м, а когда, усевшись в безопасном месте, опять на него  взглянула,
увидела, что он повернул  назад  и  несется  к  берегу  на  максимальной
скорости.
   Похоже, не я одна обратила на  это  внимание,  заинтересовались  все,
находившиеся в этот час на пляже:  пятеро  рыбаков  и  трое  посторонних
мужчин, появление которых  на  берегу  я  прозевала.  Во  всяком  случае
теперь, когда такая куча народу  бросилась  навстречу  Болеку,  я  имела
полное  право  тоже  проявить  интерес   к   происходящему,   встала   и
присоединилась к кучке любопытных.
   Уж не знаю, как им с сержантом  удалось  такого  добиться,  но  лодка
Болека была полна воды. Управляемая на расстоянии  контрабанда  спокойно
телепалась на поверхности моря позади лодки. Рыбаки вытащили  Болека  на
песок и принялись осматривать лодку, из  которой  Болек  стал  энергично
вычерпывать воду пластмассовым ведерком. Из трех посторонних мужчин один
прогулочным шагом двинулся в направлении бывших советских  прибалтийских
республик.
   Внутренний голос повелел мне следовать  за  ним.  Незнакомец  шел  не
торопясь, останавливался, любовался  на  утреннее  море.  Найдя  плоский
камешек, ловко бросал его так, что тот раз семь  прыгал  по  поверхности
воды, прежде чем потонуть. В  этих  случаях  я  тоже  останавливалась  и
восхищенно  наблюдала  за  такими  подвигами,   благодаря   чему   имела
возможность, на всякий случай, как следует рассмотреть незнакомца.
   Это был мужчина лет сорока, блондин, волосики средней длины, до ушей,
рост высокий, упитанность тоже средняя, лицо круглое, чисто выбрит,  нос
как нос. Ничего особенного, никаких характерных примет.  Миллионы  таких
мужчин расхаживают по свету.
   Незнакомцу  надоело  швырять  камешки,  он  прибавил  шагу  и   через
очередной проход в дюнах направился в порт, причем два  раза  обернулся,
но я такую опасность учитывала и заблаговременно пряталась в  прибрежных
зарослях. Надеюсь, меня он не  заметил.  Таким  образом  довел  меня  до
порта, и тут выяснилось, что его машина на стоянке припаркована рядом  с
моей.  Мужчина  сел  в  машину  и  двинулся  в  направлении  города.  Из
очередного укрытия я бегом кинулась к своей машине и  помчалась  следом.
Догнала его, когда делал левый поворот у бензоколонки,  запомнила  номер
машины и повернула направо, чтобы чего не подумал.  Отъехав,  остановила
машину и записала номер, не полагаясь на память. По  опыту  знала  -  на
десять минут хватит, а потом.., лучше и не говорить.
   Вернувшись  в  порт,  я  увидела  сержанта,  который  уже  сидел   на
мотоцикле, готовясь в путь. Остановив рядом машину,  сунула  ему  клочок
сигаретной обертки с номером незнакомца,  сказала  о  нем  два  слова  и
успела  узнать,  что  за  отплытием  Болека  сверху  наблюдал   какой-то
бородатый. Сидел на  песке  и  наблюдал.  Впрочем,  до  сих  пор  сидит,
сержанту надо  возвращаться,  а  жаль,  не  мешало  бы  и  за  бородатым
присмотреть, а так останется без присмотра, вот разве что я...
   Болек уже вычерпал почти  всю  воду  из  лодки.  Рыбаки  с  интересом
рассматривали ее нижнюю  часть,  поминая  нехорошими  словами  камни  на
мелководье и у самого берега.  Похоже,  происшествие  не  показалось  им
таким   уж   чрезвычайным,   они    искренне    сочувствовали    Болеку,
интересовались, не приходилось ли ему причаливать в Песках, там у самого
берега до сих пор  торчат  остовы  затонувших  в  войну  двух  кораблей,
запросто мог зацепиться и  именно  там  повредить  обшивку  лодки.  Или,
может, плыл во время отлива вон возле  той  полузатонувшей  баржи?  Тоже
опасная штука. Болек охотно признал и Пески, и баржу.
   Я мысленно выругала себя: ведь прекрасно знала об  этих  опасных  для
моряков западнях и  не  сообразила  подсказать  такую  отличную  причину
аварии!
   Один рыбачий катер уже виднелся  в  море,  второй  тоже  готовился  к
отплытию. На пляже стали появляться курортники, многие уже плескались  в
воде. Я взглянула на часы - седьмой  час,  могу  и  я  окунуться,  чтобы
немного взбодриться.
   Воспользовавшись тем, что рыбаки оставили его в покое, Болек  сел  на
песок рядом с лодкой, вытащил из кармана блокнот и карандаш и, глядя  на
лодку и морща лоб, принялся что-то  записывать.  Молодец,  очень  хорошо
притворялся,  любой,  глядя  на  него,  подумал  бы,  что   подсчитывает
нанесенный ему ущерб и  составляет  список  того,  что  потребуется  для
ремонта лодки.
   Оставив парня заниматься делом, я отправилась на поиски бородатого. В
указанном сержантом месте  никто  не  сидел,  зато  вообще  на  пляже  я
обнаружила аж шестерых мужчин с бородами. Шестеро даже для меня  слишком
много, поэтому  я  оставила  бородачей  в  покое  и  пошла  переодеться,
все-таки в эту пору на пляже было холодно в мокром костюме.
   Предполагаемый список необходимого для ремонта лодки я обнаружила  за
"дворником" на стекле  моей  машины.  Похоже,  Болеку  надоело  общество
Зигмуся, поскольку он предложил встретиться в Песках. Он отправится туда
на автобусе, я на машине, а встретимся  мы  на  остановке.  Я  не  имела
ничего против, в Песках тоже продают свежежареную рыбу, а я сегодня  еще
ничего не ела. Какой нормальный человек может завтракать в пять утра?  А
вот сейчас прямо-таки зверски хотелось есть.
   Болека я прихватила у остановки и решила ехать к пани Ядвиге, в  доме
которой снимала комнату не один раз и у которой, я знала,  всегда  можно
вкусно поесть на террасе, где она из года в год кормила курортников.
   - А зачем нам вообще с тобой сейчас встречаться?  -  поинтересовалась
я.
   - Потому что они наконец проявились, - ответил Болек, почему-то очень
довольный этим обстоятельством. - На пляже один из тех  двух  следил  за
мной, когда я отчаливал. А потом велел смываться и ждать инструкций.
   -  Думаю,  они  оба  там  были,  -  поправила  я  парня.   -   Одного
подозрительного видела я, а второго - сержант. Хотя с трудом  верится  в
такую удачу.
   Болек просто вцепился  в  меня,  так  его  заинтересовало  сообщение.
Остановившись у дома пани Ядвиги, я, сидя  в  машине,  описала  метателя
камней. Точно, это оказался он, один из опекунов Болека.
   - Ну и чему же ты так радуешься? - не поняла я.
   - Видели бы вы, как злился мой мафиозо! - продолжал радоваться Болек.
- Злой был как черт и еще, сдается мне, порядочно напуган.
   - А как выглядит медведь?
   - Могу держать пари, что пани не найдет шва. Может, я  и  кретин,  но
руки у меня умные. Туг уж мне щедро отпущено природой, да и я не ленился
всю жизнь учиться. Жалею, что не сфотографировал медведя до того,  чтобы
пани могла сравнить.
   - Послушай, Болек, как только  получишь  новые  инструкции  от  своих
наркоманов,  постарайся  мне  поскорее  их  сообщить,  чтобы  я   успела
связаться с сержантом, если потребуется. Когда ты их получишь?
   - Как обычно, завтра в полдень, в том же бункере,  в  этом  отношении
никаких перемен. И я сделаю так же, как в  прошлый  раз,  -  исчезну  до
этого времени, не хочу рисковать, непредвиденные неожиданности мне ни  к
чему. А там что Бог даст...
   Что касается меня, то я решила поскорее провернуть расследовательские
мероприятия, после чего смыться в Лесничувку и там  ждать.  Двух  зайцев
убью: и от Зигмуся избавлюсь, и от толчеи на пляже в Крынице.
   Похоже, я понемногу начинаю привыкать к преступлениям, в том числе  и
к  своим  собственным.  В  ресторане  "Пеликана"  мне  удалось  стибрить
следующие предметы: стакан, из которого пан Колодзей пил чай,  небольшой
металлический поднос, на минутку оставленный кельнером на столе,  и  две
щетки, которыми пользовались уборщицы. И никто меня за руку  не  поймал!
Награбленное я с величайшей осторожностью сложила в свою пляжную сумку и
опять же как можно  аккуратнее  положила  на  сиденье  в  машине,  очень
довольная, что Колодзей выпил весь чай, на сей раз ничего мне в сумку не
выльется. По своему воровскому опыту я уже  знала,  что  сухие  предметы
красть легче.
   Затем я разыскала сержанта и вручила ему похищенное.
 
*** 
 
   Инструкция, с которой я ознакомилась в  положенное  время,  оказалась
длинной и сложной. Видимо, Болек сокращенно переписал ее для себя, а мне
оставил  оригинал.  Оригинал  очень  хорошо  сохранился  и,  похоже,  не
собирался исчезать. По форме это  было  школьное  сочинение,  написанное
детским, еще не устоявшимся почерком. Ни начала,  ни  конца,  вроде  как
фрагмент сочинения. Вот он:
   "...сразу отправился к лодке  и  забрал  сестренкину  игрушку.  Потом
пошел домой, закутал игрушку в купальную  простыню  и  опять  принес  на
пляж, хотел сделать сестренке приятный сюрприз. На пляже подождал,  пока
не пришел папа, весь полосатый, и  положил  игрушку  на  песок  рядом  с
папой, а сам пошел купаться и сделал вид, что  забыл  об  игрушке.  Папе
пришлось игрушку забрать самому. А потом он вернулся домой, взял сумку и
отправился на автовокзал, потому что собирался на автобусе  съездить  на
полдня в Эльблонг. А на автовокзале ошибка вышла. Он поставил свою сумку
рядом с точно такой  же  сумкой  какого-то  бородатого  мужчины,  и  они
перепутали сумки. И поэтому он никуда не поехал, а вернулся домой".
   На этом кончался листок в клеточку, вырванный из школьной тетради,  и
можно было подумать, что сочинение не закончено. Ничего не скажешь, идея
неплохая! Потерялся  листок  какого-то  школьного  сочинения,  никто  не
подумает, что такую чушь писал взрослый, и  в  то  же  время  инструкции
ясные и понятные.
   Мужчина в полосочку явился на пляж перед самым обедом и лег  загорать
на видном месте, на склоне  дюны.  Полоски  просто  бросались  в  глаза:
полосатые плавки, полосатая рубашка,  полосатая  подстилка,  на  которой
разлегся этот тип, и ко всему прочему еще и огромный  мяч  в  полосочку,
который этот тип принялся лежа демонстративно подбрасывать, привлекая  к
себе внимание. Лицо типа разглядеть не удалось, оно было густо  намазано
то ли кремом от загара, то ли мазью  от  прыщей,  к  тому  же  на  глаза
надвинута кепка, разумеется, тоже полосатая. Так я и не поняла,  тот  ли
это, что на рассвете бросал в море камешки, или кто другой.
   Передача ему свертка с медведем прошла без осложнений. Болек случайно
проходил мимо, случайно уронил рядом с полосатым  большую  сумку  и,  не
оглядываясь, проследовал  прямиком  в  море.  Обилие  полосок  исключало
ошибку.
   Я рискнула забежать домой, чтобы смыть с  себя  морскую  соль,  да  и
сигареты все вышли. В обеденное время Зигмусь  мне  не  угрожал,  а  вот
сержант мог заглянуть по делу.
   Принимая душ, вытираясь, одеваясь в чистое, я все  время  раздумывала
сразу над десятью проблемами. Ну, например,  кому  нужна  эта  идиотская
конспирация, которая так осложняет жизнь? И что мне будет за  украденное
из "Пеликана" имущество? Разумеется, я не  насовсем  украла,  только  на
время позаимствовала, но прекрасно отдавала себе отчет в том, как  могла
прокуратура расценить этот заем.
   Ведь у нас как бывает? Украли "мерседес", разбили в лепешку,  милиция
передала документы в прокуратуру,  и  та  с  ходу  прекращает  дело  "по
причине его незначительного общественного вреда". А вот  факт  похищения
мною стакана, подносика и двух щеток наверняка будет расценен прокурором
как преступление, подрывающее устои государственной экономики.
   И вот как раз в тот момент, когда я решала, сколько же лет  получу  и
есть ли у меня шансы отделаться  условным  наказанием,  явился  Яцек.  И
сразу быка за рога:
   - Надо поговорить, а я не знал, как лучше организовать. Писать письма
- долго идут, телефон - не  все  скажешь,  да  и  нет  уверенности,  что
застану здесь пани и непременно одну. Вот я и  решил  приехать.  Вечером
должен вернуться. Вам удалось что-нибудь узнать?
   - Немедленно выходим! - крикнула я в ответ. - Скоро два, того и гляди
Зигмусь появится.
   - Что такое Зигмусь?
   - Мой кузен. На редкость въедливая личность. Ага,  на  всякий  случай
предупреждаю - он считает, что Болек - это ты.
   - О Езус! Кто такой Болек?
   - Так, один человек. Зигмусь мечтает обделать с тобой дельце.
   Яцек рефлекторно взял у меня из рук пляжную сумку и нахмурился.
   - А откуда он вообще знает обо мне? Я виновато вздохнула.
   - Несчастный случай. Пошли, все тебе расскажу. Тут и без  того  такая
пошла свистопляска, черт ногу сломит, а уж Зигмусь делает  мою  жизнь  и
вовсе невыносимой. Мне приятнее встретиться с гремучей змеей, чем с ним.
Скорей, бежим, Зигмусю жутко везет на встречи со мной, как я ни стараюсь
- заловит непременно.
   - Мне бы поесть...
   - Сейчас найдем какое-нибудь тихое местечко.
   Тихим местечком оказалась "Межея". Нам  повезло,  освободился  столик
внутри, на террасе я бы не решилась сидеть, слишком на  виду,  соколиный
глаз Зигмуся непременно засек  бы  меня.  Мы  поотдавали  лишние  стулья
многодетным семействам и остались за столиком вдвоем с гарантией, что  к
нам никто не подсядет.
   Начала я с того, что рассказала Яцеку о Болеке, покаялась и попросила
прощения за совершенную глупость.
   Яцек не зациклился на моей глупости, деловой человек, он сразу уловил
суть случившегося с Болеком.
   - Кретин ваш Болек, -  безжалостно  заявил  он.  -  И  влип  в  очень
нехорошую историю. Надо будет подумать... Ладно, постараюсь  не  забыть,
что он - это я. Так удалось пани что-нибудь узнать для меня?
   С облегчением вздохнув - меня все-таки грызла совесть, - я доложила о
последних своих достижениях  и  сообщила,  что  к  нашему  расследованию
подключился сержант Гжеляк. Яцек  слушал  внимательно,  нахмурившись  по
своему обыкновению. Привычка, перешедшая  к  нему  от  Гавела.  И  опять
горестно сжалось сердце.
   - А пани уверена в этом полицейском? - спросил Яцек. - Не  могли  его
нам подсунуть, чтобы сбить с толку?
   - Вряд ли кто мог знать, что у меня кончится весь арабский порошок  и
я побегу к знакомому крыницкому коменданту. Да нет, я уверена -  сержант
честный человек, и не только нам помогает, но и ему самому давно  претит
вся эта коррумпированность полиции и мафиозных структур,  как  у  нас  в
газетах  выражаются.  А  что,  у  тебя  есть  основания  полагать,   что
полицейские чины от мала до велика будут швырять нам камни под ноги?
   - Вот именно! - отрезал Яцек и опять нахмурился. - Ведь я вроде бы не
новичок, знаю, что у нас происходит,  но  когда  вот  так  конкретно  на
каждом шагу сталкиваешься с пакостами,  волосы  встают  дыбом.  Сплошное
смердящее болото. И хотя уверен, вам это будет не  в  новинку,  все-таки
послушайте.
   И я  послушала.  В  угрюмом  молчании,  не  прерывая,  узнавала  я  о
расправах с людьми,  осмелившимися  вывести  на  чистую  воду  махинации
заправил  черного  бизнеса,  их  подозрительные  валютные  операции,  об
необоснованном предоставлении кредитов  крупнейшими  банками  страны,  о
полнейшей безнаказанности  преступлений  и  финансовых  и  уголовных,  о
пренебрежении всеми законами, процветании наркобизнеса  и  автомобильных
мафий, коррумпированности  властей  и  органов  правопорядка,  роскошной
жизни  представителей  недавней  номенклатуры.  Зная   обо   всех   этих
преступлениях, Гавел постепенно добрался  до  самой  верхушки  мафиозных
структур, у него были свои методы и свои  возможности.  И  он  решил  не
только информировать кого следует об  известных  ему  махинациях,  но  и
представить документированные доказательства. И не успел...
   - У меня получается, - продолжал Яцек, - что отец  больше  всего  был
опасен преступникам в этом их  последнем  предприятии.  Ну,  "последнем"
чисто условно, оно давно подготавливается.  Сейчас  у  меня  на  примете
восемь человек, непосредственно замешанных  в  этом  деле  и  достаточно
влиятельных, которые могли дать распоряжение заткнуть отцу рот.
   - А что за последнее мероприятие? - поинтересовалась я. - С  чем  оно
связано?
   - Алмазное, - ответил Яцек.  -  Ну  что  вы  на  меня  так  смотрите?
Алмазное в буквальном смысле, не переносном. Русские похищают их у  себя
на алмазодобывающих предприятиях, производят огранку, нелегальную, но на
уровне мировых стандартов, и переправляют  нам,  от  нас  же  бриллианты
отправляются дальше,  на  Запад.  Этим  уже  наши  занимаются.  Механизм
взаимодействия отлажен тоже на  уровне  мировых  стандартов,  дисциплина
железная, с людьми обходятся круто, прибыли же баснословные. С  деталями
этого грандиозного предприятия я  знакомлюсь  постепенно.  К  сожалению,
отец не оставил никаких записей, все держал в голове.
   - А жаль.
   - Еще бы! К счастью, удалось разыскать кое-какие бумажки,  бесспорные
доказательства, но не в этом дело. Минутку, потом поясню, все это не так
просто,  давайте  по  порядку,  сейчас  для  нас  главное  -   показания
патологоанатома. Специалист высшего класса! Ему удалось установить,  что
отцом занялись серьезно. Решили подстраховаться, сначала  заставили  его
за обедом принять внутрь аконитин, а затем ввели яд еще и подкожно,  как
врач и предполагал, через царапину на коже, обнаружил ее над  локтем.  И
еще добавили снотворное. Обедом и ужином пани уже занималась?
   - Да, и  все  наводит  на  одного  подозрительного  типа,  тот  самый
размашистый недоумок. Утром еще затащил твоего отца в  бар  и  там  тоже
метался как ненормальный.
   Описав внешний вид этого подозрительного  типа,  я  поинтересовалась,
есть ли такой среди известных Яцеку людей.
   Подумав, Яцек отрицательно покачал головой.
   - Наверное, ваши свидетели правы, этот человек притворялся, строил из
себя экспансивного недоумка. Мне бы  хотелось  пообщаться  с  этим,  как
его... Колодзеем. А Колодзея, мне кажется, я знаю и  догадываюсь,  зачем
ему отец понадобился. Он может пригодиться.
   Я осторожно заметила:
   - Но ведь они вместе питались, за одним столом. Ты уверен, что это не
он.., заставил отца принять внутрь отраву?
   - Дьявол его знает, но, думаю, не он. Колодзей - нормальный бизнесмен
средней руки, особых преступлений не совершает, ну,  разумеется,  взятки
вынужден давать, но это не то.  А  сюда  приехал  для  встречи  с  одним
немцем, тот тоже занимается переработкой рыбы, у них общие  интересы  и,
возможно, планируют совместное предприятие. Где я могу увидеть Колодзея?
   - В данный момент? Понятия не имею. А на ужин он  приходит  в  разное
время. О, погоди! В "Пеликане" работает одна  симпатичная  девушка,  она
может знать.
   - А скажет?
   - Тебе скажет, ты ей понравился.
   - Что?!
   - То, что слышишь, она сама сказала.
   Яцек с тоской взглянул в окно на море и вздохнул.
   - Жаль, такая оказия, но мне сейчас не до  девушек.  А  вот  Колодзея
порасспросить надо. Так что же с тем подозреваемым? Удалось получить его
отпечатки пальцев?
   - Удалось, и я даже попросила попытаться его здесь поискать или  хотя
бы выяснить, где он останавливался.
   - Вы считаете, он здесь  останавливался?  -  скептически  переспросил
Яцек. - Я бы на его месте не стал. Сюда  он  прилетел  для  того,  чтобы
убить отца. Я бы прилетел ночью, провел здесь день и, сделав свое  дело,
вечером улетел бы...
   - Ты молодой, - перебила я Яцека. - Хотя, честно говоря,  если  бы  я
заявилась сюда с  преступными  замыслами,  тоже  бы  так  поступила.  Но
возможно, он не был уверен, что сразу  найдет  твоего  отца,  что  сразу
может сделать свое дело... Так что не исключена остановка на одну  ночь.
Знаю, ищем иголку в стогу сена, но попытаться стоит.
   - Стоит, -  согласился  Яцек.  -  И  вообще  отпечатки  пальцев  вещь
хорошая, имеет смысл и в Варшаве поискать.
   - Я попрошу сержанта дать  и  тебе  немного  порошка.  Знаешь,  какой
замечательный, куда там моему арабскому!
   - Не беспокойтесь, сам раздобуду. Сейчас за деньги  и  в  самом  деле
можно достать абсолютно все. Если получу  здешние  отпечатки  -  там,  в
Варшаве, у кое-кого сниму пальчики и сравню,  я  знаю,  где  их  искать.
Выйду на мерзавца и слегка притисну, расколется, скажет, кто  ему  велел
отца ликвидировать! Но это еще  не