стенным  шкафом,
от пола до потолка.
   Тут я тоже не соврала, шкаф, о котором  я  талдычила  уже  года  два,
вспомнился мне очень кстати Дьяволу нечем было крыть, мы с ним  на  этот
счет даже ссорились.
   Майор невольно оглянулся назад и с пониманием кивнул.
   -  По-моему,  неплохая  идея.  Ну  что  ж,  все   наилучшим   образом
прояснилось. Очень рад, что ваши действия и намерения никак не связаны с
делом об убийстве  вашей  подруги.  Признаюсь,  у  меня  были  кой-какие
сомнения, к счастью, они не подтвердились.
   Он знает, что я напропалую вру, но знает и то, что  уличить  меня  во
вранье не сможет. А вообще он много чего знает, и хотя  мне  удалось  на
время отвертеться, в покое они меня, конечно же, не оставят.
   Майор поглядел на Дьявола, Дьявол на майора, и оба дружно вздохнули.
   - Что вы на это скажете? - спросил майор.
   - Боюсь, она решила упорствовать,  -  задумчиво  протянул  Дьявол.  -
Дольше мне тянуть не с руки, очень уж исключительная ситуация. Рискну...
   Он взглянул вопросительно на майора, тот в ответ  кивнул.  Мне  стало
совсем неуютно - несут какую-то тарабарщину. О чем речь? Ох,  боюсь,  им
известно гораздо больше, чем я предполагала. Плохи мои дела,  знать  бы,
откуда ждать подвоха.
   - Что это за история с выписыванием кренделей у площади Дзержинского?
- неожиданно разразился Дьявол. - Случайно не Алиция просила тебя срочно
свернуть?
   - Ну да.
   - Зачем?
   - Вдруг вспомнила, что ей надо в противоположный конец. Что-то забыла
дома.
   - А куда ты ее везла?
   - Да так, просто решили вместе немного  прокатиться.  Ты  же  знаешь,
Алиция была последнее время не в духе.  Вообще-то  мы  ехали  на  Старое
Място, но по пути Алиция просила свернуть то сюда, то туда.
   - Вопреки всем правилам движения?
   - Мы спешили, да и место для разворота было.
   - Не было. Ты проскользнула чудом. Я тебя знаю, не в твоих  привычках
так лихачить. Для такого циркового  трюка  наверняка  имелась  серьезная
причина. Что это за "опель", который  тоже  пытался  свернуть  с  правой
полосы?
   - С правой полосы, говоришь? Должно быть, какой-то кретин.
   "Черт знает что, а не ребенок. Отрекусь от  него",  -  решила  я  про
себя.
   - Ясно. А этот кретин случайно не ездил за вами? Ты случайно свернула
не затем, чтобы от него оторваться?
   Уже не  раз  возникали  у  меня  подозрения,  что  Дьявол  из  породы
ясновидцев.  При  всем  желании  мое  дитя  не  могло   заметить   такой
подробности  из  автобуса.  Я  видела  его  автобус,  он  ехал,  правда,
медленно, зато у  нас  скорость  была  приличная,  а  ситуация,  включая
остановку "опеля" и наш поворот, разыгралась в молниеносном  темпе.  Так
что до остального Дьявол дошел своим умом.
   - Понятия не имею, ездил за нами тот кретин или нет, - с достоинством
отрезала я. - Мало ли кто за мной ездит, стану я на всяких там  обращать
внимание!
   - Ты, может, и нет, а Алиция?
   Вопрос был задан, строго говоря, чисто риторический, так что я  сочла
возможным  на  него  не  отвечать  и  принялась  со  всей  тщательностью
раскуривать сигарету. Не  зря  мне  всегда  казалось,  что  эта  вредная
привычка когда-нибудь да сгодится.
   - Вы уверены? - спросил майор, до сих пор слушавший нас в молчании.
   - Увы, на сто процентов, - ответил Дьявол так же загадочно.
   Наступила невыносимая, гнетущая тишина.
   - Тогда ситуация проясняется, - наконец подал голос майор. -  Сдается
мне, теперь понятнее, какой линии держаться.
   Эта их тарабарщина повергла меня в паническое состояние. До  сих  пор
разговор протекал более-менее гладко, и, если бы не Збышек,  я  бы  даже
чувствовала себя на коне. Как бы там ни было, а никто не знал того,  что
знала я, - ври я и дальше не завираясь, с грехом пополам бы выкрутилась.
И вот в одночасье все перевернулось.  Шестым  чувством  я  уловила,  что
именно в этот момент они  перестали  мне  верить  из-за  каких-то  новых
подозрений. Гусь меня погубил, факт.
   - А где тот эскиз, который ваша подруга рисовала в  такой  спешке?  -
внезапно спросил майор.
   Сигарету я раскурила, на чем бы еще выиграть время? Ну кто тянул меня
за язык, угораздило же сболтнуть про эскиз, которого в помине не было! В
квартире Алиции такой макулатуры воз и маленькая тележка, окажись я там,
наверняка нашла бы что-нибудь подходящее, а так - что тут сообразишь?
   - Не  знаю.  Не  видела.  Когда  Алиция  его  раскопала,  я  смотрела
фотографии.
   Проклятие, ведь фотографий тоже не было! Но хоть какие-то снимки  они
у нее нашли!.. Еще немного, и мне так задурят голову, что я сама все  на
блюдечке преподнесу!
   - Жаль. Мы несколько часов  искали.  Если  его  забрал  убийца,  надо
полагать, этот эскиз мог бы сыграть роль улики?
   Я тупо таращилась на майора  и  чувствовала,  что  у  меня  и  впрямь
заходит ум за разум - на какую-то секунду показалось,  что  майор  прав.
Если убийца его забрал.., может, это и правда  важная  улика?  Опомнись,
эскиз-то ты сама придумала!
   - Иоанна, что еще за эскиз? Ведь Алиция в последнее  время  нигде  не
работала!
   - Ваши отпечатки пальцев найдены на всех  чертежных  принадлежностях.
Вы должны были хоть краем глаза его заметить!
   Черт бы побрал этот коробок с кнопками И карандаш в придачу, я писала
ее карандашом, одним из тех, что  она  привезла  из  Дании,  они  словно
созданы для того, чтобы сохранять отпечатки.  Что  я  там  еще  брала  в
руки?
   - Не заметила! -  взвизгнула  я  в  праведном  упорстве,  потому  как
говорила святую истину. - Этих эскизов я столько  насмотрелась  за  свою
жизнь, что меня от них мутит! Не смотрела!
   Спустя полчаса они поняли,  что  меня  им  не  расколоть,  даже  если
довести до психбольницы. Странно, но у майора был такой  вид,  будто  он
этим даже доволен. Больше он вопросов не задавал и заявил чуть ли  не  с
торжеством:
   - Ну что, не стану скрывать. В числе подозреваемых вы занимаете место
более чем почетное. Не  знаю,  достаточно  ли  моей  просьбы  или  нужно
официальное уведомление, но отныне вам не следует выезжать из Варшавы  и
вообще менять адрес без разрешения на то милиции. Наше личное знакомство
и мое к вам расположение тут, увы, бессильны.
   -  Очень  вам  признательна,  -  расшаркалась  я.  -  Обойдемся   без
уведомления, нечего разводить бюрократизм. На улицу-то выходить можно?
   - Разумеется, вы можете свободно передвигаться в пределах Варшавы.  У
вас случайно не найдется какая-нибудь емкость поменьше?  -  добавил  он,
покосившись на внушительную бутыль с моей микстурой. -  Не  хотелось  бы
совсем лишать вас чудодейственного бальзама.
   Я разыскала пузырек из-под салицилового спирта и пригласила майора на
кухню.
   - Настоятельно прошу вас проследить, как я буду его  ополаскивать.  А
то еще потом скажете, что в нем что-то было.
   Вскоре он попрощался с нами в подозрительно благодушном настроении  и
отбыл, унося с собой на дегустацию фирменное  мое  пойло,  а  я  тут  же
приложилась к остаткам, чтобы укрепить свой дух перед очередным,  как  я
догадывалась, раундом.
   - Доигралась, - изрек Дьявол.  -  Роберт  тебя  крепко  подставил.  В
Копенгаген тебе уже  не  попасть,  разве  вплавь  через  границу.  Хотя,
сколько помнится, пл