должна делать?
   - Я собираюсь побеседовать с одной женщиной. Думаю, что она  окажется
очень красивой женщиной. Полагаю также, что она  постарается  пустить  в
ход секс, шарм и все лукавство, на какое она способна.
   - Ладно, если она со мной будет лукавить, я попросту дам ей в  морду,
- заявила Берта.
   - Вот по этому поводу  я  как  раз  хочу  тебя  предупредить,  Берта.
Желательно, чтобы ты держалась в сторонке и, так сказать, на линию  огня
не выходила. Просто сиди и наблюдай. А если ты придешь к выводу, что она
врет и пытается использовать свою сексуальную  привлекательность,  чтобы
подсластить ложь, вот тогда приступай к работе. А если  она,  по  твоему
мнению, будет говорить правду, тогда просто продолжай  присутствовать  в
роли свидетеля.
   - Ладно, - сказала Берта.
   - Давай скорее  с  этим  разделаемся.  Ужасно  хочется  дорваться  до
яичницы, жареной картошки, полдюжины сосисок и полного кофейника.
   - Прекрасно, только еще  раз  напоминаю,  держись  в  тени,  пока  не
придешь к определенным выводам.
   Мы поднялись на лифте, и я позвонил в квартиру Паулины Гарсон.
   Только после третьего звонка сонный голос спросил:
   - Да-да, что такое?
   - По очень важному делу. Мы должны немедленно с вами увидеться.
   - Кто вы такие?
   - Я - Дональд Лэм, следователь, который...
   - О, ну как же! Мэрилин мне о вас рассказывала.
   Она говорила, что вы очень милый  человек.  Так  что  же  вы  хотите,
мистер Лэм?
   - Просто хочу с вами поговорить, причем немедленно.
   - Понимаете, я не одета и дома у меня не убрано.
   - Я могу обождать несколько минут, но не более.
   Дело не ждет.
   - Хорошо, - сказала она. - Пять минут.
   Мы  прождали  в  коридоре  у  двери  семь  минут.  Берта  то  и  дело
поглядывала  на  свои  усеянные  бриллиантами  часики  и  сверлила  меня
глазами, твердыми, как бриллианты на ее запястье.
   Молодая женщина,  открывшая  нам  дверь,  была  облачена  в  халат  с
боковыми разрезами на  молниях.  На  ней  были  чулки  и  туфли,  волосы
старательно расчесаны, тени на веки положены в  меру,  а  рот  тщательно
подведен помадой.
   Глядя в мою сторону и помахивая длинными ресницами, она сказала:
   - Доброе утро, мистер Лэм! Сожалею, что я... А это кто?
   - Берта Кул, моя коллега. А это Паулина Гарсон, Берта.
   - Заходите, - пригласила Паулина.
   Берта хмыкнула.
   Следуя моим инструкциям, она забилась в угол  комнаты  и  постаралась
быть максимально неприметной. Паулина села на стул,  а  мне  указала  на
легкое   креслице,   обитое   цветастым   материалом.   Утренний   свет,
просачивавшийся  сквозь  тонкие  розовые  портьеры,  смягчал  ее  черты,
молодил лицо. Она смахивала на наивную, розовощекую девчушку.
   Она тщательно разложила складки халата  на  коленях,  так  что  через
секунду  халат  соскользнул  с  шелковой  поверхности  чулок,   открывая
изрядную часть ноги выше колена.
   - Очень хорошо, Дональд, - сказала она. - У меня такое ощущение,  как
будто я вас давно знаю, честное  слово.  Мэрилин  считает  вас  Чудесным
человеком. Так что же случилось?
   - Давайте вернемся к ночи четвертого числа.
   - Четвертое, четвертое, -  стала  она  припоминать,  нахмурившись,  и
вдруг расхохоталась низким, горловым смехом. - Ой, Дональд, ну не сильна
я по части воспоминаний о моих прошедших вечерах, а дневника я не веду!
   - Эту ночь вам, должно быть,  не  трудно  вспомнить,  потому  что  вы
встретились с человеком по имени Бакстер С. Джиллет из Санта-Аны.
   - Неужели? - кокетливо спросила она, демонстрируя ямочки на щеках.
   - Безусловно.
   - И что же произошло дальше?
   - Дальше вы пошли с ним ужинать, при этом  с  вами  еще  кто-то  был,
вероятно, вы были вчетвером. Есть  предположение,  что  вы  потанцевали,
выпили, и на этом Джиллет хотел все закончить - и ужин, и знакомство - и
уехать домой. Но вот тут-то и начался криминал.
   - Боже правый, Дональд, вы говорите о каких-то совершенно  незнакомых
мне вещах. Кто он такой, этот Бакстер Джиллет, про которого вы толкуете?
   - Точной последовательности событий я не знаю, но знаю, что  Джиллету
подмешали снотворное и отвезли в мотель "Голубые небеса", неподалеку  от
Санта-Моники.
   Затем кто-то отвез и вас  в  тот  же  мотель.  Вы  вошли  в  номер  к
Джиллету, разделись, легли к нему в постель и...
   Она с негодованием вскинула голову.
   - Я разделась в комнате, где находился незнакомый мужчина?!
   Наши глаза встретились.
   - Да, вы разделись в комнате, где был незнакомый мужчина.
   Она с достоинством выпрямилась и запахнула халат на коленях.
   - Дональд, я считала вас джентльменом, но вы  меня  разочаровали.  Вы
предъявили мне беспочвенное и оскорбительное обвинение. Боюсь,  что  мне
придется попросить вас покинуть мой дом.
   - Вы были связаны с Жанеттой Лэтти, не знаю уж, до какой степени. При
ее содействии вы встречались с мужчинами.
   - Разве это преступление?
   - В зависимости от обстоятельств.
   - Если вы пытаетесь пришить мне какое-то дело, то  вам  еще  придется
это доказать.
   -  А  когда  сюда  приехала   Мэрилин   Чилан,   ваша   знакомая   по
Солт-Лейк-Сити, вы ей тоже устроили пару свиданий. Но  скоро  оказалось,
что Мэрилин по своим взглядам не годится для этого занятия  и  действует
строго по правилам, которые ей выдали в напечатанном виде. Хотя  правила
эти - чистейшее очковтирательство, респектабельная  ширма  для  делишек,
которыми занималась Лэтти.
   Выражение благородного негодования слетело с лица  Паулины.  Внезапно
откинув голову, она расхохоталась.
   Халат при этом еще раз распахнулся, и теперь я  мог  видеть  изрядное
пространство над чулком.
   - Дональд, я должна была бы безумно на вас разозлиться, но  что-то  в
вас есть такое, ну, бесконечно милое.
   Поэтому буду с вами откровенна. Я и замужем побывала, и развелась,  я
все знаю. И действительно, я несколько раз встречалась  с  мужчинами,  с
которыми меня знакомила Жанетта Лэтти. И не знаю, как другие девушки, но
я нарушала правила. - Она похлопала ресницами, глядя на меня. -  Я  ведь
живое существо, в конце концов, Дональд, во мне есть нормальные, горячие
человеческие эмоции.
   Если мне кто-то нравится, - она опять поработала ресницами, -  то  во
мне просыпается нежность. Вот и  все,  что  я  знаю.  А  дело  какого-то
Джиллета мне совершенно неведомо. А  теперь  я  постараюсь  помочь  вам,
Дональд, насколько это в моих силах, потому что, скажу  вам  честно,  вы
мне нравитесь. Что-то в вас есть такое... Я знаю,  что  вы  полезете  на
стену, если я скажу, что вы - душка, но я не знаю, как сказать иначе,  и
потому рискну вам сказать в глаза: вы, Дональд, - просто  прелесть.  Да,
ночью четвертого я развлекалась, нас было две пары.
   - Вы видели Мэрилин в ту ночь?
   - Видела. Мэрилин обедала в том же ресторане, где сидели мы. А  затем
мы перешли в ночной клуб, но моего партнера  что-то  угнетало,  совесть,
что ли, его грызла, не знаю... Он хотел на этом закончить вечер и уехать
домой, и так он и сделал.
   - Каким образом? - спросил я.
   - Отвез меня к Жанетте Лэтти и пожелал спокойной ночи.
   - Вы вернулись к Жанетте Лэтти?
   - Как всегда. Все обставлялось так, чтобы мужчине  казалось,  что  мы
живем у Жанетты на Рода-авеню. У ее дома они  нас  забирали  и  сюда  же
привозили обратно.
   В дом мы их не приглашали, ну,  разве  что  в  редких,  очень  редких
случаях. У Жанетты для этих случаев имелась специальная гостиная.  Но  в
большинстве случаев мы туда не приглашали... Ну, а тот вечер  закончился
вообще рано. Обычно мы говорили нашим кавалерам, что живем тут с  мамой,
что мама больна, она слегла...
   - Зачем надо было ехать с ними к дому Жанетты?
   - Ну, подумайте сами, Дональд, - сказала она. - Жанетта вела  бизнес.
Она хотела держать нас под контролем и не желала, чтобы  мы  встречались
еще с кем-то на стороне самостоятельно.
   - Вы знали фамилии мужчин, с которыми вы ужинали вечером четвертого?
   - Боже, Дональд! Ну откуда мне это знать!  Мы  обычно  называем  друг
друга по имени. Но что-то мне не помнится, чтобы  его  звали  Бакстером.
Это было бы трудновато произнести. А фамилии мы вообще не спрашиваем.
   Я могла называть его уменьшительным именем или  смешной  кличкой,  но
как именно - не припомню.
   - А как он вас называл?
   - Меня все называют одинаково. Я всем представляюсь - Полли.
   - Вы абсолютно уверены, что после того, как этот человек доставил вас
обратно к Жанетте Лэтти, вы больше не ездили ни на какие развлечения?
   - Конечно. Я в этом уверена, - сказала она, играя ямочками на  щеках.
- Простите, Дональд, за то, что я  поначалу,  когда  вы  пришли,  ломала
комедию. Вообще-то я, конечно,  не  образец  добродетели  и...  вы,  как
мужчина, должно быть, уже почувствовали, что я люблю мужчин!
   Я взглянул на Берту.
   Берта Кул вздохнула, поднялась из кресла, вышла на  середину  комнаты
и, глядя сверху вниз на Паулину, сказала:
   - Значит, ты любишь мужиков? Так, да?
   - Да, так.
   И тогда Берта рявкнула:
   - Не мужиков ты любишь, а их деньги, грязная потаскушка!
   Лицо Паулины побелело, челюсть отвисла.
   - Да будет  вам  известно,  Паулина,  что  вашему  приятелю  Бакстеру
Джиллету  подмешали  в  еду  или  выпивку  несколько  капель   какого-то
наркотика, отключающего сознание. Ему дали сверхдозу, что его  и  убило.
Вы участвовали в заговоре, и вам угрожает обвинение  в  убийстве  первой
степени, если вы не докажете свою невиновность. Или Джиллету сразу  дали
смертельную сверхдозу, или у него было  слабое  сердце,  не  выдержавшее
этого наркотика.
   - Я об этом знать  ничего  не  знаю,  -  отрезала  Паулина,  отчаянно
пытаясь держаться с достоинством. - Я требую, чтобы вы  вдвоем  покинули
мой дом! Более того, миссис Кул, я намерена  подать  на  вас  в  суд  за
оскорбление личности. Вы сделали замечание, унижающее мое достоинство, и
я не намерена сидеть тут и глотать обиды.
   - Давай-давай, иди  в  суд,  -  сказала  Берта.  -  А  я  тебя  перед
присяжными догола раздену. Ты еще, сучка, будешь тут  комедию  ломать  с
Дональдом - "он милый, он просто душка"! Мне ты мозги не запудришь -  ты
избалованная деньгами девка по вызову, и если ты  думаешь,  что  сможешь
скрыть информацию об убийстве, то тебя еще не такой допрос ждет.  Теперь
слушай меня внимательно! Через четверть часа ты будешь давать  показания
в полицейском управлении. И халат запахни - мне  твои  ляжки  не  нужны.
Давай рассказывай, причем только правду!
   - Я вам рассказала правду и требую, чтобы вы отсюда убрались! Иначе я
вас силой выставлю.
   - Силой она меня выставит! - заявила Берта. - А ну, попробуй!
   Паулина сделала неловкую попытку ухватить  Берту  за  плечо.  Но  тут
Берта схватила Паулину и отшвырнула ее от себя  так,  что  та  пролетела
полкомнаты, едва удержавшись на  ногах.  При  этом  халат  разорвался  и
открылся лифчик, трусики и чулочные подвязки.
   - Туфельки, видишь,  она  на  высоком  каблуке  надела,  чтобы  ножки
выставлять для Дональда! - продолжала бушевать Берта. - Ты вот  послушай
лучше, что я тебе сейчас скажу, сестренка. Фигурка у тебя хорошая, и  ты
ею торгуешь. Ты продаешь ее отборной клиентуре и думаешь: "Ах, какая  же
я удачливая девчонка - и квартирка у меня хорошенькая, и кормят  меня  и
поят богатые дяди, и все-то у меня идет  распрекрасно",  А  вот  что  ты
запоешь  в  тюремной  камере,  когда  на   тебя   наденут   бесформенную
арестантскую робу да стоптанные сандалии  без  каблуков,  и  бесконечная
череда одинаково нудных  дней,  похожих  один  на  другой,  унесет  твою
молодость, красоту, обезобразит фигурку, и выйдешь ты из тюремных  ворот
отвратной старухой без будущего, но с прошлым, которое  будет  всплывать
каждый раз и бить тебя по лицу, когда ты будешь пытаться начать  честную
жизнь. И жратва в тюрьмах содержит в основном  крахмал,  а  не  протеин.
Станешь жирной, дряблой, жрать-то и  в  тюрьме  хочется,  а  кормят  там
картошкой  да  хлебом  и  тому  подобным.  Послушай,  что  я  говорю,  -
спозналась с убийством, узнаешь полицию и тюрьму. Не знаю уж, какой  там
дьявол приказал тебе держать  язык  за  зубами  по  этому  делу,  но  он
поставил на карту все твое будущее...
   Паулина рванулась к Берте.
   Берта с размаху  ударила  ее  правой  рукой  по  физиономии.  Паулина
пошатнулась, Берта добавила ей наотмашь левой рукой.
   - Давай, давай, дорогуша, - приговаривала при этом  Берта.  -  Похами
мне. Я обожаю, когда мне хамят. Ах ты, сучонка лживая. Да я из тебя  дух
вышибу!
   Паулина забилась в угол комнаты.
   - Начинай рассказывать! - приказала Берта, глядя на нее  ненавидящими
глазами. - Думаешь, ты хитрая штучка? Да ты просто дурочка и ничтожество
- они же тебя подставили! Вот те, кто организовал весь этот  рэкет,  вот
они - хитрецы, они тебя использовали и как  приманку,  и  как  товар  на
продажу, вот и все. А когда дело дойдет до расплаты, они тебя и  секунды
одной не поддержат - без  колебаний  вышвырнут  волкам  на  растерзание,
чтобы спасти собственные шкуры. Ты для них - просто женское мясо,  таких
же, как ты, они  еще  сколько  угодно  найдут.  Неужели  ты  у  них  там
недостаточно крутилась, чтобы знать, что и как было?
   Паулина попыталась что-то возразить, и тогда Берта угрожающе  шагнула
к ней. Паулина подняла руки, прикрываясь.
   - Не надо! - выкрикнула она.
   - Тогда начинай говорить и не городи вздор!
   - Да, это... это правда, - выдавила из себя Паулина.
   - Вот так-то лучше, - сказала Берта.
   - Давай раскрывай всю подноготную, и побыстрее, потому что у  нас  не
так много времени.
   - Мне поручили разогреть этого Бакстера Джиллета, и мы должны были...
ну, в общем, люди, которые всем этим руководили,  хотели  с  ним  что-то
сделать...
   - Что за люди?
   - Не могу назвать фамилии, они меня убьют.
   - Может быть, я назову фамилии? -  вмешался  я.  -  Допустим,  Джордж
Дикс?
   - Вы знаете? - воскликнула она.
   - Грязная потаскушка, вбей себе в голову, что Дональд Лэм  знает  все
ваши махинации насквозь. Теперь рассказывай, и чтобы никакого вранья.
   Паулина упала в кресло и разрыдалась.
   - И прикройся, ради Бога. На меня ни твои слезы, ни нижнее белье  все
равно не действуют. Мне нужны факты.
   - Ну вы и так уже почти все знаете. Им что-то было нужно от Джиллета.
Я должна была размягчить его, а они намеревались его куда-то увезти.  Но
он не захотел никуда ехать. Поэтому мы с ним расстались, и Джиллет уехал
с Джорджем Диксом. Дикс вел машину Джиллета, и еще с ними  была  девушка
Джорджа. А меня они оставили у Жанетты. А  потом  позвонили  и  сказали,
чтобы я приготовилась к ночной поездке.
   - Где ты в это время находилась?
   - У Жанетты Лэтти. Мы сидели и разговаривали.
   Она была несколько раздражена тем, что вечер оборвался  так  рано,  и
дала понять, что я, наверное, не смогла заинтересовать клиента.
   - И что же ты сделала?
   - Жанетта вызвала для меня такси и...
   - Минуточку, - прервал я. - Таксист был вам известен?
   - Ну, конечно, - Герман. Почти всегда она только его и вызывала.
   - Так, и что дальше?
   - На такси я доехала до мотеля "Голубые  небеса",  мне  было  велено,
приехав туда, идти в кабину номер 14, где, как мне  сказали,  меня  ждет
мой пьяный в стельку кавалер, который будто,  заскучав  от  одиночества,
передумал и пожелал дамского общества.
   - Это все, что они вам сказали, посылая на задание?
   - Все.
   - Что вы сделали?
   - Я легла в постель к этому мужику. Он был в  полной  отключке,  и  я
было задремала, но вдруг слышу, что он  громко  хватает  ртом  воздух  и
задыхается, а потом все стихло.
   Я подумала, уж не умер ли, и послушала его  сердце.  Сердцебиение  не
прослушивалось. Пощупала пульс, - пульса тоже  нет.  Я  поняла,  что  он
наверняка мертв.  Обшарила  карманы,  нашла  карточку  с  перечнем  лиц,
которых надо уведомить в случае какого-нибудь  инцидента  с  владельцем.
Поэтому я сделала то, что мне казалось правильным.
   Я позвонила его жене в Санта-Ану и сказала ей честно, что я в  мотеле
с ее мужем, что он умер, а я сматываюсь.
   - Как она поступила?
   - Об этом я узнала из газеты.  Она  оказалась  молодчиной.  Приехала,
легла к  нему  в  постель,  а  утром  притворилась,  будто  только  что,
проснувшись, увидела, что муж скончался.
   - Вы сказали ей, где оставили для нее ключ?
   - Да, под ковриком.
   - Хорошо, дорогуша, - сказала Берта, - накинь-ка на себя  что-нибудь.
Извини за то, что я тебе так крепко вмазала, приложишь к  щеке  холодный
компресс, и все будет в порядке.
   Я подошел к телефону, набрал номер и сказал:
   - Мне нужен сержант Фрэнк Селлерс из полицейского управления. У  меня
к нему очень важное дело.

Глава 18

   Поначалу Фрэнк Селлерс был настроен весьма  скептически,  но  тем  не
менее рассказ Паулины выслушал.
   Глаза  его  при  этом  сузились  и  стали  как  щелочки.  Слушая,  он
напряженно размышлял. Одновременно он жевал свою сигару, перекатывая  ее
во рту, то и дело переводя взгляд с Паулины на Берту и на меня.
   Когда  Паулина  умолкла,  он  задал  ей  охапку  вопросов,  а   затем
повернулся ко мне.
   - Понятно, Шкалик, - сказал он. - Понятно, что все это ты  смастерил.
Пока что я это не покупаю. Какие у тебя идеи касательно следующего хода?
   - Таксист Герман Окли.
   - Окли в порядке. С Окли - полный ажур. Он сотрудничает  с  полицией.
Об Окли мне известно все.
   - Это мы еще посмотрим - все ли тебе известно.
   - А я тебе говорю, что он мне рассказал все, - сказал Селлерс.  -  Он
давно просек, чем занималась Жанетта и  ее  девочки,  но  пока  они  ему
платили за проезд плюс чаевые, он держал рот на замке.
   - А о  том,  что  он  ездил  в  мотель  близ  Санта-Моники,  он  тебе
рассказывал? - осведомился я.
   - Нет, не рассказывал. - И добавил, помолчав:
   - Но я и не спрашивал его об этом. Конечно, ведь это твоя  идея,  что
тому мужику что-то подсыпали и фактически  его  убили.  А  у  меня  идея
другая: он подумал-подумал и решил, что монахом быть  тоже  ни  к  чему,
хватил еще пару рюмок и попросил, чтобы ему прислали обратно ту девку на
остаток ночи.
   - Ладно, - сказал я.
   -  Давай  спросим  у  Германа  Окли.  Если  он  с  такой  готовностью
сотрудничает с полицией, он должен подтвердить версию Паулины.
   - Ну, а если он подтвердит, тогда что?
   - Посмотрим, - сказал я.
   - Черт побери, Дональд,  ты  всегда  норовишь  отхватить  себе  кусок
пирога. Теперь ты вляпался в это дело по уши. Я знать  не  знаю  о  деле
этого Джиллета.  Ни  один  дьявол  не  сумеет  доказать,  что  там  было
убийство. Ты говоришь, что его  усыпили  какими-то  каплями,  а  коронер
подписал  документ  о  естественной  смерти  на  почве  инфаркта.   Тело
кремировали, и никто теперь ни черта не докажет.
   - Окли лжет, - сказал  я.  -  Я  не  подавал  Мэрилин  Чилан  никаких
сигналов. Не сидел я поблизости в машине, когда она подъехала на  такси.
И вся хронология событий у него липовая.
   - Малый мог и  ошибиться.  Ты  сам  сказал,  что  там  еще  проезжала
какая-то другая машина той же марки и  модели,  что  и  твоя.  Возможно,
ее-то он и мог видеть.
   - Вот это правильно - мог увидеть другую.
   - А ты мог и солгать.
   - Ладно, - сказал я. - Поговорим с Окли.
   Селлерс вздохнул и поднялся.
   - Хорошо, - сказал он. И, обернувшись к Паулине, приказал:
   - А ты сиди тихо и  не  выходи  из  дому.  Ни  с  кем  не  вступай  в
разговоры. Особенно с репортерами.
   Не вздумай звонить Диксу. И если тебе будут звонить, трубку не  бери.
Если будут стучать в дверь, к двери не подходи. Сиди тихо и не  рыпайся,
как будто дома никого нет. И так, пока я не вернусь.  Когда  вернусь,  я
трижды позвоню в дверь, затем пауза, потом два звонка и  после  паузы  -
один. Только тогда откроешь дверь. До этого сигнала  сидишь  тихо  и  не
двигаешься, ясно?
   Усталой походкой Селлерс направился к двери.
   - Пошли, Шкалик.
   Берта сказала:
   - Я вам  нужна?  А