азряду. В его  чувстве  юмора,
сдается мне, я не обманулась. Теперь бы только заполучить этот проклятый
домашний телефон.
   Я снова стала думать, а надо сказать,  такой  род  деятельности,  как
умственный, в сочетании с моей особой приносит не самые лучшие плоды. Я,
конечно, придумала способ, как узнать телефон,  но  мало  того,  что  не
слишком надежный, - еще и адски трудоемкий. Ни одна живая душа не  могла
бы до такого додуматься.
   Все незасекреченные номера имеются в телефонном справочнике, а он,  к
счастью, издан совсем недавно. Раз какого-то номера в нем  нет,  значит,
он засекречен. Если учитывать только номера Старого Мяста, можно методом
исключения добиться потрясающих результатов.
   И я стала добиваться. Провела за этим захватывающим занятием два  дня
и две ночи. Как  раз  во  время  моих  священнодействий  навестила  меня
подруга, окинула взглядом все, что покоилось  на  диване,  и  потрясение
спросила:
   -  Чем  это  ты  занимаешься?   Дополняешь   телефонный   справочник?
Сбрендила?
   Выслушав мои объяснения, она только молча покрутила пальцем у  виска,
и в реакции ее, откровенно говоря, был большой  смысл.  Ее  жест  мне  и
самой показался довольно резонным. Мрачно  и  с  неодолимым  отвращением
взирала я на плоды своих рук, а  вернее,  уст.  Осталось  еще  четыреста
номеров. Господи  милосердный,  неужели  мне  предстоит  претерпеть  еще
четыреста идиотских телефонных разговоров?
   Ничего не поделаешь, взялась за гуж... С чего начать?  Ага,  вот:  на
этой улице у телефонных номеров вырисовываются две следующие  одинаковые
цифры.  Не  исключено,  что  у  пропущенных  совсем  другие,   но   есть
вероятность, что те же самые. Начнем с них. Я набрала  очередной  номер.
Отозвался мужчина.
   - Простите, это  квартира  Крупчатков?  -  любезно  задала  я  первый
подвернувшийся на язык вопрос, - главное, услышать голос.
   - Нет, вы ошиблись, - тоже любезно ответил мужчина.
   Совсем  другой  голос.  Этот  номер  вычеркнем.  По  следующему  тоже
отозвался мужчина, и я для разнообразия спросила:
   - Нельзя ли позвать Кристину?
   - Пожалуйста, - ответили  мне.  Я  чертыхнулась,  надо  же  было  так
угадать! Нет чтобы спросить  Пелагею,  что  мне  теперь  делать  с  этой
Кристиной?
   - Слушаю, - сказала какая-то Кристина.
   - Кристина, понимаешь, какое дело, завтра я к тебе прийти  не  смогу,
давай договоримся на другое время!
   В трубку растерянно помолчали.
   - Не понимаю... Кто говорит?
   - Иоанна.
   - Не знаю такой. Вы, наверное, ошиблись.
   - Как так? Разве это не номер... - и  я  назвала  первый  попавшийся,
лишь бы не свой собственный.
   - Нет, вы попали не туда.
   - Ох, простите, пожалуйста...
   Уф, с Кристиной покончено. Что за дурацкий метод, к черту любезности,
на женщинах нужно сразу же давать отбой,  а  вот  с  мужчинами  говорить
подольше, не дай бог не распознаю и упущу.
   Я накрутила следующий номер.
   - Прошу прощения, - завела  я  волынку,  не  позволяющую  собеседнику
слишком быстро от меня отделаться, - это не  ваш  сын  подрался  сегодня
утром с моим сыном на Вислостраде? Мальчик дал мне этот номер  телефона,
и я хотела извиниться...
   - Нет, какой еще сын, у меня  две  дочери,  -  послышался  удивленный
ответ.
   - А, прошу прощения, он, наверное, ошибся.
   Следующий номер не отвечал. Дальше ответила женщина.
   - Пана Януша, пожалуйста, - нахально сказала я.
   - Вы ошиблись...
   Набираем дальше.
   - Простите, это не вашего сына вчера укусила моя собака?
   - Минутку... Зося! Петруся вчера случайно собака не покусала?..  Нет,
извините, мы ни о чем таком не знаем...
   - Прошу прощения, значит, ошиблась... Отпадает. Идем дальше.
   - Простите, это ваша собака вчера укусила моего сына?
   - Что? У меня нет собаки...
   Когда я на очередном звонке поинтересовалась, "не мой  ли  сын  вчера
укусил вашу собаку", стало ясно, что для сохранения  здоровья  мне  надо
незамедлительно закругляться и идти спать. Итого  проверено  одиннадцать
телефонов. Ничего не стоит подсчитать, что для проверки всех  четырехсот
понадобится сорок дней. Ровно столько же, сколько на вселенский потоп.
   Вечером следующего дня я снова уселась за телефон. По приемнику вещал
знакомый голос, значит, дома  его  нет.  Прекрасно,  все  номера,  какие
откликаются, сразу вычеркиваем.
   К сожалению, день был субботний. Не откликалось множество  телефонов,
полгорода сметелилось из своих квартир кто куда, и процесс  вычеркивания
продвигался через пень-колоду. На всякий случай я еще  раз  позвонила  в
телефонное справочное бюро и в бюро ремонта, почти не надеясь,  что  мне
дадут ответ. Так и есть, не только не дали, но и прониклись подозрением.
Обреченно вздохнув, я вернулась к потогонной своей системе.
   Около половины одиннадцатого я вдруг  вспомнила,  что  в  понедельник
утром мне надо сдать проект фасада дома. С трудом оторвавшись от дивана,
я поплелась к столу. Посмотрела на бумажные завалы,  рассеянно  взяла  в
руки один эскиз, другой... Разгребла бумаги и с кислой миной  уставилась
на приколотый в самом низу чертеж. Не нравилось мне то,  что  я  на  нем
изобразила, прежний был несравнимо  лучше.  Размышляя  на  эту  тему,  я
машинально копалась в куче набросков, вытащила  еще  один  рисунок.  Да,
здесь чуть получше. Но почему?
   Я бессмысленно переводила глаза с одного наброска  на  другой,  потом
скользнула взглядом по всем остальным, и вдруг меня  осенило:  вот  она,
загвоздка! Слишком мало стенной плоскости  над  верхним  окном,  слишком
этот карниз нависает. Если бы его как-то  поднять...  В  крайнем  случае
можно вдвинуть водосток в стену...
   В приливе вдохновения я смела со  стола  свалку,  отколола  эскиз  от
чертежной доски и вытащила чистую кальку. Еще минута,  и  для  меня  уже
ничего   на   свете,   кроме   фасада,    не    существовало.    Никаких
законспирированных  субъектов,  никаких  телефонных  номеров  и   прочих
глупостей. Фасад получался очень даже неплохо,  если  поднять  водосток.
Надо проверить на сечениях. Сечения дома у Януша,  он  их  должен  сдать
тоже в понедельник, сейчас у  него  наверняка  уже  готовы  все  уровни.
Минутку,  деталь  водостока...  Нет,  слава  богу,   водосток   еще   не
проработан, успею внести изменения. Сейчас мне нужны только все  "рыбы",
и через каких-нибудь несколько часов фасад вчерне будет готов. А  завтра
сделаю тушью!
   Время пролетело незаметно. Подходя к телефону, я посмотрела на часы и
с  удивлением  обнаружила,  что  стрелки  приближаются  уже  к  половине
первого. Вот откуда усталость, ничего странного, после двух-то бессонных
ночей! Для дружеских бесед  время,  может,  и  позднее,  но  для  людей,
засидевшихся за праведным трудом  и  уточняющих  друг  у  друга  рабочие
детали, - в самый раз. У моего коллеги Януша работы сейчас  еще  больше,
чем у меня, наверняка просидит до самого утра. Иначе к  понедельнику  не
справится, это уж как пить дать.
   Я подняла трубку и набрала номер.
   - Слушаю, - почти сразу же отозвался мужской голос.
   - Януш? - спросила я и, не дожидаясь ответа, застрочила:
   - Слушай, дай мне сейчас всю "рыбу" с сечения А, дом 5.  Она  у  тебя
готова?
   - Алло, - отозвался мужской голос, - простите, не понимаю?
   - Чего ты не понимаешь? Мне нужна, говорю, "рыба" с сечений.
   - Не морочьте мне голову, - последовал ответ, и трубку бросили.
   Я  была  поражена.  Он  что,  свихнулся?  От  изумления  меня   прямо
парализовало, я сидела и таращилась на зажатую в руке трубку,  не  зная,
что и подумать. Может, этот бесстыдник спал без задних ног вместо  того,
чтобы в поте лица трудиться? Меня охватила ярость. Я тут  надрываюсь,  а
он дрыхнет себе? Кому  нужно  сдать  работу  в  срок,  мне  или  ему?  В
праведном негодовании я опять накрутила тот же номер.
   - Слушаю...
   - Ты чего, курицын сын, дурака валяешь? - напустилась я на него, -  У
тебя должна быть готова уже  вся  "рыба".  Попробуй  только  скажи,  что
проспал, я тебе в понедельник голову откручу. Гони мне  сию  минуту  всю
"рыбу" в сечении!
   - Алло, что это значит? Вы о чем?
   - Ты чего, нализался? Кончай выкомариваться. У меня работа стоит, без
уровней я дальше не продвинусь ни на шаг. Не  собираюсь  из-за  каких-то
придурков сидеть до утра.
   - Мадам, я не понимаю, о чем вы говорите. Прошу  вас  больше  мне  не
звонить, оставьте меня в покое, не то придется сообщить в милицию.
   Я онемела. Только тут до меня дошло, что никакой это  не  Януш.  Силы
небесные! И это еще не все - я ведь знаю этот голос... О боже!
   - Простите, - прохрипела я, - это номер 21-83-48?
   - Нет, и прекратите мне звонить, предупреждаю вас, я  напущу  на  вас
милицию. В собственном доме покоя нет! - И трубку швырнули.
   На этот раз я долго приходила в себя. Что я такое набрала? Это же он,
чтоб мне провалиться! Номер.., тот самый проклятущий  номер,  который  я
безуспешно разыскивала. К черту Януша с его сечениями,  надо  немедленно
набрать то же самое.  Стоп,  это  же  другой  телефонный  узел,  я  что,
ошиблась первой цифрой?
   Не помня себя, лихорадочно накрутила я тот  же  номер,  заменив  лишь
первую цифру на тройку, - во всяком случае, так  мне  показалось.  Снова
отозвался мужской голос.
   - Слушаю.
   - Прошу меня извинить, - заикаясь, сказала я. - Это  вам  был  сейчас
странный звонок, насчет "рыбы"? Я, кажется, ошиблась номером...
   - Насчет рыбы? Нет, мне вообще никто не звонил.
   - Не может быть. Вы уверены?
   - А то как же. Последние пару часов не было ни одного звонка...
   Я была совершенно сбита с толку. Будь я проклята, снова  промашка!  В
час  ночи  подняла  с  постели  невинного  человека!  Но  надо  все-таки
проверить...
   - Ваш номер 31-83-48?
   - Нет, 63-48.
   - О, простите, пожалуйста! Извините, что разбудила. Доброй ночи.
   - И вам того же. Ничего страшного. Собрав последние крохи  решимости,
да и внимания тоже, я снова взялась за трубку.
   - Слушаю...
   Да, тот самый голос.
   - Простите меня  ради  бога,  -  крайне  любезно,  почти  заискивающе
пролепетала я, - по-моему, я только что звонила вам по ошибке...
   - Что  же  это  такое,  черт  подери,  дадут  мне  наконец  поспать?!
Прекратите названивать по ночам! Я вам ясно сказал  -  не  цепляйтесь  к
моему телефону.
   - Прошу прощения, но с чего вы так раскричались? Я хочу извиниться за
ошибку, а вы устраиваете скандал...
   - Я вам еще не такой скандал устрою.  Прекратите  меня  преследовать,
если не хотите иметь дело с милицией.
   И бросил трубку. Что это  с  ним?  Чего  он  все  стращает  милицией?
Перепутал меня с какой-то авантюристкой? Или просто со сна?
   А, в конце концов, наплевать, главное - теперь я  знаю  его  телефон,
ха-ха, все его тайны у меня теперь как на ладони!
   Интересно, узнал он меня? Нет, не похоже, зачем бы  тогда  нес  такую
околесицу? Ну ладно, пусть отсыпается,  завтра  проверю.  Мне  еще  надо
разобраться с фасадом...
   Вечером следующего дня я позвонила ему - и  детское,  можно  сказать,
время. Представляться пока  не  собиралась.  До  сих  пор  мне  все  это
казалось оригинальной игрой и хотелось посмотреть, чем все обернется.
   - Простите, - сказала я, когда он отозвался.  -  Вчера  я  попыталась
объяснить  вам  одно  пустяковое  недоразумение,  но  вы  на  меня   так
напустились... Могу я...
   Дальше мне не удалось произнести ни слова. Ответ, который я услышала,
был столь неожиданный,  что  у  меня  надолго  отнялся  язык.  Любезным,
бархатным, спокойным голосом,  блестяще  поставленным,  он  закатил  мне
нотацию,  суть  которой  сводилась  к  тому,   что   мне   категорически
возбраняется преследовать его как на работе, так  и  дома.  Заодно  была
поставлена под сомнение  умственная  моя  полноценность,  моральное  мое
поведение и, в частности, способ добывания средств  к  существованию.  В
заключение мне, как злостному правонарушителю,  посулили  самые  ужасные
кары. Я слушала его в каком-то оцепенении, что не мешало мне  испытывать
жгучее любопытство. Под конец он сказал:
   - Еще один такой звонок, и я обращаюсь в милицию.
   Раз так, пожалуйста, будет  тебе  еще  один  звонок  -  что  касается
милиции, ничего не имею против, всегда испытывала  к  ней  самые  теплые
чувства.
   - Вы хоть догадываетесь, с кем говорите? - заикнулась было я.
   - Меня это не интересует. Все, звоню в милицию.
   Полное  отсутствие  логики.  А  в  меня  уже  прочно   вселился   бес
противоречия. Я отпустила ему  какое-то  время  на  обещанный  звонок  в
милицию и снова набрала номер.
   - Зачем вы устраиваете такой  тарарам,  не  лучше  ли  объясниться  с
человеком нормально? - поинтересовалась я у него.
   - Нет, это уже переходит  всякие  границы.  С  вами  нельзя  говорить
нормально, потому что вы ненормальная, предупреждаю вас...
   - А мне, хоть убейте, кажется, что наоборот...
   - ..предупреждаю, вас ждут большие неприятности, сами нарываетесь...
   - А все-таки ужасно любопытно, за кого вы меня принимаете?
   - Не стройте  из  себя  дурочку.  Раздобыла  мой  телефон,  а  теперь
прикрывается,  видите  ли,  какой-то  ошибкой,  чтобы  приставать.  Все,
разговор окончен, теперь с вами будет говорить милиция.
   Что он зациклился на этой милиции? Прямо какая-то мания. Я уже  стала
сомневаться,  он  ли  это.  С  моим  телефонным  счастьем  всякое  может
случиться, вдруг я все время названиваю  незнакомому  человеку,  который
вправе решить, что его преследует какая-то чокнутая. Но нет, голос точно
его. Тогда в чем же дело? Крыша у него, что ли, поехала?
   С одной стороны, я была не на шутку озадачена, а с другой - меня  это
стало не на шутку забавлять. Сама мысль о том, что меня  можно  запугать
милицией, казалась уморительной, не говоря уж о  дикой  напраслине.  Бес
противоречия уже прочно во мне обосновался и не позволял вот так взять и
на середине бросить игру.
   Я поехала в его отделение милиции. Разыскала участкового и  поставила
в  известность,  что  если  к  нему  поступит   сигнал   о   хулиганском
преследовании по телефону, то этим хулиганом буду я. И еще,  сказала  я,
хотелось  бы  знать,  квалифицируются  ли  как  преступление  звонки   к
человеку, которого я приняла за знакомого и  с  которым  теперь  пытаюсь
объясниться по поводу возникшего недоразумения.
   Служитель правопорядка выслушал меня с недрогнувшим лицом и сказал:
   - Попрошу документы.
   Я дала ему свой паспорт и служебное удостоверение. Попыталась всучить
и проездной билет, и водительские права, но он их отверг. Записал меня в
какую-то бумагу, объяснил, что никаких сигналов еще  не  поступало,  что
звонки к знакомым вообще-то преступлением не считаются, наконец позволил
себе слегка улыбнуться и сказал:
   - Чтоб вы знали, для  хулиганского  преследования  по  телефону  надо
досаждать человеку как минимум две недели подряд, желательно и по ночам,
устраивая всякие злонамеренные пакости. Вы же, как  я  понимаю,  звонили
всего несколько раз, да еще и не вы его, а он вас оскорблял.
   Мы с ним мило попрощались, я вернулась домой,  а  на  следующий  день
вечером не удержалась. Набрала номер.
   - Слушаю.
   - Хочу поставить вас в известность, - прощебетала я сладким  голосом,
- что вы можете себя не утруждать. Я уже  и  сама  сообщила  в  милицию.
Спокойной ночи.
   Через два дня до меня дошли слухи, что в стане противника  воцарилось
серьезное замешательство. Нормальные люди, у которых  к  этому  человеку
имелись нормальные дела, не могут до него дозвониться. По  месту  службы
отвечают, что,  дескать,  ошиблись  номером,  и  грубо  бросают  трубку.
Сама-то я после всех недоразумений сторонилась телефона как черт ладана,
и  такая  паника  показалась  мне  несоразмерной  с  масштабами   нашего
инцидента. Или тут кроется что-то поважнее, чем я предполагаю? А вдруг я
в самом деле сыграла с этим  человеком  злую  шутку?  У  меня-то  ничего
плохого и в мыслях не было, зла я  на  него  не  держу,  напротив,  даже
благодарна за то, что не  дает  мне  скучать.  А  всяческая  напраслина,
которую он на меня ни с того ни с сего возвел, настолько  дурацкая,  что
ничего, кроме смеха, вызвать не может. Ну хорошо, а если  для  меня  это
смех, а для него - горькие слезы?
   Думала я, гадала и решила, что не мешало бы все эти  страсти-мордасти
довести до какого-то логического завершения. Спрошу его в  лоб,  он  это
или не он, тем более что до конца так и  не  уверена,  представлюсь  без
обиняков, объясню дурацкое недоразумение, извинюсь за свою  неумышленную
бестактность, и полюбовно, без всяких претензий расстанемся.  Номер  его
телефона и все другие подробности я вычеркну из памяти раз и навсегда.
   Руководствуясь вышеупомянутыми благими намерениями, я  позвонила  ему
ближе к вечеру, по служебному телефону, собираясь узнать, когда  у  него
дежурство,  -  мне  показалось,  что  в  рабочей  обстановке  он   будет
восприимчивей к моим объяснениям. Кто  знает,  может,  у  него  какой-то
пунктик насчет домашнего телефона.
   Культурно и спокойно я задала интересующий меня вопрос  подошедшей  к
телефону женщине. Каково же было мое удивление, когда в  ответ  она  мне
отрезала:
   - Повторяю, никакой информации  мы  не  даем.  Вы  ведь  сегодня  уже
звонили?
   Чтоб мне провалиться, последние три  дня  я  на  пушечный  выстрел  к
телефону не подходила. Вот еще новости, в чем тут дело?
   - Нет, не звонила, - ответила я, не скрывая своего удивления.  -  Мне
надо знать, когда он будет на дежурстве, но спрашиваю я впервые.
   - Позвоните,  пожалуйста,  в  секретариат.  Что  за  чертовщина!  Ему
названивает какая-то гражданка, а он принимает ее за меня? Или  меня  за
нее? Что, в конце концов, происходит? Ничего не понимаю.
   Я махнула рукой на секретариат и позвонила  прямо  домой.  На  всякий
случай  уточнила,  он  ли  это,  назвав  полным   именем   и   фамилией.
Представиться уже не успела.
   - Да уймитесь же  вы  наконец!  Неужели  так  приятно  нарываться  на
грубости? Вас ничего не может оскорбить?
   Ну, это уже начало действовать мне на нервы. Что он себе  воображает?
Что я могу маразматическую его истерику воспринимать всерьез?
   - Смею вас заверить, все ваши оскорбления мне как  слону  дробина,  -
невозмутимо сообщила я. - Меня не может оскорбить то, что  не  имеет  ко
мне никакого отношения. Сдается мне, тут просто досадное  недоразумение,
и по сему поводу я хотела бы с вами объясниться.
   - Объясняйтесь с кем-нибудь другим, мне с вами  не  о  чем  говорить.
Надеюсь, до вас наконец дошло?
   - Не надейтесь, - холодно успокоила я его, - не дошло.
   - В таком случае, с головой у вас точно не в порядке. Вы сумасшедшая,
вас надо изолировать, вы представляете опасность для общества.
   Возможно, какая-то доля правды в его словах и была.
   - Вам хоть понятно, о чем я пытаюсь с вами поговорить?
   - Ничего не хочу ни понимать, ни слышать, отстаньте от меня наконец!
   И все, бросил трубку. Тут уж мне и впрямь шлея попала  под  хвост,  я
закусила удила, короче, снова набрала номер.
   - Официально заявляю вам,  -  железным  тоном  отчеканила  я,  -  что
приставать я буду до тех пор, пока вы не соизволите обменяться  со  мной
хоть парой нормальных слов.
   - Не дождетесь. С анонимами не разговариваю.
   - Тогда дайте мне  возможность  представиться.  У  меня  нет  никаких
причин скрывать свою фамилию.
   - Меня ваша фамилия не интересует... Отбой. Звоню снова.
   - Слушаю...
   - Обещаю вам покой до конца ваших бренных дней, - ласково сказала  я,
- только ответьте на один вопрос.
   - Не дождетесь. Бесстыжая вы женщина. Впрочем, чему  тут  удивляться,
выучку-то прошла на панели у "Полонии"...
   - Что?!
   -  Вы  правильно  расслышали,  у  "Полонии"...  Это  меня  уж  совсем
заинтриговало. Весьма оригинально. И откуда только он все это берет?
   - Вы меня озадачили, - живо подхватила я. - Что-то не припомню такого
места работы в своей трудовой биографии...
   - У меня на ваш счет пол