ь принесет,  -  ответил  шериф,  обменявшись  взглядом  с
прокурором.
   Меня повели обратно в камеру. Было так холодно, что  у  меня  сводило
все члены и стучали зубы. Но я смог настрочить, что мне было нужно,  под
тусклым желтым светом пятнадцативаттной лампы.
   Прошло около часа. За мной снова пришли.
   - Стенографист, - сказал шериф, - отпечатал твое признание.  Мы  тебе
его зачитаем. Если ты согласен, мы хотели бы, чтобы ты подписал его.
   - Подпишу, подпишу. Но тут у меня есть заявление,  которое  я  требую
приобщить к делу.
   - Что за  заявление?  -  спросил  он,  рассматривая  исписанный  лист
бумаги.
   - Это заявление, в котором я, Дональд Лэм, известный также как  Питер
Б. Смит, требую, чтобы ко мне  применили  закон  о  защите  личности  от
произвольного ареста.
   - Лэм, ты, наверное, совсем свихнулся? - заявил шериф. - Ведь  ты  же
признался, что совершил злостное преднамеренное убийство?!
   - Точно. Но я пришил подонка. Вы собираетесь  приобщить  к  делу  мое
заявление? Иначе я откажусь подписать признание.
   - Хорошо! Приложу к делу. Раньше я  думал,  что  ты  просто  шибздик,
которому почему-то нравится находиться за  решеткой.  Теперь  -  что  ты
совсем сошел с катушек.
 
Глава 13 
 
   Асфальт закипал под палящими лучами солнца. Зал суда  был  переполнен
потеющей публикой. Было всего лишь десять утра. Но  уже  страшно  пекло.
Правда, на воздухе переносить сухую жару  было  сравнительно  легко.  Но
внутри зала от наплыва любопытных исходили буквально  пары  пота.  Судья
Раймонд Олифант занял  свое  место.  Судебный  пристав  призвал  всех  к
порядку. С  высоты  своего  кресла  судья  рассматривал  мою  персону  с
доброжелательным любопытством.
   - Этот час нами  назначен  для  слушания  заявления,  представленного
Дональдом Лэмом, известным также как Питер Б. Смит, о применении  закона
о защите личности от произвольного ареста. Вы готовы, мистер Лэм?
   - Да, ваша честь.
   - Вас представляет адвокат?
   - Нет.
   - Собираетесь ли вы пригласить адвоката?
   - Нет.
   - У вас есть средства?
   - Есть.
   - Вы могли бы пригласить адвоката, если бы хотели?
   - Да.
   - Но не хотите?
   - Нет, ваша честь.
   Судья кивнул в сторону прокурора.
   - Мы готовы выступить от имени штата, - заявил прокурор.
   - Вы зарегистрировали ответ на заявление Лэма? - спросил судья.
   - Да, ваша честь. Мы заявляем, что обвиняемый содержится под  стражей
согласно ордеру, выданному в штате  Калифорния  по  обвинению  в  тяжком
убийстве первой степени. Решается вопрос  о  санкции  на  выдачу,  и  мы
ожидаем, что в ближайшее время  формальное  требование  о  выдаче  будет
выслано самолетом в Финикс из Лос-Анджелеса. Мы  уже  имеем  санкцию  на
выдачу от губернатора  штата  Аризона.  Полагаю,  все  займет  несколько
часов.
   -  И  только  этим  объясняется,  почему  обвиняемый  содержится  под
стражей?
   - Да, ваша честь.
   - Нет никаких сомнений относительно личности обвиняемого?
   - Нет, ваша честь.
   - Хорошо. Выслушаем ваши свидетельства.
   Прокурор вызвал шерифа, и тот прояснил обстоятельства  моего  ареста.
Потом он вызвал судебного стенографиста, и тот прочитал мое признание.
   - Полагаю, -  заявил  судья,  продолжая  рассматривать  меня  тем  же
доброжелательным взглядом, - что доказательств  достаточно.  Вы,  мистер
Лэм, как будто бы признались в том, что может  быть  обозначено  или  не
обозначено как тяжкое убийство первой степени.  Во  всяком  случае,  это
убийство. Однако степень убийства и злонамеренность умысла  должны  быть
рассмотрены и установлены в суде штата Калифорния. Но для  данного  суда
очевидно, что вы виновны в тяжком  убийстве  либо  первой,  либо  второй
степени. Посему...
   Ранее, когда  я  работал  адвокатом  и  сталкивался  с  Комиссией  по
расследованию  жалоб,  мой  опыт  в  юриспруденции  состоял  в  изучении
запутанных законотворческих теорий.  Мой  опыт  появления  в  судах  был
мизерным.
   Должен сказать, что  у  меня  ноги  дрожали,  когда  я  встал,  чтобы
перебить судью. Тем не менее я набрался наглости, и голос мой не дрожал,
когда я спросил его:
   - Разве это справедливо, ваша честь,  выносить  решения,  прежде  чем
заявитель выскажется?
   - Я хотел  сделать  вам  снисхождение,  -  нахмурился  судья,  -  но,
пожалуйста, если хотите, можете изложить свое дело. Вы только  создадите
лишние трудности калифорнийским властям. Считаю,  мистер  Лэм,  что  вам
следует пригласить адвоката.
   - Мне не требуется адвокат.
   Я вызвал в качестве моего первого свидетеля зашиты того полицейского,
который привез меня в Юму.
   - Как вас зовут? - спросил я.
   - Клод Флинтон.
   - Вы служите полицейским в этом штате?
   - Да.
   - Это вы привезли меня в Юму?
   - Так точно.
   - И откуда?
   - Из Эль-Сентро.
   - Я добровольно поехал с вами из Эль-Сентро?
   - Вовсе нет, - засмеялся он. - Шериф  и  я  буквально  тащили  вас  в
машину. Должен сказать, нам пришлось попотеть.
   - По какому праву вы это делали?
   - У меня были санкции о выдаче  и  ордер  на  арест  по  обвинению  в
незаконном присвоении имущества и в  получении  имущества  мошенническим
образом.
   - Что вы со мной тогда сделали?
   - Привез вас обратно в штат Аризона и поместил в тюрьму Юмы.
   - Я по собственной воле вас сопровождал?
   - Вовсе нет! - ухмыльнулся он.
   - Будете вызывать еще каких-нибудь свидетелей, мистер Лэм? -  спросил
судья ледяным тоном.
   - Нет, ваша честь.
   - Хорошо. Сейчас я вынесу определение. По моему мнению,  вы  вряд  ли
сможете сказать что-либо, что повлияло бы на судебное решение.
   - Нет, можно  многое  сказать,  ваша  честь.  Штат  Калифорния  хочет
заполучить меня назад. Но всего несколько дней назад тот же штат пожелал
меня вытурить. Штат Калифорния отдал меня штату  Аризона  вопреки  моему
желанию и волеизъявлению.  Меня  волокли  силком  в  штат  Аризона.  Это
бесспорно.
   - Но какое это имеет отношение к данному делу?  -  спросил  судья.  -
Ведь вы признались в том, что убили человека в Калифорнии.
   - Не отрицаю. Я его убил. Он заслуживал смерти.  Он  был  подонком  и
обманщиком. Но не в  этом  суть  вопроса,  стоящего  перед  этим  судом.
Вопрос, который стоит перед этим  судом:  можно  ли  выдать  меня  штату
Калифорния? Но этого  делать  нельзя.  Единственное,  что  позволяет  по
закону одному суверенному штату  забрать  содержащегося  под  стражей  в
другом штате, если данное лицо скрывается от правосудия. А я не  являюсь
лицом, скрывающимся от правосудия.
   - Кто же вы тогда,  если  не  лицо,  скрывающееся  от  правосудия?  -
спросил судья.
   - Есть две причины, по которым я не  вижу  необходимости  вступать  в
спор. Одна - это то, что вы, ваша честь, очевидно, мысленно уже  приняли
решение. Другая то, что умы, более сведущие в юриспруденции, чем я,  уже
сталкивались с аналогичной проблемой. Тем не менее остается фактом,  что
человек не является лицом, скрывающимся от правосудия, если он не  бежит
из  штата,  где   совершил   преступление.   Человека   можно   признать
скрывающимся от правосудия только в том случае,  если  он  сам  покидает
пределы штата, чтобы избежать ареста. Я лично не  бежал  из  Калифорнии.
Меня выволокли из Калифорнии согласно процедуре, установленной  законом,
чтобы отвечать за преступление, которого я не совершал. Я  заявлял,  что
не виновен. И, прибыв в Аризону, доказал это. Итак, только тогда,  когда
мне самому захочется возвратиться  в  Калифорнию,  власти  штата  смогут
арестовать меня за убийство. Но до тех пор, пока  я  не  проявлю  такого
желания, я имею право находиться здесь и никакая сила на белом свете  не
сможет меня вытурить.
   - Когда вы сказали,  -  спросил  судья  уже  заинтересованно,  -  что
юристы, более сведущие, чем вы, сталкивались с этой проблемой, вы  имели
в виду какие-то определенные прецеденты?
   - Именно так, ваша честь. Я могу  сослаться  на  дело  Уинтингтона  и
Джонса. Что касается законов штата Калифорния,  то  этот  вопрос  весьма
четко  освещен  на  странице  398   двенадцатого   тома   "Юриспруденции
Калифорнии". Там говорится следующее: "Когда присутствие  обвиняемого  в
укрывающем  его  штате   не   является   результатом   его   собственных
добровольных действий, но есть результат  принуждения  -  законного  или
незаконного, то он не является  лицом,  скрывающимся  от  правосудия,  и
посему как  таковой  не  может  быть  выдан;  когда  доказано,  что  его
присутствие в укрывающем штате есть результат процедуры его выдачи этому
штату за ранее совершенное преступление и эта  выдача  была  произведена
штатом, который сейчас требует его возврата,  он  не  может  быть  выдан
последнему потому, что он не бежал из этого штата, а также  потому,  что
этот штат, соглашаясь на предыдущую выдачу, отказался от каких-либо прав
на судебное преследование  данного  лица  за  преступление,  совершенное
против его законов".
   С искренним недоверием судья выпучил на меня глаза, а прокурор  встал
и заявил:
   - Неужели, ваша честь, так гласит закон? Ибо, если так гласит  закон,
любой  человек  может  совершить  злонамеренное   убийство.   Он   может
хладнокровно, сознательно и преступно лишить жизни  другого  человека  и
затем, воспользовавшись лазейкой в законе, избежать наказания?
   - Очевидно, - медленно процедил судья, - это именно  то,  что  сделал
заявитель в  этом  случае.  Не  требуется  большого  воображения,  чтобы
понять, что этот человек шаг за шагом с  дьявольской  изобретательностью
осуществил тщательно спланированное убийство. Если так  трактует  закон,
то надо признать, что этого человека невозможно наказать  за  это  почти
гениальное  преступление.  Его  изобретательность  проявилась  совсем  в
другой плоскости,  чем  обычно,  когда  тщательно  скрывают  все  улики.
Необходимо отметить, что  заявитель  прочитал  наизусть  тот  раздел  из
"Юриспруденции Калифорнии", на котором он строит  свою  защиту.  Поэтому
вполне ясно, что он заранее тщательно проанализировал все аспекты данной
ситуации. Все это дело показывает, что заявитель обладает острым умом  и
блестяще знает законы. Но к  сожалению,  он  полностью  лишен  моральных
принципов. Наш суд может  только  сожалеть  об  этом,  но  он  не  может
игнорировать  блестящий  талант,  с  которым  заявитель,   тщедушный   и
кажущийся неопытным, поставил власти двух штатов в такое положение,  что
они бессильны наказать его за хладнокровное предумышленное  убийство,  в
чем  он  так  нагло  сознался.  Удивительная,  парадоксальная  ситуация.
Правда, его аморальность и  презрение  к  закону  до  некоторой  степени
сглаживаются  его  добровольным  признанием,   в   результате   которого
калифорнийские власти смогли арестовать его  сообщников.  Тем  не  менее
остается фактом, что, несмотря на  молодость  и  кажущуюся  неопытность,
заявитель проявил недюжинные способности и хитроумно провел власти  двух
суверенных штатов. Суд объявляет перерыв на тридцать  минут.  В  течение
этого времени мы рассмотрим ситуацию со всей объективностью.  Однако  мы
не можем скинуть со счетов всю серьезность существования такой лазейки в
наших законах. Мы не будем интерпретировать ту часть  основного  закона,
которую заявитель процитировал,  если  не  станет  очевидным,  что  штат
Калифорния сам лишил себя возможности  выработать  другую  интерпретацию
вне двусмысленного толкования.
   Судья поднялся и с серьезным видом удалился. Я остался ждать  в  зале
суда. Через несколько минут шериф предложил мне пройти  в  его  кабинет.
Вошел прокурор и посмотрел на меня взглядом, который ясно давал  понять,
что я не могу принадлежать к нормальной части рода человеческого.
   После перерыва шериф препроводил меня снова в зал суда. Вошел  судья.
Он сел, и плечи его как-то по-стариковски обвисли. Он посмотрел с высоты
своего судейского места на прокурора.
   - У суда нет альтернативы. В данном случае закон  гласит  именно  то,
что заявил подсудимый. В соответствии с тем,  как  сформулирован  закон,
можно хладнокровно и абсолютно безнаказанно совершить  убийство.  И  это
действительно случилось. Изобразив перед  нами  молодого  и  не  слишком
умного преступника, он сумел сам закон сделать своей жертвой. Со стороны
суда нет никакого сомнения в том, что в данном  случае  благодаря  своей
беспринципности и хитрости обвиняемый тщательно спланировал  каждый  шаг
своих предумышленных  действий.  Однако  у  суда  нет  никаких  законных
доказательств  этого.  Те  законы  Калифорнии,   на   которые   сослался
обвиняемый,  полностью  соответствуют  ситуации.  Бесполезно  спорить  с
интерпретацией закона калифорнийскими судами. Таково решение Калифорнии,
и ее суды не вправе искать иного толкования. Так что Калифорния не может
требовать выдачи этого человека. Хотя суд  и  сожалеет  о  необходимости
своего решения, он освобождает Лэма из-под стражи.
   - Но, ваша честь, - заявил прокурор, - у нас нет особой необходимости
верить тому, что он говорит. Вы могли бы держать его под стражей, ожидая
дальнейших событий. Может быть, он...
   - Очевидно, вы не полностью оцениваете дьявольскую  изобретательность
подсудимого, - заявил судья. -  Нельзя  санкционировать  его  выдачу  из
штата Аризона. Он не является  лицом,  скрывающимся  от  правосудия.  Во
всяком случае,  от  калифорнийского  правосудия.  Я  сомневаюсь  в  том,
имеется ли достаточно доказательств, чтобы связать его с  преступлением,
совершенным в Канзас-Сити. Даже  если  таковые  появятся,  его  нетрудно
будет найти, поскольку он  не  собирается  покидать  штат  Аризона,  ибо
только здесь он пользуется судебным иммунитетом, неприкосновенностью.  В
других штатах этого не будет.  Он  достаточно  сообразителен,  чтобы  не
только  это  понять,  но  и  полностью  воспользоваться  этим.  Я   даже
сомневаюсь в том, можно ли санкционировать выдачу его в Канзас-Сити.  Он
освобождается из-под стражи.
   Шепот публики в зале суда усилился.  Но  он  был  не  враждебным,  а,
скорее, удивленным и любопытным. Если бы я выставил адвоката,  то  меня,
наверное, линчевали. А так я стоял перед  судом  беспомощный,  одинокий,
слабый против сильных. Я вынудил судью принять мое толкование  закона  и
нанес полное поражение изумленному прокурору.
   Кто-то захлопал.
   Кто-то засмеялся.
   Судья приказал очистить зал и закрыл заседание.
 
Глава 14 
 
   - Миссис Кул  прилетела  из  Калифорнии,  -  объяснил  мне  портье  в
гостинице "Феникс", - полет у нее был не из приятных, и  она  прибыла  в
расстроенных чувствах. Просила ее не беспокоить.
   - А я именно тот человек, из-за которого она прилетела, -  сказал  я,
показывая ему телеграмму. -  Вот  видите,  тут  она  сообщает,  чтобы  я
встретился с ней побыстрее!
   Портье помялся, а затем попросил телефониста на коммутаторе позвонить
в ее номер. И потом назвал номер - 319-й. Я поднялся на лифте на  третий
этаж и, когда постучал в дверь, услышал:
   - Входи, Дональд, и, черт побери, не шуми так.
   Я открыл дверь и увидел ее сидящей на постели. Голова  была  обмотана
мокрым полотенцем. Щеки и губы отвисли, еще более подчеркнув ее челюсть,
похожую на крейсер.
   - Ты когда-нибудь летал, Дональд? Я кивнул.
   - Когда-нибудь тебя тошнило?
   - Нет.
   - А меня тошнило. Боже мой, я думала, этот чертов самолет никогда  не
долетит. Однако, голубчик, какую чертовщину ты сотворил тут?
   - Да разную.
   - Еще бы. Во всяком случае, ты разрекламировал наше сыскное бюро.
   Я сел.
   - Нет, только не там, Дональд, мне больно  поворачивать  голову.  Иди
сюда и сядь у меня в ногах. Вот так лучше. Дональд, ты влюблен в нее?
   - Да.
   - Ты сделал это из-за любви к ней?
   - Отчасти из-за этого и отчасти из-за того, что не  мог  освободиться
от соблазна взорвать те теории, которые защищают некоторые самодовольные
замшелые юристы.  Ведь  в  Комиссии  по  расследованию  жалоб  мне  было
сказано, что мое заявление, что  можно  совершить  убийство  и  не  быть
наказанным, говорит о том, что  я  плохо  усвоил  основы  юриспруденции.
Комиссия даже не поинтересовалась, как это можно сделать. Просто потому,
что они считали это невозможным. Поэтому и заявили, что я не прав.  А  я
хотел им доказать. Если  бы  мне  не  запретили  заниматься  адвокатской
деятельностью, я давным-давно стал бы знаменитым.
   - А ты еще знаешь какие-нибудь фокусы подобного рода?
   - Массу.
   - Голубчик, зажги сигарету и сунь мне ее в рот.
   Я зажег сигарету и вставил ее между массивными губами. Она затянулась
и сказала:
   - Мы с тобой можем достичь многого. Ты умен, шкетик  ты  мой!  Однако
тебе нельзя быть таким импульсивным,  таким  благородным,  черт  побери!
Ведь ты еще молод и будешь  влюбляться  и  разочаровываться  много  раз,
прежде чем остановишься на одной. Имей  в  виду,  Дональд,  я  знаю  это
хорошо, но у тебя, голубчик, острый ум. Ты  настоящий  бриллиант.  Каким
чертовским образом сумел ты представить в уме, что  случилось  на  самом
деле?
   - Да это было легко, когда  я  все  проанализировал.  Кто-то  услышал
выстрел и сообщил в участок. Но полиция прибыла не сразу.  Альма  успела
убежать задолго до этого. И я сообразил, что услышан был второй выстрел,
а не первый. А ведь в обойме  было  первоначально  семь  патронов,  а  в
пистолете нашли только шесть. Это значит, что, когда  выстрелила  Альма,
она в кого-то попала. Однако Моргана застрелили, как установила полиция,
когда он пытался убежать. Он умер сразу и должен  был  упасть  так,  что
открыть  дверь,  не  передвинув  тела,   было   невозможно.   Альма   не
дотрагивалась до тела, когда выбежала. Кануэдер, который со своей бандой
организовал аферу с игральными автоматами, хотел найти  Моргана.  А  тот
скрывался от них, потому что утаил часть  денег.  Как  вы  помните,  эти
деньги были положены в банковские сейфы на  имя  Сандры.  А  она  хотела
прикарманить их. Я знал, что у того, кто  пытался  задушить  Альму  (она
ведь спала в комнате Сандры!), были длинные ноги, как у Блеейти. Морган,
играя роль Блеейти, дурачил Кануэдера. Но тот сообразил что к чему после
нашего с вами рассказа о том, что я предъявил Моргану  бумаги,  и  начал
нажимать на него. Так скажите мне, кто из банды Кануэдера был ранен?
   -  Как  ты  догадался?  Это  был  Фред.  Альма  ранила  его  в  левое
предплечье.
   - Когда вы меня наняли, я сказал, что  физической  силой  никогда  не
обладал. Поскольку я не надеюсь на  свои  кулаки,  я  должен  добиваться
своего головой.
   - Да ты мог бы решить это  дело,  не  впутывая  себя  в  него.  Какой
опасности ты подвергался! А с другой стороны, как ты разрекламировал мое
бюро! Просто великолепно, миленький ты мой!
   - Мог  ли  я  поступить  иначе?  Ведь  пистолет,  из  которого  убили
полицейского в Канзас-Сити, попал в мои руки.  И  если  бы  я  попытался
объяснить полиции, что произошло на самом деле, они бы рассмеялись мне в
лицо. Наплевали бы на мою версию, особенно после рассказа Альмы.
   - А как ты сумел выйти на Кануэдера?
   - Это было  легко.  Кануэдер  знал,  что  что-то  будет  в  гостинице
Перкинса. У него там был свой человек. Тот самый администратор,  который
знал каждый мой шаг. Они хотели меня одурачить. Сначала  подсунули  этот
пистолет, а  потом  Фред  меня  избил,  чтобы  я  все  рассказал.  Но  я
предупредил их, что расквитаюсь с ними. И я это сделал. Конечно, если бы
я просто обвел их, то ничего бы не получилось.  Для  того  чтобы  машина
заработала, мне пришлось пойти на это признание.
   - Голубчик, машина заработала как пить дать. - Ее лицо  расплылось  в
улыбке. - Если бы ты был в Калифорнии и своими глазами  все  увидел,  то
был бы доволен. Ведь после твоего признания тамошняя полиция  обработала
Кануэдера как следует, даже, как я слышала, резиновыми дубинками,  и  он
раскололся как гнилой орех. Если ему даже удастся избежать наказания  за
убийство Моргана, он не  сумеет  отвертеться  от  обвинения  в  убийстве
полицейского в Канзас-