меня есть ваш адрес  в  Бербенке  на  конвертах  твоих  писем,  -
сказала миссис Амблер, - я передам его мистеру Лэму.
   Она поспешно вышла из комнаты и через  несколько  минут  вернулась  с
конвертом в руке, который вручила мне.
   Это старый, ненужный конверт. Вы можете не списывать с него  обратный
адрес, а забрать сам конверт. Обратный адрес находится в его левом углу.
Ивонна Клаймер жила на другой стороне улицы через четыре или пять  домов
от Эстель, ближе к углу.
   - Она жила там с родственниками?
   - Со своей матерью. Они  обе  работают.  Ее  мать  разведена,  но  на
основании того, что я слышала,  я  предполагаю,  что  Ивонна  характером
пошла в отца, при этом она была самоуверенная, красивая женщина.
   - У нее была хорошая фигура, - добавила Эстель.
   - Отлично, - сказал я им. - Возможно,  через  некоторое  время  после
того, как я  постараюсь  разобраться  в  одном  запутанном  деле  насчет
земельных участков, я приеду к вам еще раз.
   - Приходите и расскажите нам все, как есть, не пытаясь смягчить удар,
- сказала Эстель. - Я чувствую, что Друрри сейчас в беде. Боюсь, что  он
попадет в  тюрьму,  хотя  я  всегда  знала,  что  рано  или  поздно  это
обязательно произойдет.
   - Навещает ли он детей? - спросил я. Миссис Амблер поджала губы:
   - Он приходит навестить детей только для того, чтобы  вызвать  ссору.
Он надеется, что однажды Эстель  не  позволит  ему  видеть  детей  и  он
использует это как почву для обвинения  ее  в  душевной  черствости,  но
добра ему от этого не будет. Эстель имеет против него такие козыри,  что
он никогда не сможет получить развод, хотя, возможно, он и не  знает  об
этом. Если хотите, я покажу вам некоторые письма, которые моя дочь нашла
в его вещах; письма от  дюжины  различных  женщин,  большинство  из  них
бесстыдные и совершенно ужасные. Я не представляю,  что  подобное  могли
написать женщины.
   - Всех этих женщин Друрри упрашивал  писать  ему  письма,  -  сказала
Эстель равнодушным голосом. - Их  содержание  льстило  ему,  тешило  его
самолюбие.
   - В случае если он неожиданно придет навестить детей,  -  предупредил
я, - не говорите ему, что я был здесь. Расследование желательно вести  в
полной тайне, если, конечно, это возможно.
   - Конечно, - сказала миссис Амблер. - Эстель все понимает.  Эстель  с
тусклой улыбкой протянула мне вялую руку. Миссис Амблер пошла  провожать
меня.
   - Кошмарная вещь, когда жизнь молодой женщины идет прахом, -  сказала
она. - Ужасно слышать, что отец твоих детей доигрался до тюрьмы. Если бы
он перестал к нам приходить, Эстель могла бы сказать детям, что их  отец
умер. Тогда ребята не узнают, какой у них отец на самом деле.  Все  дети
ведь маленькие мучители, они любят издеваться, насмехаться  над  другими
детьми. Так что, если он попадет в тюрьму, это  будет  ужасная  трагедия
для нашей семьи.
   - Я постараюсь, насколько это возможно, не повредить вам, - попытался
я ее успокоить, после чего попрощался и пошел к  своей  машине,  которую
взял напрокат в Сакраменто. Сев за руль, я некоторое время еще обдумывал
ситуацию.
   Потом я поехал в городскую мэрию и начал искать в  архиве  документы,
связанные с семьей Пэттон, чтобы найти сведения  о  Люсиль  Пэттон.  Мне
сопутствовала удача, я обнаружил ее адрес и номер телефона  и  сразу  же
поехал  по  этому  адресу.  Прибыв  на   место,   я   увидел   небольшой
многоквартирный дом. Смотрительница  сообщила  мне,  что  Люсиль  Пэттон
работает в одном из государственных учреждений, но в каком  именно,  она
не  знала.  Домой  Люсиль  возвращается  обычно  в   четверть   шестого.
Смотрительница была так болтлива, что своей болтливостью могла уговорить
до смерти кого угодно. Но я мог потратить некоторое время на  разговоры.
Она предложила мне выпить, и мы обсудили с ней немало разных  пустяковых
проблем. Поэтому, когда я снова вернул  разговор  на  интересующую  меня
тему о Люсиль, она стала еще более откровенной.
   Молодая женщина жила здесь почти пять лет в одной и той же  квартире.
Она стремилась казаться  респектабельной,  но  по  существу  была  "свой
парень". Люди относились к ней с симпатией. О ее семье и  о  ее  прошлом
ничего не было известно, но, по-видимому, она никогда не  была  замужем.
Эффектная  брюнетка  с  серыми  глазами,  ростом  сто  пятьдесят   шесть
сантиметров,   весом   сорок   девять   килограммов   и,   как   считала
смотрительница, лет двадцати шести  -  двадцати  семи  от  роду.  У  нее
хороший характер, множество друзей и вместе с  тем  незаурядная  деловая
хватка. Люсиль имела хорошо оплачиваемую постоянную работу.
   Сорокапятилетняя  смотрительница  снова  предложила  мне  выпить.   Я
извинился и отказался. Тогда она выпила сама  и  попыталась  вытащить  у
меня сведения о том, чем я занимаюсь и для чего мне все это нужно знать.
Я сказал ей, что на западе я дружил  с  парнем,  который,  когда  жил  в
Сакраменто, знал Люсиль и посоветовал мне, в случае  если  я  окажусь  в
ваших  местах,  позвонить  ей,  поскольку  она  замечательная   девушка,
компанейская, всегда веселая, не зануда, настоящая леди.
   - Это точно про Люсиль, - согласилась  смотрительница.  Она  сообщила
мне  адрес  офиса,  в  котором  работает  Люсиль  Пэттон,  и  предложила
представить меня ей, когда та вернется домой.
   Но этот план меня не устраивал.
   В четверть пятого я отъехал  от  дома  Люсиль,  остановил  машину  за
углом, открыл дверцу, вышел на тротуар и стал ждать.
   По тому описанию внешности, которое мне дали, я без труда узнал среди
прохожих Люсиль Пэттон. Шагнув ей навстречу, я снял шляпу.
   - Мисс Пэттон?
   Она молча осмотрела меня с головы до ног и снова подняла глаза на мое
лицо.
   - Ну? - спросила она.
   - Я хотел бы поговорить с вами.
   Легким  движением  она   дала   мне   понять,   что   не   собирается
останавливаться, и почти на ходу спросила:
   - О чем?
   - О Друрри Белее.
   Ее лицо оставалось безразличным.
   - И о вашем дяде: Аароне Бедфорде. Это может быть полезным для вас  -
получить определенную информацию.
   Эти слова сработали. Она было уже совсем двинулась мимо меня, но  тут
резко остановилась. Ее большие, холодные глаза внимательно посмотрели на
меня.
   - Разговор официальный? Личный? Или просто из любопытства? - спросила
она.
   - Будем говорить так: комбинация всех трех форм. Я детектив.
   - Покажите ваше удостоверение.
   - Частный детектив, - уточнил я.
   - Ах так! - воскликнула она и снова двинулась прочь от меня.
   - Возможно, я смогу держать под контролем официальное  расследование,
- сказал я, - если мы с вами найдем общий язык.
   - Послушайте, я не собираюсь вести разговоры посреди улицы. - сказала
она. - И точно так же не намерена разговаривать в вашей машине,  поэтому
бесполезно держать дверцу так широко открытой. Если  вы  имеете  у  себя
какие-то козыри, выкладывайте их на стол сразу.  Тогда,  если  я  захочу
взглянуть на остальные ваши карты, я скажу вам об этом.
   Я сказал:
   -  Ваш  дядя  Аарон  Бедфорд   владел   участком   земли   в   округе
Сан-Бернардино. Он умер и завешал этот участок Ивонне Клаймер.
   - Ну и что?
   - Ивонна Клаймер говорила всем, что она  замужем  за  Друрри  Велсом.
Если у них действительно был брак, то это было двоеженство.
   - Ну и что из этого? - спросила она. - На свете полно двоеженцев.
   - Вы не хотите защитить Ивонну?
   - С чего бы это?
   - Она ведь ваша двоюродная сестра, не правда ли?
   - Мы действительно родственницы, но я никогда в жизни не видела ее.
   - О'кей, - сказал я. - Придется  мне  отказаться  от  этого  дела.  Я
провожу расследование, но зашел  в  тупик.  Мне  нужна  вся  информация,
которую можно раздобыть, и я думаю, что вы могли бы мне помочь.
   - Какие у вас трудности конкретно?
   - Для ответа на этот вопрос нужно время.
   - Как вы поймали меня на этом месте? - спросила она.
   - Я побывал в вашем доме и познакомился с вашей смотрительницей.  Она
описала мне вашу внешность.
   - И чего же вы от меня хотите?
   - Я хочу поговорить с вами.
   - Я не привыкла разговаривать на  улице  с  незнакомым  мужчиной,  на
какую бы наживку он меня ни ловил.
   - Хотите, чтобы я отправился к вашей  смотрительнице  и  попросил  ее
официально представить меня? Она предлагала  мне  свои  услуги  по  этой
части.
   - Этот номер не пройдет. Она знает о вас только то,  что  вы  сами  о
себе сказали. Примерно столько же знаю о вас и я.
   Я сказал:
   - Вот ключи от машины. Не хотите ли сесть за руль? А я сяду  рядом  с
вами. Вы будете за рулем. Таким образом никто  не  сможет  похитить  вас
или...
   Наконец она рассмеялась и сказала:
   - Пожалуй, вы славный парень. Мне кажется, вы  больше  боитесь  меня,
чем я вас.
   - Ладно, - сказал я ей. - Мне подумалось, что вы захотите чувствовать
себя уверенно.
   - Давайте ключи.
   Я передал ей ключи.
   - Отодвиньтесь.
   Я сделал шаг в сторону, она юркнула в машину и села за  руль.  Я  сел
рядом и захлопнул дверцу. Она включила зажигание, выключила его, открыла
кошелек и сунула туда ключи.
   - Отлично, - сказала она. - Расскажите мне теперь все по  порядку.  Я
сказал:
   -  Меня  зовут   Дональд   Лэм.   Вот   мое   удостоверение.   Изучив
удостоверение, она поинтересовалась:
   - А кто такой Б. Кул?
   - Хотите верьте, хотите нет, но буква "Б" означает  имя  -  Берта,  -
сказал я.
   - Какая идиллия!
   - К Берте Кул такое слово не подходит.
   - Слишком стара?
   -  Не  девочка,   выступает   как   тяжеловес,   жесткая,   настроена
скептически.
   - Как случилось, что вы с ней играете в одной команде?
   - Это длинная история.
   - Так что вы хотите от меня?
   - Несколько дней назад мне поручили расследовать  дело,  связанное  с
человеком по имени Друрри Велс; наш  клиент  хотел  разыскать  его  жену
миссис Велс. Я отправился к Велсу, чтобы поговорить с ним. Он  рассказал
мне, что у них была ссора и его жена ушла из дома. Он  предположил,  что
она сбежала с другим мужчиной.
   - Продолжайте, - сказала она.
   - Соседка Велсов ночью слышала голоса,  шум  ссоры,  крики,  наконец,
звук от удара чем-то тяжелым, а затем - молчание. Через  какое-то  время
Друрри Велс вышел из дома, неся на плече  нечто  большое,  завернутое  в
ковер или одеяло. Это мог быть труп. Это могли быть несколько одеял.  Он
взял кирку и лопату, положил их в машину, туда же погрузил свою  ношу  и
уехал в  неизвестном  направлении.  Все  это  происходило  вскоре  после
полуночи, и через два часа сорок пять минут он вернулся домой.
   Она сидела за рулем, скосив на меня глаза, как бы стараясь  составить
представление обо мне,  затем  несколько  мгновений  задумчиво  смотрела
прямо перед собой и наконец спросила:
   - Что вам еще известно?
   - Теперь мы подходим к самой  тяжкой  части  этой  истории.  На  этой
стадии расследования мой клиент отказался от услуг нашего агентства.  Но
я не мог бросить этого дела, потому что подозревал, что жена Велса  была
убита. Я позвонил своему другу из полицейского  управления  и  рассказал
ему о своих подозрениях. Он выехал на место  происшествия,  поговорил  с
той же соседкой и пришел к  заключению,  что  совершено  убийство.  Велс
исчез.  За  домом  на  случай,  если  Велс  вернется,  было  установлено
круглосуточное наблюдение. Он не вернулся. Вернулась его так  называемая
жена - живая, здоровая и счастливая, виляюшая бедрами и глядящая на  мир
невинными глазами. Даже меня и  моего  друга  полицейского  офицера  она
вогнала в краску. Мне почему-то кажется, что это далеко  не  конец  этой
странной истории, а я хочу знать все.
   - Поэтому вы и приехали сюда повидать меня?
   - Не совсем так. Я приехал сюда повидать  жену  Велса,  его  законную
жену. Они до сих пор не разведены. Я надеялся, что она даст мне зацепку.
И получил кое-что. Она вспомнила Ивонну Клаймер,  которая,  оказывается,
когда они жили в Бербенке,  была  их  соседкой,  и  эта  Ивонна  Клаймер
старалась закадрить Друрри Велса. На мой взгляд, это похоже  на  правду.
Ваш дядя умер несколько дней назад и  завещал  своей  племяннице  Ивонне
Клаймер земельный участок в округе Сан-Бернардино. Ее разыскали газетные
репортеры, хотя она уже называлась миссис Друрри Велс,  и  сообщили  ей,
что она унаследовала землю, а также пятнадцать тысяч долларов наличными.
В завещании оговаривалось, что если она умрет до  получения  наследства,
то наследницей становитесь вы, мисс Люсиль Пэттон.  В  связи  с  этим  я
предположил,   что   вам   могут   быть   известны   некоторые    важные
обстоятельства.
   - Что вы мне еще хотите сказать? - спросила она.
   - Я нарисовал полную картину.
   - Куда вы отсюда едете?
   - Вернусь в Лос-Анджелес.
   Она снова достала свой кошелек, вытащила  из  него  ключ  от  машины,
вставила его в замок зажигания и сказала улыбаясь:
   - При данных обстоятельствах, Дональд, вы должны называть меня просто
Люсиль и пригласить пообедать.
   Я улыбнулся ей в ответ:
   - Выходит, что похищение состоится, только похищенным буду я.
   - Вы хотите позвать на помощь полицию?
   - Пока что нет.
   - Возможно, вы захотите сделать это позже, - сказала  она,  повернула
ключ зажигания, нажала на газ, и машина плавно отъехала от тротуара.
   - Интересно, какая идея скрывается за вашим предложением?  -  спросил
я.
   - Такая идея, что я решила кое-что рассказать вам, - ответила она,  -
но прежде чем сделать это, я хочу узнать вас  получше.  А  самый  лучший
способ, с помощью которого девушка может узнать мужчину, - это пообедать
и потанцевать с ним, а также на практике увидеть,  какой  он  пользуется
техникой, обхаживая женщин.
   - А если он не обхаживает их?
   - Тогда надо посмотреть, что стоит за этим: безразличие, неумение или
неопытность?
   - А если ни то, ни другое, ни третье?
   - Такая ситуация тоже учитывается.
   - По какой графе: дебет или кредит?
   - В зависимости от обстоятельств.
   - От каких?
   - От того, каков мужчина и какие чувства испытывает к нему девушка.
   - Понятно, - сказал я. - Вы прощупываете меня. Куда мы едем?
   - В ресторан пообедать, выпить коктейль и потанцевать.
   - Может  быть,  вы  хотите  остановиться  возле  вашего  дома,  чтобы
привести себя в порядок?
   - Я хочу, но не сделаю этого. У нашей смотрительницы  большие  глаза,
большие уши и длинный язык.
   Я сказал:
   - Если она сопоставит некоторые факты, то ей  будет  как  дважды  два
ясно, что происходит.
   - Едва ли. Когда я вернусь домой, она сообщит мне. что вы приходили к
ней и что, по ее предположению, вы отправились встречать меня на  улицу.
Но прежде чем она спросит меня, видела ли  я  вас,  я  сама  попрошу  ее
описать вашу внешность, манеру поведения и все такое прочее. Я  не  буду
врать ей, я просто собью ее со следа просьбой описать вас и  к  тому  же
увижу вас еще и чужими глазами.
   - Ну, вы настоящая женщина! - воскликнул я.
   - Мы оба не лыком шиты, не правда ли?
   Я откинулся на сиденье. Она управляла машиной,  как  профессиональный
шофер. Я закрыл глаза.
   - Уже устали от меня? - спросила она.
   - Да нет... пытаюсь сосредоточиться. - На чем?
   - Думаю о том, как бы не подавиться на экзамене в  ресторане.  Люсиль
засмеялась. Смех был такой зовущий, воркующий, что я  невольно  взглянул
на нее, а мой мозг начал быструю работу по переоценке моих представлений
об этой женщине. Любезна, но стеснительной ее не назовешь, без  малейшей
боязни ведет со мной деловую игру, и у меня возникло неприятное чувство,
что на протяжении всей нашей встречи она вела против меня спланированную
кампанию, заставляла меня раскрывать карты, обнаруживать свои намерения.
   Мы вошли в модный  ресторан.  Еще  не  наступило  время  для  наплыва
посетителей, но в коктейль-баре уже было немало людей.  Люсиль  заказала
официанту "Манхэттен". Я заказал тот же коктейль.
   Через четверть часа мы снова  заказали  по  "Манхэттену".  Еще  через
двадцать минут мы повторили заказ. После этого выпивка подействовала  на
нее и, сказать по правде, на меня тоже. Я видел, как заблестели ее глаза
и слегка порозовели щеки, движения стали раскованней, но она  не  теряла
самоконтроля. Я спросил улыбаясь:
   - Вы пытаетесь напоить меня вусмерть?
   - Я хочу разрушить броню вашей сдержанности.
   - Она уже разрушена. Не пора ли нам закусить?
   - Да хоть сейчас, если вы "за".
   Выбирая закуски, она не стеснялась: бифштекс  из  вырезки  с  кровью,
запеченная картошка, устрицы, салат из авокадо, кофе.
   В ресторане был дансинг, и мы с  Люсиль  пошли  танцевать.  Она  была
прелестна, и я осмелился  прижать  ее  к  себе  ближе,  чем  это  обычно
принято. Время от времени она кокетливо посматривала на меня. Я понимал,
что она все еще изучает меня.
   После танцев нам принесли десерт,  и  мы  выпили  еще  два  коктейля.
Оплачивая счет, я содрогался при мысли о том, как отреагирует  на  такие
расходы Берта Кул, если мне не удастся запудрить ей мозги.
   На этом дело не кончилось. Я решил  послать  к  чертовой  матери  мой
страх перед расходами, и мы выпили посошок на дорожку.
   Когда мы вышли из ресторана  и  служитель  подогнал  к  подъезду  мой
автомобиль, Люсиль проворно уселась за руль. Она подтянула юбку так, что
оголились колени,  и  демонстрировала  мне  свои  прелестные  ножки.  На
центральных улицах мы стремительно, как форель в  бурной  горной  речке,
лавировали в потоке машин, потом переехали через мост,  проехали  метров
двести по грунтовой дороге, свернули  направо,  в  затененную  деревьями
парковую аллею, и оказались на берегу  водоема.  Может  быть,  это  была
широкая река, может быть, лагуна, а может  быть,  водохранилище.  Я  так
никогда и не узнал, что это было на самом деле, только видел  в  неясном
свете луны мерцающую воду.
   Люсиль выключила мотор и откинулась  на  спинку  сиденья.  Воцарилась
тишина, нарушаемая только  легким  шумом  остывающего  двигателя.  Потом
послышалось кваканье  лягушки.  Вслед  за  первым  смельчаком  заквакали
остальные. Затем ночь ожила тысячью звуков.
   И в этот момент Люсиль выскользнула из-за руля и придвинулась ко  мне
вплотную  так,  что  ее  подбородок  касался  моего  плеча.  Голова   ее
запрокинулась,  глаза  были  полузакрыты,  в  лунном  свете  были  видны
обнаженные колени.
   Я обнял Люсиль. Она приподняла подбородок, и я  поцеловал  ее  долгим
поцелуем, который вызвал во мне естественное возбуждение.
   Я притянул ее к себе еще ближе, мои губы прижались к ее лбу,  кончики
пальцев ласкали нежную кожу на шее. Ее тело  расслабилось  и  затихло  в
моих объятиях.
   Мы сидели так  приблизительно  минут  десять  -  пятнадцать,  любуясь
лунной дорожкой на воде, нежась в бархатном тепле ночи, прислушиваясь  к
шорохам темного берега.
   Потом я почувствовал, как Люсиль легко шевельнулась в моих  объятиях,
чуть сильнее прижалась ко мне, и мы слились в долгом поцелуе.
   Неожиданно она резко оттолкнула меня и поспешно заняла свое место  за
рулем. Я потянулся к ней, но она правой  рукой  остановила  меня,  в  то
время как ее левая рука  повернула  ключ  зажигания,  и  наша  машина  с
зажженными фарами начала разворачиваться.
   - Люсиль, - сказал я с мягким упреком.
   - Все, Дональд, - отозвалась она. И тут же смягчила ответ:
   - Я попробую объяснить вам.
   - Что объяснить?
   - Вы вели себя как подобает и не перешли границ. Этого я и ожидала от
вас. Я хочу сказать вам, что мы зашли достаточно далеко.
   - Для вас?
   - Для нас обоих, Дональд. Вы славный парень. Не надо все портить.
   Через ветровое стекло в машину проникал  лунный  свет  и  освещал  ее
взволнованное, возбужденное лицо. Она гнала машину по грунтовой  дороге,
как бы стараясь поскорее покинуть это место. На предельной  скорости  мы
выехали на асфальт, проскочили через мост, и,  только  после  того,  как
влились  в  поток  уличного  движения,  наша  машина  сбавила  скорость.
Казалось, напряжение оставило Люсиль. Несколько раз она искоса взглянула
на меня