соображения. Доступ к прачечной может иметь только  человек,  близкий  к
хозяевам дома, да и то ему потребуется подходящий повод. Никакому гостю,
включая и друзей семьи, не позволят ни с  того  ни  с  сего  шастать  по
чердачным закуткам. Даже  если  он  раздобудет  входной  ключ  и  сможет
проникать в дом в любое время суток,  кофр  окажется  для  него  твердым
орешком. Ни украсть, ни разбить его не удастся, хозяева ведь знают,  что
в прачечной хранятся вещи Алиции, и присматривают за ними. А уж  вынести
из дома предмет величиной с небольшой шкаф - дело и того мудреней.  Нет,
конверт наверняка спокойно себе лежит в заветном месте.
   - Отпустите меня в  Копенгаген,  -  взмолилась  я.  -  Наверняка  там
хранится  что-то  очень  важное,  этот  супостат  в  конце  концов  туда
доберется.
   - Я всецело с  вами  согласен,  но  считаю,  лучше  уладить  дело  по
официальным каналам. Я пришла в ужас.
   - Что вы имеете в виду?!
   - У нас есть контакты с датской полицией. Меня от его  слов  чуть  на
стуле не подбросило. Я инстинктивно вскинула руки, пытаясь схватиться за
голову, но помешала висевшая на плече сумка. Сначала она заехала  мне  в
ухо, потом смела со стола пепельницу, а заодно и чашку с остатками кофе.
   - Ни за что! - заверещала я дурным голосом. - Пан майор, только через
мой труп!!!
   -  Это  почему  же?  -  удивился  майор,  слегка  озадаченный   моими
гимнастическими упражнениями.
   Слаб человек, но в драматические моменты жизни откуда что и  берется.
Вот и я испытала  в  эту  минуту  интеллектуальный  взлет  -  в  крайнем
возбуждении вышагивая  по  кабинету,  произнесла  неотразимую  по  своей
убедительности речь. Ни в  коем  случае,  ни  за  что  на  свете  нельзя
компрометировать Алицию перед  нашими  благодетелями!  Не  хватало  еще,
чтобы датская полиция явилась к ним обыскивать чердак, чтобы Алиция в их
глазах предстала какой-то международной аферисткой! Что ж  получается  -
пригрели  змею  на  груди?  А  как  это  скажется  на  репутации  нашего
благодетеля? Ведь он не какая-нибудь  там  пешка,  а  высокопоставленное
лицо, служит  в  аппарате  самого  короля!  Да  если  на  то  пошло,  мы
скомпрометируем не только Алицию, а вообще всех поляков! На нас и так на
Западе косятся, а тут  выходит,  впустить  к  себе  в  дом  человека  из
коммунистической страны - все равно  что  приютить  уголовника.  Что  ни
поляк - то бандит! Да ни в коем разе! Честь нации!..
   Нация нацией, но больше всего меня  страшило,  что  Алиция  проклянет
меня с  того  света,  если  я  позволю  копаться  в  ее  интимных  делах
совершенно чужим людям, вдобавок они, чего доброго, обнаружат, что  и  у
меня рыльце в пушку.  Пока  мне  удавалось  благополучно  обходить  этот
вопрос, а теперь вот пришлось ухватиться за национальную  честь  как  за
спасательный круг.
   - Она отчасти права, - неохотно признал Дьявол.
   - Резонно, - согласился и майор. - Ну что ж, подумаем.
   Окончательно я не успокоилась - дамоклов  меч  продолжал  висеть  над
моей головой, - но по крайней мере  я  снова  уселась  на  стул.  А  они
принялись обсуждать все сначала. Майор упомянул еще одно  обстоятельство
- при этом Дьявол сделал  вид,  будто  он  ни  о  чем  таком  слыхом  не
слыхивал. Я только смерила его взглядом, про себя поклявшись  потом  ему
припомнить.
   Оказывается,  несравненный  мой  ребенок  ухитрился  во  время  наших
пируэтов на шоссе запомнить номер "опеля". Не успел  рассмотреть  только
последнюю цифру, но  это  не  помешало  майору  разыскать  автомобиль  и
выяснить, что он приписан к "Гранд-отелю". Машину  иногда  предоставляли
полуофициальным валютным гостям, в том числе и некоему  Петеру  Ольсену,
датскому гражданину с весьма примечательным профилем.  Когда  точно  она
выдавалась ему  напрокат,  установить  не  удалось,  зато  майору  стало
известно, что именно такой профиль был  замечен  у  дома  Алиции  в  тот
роковой вечер, между девятью и одиннадцатью часами.
   - К сожалению, Ольсен не может быть  убийцей,  -  огорченно  вздохнул
майор.  -  Начиная  с  одиннадцати  он  неотлучно  бражничал  с  большой
компанией в баре "Гранд-отеля". Ушел в свой номер в  четвертом  часу,  а
наутро улетел в Копенгаген.
   Имя "Петер Ольсен" мне ничего не говорило. И  все  же  в  отличие  от
майора я нимало не сомневалась, что именно этот человек приложил руку  к
убийству, но предпочла пока помалкивать.  На  моем  горизонте  замаячили
совершенно новые проблемы,  а  вместе  с  ними  буйным  цветом  расцвело
страстное желание срочно повидаться с Михалом.
   - Ну так что  станем  делать?  -  голос  мой  дрогнул.  -  Я  хочу  в
Копенгаген...
   Дьявол  предусмотрительно  держал  нейтралитет,  майор   же   надолго
задумался.
   - Хорошо, - неожиданно согласился он. - Поезжайте. Я замолвлю за  вас
словечко в паспортном бюро, может, вам будет сподручней  заполучить  эти
вещи без нашего вмешательства. Надо наконец определяться...
   От неожиданности я даже забыла поблагодарить. Небось приставят ко мне
своего соглядатая, но это уже не суть важно. Главное - первой  добраться
до злосчастного кофра!
   - Смею ли я теперь надеяться, - с некоторой претензией спросила я под
конец, - что вы оставите в покое  пана  Барского?  Я  так  понимаю,  уже
сегодня он будет дома?
   Майор с какой-то растерянностью посмотрел на меня, потом на  Дьявола,
а у меня от дурного предчувствия дрогнуло  сердце.  Ну,  если  они  меня
надули!..
   - Я не в курсе, - сказал он с такой  миной,  будто  услышал  от  меня
что-то очень комичное и едва удерживается от смеха. - Это уж обращайтесь
к пану прокурору, разбирайтесь с ним.
   Содрогнувшись в предвидении  какой-нибудь  пакости,  я  обернулась  к
Дьяволу, а тот вдруг с  озабоченным  лицом  куда-то  жутко  заторопился.
Невзирая на все мои  протесты,  подхватил  меня  под  руку,  выволок  из
комендатуры и запихнул в машину.
   - Где Збышек? - шипела я в промежутках между попытками  освободиться.
- Где Збышек, черт тебя возьми, говори, не то убью! Не вылезешь из  этой
тачки! Где Збышек?!!
   - Не знаю, наверно,  дома,  -  отмахивался  он,  выруливая  на  такой
скорости,  что  мне  оставалось   уповать   только   на   Провидение   и
автоинспекцию. - Приезжай ко мне в четверть четвертого. - Он  затормозил
у своей конторы, вырвался из моих рук и был таков.
   Я его ловить не стала - скрипнув  зубами,  порешила  направить  стопы
прямиком к Збышеку.
   Он открыл мне дверь собственной персоной, лучась радостью  настолько,
насколько  ее  могло  хватать  в  такой   ситуации,   весь   воплощенная
доброжелательность и нетерпение.
   - Ну и как? Удалось им? - вцепился он в меня прямо с порога.
   Увидев его, я чуть не сомлела от невыразимого облегчения. Привалилась
к двери и глядела во все глаза с трепетным благоговением: вот он  передо
мной, в целости  и  сохранности,  без  всяких  следов  ужасных  тюремных
мытарств, правда, в каком-то  нехорошем  возбуждении.  На  странный  его
вопрос я ничего не ответила, потому как ровным счетом ничего не поняла.
   - Входите, пани Иоанна, ну так как? О чем это он, свихнулся, что  ли,
от свалившихся на него передряг?
   - Как вы себя чувствуете? - с тревогой спросила я.
   - Благодарю вас, чудесно, я очень хорошо отдохнул.
   У меня сердце екнуло.
   - Пан Збышек, сжальтесь, оставьте ваш черный юмор!  Умоляю,  простите
меня, если можете! Я так виновата  перед  вами!  Счастье  еще,  что  все
обошлось!
   Збышек изумленно вылупился на меня.
   - Погодите, пани Иоанна, о чем вы? Что я должен вам простить?
   - Ну как же, они ведь посадили вас из-за  меня!  Вид  у  Збышека  был
совсем очумелый.
   - Что вы такое говорите? Меня - посадили?! Я тоже таращилась на него,
уже не понимая, кто из нас двоих свихнулся. Так мы и торчали в  прихожей
в полном остолбенении.
   - Мне очень неприятно возвращаться к этому, - осторожно начала  я.  -
Особенно учитывая, что тут моя прямая  вина.  Но  ведь  вы  просидели  в
тюрьме целых три дня!
   Теперь уже Збышек смотрел на меня с тревожным сочувствием.
   - Пани Иоанна, какое ужасное недоразумение! Значит, от вас  скрывали?
Я сижу, это верно, но сижу дома! Господи, что я натворил!
   Все у меня внутри  перевернулось.  Кровь  бросилась  к  голове.  Нет,
все-таки доведет меня этот Дьявол до инсульта. Не человек, а  прямо  бес
какой-то. Видно, маразм во мне расцвел пышным цветом, если я,  зная  его
уже два года, позволяю так беспардонно водить себя за нос!
   Единственный подозреваемый... Нет ему спасения... Надо бы перевести в
больницу... Ах, чтоб тебе пусто было!!!
   - Дайте воды или чего-нибудь такого... - промямлила я. -  Можете  уже
ничего не скрывать. Расскажите все как есть. Понимаю, этот  сюрприз  был
рассчитан на меня.
   - Что вы говорите?! - в ужасе вскричал Збышек и бросился за водой.  -
Значит, речь шла о вас? - продолжал он,  вернувшись.  -  Никогда  бы  не
подумал! Пан Войтек просил меня помочь, я так понял, что кто-то пытается
переключить их подозрения на меня и надо усыпить его  бдительность.  Мне
предложили затаиться, будто бы меня нет дома, не подходить  к  телефону,
не открывать дверь. А я очень кстати оказался на больничном. Но сегодня,
перед вашим приходом, пан Войтек позвонил,  сказал,  что  можно  уже  не
прятаться, вот я и открыл вам дверь.  Я-то  считал,  что  сижу  тут  для
пользы дела. Но чтоб сидеть под арестом?.. Пани  Иоанна,  я  вас  как-то
подвел? Если да, то простите меня великодушно!
   - Ничего страшного! Ох, голова кругом идет. Нет, каков фрукт, а?  Сил
моих больше на него нет!
   - Что вы, пан Войтек милейший человек! Я только с ним и отводил душу,
у нас был условленный телефонный звонок и стук в дверь. А вы думали?..
   Злобствуя  в  сердце  своем,  я  доложила  Збышеку,  что  ему  сейчас
полагалось бы коротать время в тюремной больнице, в состоянии, близком к
самоубийству. Збышека это очень развеселило.
   - Состояние у меня, конечно, было преотвратным, такое несчастье  кого
угодно подкосило бы, но сейчас мне гораздо лучше.
   - Уж я с ним потолкую... А вас, пан Збышек, очень прошу:  настройтесь
на поиски того маляра, а то они вот-вот  и  его  захомутают.  Мне  маляр
позарез нужен.
   - Да-да, конечно, поищу... У меня внутри  еще  все  кипело,  когда  я
вернулась домой и позвонила Михалу.
   - Послушай, - сказал Михал, - что  за  первоапрельские  шутки  насчет
Алиции? Гуннар вообще играет в молчанку, впрочем, мы с  ним  почти  друг
друга не понимаем. Кто у вас там дурака валяет?
   Я уже и без того была на взводе, когда решила обсудить с Михалом наши
весьма сомнительные дела, а тут он еще меня с места  в  карьер  Гуннаром
добил. Почему  это  он  играет  в  молчанку,  обиделся  на  Алицию,  что
позволила себя убить?
   - Не возьму в толк, -  раздраженно  сказала  я.  -  Его  должны  были
известить родные Алиции.
   - Так, значит, это правда?!
   -  Абсолютная.  Я  свидетель.  Алиция  погибла,  ее  убили  -  чем-то
странным, не знаю, как это и назвать, на следующей неделе  я  выезжаю  в
Копенгаген, поговори с Гуннаром, может, он приедет на похороны.
   Кстати.., когда, собственно, похороны?  И  что  там  за  сложности  с
телом?..
   Михал на другом конце провода молчал, видно, никак не  мог  прийти  в
себя. Но мне некогда было его утешать.
   - Отзовись наконец! Ты что-нибудь уладил?
   - Погоди! Когда погребение?
   - Точно не знаю, скоро.
   - Может, еще успею. Алиция погибла,  Боже  мой!  Значит,  собираешься
приехать? И мне не придется больше строить из себя идиота в  этой  вашей
прачечной?
   Я еще сильней разнервничалась.
   - Куда ты успеешь? Ты был в прачечной? Ну и как?
   - На похороны, может, успею.
   - Михал, учти, я тут оказалась замешанной  в  преступлении,  так  что
отвечай членораздельно, а то меня удар хватит.
   - Не хватит, сама говорила - давление  у  тебя  пониженное.  На  этой
неделе я возвращаюсь. В прачечной был. Ваших благодетелей нет, уехали  в
свою летнюю резиденцию, консьерж никого не впускает.  Везде  закрыто  на
ключ. Один раз меня впустил, так  ходил  по  пятам  и  все  через  плечо
заглядывал. Вещи как стояли, так и стоят, но не буду же я на его  глазах
взламывать! Не знаю, в курсе ли  насчет  прачечной  Гуннар,  он  куда-то
отлучался, вернулся вчера. Я так понял, что надо помалкивать?
   - - Теперь уже все равно. Ну ладно, не ходи туда  больше.  Только  бы
нам не разминуться, нужно кое-что вместе уладить!
   От известия о добросовестности консьержа и возвращении Михала на душе
у меня стало чуть легче. Можно будет перед моим отъездом обсудить с  ним
нашу проблему в человеческих условиях.
   Потом я позвонила сестре Алиции - узнать про похороны.
   - Безобразие! - бушевала она. - Столько времени, что они  там  с  нею
делают? Неслыханно! Я поехала за  Дьяволом.  Собиралась  объясниться  по
поводу Збышека дома, но не хватило  выдержки.  Высказала  ему  все,  как
только он сел в машину.
   - Милая моя, - самодовольно объяснил он, - сама  знаешь  -  иначе  на
тебя управы не найти. Или его надо было и впрямь арестовать?
   - Мог бы сказать правду!
   - Не мог! Будь Алиция хоть на грош запятнана, ты  бы  костьми  легла,
чтобы стереть все улики с лица земли.  Эх,  дождусь  ли  я  когда-нибудь
такой же преданности!  Вдобавок  требовалось  вытрясти  из  тебя  все  о
колбасе, я же не знал, что ты там написала Михалу. По-моему,  пребывание
Збышека в больнице пошло тебе только на пользу...
   Тут он, спасая ветровое стекло, поймал на лету зажигалку, которой я в
него  запустила.  Мне  оставалось  лишь  немного   поскандалить   насчет
контрразведки - что было бы, окажись я  в  своих  подозрениях  права,  -
после чего я наконец вырулила со стоянки.
   - Ладно, прощаю тебе. Но объясни ради Бога, почему  вы  отказываетесь
выдать тело семье. Сестра Алиции названивает мне почти  ежедневно.  А  я
забыла спросить у майора.
   Дьявол ответил не сразу.
   - Ну хорошо, скажу тебе, а то ведь снова развернешь самодеятельность.
Тело Алиции исчезло.
   Сначала я было подумала, что ослышалась, потом  -  что  с  этими  его
кунштюками мне  конец,  а  потом  просигналила  левый  поворот  и  стала
выворачивать руль.
   - Куда ты едешь?
   - К майору. Ты снова врешь,  а  я  не  собираюсь  терять  из-за  тебя
остатки рассудка.
   - Клянусь, это правда! Майора  сюда  не  вмешивай,  пойми,  служебная
тайна, я не должен был тебе говорить!
   - Хотела бы поверить, да не могу. Тело исчезло! Как исчезло? Украли?
   - Не знаю. Исчезло, и все тут. Я  остановила  машину  в  неположенном
месте, чувствуя, что в глазах у меня темнеет.
   - Пожалуйста, выражайся ясно  и  четко.  Труп  пропал?  Когда?  Каким
образом? Кому он понадобился?
   - Если б мы знали. Поехали, а то оштрафуют!  Исчез  из  прозекторской
перед вскрытием, уже давно. Точно не известно, когда, зачем и как. Майор
с этим следствием не соскучится.
   Нет, это уж слишком. Можно пережить смерть ближайшей  подруги.  Можно
справиться  со  страхом  перед  контрразведкой,  можно  выполнять   волю
покойной, зафиксированную весьма своеобразным способом, можно,  наконец,
дрожа за свою шкуру и подозревая себя  же  в  пособничестве  наркомафии,
добровольно рваться в копенгагенское логово, но перенести еще и  пропажу
останков подруги - такое и в страшном сне не приснится. Кому понадобился
ее труп?
   Чуть  не  клещами  вытаскивала  я  скудные  подробности  из  Дьявола,
сидевшего теперь вместо  меня  за  рулем.  Говорил  он  так  неохотно  и
бессвязно, что пришлось поверить - вранье у него всегда получалось более
убедительным и артистичным. Видно, Алицию у них  и  вправду  умыкнули  и
сейчас им даже признаться неловко. Еще бы - оскандалились на славу! Но я
им эту загадку разгадывать не буду, сил  моих  больше  нет,  пусть  сами
расхлебывают!
   Оказывается, сестра Алиции  нашла  ее  мертвой  лишь  после  полудня.
Накануне они договорились, что Алиция даст ей утюг с терморегулятором. С
утра она звонила Алиции, телефон, естественно, не отвечал,  хотя  Алиция
так рано обычно не уходила. Утюг нужен был сестре  позарез,  пришлось  в
конце концов открыть квартиру своим ключом.
   - Первым делом она вызвала "скорую", - недовольно хмыкнул Дьявол. - И
только врач, установив смерть от ранения, позвонил в милицию. К счастью,
сестра все это время  оставалась  в  полуобмороке  и  не  поднималась  с
кресла, так что ничего там не  трогала.  Судебного  врача  на  месте  не
оказалось, и майор распорядился сразу отвезти ее  в  морг  -  Алицию  то
бишь. Вскрытие было назначено на завтра, но не состоялось.
   - Почему? Она исчезла?
   - Не знаю, скорей всего, еще нет. Вскрытие не состоялось, потому  что
исчез врач.
   - Да у вас там какая-то эпидемия исчезновений!  Навсегда  исчез?  Его
тоже украли?
   - Нет, нашелся на следующий день, только к вечеру. Попал  в  дурацкую
аварию - выехал на машине куда-то за Малкиню и запутался в быке.
   Тут меня пронзила тревожная мысль,  что  налицо  еще  одна  эпидемия,
связанная с поражением мозга.
   - Помилуй, как это запутался?! Я таких изощренных метафор не понимаю,
выражайся нормальным языком! Бык ведь не клубок шерсти!
   - Какие метафоры,  самый  натуральный  бык  пасся  себе  у  шоссе  на
привязи. И надо  же  было  такому  случиться  -  как  раз  когда  доктор
подъехал, стрельнула выхлопная труба. Бык испугался и рванул в поле...
   - А доктор за ним...
   - Не совсем так. Оказалось, что бык  щипал  травку  с  одной  стороны
шоссе, а кол, к которому его привязали, был вбит по другую сторону.  Бык
выдернул костыль, костыль подцепил машину за передний бампер  и  потащил
ее прямиком по целине. Доктор  вдрызг  растерялся,  сбросил  скорость  и
отдался на волю рока - даже не тормозил, боялся, что  бампер  оторвется,
вот и ехал за быком  на  буксире.  Надеялся,  что  тот  в  конце  концов
выдохнется. Но эти твари на редкость выносливы, ну  и  пришлось  доктору
пропахать таким манером не один километр, уже и темнеть стало, а бык как
на грех выбирал безлюдные места. Наконец  он  вскочил  в  речку,  и  тут
доктору пришлось-таки нажать на тормоза.
   Бампер, конечно, отлетел. Всю ночь  доктор  протоптался  у  машины  в
болоте, да еще эта скотина хлюпала где-то рядом, нагоняя на него  страх.
Бампер оторвался лишь с одного конца, чтобы ехать, надо было его  снять,
а бык мешал. Так что добрался он до Варшавы только к  вечеру  следующего
дня...
   Вокруг  останков  Алиции  начинало  твориться  нечто  такое,  что  не
поддавалось человеческому разумению.
   - Святые угодники, что еще этот бугай  выкинул?  -  простонала  я.  -
Надеюсь, в краже тела он не замешан?
   - Я бы ничуть не удивился, - философски заметил Дьявол. - Но вроде бы
нет. Зато доктор из-за этой твари не смог сделать вскрытие.
   - Неужели у вас больше нет врачей?
   - Все загружены, а в последнее время так выше головы. К тому же майор
предпочитает иметь дело с доктором  Гржибеком,  ну  что  ж,  его  право.
Доктор Гржибек еще в то утро сделал бы вскрытие, но доктор Гржибек  имел
дело с быком, вот и пришлось Алиции ждать своей очереди. Знать  бы,  что
так случится, конечно, подсуетились бы. Лишь на следующий  день  за  нею
пришли, но ее уж  и  след  простыл.  Все  это  время  в  морг  никто  не
наведывался. Маловероятно, чтобы тело выкрали днем, скорей всего либо  в
первую, либо во вторую ночь. Вот и все, что мы об этом знаем.
   - И майор не ищет ее? - возмутилась я.
   - Еще как ищет! Но пока  результат  равен  нулю.  Только  не  вздумай
говорить с ним на эту тему, я тебе ничего не сообщал!
   Мне не хотелось на эту тему даже думать, не то что говорить.  К  тому
же мое богатое  от  природы  воображение  сразу  подсовывало  мне  этого
дурацкого бугая - я видела его как живого и не хотела  бы  оказаться  на
месте доктора. Такое кого угодно  может  с  ума  свести.  О  нет,  пусть
разбираются сами, я умываю руки!..
   Да у меня и своих загадок хватает. Почему, например,  Алиция  таилась
со своими страхами и вообще