раз, а сам скажу - нашелся портрет! Прекрасная идея!
   Мы распрощались, и я  уехала  с  приятным  сознанием  того,  что  мне
удалось спасти человеку жизнь. Перестанет искать заказчика -  перестанет
топтаться на мостовой и не попадет под машину...
   Однажды вечером, когда я только  что  вернулась  домой,  старший  сын
сказал мне:
   - Послушай, мать, я, конечно, молчу, но этот балбес потерял ключи.
   Я сразу поняла, что он говорит о брате, моем младшем сыне.  Сообщение
встревожило меня, и я сразу же поспешила в комнату сыновей.
   Младший так прилежно занимался математичкой, что это уже само по себе
казалось весьма подозрительным.
   - Так что там с ключами? - накинулась я на него.
   - А ничего, - ответил младший.
   - Как ничего? Ты их не терял?
   - Что я не терял?
   - Да ключи же!
   - Какие ключи?
   - Не строй из себя идиота. Потерял так потерял, дело житейское, но  я
должна знать, где и как это произошло. Ведь не исключено,  что  придется
менять замки.
   - Их у него украли, - отозвался у меня за спиной старший.
   - Дурак! - огрызнулся младший. - Никто их у меня не крал.
   - Так где же они?
   - Пропали.
   - Где пропали?
   Младший  не  сразу  ответил,  преодолевая  внутреннее  сопротивление.
Наконец сказал:
   - В дискотеке.
   - Или ты немедленно толком расскажешь, как все произошло, или  завтра
утром  отправишься  покупать  новые  замки.  За  собственные  деньги,  -
пригрозила я. - Решайся.
   Младший раздумывать не стал.
   - Они были в кармане куртки, куртку я сдал на вешалку, а когда пришел
домой и стал шарить в  карманах,  их  не  оказалось.  Выходит,  ключи  я
потерял в дискотеке или по дороге.
   - Или их кто-то у тебя вытащил, - сказал старший.
   - Зачем их кому-то вытаскивать?
   - Чтобы нас обокрасть.
   - Ты спятил? Обокрасть сейчас, зимой?! Самыми ценными вещами в  нашем
доме была дубленка старшего сына и моя шуба. Уходя из  дому  зимой,  мы,
как правило, эти драгоценности надевали  на  себя.  Еще  имело  какой-то
смысл обокрасть нашу квартиру летом, зимой же -  ни  малейшего.  Старший
подумал и согласился со мной.
   Младший упорно занимался математикой.  Решать  проблему  приходилось,
конечно, мне.
   - Что это были за ключи? - отвлекла я младшего от математики.
   Тот дал исчерпывающий ответ:
   - От замка в дверях. От погреба. От калитки на участке. От  лифта.  И
еще ключик от почтового ящика, только не нашего, а моего приятеля.
   - С приятелем разберешься сам. Что же касается остального...
   Я колебалась, не зная, на что решиться. Старший  сын  проявил  больше
благоразумия.
   - Мать, этим не шутят. Ключи мог вытянуть из куртки человек,  который
знает наш адрес. Заявится  в  квартиру,  чтобы  обокрасть,  увидит,  что
красть нечего, и в сердцах все здесь порушит. Нужно принять меры.
   Я неохотно согласилась с сыном. Менять все замки очень  не  хотелось,
но тут я сообразила, что ведь, в сущности, речь идет лишь об  одном,  во
входной двери, на который  и  запиралась  квартира.  Подумав,  пошли  на
компромисс.  Во  входной  двери,  было  два  замка,  но  мы  уже   давно
пользовались лишь одним верхним. Теперь  решили  перестать  пользоваться
им, а запирать дверь  на  нижний,  переставив  их  местами.  Нижний  был
переставлен на место верхнего, а верхний пошел вниз. Правда,  теперь  от
действующего замка у нас оказалось  только  два  ключа,  куда  подевался
третий - никто  не  помнил,  уже  давно  потерялся.  Нам  же  все  равно
требовалось четыре ключа - один для домработницы, - так  что  все  равно
придется заказывать дополнительные. На том и  порешили.  Два  дня,  пока
делались ключи, кто-то из нас обязательно сидел дома,  чтобы  другим  не
пришлось ждать на лестнице. На третий  день  ключи  были  сделаны,  и  о
происшествии забыли.
   А вскоре после этого в нашей квартире  стали  происходить  непонятные
вещи.
   Как-то,  вернувшись  из  города,  я  обнаружила   в   своей   комнате
разбросанные на полу марки. Не так уж много было  у  меня  марок,  да  и
ценности они особой не представляли, и все же хранила я их в порядке, по
комнате они у меня никогда  не  валялись.  Сыновья  тоже  были  приучены
относиться к маркам с уважением. А главное -  после  моего  ухода  утром
сыновей и дома не было. Утром же я сама оставила марки сохнуть,  положив
на табуретке. Точнее, оставила я их в таком виде:  на  табурет  положила
чертежную доску, на ней лежали марки,  размещенные  в  нескольких  слоях
"Трибун Люду", на них в виде груза толстый Атлас мира, телефонная  книга
и старый каталог марок Гиббонса. Груз  остался  на  месте,  часть  марок
осталась в газетах, каким образом остальные  оказались  на  полу  -  уму
непостижимо. Может, кто  из  сыновей  все-таки  в  течение  дня  заходил
домой?
   Гарпией накидывалась я на каждого из них, когда вечером они  один  за
другим появлялись в дверях квартиры.
   - Опомнись, мать, - пожал плечами старший. - Ведь  я  же  семичасовым
поездом отправился в Лодзь, вот только сейчас вернулся.
   - А я так и вовсе не мог попасть домой, - обиделся младший, -  потому
как оставил дома ключи. Специально ждал, когда кто-нибудь из  вас  будет
дома, до вечера просидел у приятеля.
   Я обернулась - действительно, на кухонном буфете  лежали  его  ключи.
Уборщица сегодня не приходила, да и не оставила  бы  она  беспорядка  на
полу.
   Так мы и не поняли, что же такое случилось с марками.
   А потом таинственные силы занялись и вторым  моим  хобби.  Уже  давно
приволакиваю я в квартиру целые охапки всевозможных сухих  трав,  веток,
цветов, которые в  виде  букетов  и  икебан  совершенно  заполонили  все
свободное пространство. А началось все с батареи центрального отопления,
которая самым безобразным  образом  торчала  у  меня  перед  глазами  за
письменным столом, и, садясь за машинку, я каждый раз упиралась взглядом
в это жуткое уродство. Ну о каком творческом настроении можно говорить в
таких условиях? Чувствуя, что впадаю в депрессию, я решила принять меры.
Из своих загородных поездок я принялась охапками привозить  всевозможные
декоративные сорняки и прочие разноцветные  тростники,  ветки,  сучья  и
вообще все, из чего можно было составить изысканные  букеты.  Батарею  я
буквально оплела сухими травами, и она вдруг приобрела  такой  вид,  что
редкий гость при виде нее мог удержать крики восторга. Успех придал  мне
новые силы, батарей уже не хватало, пришлось  перейти  на  другие  формы
внутреннего убранства, и в скором  времени  сеном,  украшавшим  интерьер
моей квартиры, можно было с успехом прокормить двух коров за зиму.
   Так вот, опять как-то вечером  вернувшись  в  пустую  квартиру,  я  с
недоумением застыла над крупнейшим из моих  букетов,  который  теперь  в
самом жалком виде валялся на полу. Не понимая, что случилось, я перевела
взгляд на собственную тахту, и мне стало  совсем  плохо:  вся  она  была
завалена искрошенными сухими цветами, ветками и камышинами,  из  которых
повылезала та напоминающая вату сухая масса, которая с  такой  легкостью
разносится по  всей  квартире.  Выходит,  рухнула  икебана,  стоявшая  в
изголовье тахты в декоративной вазе, которую я  в  свое  время  намертво
приклеила к стеклу на комоде патентованным клеем. Само  свалиться  такое
сооружение никак не могло, а уж во всяком случае  ваза  никак  не  могла
сама вернуться на место.
   Затаив дыхание,  чтобы  ненароком  не  дунуть,  собирала  я  с  тахты
камышовую вату и ломала голову над случившимся. Никого из  сыновей  весь
день дома не было. Старший на целый день уехал в Мйланувек,  младший  по
просьбе тетки чинил тачку у нее на  даче,  и  вырваться  от  нее  раньше
вечера у парня не было никаких шансов.
   А потом старший сын принес как-то мне фиолетовый  шарфик.  Он  держал
его брезгливо двумя пальцами и категорически возражал против того, чтобы
ему  подбрасывали  такие  гадости.  Шарфик  он  обнаружил  в   ящике   с
инструментами,  которыми   редко   пользовался.   А   сейчас   они   ему
понадобились, и, пожалуйста, вдруг там с самого верху лежит  посторонняя
мерзость. Мы внимательно осмотрели шарфик и стали ломать голову, чей  же
он может быть. Опросили всех знакомых, бывавших в нашем доме - никто  не
признался. А вскоре шарфик исчез столь же таинственным  образом,  как  и
появился.
   И тогда мы  задумались  над  непонятными  явлениями,  которые  просто
случайностью уже трудно было объяснить. Старший сын сказал:
   - Кто-то шастает по  нашей  квартире,  это  факт.  А  все  он,  ключи
потерял!
   - Мы же сменили замок.
   - Ну и что, от него тоже один ключ был потерян.
   - Откуда ты знаешь, что потерян?
   - Потому что замки продаются с тремя ключами, а  у  нас  было  только
два. И теперь вор без труда может зайти в квартиру. А все он!
   Младший решил обидеться.
   - Какое там "без труда", свободно! Ведь ты, мать, выходишь из дому  и
возвращаешься в самое разное время. "Без труда" вор  может  действовать,
когда люди ходят нормально на работу, а не у нас!
   Правду говорил сын. В последние годы я  забросила  проектное  бюро  и
переключилась на творческий  труд  с  ненормированным  рабочим  днем.  у
старшего сына в его институте  тоже  было  весьма  свободное  посещение.
Какой кретин при таких условиях полезет в  квартиру,  в  которой  нечего
украсть?
   Я отправилась в город по делам, но поднявшийся вдруг  страшный  ветер
заставил меня поспешить  домой,  ибо  беспокоили  оставленные  открытыми
окна.  Зима  уже  перешла  в  весну,  стало  тепло,  и  батареи   топили
по-страшному, приходилось день и ночь держать окна открытыми. Я боялась,
что сыновья  оставили  открытой  и  балконную  дверь  в  своей  комнате,
сквозняком при таком ветре могло побить все стекла. Вот  я  и  поспешила
домой, в надежде хоть половину сохранить.
   Войдя в квартиру, я не заметила никакого ущерба, может,  потому,  что
сыновья закрыли за собой дверь в свою  комнату,  так  что  сквозняка  не
получилось. Вот молодцы! Пройдя в комнату, я услышала жуткий визг.  Ага,
значит, оставили у себя открытой балконную дверь, от чего и визжит  щель
под дверью между нашими комнатами. Придется закрыть балконную дверь.
   Открыв дверь в комнату мальчиков, я так и замерла на пороге, не входя
в нее и не веря своим глазам.
   На полу у шкафа лежал незнакомый  человек.  Лежал  лицом  ко  мне,  с
закрытыми глазами и разбитым лбом, из которого сочилась кровь. Балконная
дверь и в самом деле была открыта, на полу по  всей  комнате  разбросаны
вещи.
   Я не стала наводить порядок, я не стала закрывать балконную дверь. До
того  ли?  Ведь  передо  мной  мертвый  человек.  Труп,   так   сказать.
Посторонний мертвец  в  комнате  моих  сыновей!  Кто  это  и  как  здесь
оказался? А может, он еще жив? Надо  бы  пощупать...  Нет,  ни  за  что!
Хорошо, что телефон в моей комнате. Кому звонить  -  в  "Скорую"  или  в
милицию?
   Повернувшись, я закрыла дверь, на  подкашивающихся  ногах  подошла  к
телефону и тяжело плюхнулась в кресло. Так  куда  же  звонить?  Победила
милиция. Я рассуждала так: если человек  действительно  мертв,  "Скорая"
оставит его там, где он помер, а  милиция  обязательно  заберет.  А  мне
самым важным казалось избавиться от неожиданного  гостя,  независимо  от
того, жив он или нет. Не желаю, чтобы всякие валялись в моей квартире!
   Дежурная в милиции мое сообщение восприняла спокойно. Она велела  мне
сообщить свою фамилию  и  адрес,  не  входить  в  помещение,  где  лежит
потерпевший, ни к чему не прикасаться и спокойно ждать. Сейчас приедут.
   Я стала ждать, может, не совсем спокойно. Щель под дверью  продолжала
визжать и посвистывать с  разной  интенсивностью.  Во  дворе  рабочие  с
грохотом сбрасывали трубы с грузовика. У кого-то не  заводилась  машина,
двигатель ревел натужно и гас на медленных оборотах. Оставленное в кухне
включенное радио передавало бравурные марши.
   Вдруг в прихожей что-то грохнуло с такой силой,  что  заглушило  весь
этот шум. Оторвавшись от окна, куда,  скрашивая  ожидание,  бессмысленно
пялилась, я бросилась в прихожую, рванув дверь с силой и, не  исключено,
со сдавленным криком.
   - Прости, мамочка, - сказал старший сын. -  Не  хватило  рук,  так  и
знал, что торба наконец не выдержит.
   Молча  смотрела  я  на  валявшуюся  на  полу  пластмассовую  сумку  с
оторвавшейся ручкой и раскатившиеся по всей прихожей банки  сгущенки.  У
ног сына лежал большой пакет, сквозь прорвавшуюся бумажную упаковку было
видно, что это какой-то деревянный ящик.
   Приняв мое молчание за осуждение, сын счел нужным оправдаться:
   - Ты же сама велела купить сгущенку про запас, когда попадется, вот я
и купил. А это инструменты,  я  давно  за  ними  охотился.  Надеюсь,  не
поломались? Ящик я держал под мышкой, от сквозняка  дверь  захлопнулась,
вот все и разлетелось.
   Я взяла себя в руки и принялась собирать с пола банки сгущенки.
   - Давай быстрее наведем порядок! В квартире беспорядка и  без  твоего
достаточно. Сейчас приедет милиция.
   - Милиция? - удивился сын. - Зачем?
   - Я их вызвала. Помоги мне  собрать  сгущенку.  Сын  на  сообщение  о
милиции прореагировал неожиданно:
   - От милиции я скорее прятал бы инструменты,  а  не  сгущенку.  Ее  я
купил официально, а их - из-под прилавка.
   - Не входи! - заорала я  диким  голосом,  потому  что  он  кинулся  с
инструментами к себе в комнату и уже взялся за ручку двери.
   Сын, как ошпаренный, отскочил от нее.
   - Почему? Что случилось?
   Я постаралась ответить как можно спокойнее:
   - Потому что там лежит какой-то человек.
   - Это как лежит? Пьяный, что ли?
   - Не знаю, может, и пьяный. Но скорее всего мертвый. Именно потому  я
и вызвала милицию. Велели не входить.
   Сын бросился в ванную, сунул ящик  с  драгоценными  инструментами  на
самое дно ящика с грязным бельем и вернулся в прихожую.
   - Мать, повтори еще раз, что ты сказала. Что за человек? Почему лежит
у нас? Кто-то из знакомых?
   - Нет, незнакомый, во всяком случае, я его никогда не видела.
   - Может, тот самый приятель Роберта?
   - Не думаю, возраст не тот.
   - Давай-ка я тоже посмотрю, - сказал сын и, прежде чем я  успела  ему
помешать, открыл дверь в свою комнату.  Открыл  и  замер  на  пороге.  Я
заглянула ему через плечо. Комната была пуста. Мертвец исчез.  Балконная
дверь была открыта по-прежнему, ветер гулял по комнате.
   Мне стало плохо. Вспомнила - сейчас приедет милиция, и мне стало  еще
хуже.
   Сын переступил порог и вошел в  комнату.  Осторожно  вошел,  стараясь
делать шаги как можно больше, чтобы меньше наследить.
   - Куда ты? Ведь просили же не входить.
   - Видишь же, я осторожно. Хочу посмотреть,  не  валяется  ли  он  под
балконом.
   Выглянув на улицу, сын вернулся ко мне:
   - Нигде его не видно. Ишь  как  наследил  в  комнате.  Видишь  же,  я
старался не ступать на его следы.
   Следы? Только теперь я заметила на беспорядочно разбросанных по  полу
вещах, на  свалившейся  со  шкафа  прямоугольной  мраморной  плитке,  на
некоторых паркетинах пятна, очень похожие на кровь.
   - Знаешь, мать, кажется, я его только что видел, - вдруг сказал сын.
   - То есть как видел? Где?
   - В подворотне. Сейчас, когда шел домой.  Я  еще  подумал  -  пьяный.
Опирался о  стенку  и  шатался.  Да  мне  ни  к  чему,  не  стал  я  его
рассматривать. А он, наверное, не  был  мертвый,  только  без  сознания,
потом пришел в себя и сбежал. Вот не понимаю только,  как  ты  могла  не
заметить, когда он выходил из квартиры?
   Я тоже пришла в себя. Пожав плечами, я кивнула на  окно,  за  которым
все еще взревывал мотор машины, никак не желая заводиться.
   - А еще разгружали трубы с грузовика, - пояснила  я.  -  И  по  радио
передавали марши. А я стояла лицом к окну, спиной  к  комнате.  Свободно
мог выйти, даже не стараясь соблюдать тишину.
   - Как же ты тогда услышала меня?
   - Ну, ты так грохнул дверью и сгущенкой, что дом задрожал.
   Приехала милиция. Я рассказала о  том,  что  произошло,  и  принялась
извиняться. Они не очень даже  сердились,  как-то  сразу  мне  поверили.
Старший наряда, поручик, сказал:
   - Похоже, все так и было. Злоумышленник проник в квартиру, искал, что
бы тут украсть, и вот эти вещи свалились ему  на  голову.  Видите  следы
крови на мраморной плитке? Интересно, откуда она свалилась.
   - Со шкафа, - ответил, сержант, который успел уже осмотреть комнату.
   - У вас было что-нибудь на шкафу? - спросил поручик.
   "Что-нибудь" - не то слово. Пришлось рассказать, что на шкаф с давних
времен складывали все,  что  нам  некуда  было  девать,  и  вещи  оттуда
сваливались уже неоднократно. Сержанта заявление мое заинтересовало,  он
подставил табуретку и заглянул на шкаф.
   - Эге, да тут наклонная поверхность. Ясно,  наклонная,  какой  же  ей
быть, если первым  делом  на  шкаф  мы  засунули  мою  чертежную  доску,
наклонную по природе своей? Тысячу раз просила я старшего  сына,  самого
высокого из нас, переложить эту доску  наоборот,  задом  наперед,  тогда
наваливаемые на нее предметы падали бы за шкаф, не причиняя  нам  вреда.
Так нет, все только обещал, руки никак не доходили,  вот  теперь  все  и
свалилось на голову этому невезучему домушнику.
   Выяснив, каким образом он получил травму, милиция перешла к выяснению
другой проблемы.
   - Как же он вошел? -  ломали  головы  специалисты,  осматривая  замки
нашей входной двери. - Такой замок  трудно  открыть  отмычкой.  Подделал
ключ? У вас ключи не пропадали?
   Переглянувшись с сыном, я поняла, что придется рассказать и о ключах.
Рассказала о том,  как  их  вытащили  на  дискотеке  из  кармана  куртки
младшего сына, как мы приняли профилактические меры - переставили  замки
так, что бывший верхний стал нижним, а запирать дверь мы стали на бывший
нижний, который стал верхним. Кажется, я и сама запуталась в показаниях,
не только милицию запутала. Во всяком случае, они отцепились от  замков,
велели мне проверить, не исчезло ли что из вещей,  не  поверили  мне  не
слово, что красть нечего, пришлось проверять.
   Потом   составили   протокол,   заставили   подписаться   и,   уходя,
посоветовали на всякий случай сменить замки в двери и запирать ее на оба
замка.
   - Прелестно! - расстраивалась я. -  Куплю  новый  замок,  вставлю,  и
опять кто-нибудь потеряет ключ?
   - Давайте сразу сделаем  запасные,  на  всякий  случай!  -  предложил
младший сын, объявившийся сразу по уходе милиции. Все время ее визита он
просидел на ступеньках лестницы, ведущей на чердак, на всякий случай  не
заходя домой.
   - - Интересно, кто сделает? - поинтересовалась я.
   - Могу и я, - вызвался младший, - у моего приятеля в мастерской.
   Старшего больше беспокоил сам прецедент.
   - Интересно, в чем тут все-таки дело? - вслух рассуждал он, - Сначала
крушили твои икебаны,  потом  подбрасывали  шарфики.  Это  еще  пережить
можно. А вот когда стали подбрасывать покойников...
   - ...да еще таких шустрых, - подхватил младший.
   - ...это уже серьезно, закончил старший. - Признавайся, мать, во  что
ты вляпалась на этот раз?
   С чистой совестью я могла ответить - ни во что не  вляпалась!  Я  как
раз переживала такой период, когда возле меня не оказалось ни одного  из
тех  роковых   мужчин,   которые   неоднократно   становились   причиной
переживаемых мною потрясений. Правда, один маячил, но  очень  далеко  на
горизонте...
   Жизнь я вела спокойную, размеренную, так что причина странных явлений
была совершенно непонятна.
   Купила я новый замок, вставила и принялась ждать дальнейшего развития
событий.
   - Мать, одолжи мне свою чертежную доску, - попросил  младший  сын.  Я
удивилась.
   - Ты ведь и так все время пользуешься моей чертежной доской.
   - Да нет, теперь мне нужна доска побольше, такая средняя, на  роликах
и с рейсшиной. И еще я хочу просить тебя отвезти меня с  этой  доской  к
приятелю.
   Я задумалась. Моя средняя чертежная доска уже целые  столетия  лежала
на шкафу, мы сваливали на нее все что ни попадя, и это вал