тиру, иногда по желанию  хозяина  готовлю  обеды.  Английский
знаю,  так  что  нет  проблем.  Двое  детей   у   меня,   школьники.   С
работодателями не сплю, у меня есть муж. Что еще?
   - Спасибо, пока достаточно, - поблагодарил капитан деловую женщину. -
Когда ваш работодатель выйдет из ванной?
   - Должен скоро, думаю, минут через пять. Он там уже полчаса сидит.
   - Может, сообщите ему, что полиция ждет?
   - Да вы  что!  Тогда  он  и  вовсе  оттуда  не  выйдет.  Он  такой...
впечатлительный.
   - Давно вы у него работаете?
   - Да уже с полгода будет.
   - И только по утрам? Вечерами не доводилось?
   - Как правило, по вечерам я работать не могу, сами  понимаете,  дети.
Но два раза индус  попросил,  в  виде  исключения,  прийти  вечером,  он
устраивал приемы. Ну, я помогла, приготовила все, обслуживала гостей.  С
детьми посидел муж, два раза за  полгода  не  так  уж  много,  а  деньги
хорошие. У моего-то зарплата не очень-то... Может, кофе приготовить?
   - Нет, спасибо. Скажите, а не случилось ли чего  особенного  с  вашим
хозяином в последнее время?
   Одернув халатик, молодая женщина внимательно глянула на капитана.
   - Так вот почему Панове  здесь...  Ну  конечно  же,  могла  бы  сразу
догадаться. И в самом  деле,  позавчера  застала  я  своего  бедолагу  в
ужасном состоянии. Голова в бинтах, глазки заплыли, сам  весь  трясется,
языком еле ворочает. Сказал - попал в аварию, доктор прописал постельный
режим, так что надо вызвать сиделку, а  окровавленную  одежду  отдать  в
химчистку. Подробностей не сообщил, говорю вам, еле  языком  ворочал,  и
опять одеялом с головой накрылся.
   Щелкнула  задвижка  ванной  -  по  всей  вероятности,  индус  окончил
омовения. Уборщица ухватила пылесос и  потащила  в  коридор,  бросив  на
ходу:
   - Скажу, что вы его ждете.  Беседовать,  наверное,  будете  здесь,  в
гостиной, так что я с этой тарахтелкой пока в спальне...
   Прислуга хорошо знала своего хозяина.  Первым  его  побуждением  было
запереться в ванной, однако он себя пересилил  и  предложил  капитану  с
подпоручиком располагаться в удобных креслах, сам тоже утонул в глубоком
кресле и, похоже, не мог произнести ни слова. Бинтов  на  голове  индуса
уже не было, только на лбу, у  самых  корней  волос,  прилеплен  кусочек
пластыря.
   Из спальни донеслось мощное гудение пылесоса.
   По знаку капитана подпоручик, у которого английское произношение было
лучше, пришел на помощь хозяину. Вопрос задал в лоб:
   - Что вы делали в пятницу между шестнадцатью и двадцатью часами?
   Вздрогнув, индус сделал глубокий вздох и  решил  говорить  правду,  и
только правду.
   - Моя все сказать, - начал он. - Моя была... пошла... Один  знакомый.
Фра... Фра... Франеек...
   - Франтишек Лежал?
   - Да.
   - Вы с ним были знакомы?
   - Нет.
   - Тогда зачем же пошли к нему?
   - Моя хотеть говорить от начала. Можно?
   - Даже нужно. Пожалуйста, мы слушаем.
   Еще раз тяжко вздохнув, экая и  бекая,  запинаясь  на  каждом  слове,
индус принялся знакомить полицию со своими  злоключениями.  Оказывается,
он из древнего рода купцов, именно поэтому к нему обратился раджа Бихара
-  небольшой,  но  чрезвычайно  богатой  провинции,  которая  продолжает
процветать независимо от всех дурацких политических  катаклизмов.  Раджа
дал ему очень важное поручение - приобрести в Польше то, чего не имеется
в Индии, хотя там есть все. Но вот этого нет.
   - Что же именно интересует раджу?
   - Амба.
   - Что?!
   - Спокойно! - вмешался капитан. - Он имеет в виду янтарь. Amber?
   - Да, да, амбер, - подхватил индус  и  принялся  торопливо  пояснять:
велено приобрести самый лучший, в больших количествах, только  легально,
никаких подпольных сделок, он не контрабандист, он солидный  коммерсант.
В Варшаве удалось найти несколько просто уникальных камней, принадлежали
они пану Фра-Фра-Франееку, а еще другим господам, он может назвать  пана
Валташара и пана  Лушиана.  И  извиняется,  что  только  имена  научился
произносить, фамилий так и не научился. Произносить не может, а написать
пожалуйста, хоть сейчас.
   - Нет-нет, немного погодя, - остановил услужливого индуса подпоручик,
ибо тот уже вскочил в поисках бумаги, желая  доказать  полиции  на  деле
свое  желание  сотрудничать,  -  Сначала  расскажите  все,  что   имеете
сообщить.
   Оказалось, индус имел сообщить о  нехороших  людях  из  конкурирующих
фирм, которые так и рвут из рук товар, никакого понятия о цивилизованных
нормах торговли, а ведь можно устроить, скажем, аукционы,  как  во  всех
нормальных странах.
   - Моя хотеть покупать амбер такой...
   И по-английски добавил:  "С  дыханием  Бога".  Подпоручик  не  понял,
попросил  пояснить.  Индус  честно  попытался,  подпоручик  тоже  честно
постарался перевести как можно точнее. Индус  выследил  его,  имеется  в
виду  янтарь  с  дыханием,  господин  Фра-Фра   ему   обещал,   начались
переговоры, а тут появляется конкурент. Господин Фра-Фра -  не  солидный
торговец, пошел на попятную, говорил - не знает, где янтарь,  а  это  не
правда, он, Руммун Лалу, видел его у Фра-Фра своими глазами. Ну и  пошел
к нему, чтобы все выяснить...
   - Минутку, - попросил капитан. - Не торопитесь,  пожалуйста,  все  по
порядку. Пришли вы к Франтишеку Лежалу - и что?
   Оказывается, Франтишек Лежал был очень недоволен приходом индуса.  Он
его не ожидал, зато ожидал  какую-то  даму,  сказал  об  этом  незваному
гостю, но в квартиру впустил. И даже  предложил  выпить,  стал  готовить
коктейль, а индус  стал  выражать  претензии.  Тоже  нервничал,  не  мог
усидеть на месте, принялся ходить по комнате  и  тут  на  полочке  вдруг
увидел... И тот, желанный, с дыханием, и очень большой, с золотой  мухой
в середине, о котором много слышал. Наклонился, стал рассматривать,  это
не понравилось хозяину, вот и  попытался  оттащить  гостя  за  фалды  от
янтаря, продолжая твердить о женщине, которая с минуты на минуту придет.
Индус ему о янтаре, Лежал индусу о женщине. И затащил индуса в  спальню,
чтобы женщина не увидела, потому что уже  прямо  сейчас  должна  прийти.
Подал индусу дринк, тот машинально выпил. И у него закружилась голова.
   В третий раз тяжко вздохнул бедный  индус  и  не  выдержал.  Вскочил,
бросился к бару в углу гостиной, плеснул в бокал чего-то  из  бутылки  и
залпом опрокинул. Тут же спохватился, извинился перед гостями - дескать,
нервы подвели, и им тоже предложил хлебнуть. Гости были при  исполнении,
отказались. Хозяин не стал настаивать, сам повторил и с бокалом  в  руке
плюхнулся в свое кресло. Подкрепившись, смог продолжить рассказ.
   Сколько лежал без сознания, он  не  знает.  Очнулся  на  полу,  глаза
ничего не видят, уши  не  слышат,  голова  не  соображает.  Только  пить
хотелось страшно. С трудом приподнялся, пополз нашел дверь  и  выполз  в
гостиную. А там...
   Бедный индус вздрогнул всем телом, вспомнив страшную картину.
   - Моя не мог смотреть... кто-то лежал  на  полу...  нет  лица...  Моя
закрыл глаза, а кровь льется вот тут...
   И он прикоснулся бокалом к пластырю на  лбу.  Индус  не  притворялся,
случившееся все еще приводило его в ужас, он вновь переживал те страшные
минуты.  Осушив  бокал,  неуверенно  взглянул  на  бар,  но  решил  пока
воздержаться.
   - Как долго все это продолжалось? - задал вопрос подпоручик.
   - Не знаю.  В  голове  все  кружилось,  глаза  плохо  видели.  Пришла
какая-то  женщина,  потом  еще  одна.  Дали  мне  пить?  Кажется,  дали.
Спрашивали, что случилось, я не мог говорить. Дали мне коньяк. Коньяк  -
это хорошо, коньяк помогал, голова болела, я хотел врач.  Пошел  ванная,
помылся, кровь мыл, смотреть мог лучше, хотел домой, близко мой дом есть
госпиталь, я пошел домой, и женщины пошли. Я уехал на машина,  просил  в
госпиталь. Мне врач помогал, потом я пошел домой. Поздно ночью. Это есть
все! Я понимать - полиция  меня  спрашивал,  я  отвечать  правда.  Я  не
убивать.
   Бедняга замолчал и уже  решительно  направился  к  бару.  Подпоручику
стало интересно, что он там пьет, подглядел, оказалось - обычное бренди.
Вовсе не какой-то экзотический восточный напиток или  бальзам,  а  жаль.
Оба сели на свои места, и подпоручик принялся задавать вопросы.
   - Эти женщины были вам знакомы?
   - Нет, никогда в жизни не видеть.
   - Опишите, как выглядели?
   - Не знаю. Обе светлые волосы. Не старые.
   - Подробнее. Толстые, худые? Может, в очках?
   - Не знаю.
   - А как были одеты?
   - Не знаю.
   - На каком языке вы с ними разговаривали?
   - На английском. А сами себе говорили по-польски.
   - А до того как вы потеряли сознание, что-нибудь происходило?
   - Ничего. Все черное.
   Подпоручик  вопросительно  взглянул  на   начальство.   О   чем   еще
спрашивать?
   - Вы поняли, кто был убит?
   - Понял. Пан Фра...
   - Как же вы узнали, если нет лица?
   - По одежда.
   - Он не угрожал вам оружием? - с трудом сформулировал фразу  капитан,
мысленно поблагодарив родительницу за упорство, с которым та  с  детства
вдалбливала ему английский. А особенно за школьные  каникулы  в  Англии,
которые покойница правдами и не правдами организовала для сыночка. И  за
все книжки на английском, которые вечно ему подсовывала.  А  теперь  вот
может по-английски  спросить  обо  всем,  задавать  даже  такие  сложные
вопросы.
   - Каким оружием? - заинтересовался индус.
   - Огнестрельным! - гордясь собой, пояснил капитан. - Пистолетом.
   - Никакого пистолета моя не видал.
   - А вы уверены, что он кого-то ждал? - не унимался капитан. :
   - Так он же сам сказал, - чуть ли не обиделся индус. - Женщину  ждал,
сто раз сказал. Интимная встреча. Но моя не верил. - Помолчал и добавил,
как честный человек:
   - Но женщина там была. Даже две женщины.
   Тут опять подключился подпоручик:
   - Вспомните, что еще говорил убитый.
   - Убитый мало говорил, это я говорил.  Моя  амбер  хотел.  А  Фра-Фра
говорить не хотел и янтарь мне давать тоже не хотел. Он уже  не  продает
янтарь, говорил, у него нет янтарь. Я показал на полка,  там  лежал  три
экстра-класс, я говорил - такой хочу. Он отвечал - только сегодня пришел
эта янтарь, моя может его покупать, моя приходить первый, значит,  может
покупать. Не правда говорил, хотел моя обмануть, давал мне отрава  пить,
этот дринк был отрава!
   - Ладно, хватит с него на сегодня, - по-польски  сказал  подчиненному
капитан. - Похоже, и в самом деле не врет.
   На этом допрос закончили, к несказанной радости свидетеля.
   По дороге в комиссариат полицейские обсуждали услышанное.
   - Этот Лежал мог в пылу ссоры двинуть брамину,  но  тогда  непонятно,
как тот оказался на полу в спальне? А ведь в  спальне  они  не  дрались,
никаких следов драки там не обнаружено. Сам себе индус лба не  расквасил
и на львиную лапу не лег, - рассуждал поручик. -  А  потом  оклемался  и
пошел мстить. И опять никакого подтверждения такой версии, его  крови  в
гостиной нет, только возле диванчика, на котором сидел. Если бы дрался с
покойным, всюду бы наляпал. Да и не сидел бы потом болван  болваном,  не
дожидался невесть чего. И тут пришли женщины, говорит, две.
   - Могло и в глазах двоиться...
   - Если сам доехал до госпиталя, значит, уже не двоилось. Так  что  же
это за бабы?
   Ни одна из немногочисленных дам, фигурирующих в блокноте Франека,  не
подходила. К Зенобию тоже нельзя было придраться, никаких признаков  его
пребывания в квартире Лежала не обнаружено.
   Кроме золотой мухи, зацепиться следствию было не за что.
   Со старыми следственными материалами капитан уже успел  ознакомиться,
полночи провели над ними с верным подпоручиком. А ознакомившись,  сделал
выводы и решил обратиться к прошлому.
   Следующим  был  допрошен  Валтасар.  Свидетель   оказался   чрезмерно
разговорчив.
   Своих контактов с убиенным даже и не пытался скрывать. Как же, они  с
Франеком знали друг друга уже много лет, хотя дружбы  не  водили.  Да  и
какие могут быть друзья у такого человека, как пан Лежал?  О  покойниках
плохо не говорят, но что делать, если он был, мягко говоря,  прохиндеем,
каких мало, так что друзей-приятелей у покойного не было, зато врагов  -
пруд пруди. Да и он сам, Валтасар, честно сказать, подозревал  покойника
в многочисленных жульничествах, ведь  такой  был  плут,  такой  аферист,
клейма негде ставить, но вот ловок был, мошенник, не  ухватишь.  А  если
насчет той пятницы, когда прикончили пана Лежала, то он,  Валтасар,  еще
утром уехал  по  делам  на  Вислинскую  косу  и  в  четыре,  то  есть  в
шестнадцать ноль-ноль, уже сидел в забегаловке Морской Крыницы  с  двумя
знакомыми рыбаками, может и фамилии назвать, почему не назвать, и видели
их человек десять, не меньше. А в девять вечера был уже  в  Гданьске,  в
своей квартире. У него в Гданьске есть квартира, что  поделаешь,  работа
такая, поэтому одна квартира в Варшаве, а вторая  в  Гданьске,  в  нашем
бизнесе без  этого  нельзя.  Когда  являешься  посредником  и  мотаешься
туда-сюда,  нельзя  же  рассчитывать  на  гостиницы,  это  какие  деньги
выбрасывать, а достаются они ох как нелегко! Да, да, его еще  и  соседка
видела, когда приехал, вечно торчит в окне, любопытная баба, всюду  свой
нос сует, все ее  интересует,  но  нет  худа  без  добра,  сейчас  очень
пригодилась. А с убийством пана Лежала  он  ничего  общего  не  имеет  и
ничего об этом не знает...
   - Но общие дела вы с ним  вели?  -  прервал  капитан  этот  словесный
поток.
   Валтасар и тут не стал запираться.
   - Ясное дело, вели. Не может же человек  разорваться,  быть  сразу  в
нескольких местах.
   - А если были у вас общие дела, возможно, знаете, кого ждал  Лежал  в
день своей смерти, с кем у него была назначена встреча?
   - Да мало ли с кем мог уговориться...
   - А вы сами когда виделись с ним в последний раз?
   - Накануне вечером. У знакомых. Записывайте: Люциан Орешник, адрес...
Тоже деловое знакомство, Орешник знает многих  ювелиров  и  мастеров  по
обработке янтаря, часто я привожу ему товар. О чем шла речь? Как всегда,
о янтаре, я интересовался, нет ли каких выгодных заказов,  ну  и  вообще
обо всем понемногу. Пан Лежал тоже был.
   - А еще кто? - для порядка поинтересовался капитан.
   - Ну, значит, сам Люциан, хозяин... И еще приехал индус, наш  клиент,
очень на янтарь жадный, нет, не скажу, не скупердяй, но ему  мы  продаем
неохотно.
   - А почему неохотно?
   - Так ведь  они,  индусы,  какие?  Вроде  бы,  как  и  все  остальные
нормальные люди, из янтаря делают всякие красивые вещицы, но как  только
владелец вещицы помирает, так и сжигают ее вместе с ним. Религия  у  них
такая. А кому охота красивые  экземпляры  на  погибель  продавать?  Если
второй сорт - еще ничего, но хороший жалко.
   Капитан подосадовал, что  не  спросил  индуса,  зачем  ему  янтарь  с
"дыханием Бога", ну да ничего еще не потеряно, спросит. Но индус  возник
мимоходом, главными  были  три  янтарных  бизнесмена.  Капитан  понял  -
собрались не случайно, должно быть,  обсуждали  не  только  те  вопросы,
которые  назвал  словоохотливый  Валтасар.  Возможно,  именно  на   этой
конференции между компаньонами возникли трения, приведшие впоследствии к
убийству Франтишека Лежала. Но об этом Валтасар, разумеется, не  скажет.
Недаром так словоохотлив, пытается за болтовней скрыть истину.
   - Больше никого на этой встрече не было?
   - Была еще одна женщина, знакомая Люциана, я даже  не  знаю,  как  ее
зовут. А больше никого. Вышли мы все вместе, и каждый поехал к себе.
   "Ага, женщина", - мысленно отметил капитан Бежан, а сам  обратился  к
прошлому и спросил свидетеля о золотой мухе.
   И тут вдруг пан  Валтасар  словно  онемел.  Да,  о  мухе  приходилось
слышать, кто из янтарщиков не слышал, возможно, и  видел,  но  точно  не
помнит. И ничего сказать о ней не может.
   Капитан  не  стал  давить,  старые  полицейские  материалы  дали  ему
обильную  информацию  к  размышлению  и  имена  людей,  которых  следует
допросить. Первым на очереди был Орешник, так что  Валтасар  пусть  пока
погуляет.
   Итак, капитан  выпустил  из  когтей  взопревшего  Валтасара  и  велел
разыскать Люциана Орешника, где бы тот ни находился.
   Разными, лишь полиции известными способами удалось установить, что  в
данный момент пан Орешник находится дома. Капитан  Бежан  велел  послать
ему формальную повестку на завтра, а сам прихватил подпоручика  Гурского
и отправился к интересующему его субъекту сегодня.
   Орешник вообще ни с кем не имел ничего общего. Правда; в  злополучную
пятницу он находился в Варшаве, но преступлений не  совершал,  занимался
своим прямым делом, а именно ждал у знакомого шлифовальщика, пока тот не
обработает как следует нужный пану Орешнику янтарь, который после  этого
он, Орешник, собирался везти в Краков одному очень известному художнику.
В мастерской пришлось проторчать  битых  три  часа,  с  пяти  до  восьми
вечера. Да, там были люди,  сначала  двое,  а  потом  и  вовсе  четверо.
Вернулась домой жена  шлифовальщика  с  приятельницей  и  привела  ее  в
мастерскую, чтобы продемонстрировать янтарь, из которого муж сделает той
отличные бусы. Они все  могут  подтвердить,  пожалуйста,  вот  адреса  и
фамилии, только подруга жены шлифовальщика ему незнакома, но о ней можно
расспросить в мастерской.
   У капитана была  привычка  проверять  то,  что  можно  проверить,  не
откладывая, вот и теперь  он  приказал  подпоручику  немедленно  послать
сотрудника  в  шлифовальную  мастерскую  для  проверки  показаний   пана
Люциана, хотя интуиция и подсказывала полицейскому, что в данном  случае
можно не усердствовать.
   Сотрудника отправили, а капитан продолжал допрос.
   Пана Лежала Орешник знал, а как же, ведь столько лет работали в одной
отрасли. Пан Лежал любил сваливать свои обязанности на  других,  сколько
раз сваливал на него, Орешника, не хотелось самому с людьми встречаться.
Впрочем, его дело. Нет,  о  знакомых  пана  Лежала  Орешнику  ничего  не
известно, они только по  делу  общались,  домами  не  дружили,  так  что
понятия не имеет, кого мог  тот  ждать  в  злополучную  пятницу.  Да,  в
четверг был здесь, у него, разумеется по делу. И Валтасар был,  он  тоже
деловой партнер, привозит янтарь прямо от рыбаков с косы. И  индус  тоже
явился,  очень  помешал,   сорвал,   можно   сказать,   производственное
совещание. Он глупый, этот индус, признался,  что  янтарь  покупает  для
того, чтобы потом сжечь, так ему никто  из  наших  не  хотел  продавать.
Женщина? Какая женщина? Не было там никакой женщины. То  есть,  конечно,
была, его жена, этот Валтасар совсем, видно, спятил, если  его  жены  не
узнал. Да нет, она, конечно, женщина, и волосы недавно  перекрасила,  но
как же было не узнать, впрочем, все возможно...
   На  этом  этапе  показаний  неизвестная  женщина  стала   вдруг   для
следователя чрезвычайно важной персоной. А пока  он  как  ни  в  чем  не
бывало продолжал расспрашивать Орешника.
   Янтарь с золотой мухой и второй, с дымкой, пан Лежал привез много лет
назад. Да, с рыбкой тоже, но Орешник уже подзабыл,  все  вместе  или  по
отдельности. Да нет, не проданы, такие уникумы жаль продавать дешево.  И
в руках держал, надо же разглядеть, в их деле полагаешься лишь на  себя,
даже клиентам предлагал, пан Лежал попросил, а потом отобрал янтарь, он,
поди, до сих пор у него. Нет, он этого точно не знает, может, и у Лежала
кто украл, да хоть бы тот бандит, что Лежала пристукнул. А на Вислинской
косе пан Люциан сроду не был, так что ни о каких преступлениях  тамошних
понятия не имеет, говорите, трупы откопали? А кто  их  знает,  может,  и
откопали, но он об этом первый раз слышит.
   - А когда, где и в какой цвет ваша жена перекрасила волосы?  -  вдруг
поинтересовался следователь, чем несказанно удивил пана Орешника.  Могло
ли ему прийти в голову, что капитану покоя не давали  две  блондинки,  о
которых поведал индус.
   - Что? Когда, спрашиваете? Да откуда мне  знать?  Недавно.  А  где  -
понятия не имею. Цвет? Не очень-то