к что  из  старухиного  наследства  и  ему
обломится; только вот не придется ли слишком долго  ждать?  Чем  скорее,
тем лучше. И  уже  с  особым  интересом  поглядывал  на  завещательницу,
которая уминала яства не хуже  его  самого,  загребая  все  подряд  -  и
икорку, и  маринованную  селедочку,  и  жареную  уточку  с  яблоками,  и
панированные котлетки телячьи, и вино, и шампанское... Ведь  человеку  в
ее возрасте это наверняка вредно, несварение желудка или что-то  в  этом
роде, кто знает, может, и  помрет?  И  добрый  Мартинек  порадовался  за
старушку - ведь той будет приятно умереть после такого ужина.
   Яцек тоже внимательно слушал все, о чем говорилось за столом, и делал
свои выводы. С Дороткой говорить он не  мог,  их  разделяла  Меланья.  А
пообщаться с девушкой очень хотелось - уж больно она хороша. А Доротка и
впрямь, хотя усталая и совершенно  неподготовленная  к  званому  вечеру,
выглядела на редкость  привлекательно:  волосы  прелестно  растрепались,
после бокала шампанского глаза заблестели и щечки зарумянились, так  что
смотреть на нее - одно удовольствие. Парень не отрывал  от  нее  глаз  и
радовался за девушку, которая получит от крестной наследство. Обладавший
достаточным жизненным опытом, Яцек не верил в  миллионы  американки,  но
пусть даже тысячи...  Правда,  судя  по  всему,  миллионерша  отличалась
железным здоровьем и неиссякаемой жизненной силой.
   Доротка постепенно приходила в себя. Всю болтовню о наследстве,  хотя
та касалась ее непосредственно, она пропускала мимо ушей, не придавая ей
никакого  значения.  Честно  говоря,  даже  миллионному  наследству  она
предпочла бы пусть небольшую  сумму,  но  наличными  -  такой  маленький
сувенирчик в двадцать-тридцать тысяч долларов. И старушке никакого вреда
для здоровья, и  ей,  Доротке,  возможность  приобрести  хоть  крохотную
квартирку для себя. Ну да что об этом мечтать, пока бабуля щедра лишь на
обещания да на траты не скупится.
   Дойдя до трат, девушка сразу вспомнила  о  Яцеке  и  с  беспокойством
взглянула на парня. Нет, не похоже,  что  сердит,  напротив,  производит
впечатление человека, всецело  довольного  жизнью.  Вон,  перехватив  ее
взгляд, улыбнулся от уха до уха и весело  подмигнул.  Нравится  ей  этот
парень, нечего притворяться. Надо бы с ним переговорить с глазу на  глаз
- для выяснения финансовых вопросов, разумеется, - да разве в этом  доме
дадут спокойно пообщаться? Придется  договориться  о  встрече  в  другом
месте. О чем это бабуля?
   - ..и ты наверняка помнишь, дитя мое, Сокольских, - обратилась гостья
к задумавшейся Фелиции, - или нет,  Ястшембских,  нет,  другая  фамилия,
ага, вспомнила, Вронские , они еще  собирались
разводиться из-за вашей бабки, хотя та была намного старше их.  Страшной
красоты женщина, у  меня  есть  ее  фотография  в  альбоме,  идет  малой
скоростью, непременно вам покажу, когда получу багаж, фрахт  уже  должен
прийти, кстати, не мешало бы узнать.., так я  спрашиваю,  детка,  ты  их
помнишь?
   Меланья попыталась незаметно под столом пнуть Фелицию, потому что  та
не слышала обращенного к ней настойчивого вопроса гостьи, да  угодила  в
Мартинека. Вздрогнув, юноша поспешил проглотить то,  что  было  во  рту.
Поскольку было много, всего проглотить не удалось.
   -  Мепому,  -  вежливо,  но  нечленораздельно  ответил   Мартинек   и
извиняющимся тоном прибавил:
   - Увы!
   Что-что, а уж слух у престарелой гостьи был отменный, соображала  она
отлично и реагировала молниеносно.
   - Да нет, не ты, мой дорогой, ты еще слишком молод, а  это  до  войны
было. Я к Фелюне обращаюсь. А говорить с набитым ртом некультурно, да  и
не всякий поймет, не все же такие умные.., неужели  больше  не  найдется
шампанского?
   Со второго раза Меланье удалось попасть в сестру. Та очнулась как раз
вовремя, чтобы услышать вопрос о шампанском.
   - Как это не найдется? -  возмутилась  она.  -  Конечно,  найдется...
Сильвия...
   Сильвия не отключалась, слушала гостью и отреагировала сразу.
   - Как же, стоит в холодильнике. Или лежит.
   Доротка!..
   Доротка  молча  встала  и  вышла  в  кухню.  Крестная   вернулась   к
прерванному монологу:
   - Так помнишь Вронских или нет? У нее еще были длинные  черные  косы,
вокруг головы заматывала...
   - Каких еще Вронских? - проворчала Фелиция, да спохватилась. В  конце
концов, к ней обращается миллионерша, которая и ей  что-то  завещала.  -
Ах, Вронских... И черные косы...
   - Они же были  на  крестинах,  Пришлось  Фелиции  поднапрячься,  хотя
какие-то Вронские были ей до лампочки.
   - А, на крестинах... Припоминаю...  Минутку,  такая  толстая  баба  с
косами, закрученными вокруг головы? А муж у нее худой и  жутко  высокий,
во всяком случае, таким м-не казался...
   - Потому что ты была ребенком.
   - Так они Вронские? Внешне помню, а фамилию забыла...
   - А может, Ястшембские...
   - О,  Ястшембские,  конечно  же,  я  отлично  помню!  -  обрадовалась
Фелиция. - И что ты хочешь сказать об этих Ястшембских?
   - Да ничего. Просто были.
   - Ну и что?
   - Да ничего, были и все тут.
   Фелиция потеряла дар речи. Заставить  ее  с  таким  трудом  вспомнить
происходившее в незапамятные времена -  и  оказывается,  это  никому  не
нужно! За человека ее эта Ванда не считает,  такой  удар  по  самолюбию.
Давно ее никто так не оскорблял!
   Глядя на старшую сестру, Меланья не  смогла  удержаться  от  ехидного
хихиканья. Без последствий это сошло ей лишь потому, что пришла  Доротка
с бутылкой замороженного шампанского и через стол подала ее Яцеку. Любая
женщина инстинктивно дает откупорить бутылку тому  мужчине,  который  ей
больше по сердцу. В данном случае выбор был небольшим,  Мартинек  вообще
исключался.  Не  думала  Доротка  ни  о   каком   предпочтении,   просто
порадовалась, что наконец-то не ей откупоривать бутылку - до сих пор это
входило в ее обязанности и не очень хорошо получалось.
   Шампанское спутало нить рассуждений гостьи и направило  их  в  другое
русло.
   - ..и когда мой Стасик второй миллион положил в банк, пригласил  меня
на  ужин  с  шампанским  и  сказал:  миллионером  человек  имеет   право
называться лишь тогда, когда у него  их  минимум  два!  Один  -  еще  не
миллионер, минимум два. А при пятом миллионе подарил мне колье,  которое
я вам уже показывала.., или еще не показывала? Ну так покажу, сейчас...
   Сорвавшись со стула, шустрая старушка резво взбежала по лестнице.  За
столом ошеломленно молчали.
   - В неплохой форме пожилая леди, - уважительно прокомментировал Яцек.
   - Вы  что,  верите,  что  она  и  в  самом  деле  принесет  колье?  -
недоверчиво произнесла Меланья, - Может,  бриллиантовое?  -  с  надеждой
выдохнула Сильвия. - Ни разу в жизни не видела настоящего бриллиантового
колье...
   - Вот интересно, те пять  миллионов  у  них  сохранились?  -  тоже  с
надеждой произнес Мартинек. - А вдруг еще столько же сэкономили?
   -  Или  растранжирили!  -  насмешливо  бросила   Доротка,   явно   не
проявлявшая по отношению к наследству ни малейшего оптимизма. - Могли на
бирже спустить.
   Сверху донеслись мощные удары, но не такие, как при стуке молотком.
   - Езус-Мария, что она там делает? - вздрогнула Фелиция. - Доротка!
   - Не пойду! - решительно отказалась  Доротка.  -  Подумает,  меня  ее
колье волнует. Нехорошо подглядывать!
   - Я могу сбегать!  -  неожиданно  проявил  инициативу  Мартинек  и  с
готовностью приподнялся со стула.
   - А ну сядь! - прикрикнул на него Яцек.
   Мартинек вопросительно глянул на Фелицию.
   Та, в свою очередь, вопросительно глянула на Меланью. Меланья  пожала
плечами, не отрывая уважительного взгляда от племянницы.
   - Ну так как? - волновалась Сильвия.
   Ответ дала сама Ванда, легко, как девчонка, сбежав с лестницы. В руке
она держала нечто сверкающее.
   - Вот оно! - сказала миллионерша,  с  нежностью  глядя  на  ювелирное
изделие и осторожно положив его на стол. -  Вот,  смотрите,  именно  его
подарил мне Стасик на пятом миллионе, любил  меня  мой  дорогой  Стасик,
больше никто никогда не любил. И на память от него остались мне подарки:
покупал он мне изумруды и сапфиры, но уже когда попало, на  именины  или
еще на какой праздник.  А  это  -  это  памятное  колье,  самый  дорогой
подарок. Антось так на меня сердился, так накричал, когда я  надела  его
на бардак - ведь надо же было что-то надеть...
   - На бардак!  -  вполголоса  повторила  Меланья.  -  Что  она  хотела
сказать?
   - Наверно, барбекю, - ответила Доротка, тоже не сводя глаз  с  сияния
на столе. - Ну, пикник.
   Видимо, у крестной бабули и в самом деле просто антиталант к языкам.
   - ..ведь противная Марта понацепляла на себя все свои  драгоценности,
пусть не думает, я тоже не из-под сорокиного хвоста вывалилась,  в  поле
не обсевок и ей не чета...
   Американскую гостью уже  никто  не  слушал,  все  впились  глазами  в
удивительное колье, которое сверкало и переливалось невиданным  блеском.
Какие могут быть сомнения -  настоящее  бриллиантовое  ожерелье!  Причем
бриллианты размером с  хороший  лесной  орех.  Никто  из  присутствующих
ничего подобного не видел.
   Сильвия первой  протянула  руку  и  осторожно  поднесла  сокровище  к
глазам, чтобы рассмотреть как следует. У нее колье отобрала  Меланья,  а
потом оно  по  очереди  обошло  всех.  Фелиция  сочла  долгом  высказать
сомнение:
   - Вряд ли оно настоящее - уж больно  крупны  камни.  Небось,  чешская
бижутерия, "Яблонекс".
   Мартинек опять проявил не свойственные ему инициативность и  энергию.
Вежливо вытащив из кулака Фелиции ювелирное изделие, он подошел к окну и
с размаху, широким жестом провел по стеклу одним из камешков. На  стекле
проступила глубокая  полоса,  ясно  различимая  в  электрическом  свете,
усиленном огнем свечей.
   - Настоящие! - удовлетворенно констатировал парень.
   - Совсем обалдел! - пробурчал Яцек.
   - Стекольщика оплатишь из собственного кармана! - осадила триумфатора
Фелиция.
   - ..потому как не позволял мне надевать его  по  любому  поводу,  вот
только если какой важный прием, а так велел держать в банковском  сейфе,
- прорвалась Ванда, - а на  что  мне  в  сейфе  -  ни  полюбоваться,  ни
покрасоваться, но покоя не было от Антося,  и  тогда  я  велела  сделать
имитацию. Так эта имитация до сих пор и лежит в банке Нью-Йорка и  пусть
себе лежит, у нас там, в  Америке,  уверены,  что  ношу  я  имитацию,  а
настоящие бриллианты - в сейфе. А рубин Стасик подарил всего один,  зато
очень большой и с бриллиантиками вокруг, кулончик такой, я вам его  тоже
покажу...
   - Гляди, она и вправду окосела, - шепнула Меланья Фелиции.
   - А спать и не собирается.
   - Зачем стекольщика? Окну  ведь  ничего  не  сделалось,  -  переживал
Мартинек, глядя то, на колье, то на полоску на окне.
   Доротка отобрала у него колье и последней  стала  его  рассматривать.
Бесподобная, неземная красота! Девушка с грустью подумала, что  если  бы
даже получали его в подарок, ни за что не продала бы, скорее уж с голоду
бы померла. И если наследство старушки выглядит таким образом, то  пусть
она, бабуля, живет вечно, потому как Доротка  пользы  от  наследства  не
получит. Разве что моральное  удовлетворение  от  обладания  прекрасными
вещами...
   Меж тем крестная бабуля уже в полной эйфории  опять  выскочила  из-за
стола и опять помчалась наверх. На этот раз ничем там не стучала и почти
сразу спустилась с маленьким замшевым мешочком  в  руках.  Высыпала  его
содержимое на середину стола, потеснив салатницу и вазу  с  фруктами.  И
опять у всех замерло дыхание.
   Нет, не преувеличивала старушка, расхваливая свои изумруды, сапфиры и
рубин. По всей видимости, Стасик ив  самом  деле  любил  свою  Вандзю  и
материальных трудностей не испытывал. Даже Яцека проняло, а  уж  он  изо
всех сил старался сохранить невозмутимость; и вообще держаться  от  всех
этих сокровищ подальше, блюдя свое мужское достоинство.  Бабы  -  другое
дело. Меланья уверовала наконец в богатство их гостьи. Фелиция,  подобно
Доротке, подумала, не превращено ли все состояние дорогой Вандзи в такие
вот побрякушки и тогда от нее действительно не  дождешься  ни  гроша  на
расходы. Нельзя же в самом  деле  расплачиваться  в  магазине  рубиновым
кулоном! Сильвия же совершенно потеряла самообладание, она  не  отводила
взора, от сверкающего великолепия  и  жалобным  голосом  словно  жалуясь
кому-то, повторяла:
   - Ах, я вся так и затрепещала, так и затрепещала...
   Миллионерша продолжала тараторить:
   - И все это будет вашим, мои  девочки.  Доротка  сразу  получит  свое
колье, твой жених пообещал. что  если  мне  захочется  поносить,  ты  не
откажешь, ведь правда? А остальное вы получите  после  моей  смерти,  вы
все, девочки мои. Ведь правда, красиво?
   И этот дурак велел мне такую красоту в банковский сейф  прятать,  там
ее держать...
   Звонок у калитки услышала одна Доротка, и  то  лишь  потому,  что  ее
отправили на кухню заваривать чай. Шампанское - это, конечно, хорошо, но
без чаю все равно не обойтись, тетки без него не могут. Выглянув в окно,
девушка разглядела за калиткой фигуру Меланьиного хахаля и впустила его.
   Павел Дронжкевич прибыл с  намерением  забрать  Меланью  на  какую-то
встречу с неким второстепенным общественным деятелем,  а  после  встречи
хотел повести ее  на  ужин  в  ресторан.  Как  уже  говорилось,  Меланья
старалась  держать  поклонника  на  дистанции  от  сестер,  никогда   не
оставляла на ночь и делала  вид,  что  никакое  сильное  чувство  их  не
связывает. Похоже, Доротка тоже  унаследовала  малую  толику  фамильного
стремления поиздеваться над ближним. Она сообщила гостю, что  тот  очень
кстати явился, у них как раз в разгаре небольшое семейное  торжество,  и
горячо пригласила его пройти в гостиную. Пусть Меланья  на  своей  шкуре
почувствует, как издеваться над  людьми,  уж  Фелиция  такой  оказии  не
упустит.
   Раздевшись в прихожей,  Павел  Дронжкевич  вошел  в  салон  никем  не
замеченный и не услышанный за общим шумом и ажиотажем, с улыбкой подошел
к столу.., и улыбка замерла  на  губах,  а  сам  прибывший  обратился  в
соляной столп. То, что лежало на столе, то, что мерцало и переливалось в
руках сидящих за столом, просто не имело права на  существование!  Павел
Дронжкевич разбирался неплохо в ювелирном деле, большую часть жизни,  до
того как стал журналистом, провел в крупном ювелирном магазине оценщиком
и теперь подумал - галлюцинация, быть такого не может!
   Первой заметила вновь прибывшего неугомонная, сияющая  Ванда  Паркер,
урожденная Ройкувна.
   - А вот к нам еще гость пришел, кто он? Милый хлопец, представьте мне
этого пана, неужели тоже родня? Ах, как  славно,  я  так  люблю  родных,
проходите, садитесь, к  сожалению,  шампанское  все  вышло,  припоздали,
припоздали, ну  да  ничего,  вино  еще  осталось.  Пусть  кто-нибудь  из
мальчиков сбегает и принесет чистый бокал, очень, очень  рада,  какой  у
нас хороший прием получился, правда, мои девочки,  мои  дорогие  Фелюня,
Мелюня, Сильфуня...
   Что касается Сильфуни, то войди в комнату семь носорогов  или  старых
жираф, она не заметила бы их,  даже  пробей  они  головами  потолок.  Ее
вниманием безраздельно завладели Вандины драгоценности, больше на  свете
ничего не существовало. Фелиция  же  и  Меланья  живо  отреагировали  на
появление нового гостя, причем чувства испытали прямо противоположные.
   Фелиция  вовсе  не  желала,  чтобы  их,  можно   сказать,   фамильные
драгоценности узрела еще одна посторонняя  особа  -  чужие  и  без  того
прознали о них. Это с одной стороны. С другой - она  сразу  поняла,  что
сможет теперь  вволю  поиздеваться  над  младшей  сестрицей  -  ведь  та
буквально прятала от сестер своего любовника, и вот он предстал во  всей
красе, а на лице его, на лице яснее ясного  отпечаталась  алчность.  Ну,
теперь она своего не упустит, отыграется на Меланье за все ее ехидства!
   Меланью же чуть кондрашка не хватила, когда она увидела этого кретина
в гостиной. Вошел, идиот, уже  сняв  верхнюю  одежду,  в  костюмчике,  с
гвоздикой в петлице,  словно  специально  готовился  к  званому  вечеру;
выставить  за  дверь  теперь,  когда   американская   гостья   так   его
приветствовала, никак нельзя, придется делать хорошую  мину  при  плохой
игре, а уж Фелиция  не  откажет  себе  в  удовольствии...  Хорошо,  хоть
Сильвия ничего не соображает.
   Услышав горячие приветствия пожилой незнакомой дамы, Павел Дронжкевич
стряхнул оцепенение и подошел к  ее  ручке.  Гостя  представили  даме  и
каким-то двум тоже незнакомым молодым людям и усадили за стол. Не  сразу
до Павла дошло, что происходит, ибо говорили сразу три человека.  Сделав
над собой усилие, он попытался сосредоточиться  на  информации,  которую
ему прямо в ухо выкрикивала Меланья, -  и  потому  что  информация  была
четкая и ясная, и потому что исходила от любимой  женщины.  Однако  этой
попытке мешало второе  ухо,  нещадно  эксплуатируемое  излишне  живой  и
говорливой старушкой, а также сказочные сокровища  из  "Тысячи  и  одной
ночи", сверкающие внушительной горкой посередине стола. Глаз не отвести!
Ошеломленный пан Дронжкевич напрочь забыл, зачем он сюда явился.
   На столе появилась очередная порция свежего чая, Мартинек  под  шумок
эгоистично приканчивал сырник размером с полстола,  а  Яцек  откупоривал
очередную бутылку.  И  вот  тут  разошедшаяся  американская  миллионерша
наконец скисла.
   - Ну ладно, хорошенького понемножку, мне  пора  на  покой.  Соберите,
девочки, все безделушки в мешочек. Сильвуня,  колечко  тоже  отдай,  еще
успеешь налюбоваться, вы тут развлекайтесь, ваше дело молодое, только не
слишком шумите. Нет, колье не кладите, пусть Доротка сразу и возьмет,  а
там под тарелочкой что осталось, за блюдом  из-под  сырника  не  видать,
ага, вот теперь все. Нет, нет, не беспокойтесь, я сама  управлюсь,  еще,
слава Господу,  сил  хватает,  только  потом  пусть  кто-нибудь  из  вас
принесет мне на ночь термос с горячим чаем, но это  немного  погодя,  не
сразу...
   После ухода старушки целых две минуты в  гостиной  царила  тишина.  А
потом все заговорили одновременно.
   Сильвия, все еще трепеща:
   - Бывают же  среди  женщин  счастливицы!  Всю  жизнь  среди  сокровищ
прожила!
   Фелиция:
   - Наконец можно будет спокойно поговорить, Мартинек:
   - Оценщики по десяти процентов сдирают, а у меня есть кореш, так что,
если понадобится...
   Доротка (недоверчиво):
   - Крестная бабуля и в самом деле это мне подарила?
   Мартинек:
   - А вот мой кореш...
   Яцек:
   - Будь я на месте почтенной дамы, немедленно все бы пораздавал, чтобы
никто не дожидался  моей  смерти.  Слушай,  парень,  заткнись  со  своим
корешем!
   Павел:
   - Откуда у вас такая необыкновенная родственница появилась?
   Сильвия (немного оклемавшись) - Доротке:
   - Интересно, куда это ты собираешься надевать колье?
   На дискотеку? Так там первый попавшийся  бандит  сорвет  его  с  тебя
вместе с головой! Дай взглянуть!
   Меланья:
   - Того и гляди у тебя, сестрица, глаза на лоб совсем вылезут, как  бы
не пришлось обратно запихивать.
   Мартинек:
   - Кореш и за пять процентов согласится.
   Доротка (передавая колье Сильвии через Яцека) - Павлу:
   - Да она нам даже не родственница, просто крестная мать моей  матери,
мне приходится крестной бабушкой, во всяком случае, так велит  называть,
себя. Вернулась на родину из Штатов, а никаких родных  у  нее  здесь  не
осталось...
   Яцек - Мартинеку:
   - Опомнись, парень, говорю - кончай с корешем! И  вообще  не  болтай,
кому не след, о таких вещах надо помалкивать.
   Фелиция (задрав голову к потолку):
   - Глядите-ка, не тарабанит. Я была права.
   Меланья уже открыла рот, чтобы возразить: не Фелиция, а  именно  она,
Меланья, высказала умную мысль,  что  упившись,  старушка  будет  крепче
стать, как тут же сверху послышались уже знакомые мощные удары.
   - Холера, легка на помине! - вздрогнула Фелиция. - Принцесс