ла губки:
   - Я работаю до одиннадцати. А потом начинается мой вечер.
   - Что ж, в десять пятьдесят пять я буду здесь.
   - Ага, будешь! - возразила она. - Все вы так  говорите.  Послушай-ка,
что это жужжит у тебя в машине?
   - Автоматический сигнал, гори он ясным пламенем.
   Я забыл вырубить зажигание.
   Пришлось отключить свою хитрую электронику.
   Официантка отправилась за гамбургерами, а я снова включил технику для
любознательных.  Услышал  ровный,  успокаивающий  сигнал,  но   тут   на
горизонте показались мои гамбургеры, и я вновь выключил устройство.
   Девушке явно хотелось повертеться вокруг меня и почесать языком.
   - Тебе не  кажется  эгоистичным  ужинать  одному,  пока  подружка  не
приехала?
   - Нисколечко, - отвечал я.
   - Даже одолжение ей оказываю. Она сидит на диете - ананас да салат  с
деревенским сыром. Закажи я  при  ней  что-нибудь  другое,  сочтет  себя
оскорбленной и униженной.
   - Диета - это ужасно! -  подхватила  девушка.  -  Сколько  же  в  ней
лишнего веса?
   - Ни грамма, - заверил я. - Просто она следит за фигурой.
   Официантка посмотрела на меня с вызовом.
   - За хорошей фигурой надо хорошо следить. -  И  удалилась,  вызывающе
качая бедрами.
   Я опять с некоторой опаской включил электронику: вдруг сигнал пропал?
Но нет, он звучал по-прежнему ясно и громко.
   Счет я оплатил цент в цент плюс доллар чаевых.
   - Послушай, красавец, ты это всерьез, что придешь в десять  пятьдесят
пять?
   - Вполне серьезно.
   - Понимаешь, нам не  рекомендуется  назначать  свидания  посетителям,
но...
   - Но ведь речь идет не о сегодняшнем вечере. В десять пятьдесят  пять
на следующей неделе...
   Глаза ее гневно сверкнули, но спустя мгновение она рассмеялась:
   - Ах, ловкач! За это я с тобой рассчитаюсь.
   Она приняла от меня деньги и вдруг просияла:
   - Спасибо за чаевые, красавчик.
   - Благодарю за обслуживание, моя прелесть.
   - С тобой не соскучишься. Как тебя зовут?
   - Дональд.
   - А меня Дебби. Значит, увидимся  через  неделю  в  десять  пятьдесят
пять. Не забудь!
   - Ни за что! - откликнулся я и тотчас отчалил.
   На  самом  въезде  в  мотель  я  едва  не  столкнулся  со   встречным
автомобилем. Свет моих фар на ничтожное мгновение  выхватил  из  темноты
женское лицо. Чтоб наши машины разъехались мирно, мне пришлось налечь на
тормоза.  Женщина  покидала  мотель   так   поспешно,   что   шины   при
соприкосновении с мостовой буквально взвыли.
   Мне удалось увидеть  только  лицо  в  ослепительном  свете,  как  при
вспышке молнии. Это длилось каких-то полсекунды,  но  черты  лица  четко
запечатлелись  в  моем  сознании.  Лицо  женщины,   перенесшей   сильный
эмоциональный шок.
   Не было никаких оснований связывать эту женщину с мужчиной,  которого
я преследовал, но маска застывшего ужаса  на  ее  лице  и  манера  вести
машину разбудили во мне азарт и подвигли на риск.
   Я подал свой автомобиль назад, крутанул руль и помчался за ней. У нее
был "шевроле" - двухлетка. Пришлось жать изо всех  сил.  Она  проскочила
один  светофор,  но  второй  остановил  ее.  Это  дало  мне  возможность
приблизиться вплотную и запомнить номер: РТД-671.
   Пора было кончать игру - на дальнейшие вольности я не решился.  Опять
развернулся и поехал к мотелю.
   Оставил машину у номера 13, достал ключ, вошел внутрь,  запер  дверь,
вынул из чемоданчика подслушивающее  устройство,  приставил  микрофон  к
стене и стал дожидаться хоть какого-то звука из соседнего номера.
   Абсолютная тишина.
   Перевел рычажок на максимальный режим.
   По-прежнему ни звука.
   Я перешел к противоположной стене, общей  с  номером  14.  Устройство
заработало на славу. Парочка в номере 14 шепталась в  постели.  До  меня
доносилось каждое слово и даже дыхание в паузах между шепотом.
   Я вернулся к стене номера 12.
   Ни звука, ни вздоха.
   Машина моего подшефного стояла перед коттеджем.
   На считанные минуты позволил желудку командовать моей головой, и  вот
осталось только рвать на ней волосы и посыпать ее пеплом. Я оставил  под
контролем автомобиль - что ж, он на месте. Не было человека.
   Осталась, впрочем, еще одна возможность.
   Я взял кувшин, будто бы отправился за льдом, и по дороге выяснил, что
здание можно обойти с тыла, если воспользоваться тесным проходом.
   Мотель представлял собой идеальный  объект  для  Тома-соглядатая.  Во
всех  номерах  комнаты  были  прямоугольными,  но   ванная   и   туалет,
расположенные сзади, придавали помещению форму кочерги или латинской L.
   Тесный пятачок  за  ванной  служил  столовой,  там  стояли  столик  и
табуретки. А еще в этом закутке было окно, и шторы можно  было  опустить
не иначе как перегнувшись через стол.
   Поскольку окна выходили в черную пустоту, за которой ничего не  было,
шторами никто не пользовался.
   В этом я убедился, пока крался к номеру 12.
   На нужном мне окне штора оказалась приспущена, но не до конца.  Между
ее краем и подоконником осталась щель, как раз для ищущего взгляда.
   Мне удалось разглядеть на полу ногу в  трикотажном  носке,  и  больше
ничего. Я  поспешно  огляделся.  Попасться  в  роли  Тома-соглядатая  на
территории того же мотеля было бы в высшей  степени  конфузно.  На  меня
повесят все накопившиеся жалобы, все обвинения, все  иски.  Однако  меня
занимала эта нога. И я вновь пристроился к окну.
   Нога пребывала на прежнем месте и, добавлю, в прежнем  положении.  Но
на сей раз я заметил еще кое-что. А именно - тоненькую  красную  струйку
на полу.
   Она удлинялась прямо на глазах.
   И тогда я обнаружил еще одну деталь. В оконном  стекле  было  пулевое
отверстие, штора осталась целой. Значит, кто-то выстрелил через  окно  и
только потом опустил штору изнутри.
   Я двинулся обратно, но по пути пришлось миновать номер 14.
   Как раз в этот момент женщина в номере 14 вышла  из  душа  -  ожившая
куколка с фигурой, которая воодушевила бы любого художника.
   Я автоматически присел. Но  отвести  взгляд  от  этого  зрелища  было
невозможно так же, как заставить стрелку компаса не смотреть на север.
   Луч света ударил в  глаза.  Почувствовав,  видимо,  мой  взгляд,  она
подняла  голову,  но  не  стала  кричать  или  стыдливо   драпироваться,
прикрывая наготу. Просто направилась с холодной деловитостью туда,  где,
по стандартам мотеля, находился телефон.
   В спортивном ритме я добежал до своего  номера,  схватил  дипломат  с
микрофоном, захлопнул дверь, прыгнул в  свою  машину,  включил  мотор  и
сделал крутой разворот.
   Я проехал пол квартала, когда полицейские с сиреной  пронеслись  мимо
меня к мотелю. Так близко они оказались.
   И только тут до моего сознания дошло жужжание, постепенно слабевшее и
угасающее. И только  теперь  я  отчетливо  представил,  в  какой  угодил
переплет.
   Полиция обязательно обыщет "олдсмобил" и обнаружит на заднем  бампере
моего жучка.

Глава 8

   Оккупировав телефон, я занялся автомобильными  номерами.  "Олдсмобил"
ИВИ-114 принадлежал  Герберту  Даулингу.  Небольшой  сюрприз  для  меня.
"Шевроле"  РТД-671  принадлежит  Айрин  Аддис,  проживающей  по  адресу:
квартира 643, Дин-Драйв, 3064. В нашем деле с фактами спорить нельзя.  Я
и  не  пытался.  Набор  цифр  на   Дин-Драйв   означал   респектабельный
многоквартирный дом. Дверь  была  незаперта.  Дежурный  в  вестибюле  не
обнаружился. Я добрался до квартиры 643 и нажал на перламутровую кнопку,
от чего внутри раздался громкий трезвон.  После  повторной  трели  дверь
распахнулась.
   Молодая дама с ледяным выражением лица  -  та  самая,  из  встречного
автомобиля - сказала:
   - Добрый вечер... По-видимому, вы ошиблись дверью.
   Я покачал головой:
   - Нет, я попал, куда шел. Мне надо поговорить с вами.
   Ледяная маска на лице -  конечно,  тоже  факт,  и  все  же  она  была
хорошенькая: безукоризненно правильные черты, внимательные синие  глаза,
каштановые волосы, изящные линии на более низких уровнях  могли  быть  и
повыразительнее, но и так она не казалась  плоской  и  не  смахивала  на
спортивный шест. Стопроцентная женщина.
   - Мне очень жаль, но я вас не знаю, - сказала она.
   - Вы чуть не перевернули мою машину у мотеля "Плавай и  загорай".  Вы
оттуда выбирались, и весьма поспешно, а я ехал навстречу.
   - Никогда в жизни не"ездила в этот мотель! - выкрикнула она.
   - Вы считаете необходимым обсуждать  сей  вопрос  на  пороге?  Может,
лучше внутри?
   - Ни внутри, ни снаружи... О, вы, наверное, водитель, с которым...
   Она оборвала себя на полуслове,  с  горечью  осознав,  что  слово  не
воробей. Ее замешательство рассмешило меня.
   - Входите, - пригласила она, распахнув дверь.
   Я вошел в квартиру.
   - У нас не  так  много  времени.  Расскажите  о  ваших  отношениях  с
Даулингом, - потребовал я.
   - Как вы смеете?!
   - Поберегите дыхание, - перебил я ее. - У вас нет времени разыгрывать
спектакль.
   - Кто... вы такой?
   - Возможно, я смогу вам помочь. Но мне нужны факты, и побыстрее.
   - На каком основании я должна вам их давать?
   - Почему бы и нет? Полиция будет здесь с минуты на  минуту.  Так  что
вам не помешает небольшая репетиция. Под моим руководством.
   - А кто вы такой?!
   - Можете звать меня Дональдом. Я детектив.
   - Значит... вы сотрудничаете с полицией?
   - Нет, я частный сыщик.
   - Мне нечего вам сказать.
   - Что ж, полиция пойдет мне на любые уступки ради информации, которую
я могу предоставить.
   Я направился к телефону.
   Она внимательно наблюдала за мной и вдруг воскликнула:
   - Не надо, Дональд. Пожалуйста, не надо. Я расскажу...  Я  не  вынесу
полицейского допроса и газетной шумихи... Я скорее покончу с собой.
   - Я дам вам соломинку, за которую стоит  ухватиться.  Только,  Айрин,
при условии полной откровенности. Не пытайтесь утаить хоть  какую-нибудь
мелочь, это обернется самой большой ошибкой в вашей жизни.
   - Я и сама хочу с кем-нибудь поделиться...
   - Прежде всего о Даулинге, - напомнил я.
   - Так его звали Даулинг? Я не знала.
   - Перестаньте лгать!
   - Я не лгу... Ведь я не представляла...
   Я взял телефонную трубку, набрал цифру 9. Оттуда, где стояла женщина,
могло показаться, что я вызываю коммутатор. Я произнес в трубку:
   - Дежурная? Будьте  любезны,  соедините  с  полицейским  управлением.
Говорит Дональд Лэм, детектив.
   У меня сообщение об убийстве и свидетельнице, которая...
   В панике она вихрем налетела на меня, вырвала из рук  трубку,  нажала
на рычаг.
   - Нет, - вопила она, - нет, нет, вы не смеете... - И разрыдалась.
   - Господи, я же предупреждал, что от театральных упражнений  не-будет
никакой пользы, пустая трата драгоценного времени.
   - Что вы хотите из меня вытянуть?
   - Сколько времени вы провели в мотеле,  что  вам  известно  о  смерти
Даулинга, давно ли вы с ним связаны?..
   - Никак я с ним не связана...
   - Понятно, понятно. Опять увертки.  Вы  как  страус.  Думаете,  стоит
закрыть глаза, и всей истории как не бывало. Речь идет об  убийстве.  От
него нельзя отмахнуться просто потому, что вам так захотелось.  Я  готов
отрепетировать с вами  ответы  для  полиции.  Поспешите  воспользоваться
столь редкой возможностью!
   - Я готова ответить на ваши вопросы.
   - В таком  случае  потрудитесь  говорить  правду.  Иначе  к  полуночи
наверняка окажетесь в тюремной камере и вкусите весь набор  сенсационной
славы: газетные репортеры будут дотошно фиксировать каждое  ваше  слово,
фотографы будут умолять вас выглядеть чуть посексуальней. Дело назревает
громкое. Представьте себе заголовки: МИЛЛИОНЕР УБИТ В ЛЮБОВНОМ ГНЕЗДЫШКЕ
ОТВЕРГНУТОЙ ЛЮБОВНИЦЕЙ.
   - Я не была его любовницей, и он меня не отвергал...
   - Как же, как же... Вы приехали к нему,  чтобы  обсудить  перспективы
принадлежащих вам угольных копей.
   - Повторяю, я не была его любовницей.  Я  приехала  к  нему...  ну  с
деловым предложением.
   - Разумеется, - поддержал я в том же  духе.  -  Вам  принадлежат  два
пакета акций компании Даулинга, и он хотел заручиться  вашей  поддержкой
на перевыборах.
   Вы знали, что на ближайшем собрании акционеров произойдет схватка  за
право  контролировать  всю  деятельность  компании.  В  этой  связи   он
предложил вам приехать в мотель под именем миссис Оскар Л. Палмер. Таким
образом, вы могли провести ночь в деловых беседах, не опасаясь, что  вам
помешают.
   - Негодяй! Подлый, коварный тип...
   - Продолжайте, -  попросил  я,  пока  она  переводила  дыхание,  -  и
помните, мы репетируем беседу с полицией. Такого рода  ответы  открывают
перед вами одну-единственную дорогу - в тюремную камеру.  Впрочем,  если
тяга к сцене у вас столь сильна...
   - Откуда вы знаете, что у нас была назначена встреча в мотеле?
   -  Потому  что  вы  сообщали  Даулингу  конфиденциальную   информацию
карсоновской фирмы. Он наживался на ней и...
   - Абсурд!
   - Почему абсурд? Когда начнут проверять бумаги  Даулинга,  установят,
как именно развивались события.
   В его  кабинете  обязательно  найдут  сведения  о  расходах  Карсона,
текущих и будущих, без труда выяснят, что это в высшей степени секретная
информация. Такую информацию мог поставлять  только  сотрудник  Карсона,
человек, посвященный во  все  внутренние  дела  фирмы...  Затем  полиция
установит,  что  вы  играли   роль   миссис   Палмер,   причем   Даулинг
зарегистрировался в мотеле под именем Оскара  Л.  Палмера...  Тогда  они
заинтересуются вашим прошлым, узнают, когда  вы  впервые  встретились  с
Гербертом Даулингом и...
   - Нет! - воскликнула она. - Нет, нет и нет!
   - Я причинил вам боль?
   - О! Неужели они пойдут на это?!
   - На что?
   - Ну, начнут копаться в моем прошлом, выяснять, как я познакомилась с
Даулингом?
   - Бесспорно, - подтвердил я.
   - Понимаете, мистер Лэм...
   - Лучше зовите меня Дональдом. В ближайшие полчаса, прежде  чем  сюда
заявится полиция, нам предстоит весьма тесное  общение,  если,  конечно,
нам подарят столько времени.
   - Дональд так Дональд... Так вот, я не была любовницей  Даулинга.  То
есть была, но очень давно. На этот раз я не ехала к нему  как  жена  или
любовница.
   Я демонстративно зевнул.
   - Мистер Даулинг, - продолжила  она  с  достоинством,  -  отец  моего
ребенка.
   Я оборвал свой затяжной зевок прямо посередине и переспросил:
   - Что-о-о?
   - Именно так. У меня трехлетний мальчик, которого я доверила  хорошим
людям.
   - И Даулинг его отец?
   - Да.
   - Он признавал этот факт?
   - Не знаю, какой смысл вы вкладываете в слово "признавал". Он никогда
не отрицал этого факта, даже не пытался. По меньшей мере, при мне.
   - Кто оплачивает расходы на ребенка?
   - Даулинг. Он следит, чтобы деньги  на  мой  счет  поступали  первого
числа каждого месяца.
   - Это очень важно! - сказал я.  -  Как  деньги  переводились  на  ваш
счет?
   - В виде вкладов.
   - Ежу понятно. А вот кто подписывал чеки?
   - На чеках стояли  разные  подписи.  Но  они  были  подтверждены  как
положено, и все такое. Поскольку лица, вносившие суммы, не  претендовали
на получение денег с моего счета, банк принимал  чеки  беспрепятственно.
Возможно, там испытывали по сему поводу любопытство,  но  никак  это  не
показывали.
   - И вы брали эти деньги на содержание мальчика?
   - Да.
   - От своего имени?
   - Конечно, - подтвердила она. - Я сказала сыну, что его отец погиб  в
автомобильной катастрофе. Мне пришлось сочинить целую историю.
   - Боже мой! Вы оставили столько следов,  что  на  вас  выйдет  первый
попавшийся любитель без малейшей квалификации следователя.
   - Откуда мне было знать, что элементарные вещи станут следами!
   - Ладно, перейдем к сути.
   - Кое-что придется объяснить.
   - Не стоит тратить время, - потребовал я,  -  давайте  только  факты.
Объяснения подождут.
   Без объяснений картина получится очень уж мрачная.
   - Ваш ребенок родился вне брака, и вы не хотите,  чтоб  вокруг  этого
обстоятельства велись досужие пересуды. Верно?
   - Совершенно верно, - вспыхнула  она.  -  Многим  ли  на  этой  земле
удается праведная жизнь? Многие  ли  подчиняются  правилам,  придуманным
моралистами?
   Эти правила  перестают  работать  при  первом  же  соприкосновении  с
действительностью.
   - Ближе к делу, - остановил я ее.
   - Я работала у мистера Даулинга. Его тянуло ко мне.
   А меня к нему. Я очень ему сочувствовала.
   - По какому поводу?
   - У его жены было больное сердце.  Ей  противопоказаны  эмоциональные
переживания,  даже  самые  легкие.   Называть   ее   женой   -   сильное
преувеличение.
   И женщиной  тоже.  Просто  пациентка.  Калека.  Даулингу  приходилось
возиться с ней, как с ребенком. Ей нельзя было возражать, ее нельзя было
волновать, нельзя было жить нормальной человеческой  жизнью,  как  живут
муж с женой.
   - И этот пробел он восполнил с вашей помощью?
   - Не надо так, Дональд. На самом деле это было прекрасно...  Пока  не
кончилось.
   - Почему кончилось?
   - Из-за моей беременности.
   - Какую она сыграла роль?
   - Он испугался, что жена узнает о нашей связи, и  это  ее  убьет.  Ее
жизнь висела на волоске, и он  проявлял  столько  заботливости,  столько
преданности, столько благородства. Он готов был пожертвовать всем, чтобы
спасти ее.
   - И пожертвовал вами.
   - Если вам  угодно,  можете  выбрать  такую  формулировку.  Но  я  не
допустила бы ничего другого. Он не мог развестись. Это прикончило бы ее.
Он это понимал, и я тоже.
   - Что же произошло?
   - Я ушла.
   - Он предоставил вам необходимые средства?
   - Предоставил, и я исчезла примерно на год. Когда я вернулась...  Что
ж, я была далеко, а он, такой несчастный и одинокий...
   - И ваше место заняла другая?
   - У него появились новые интересы.
   - Его жена умерла?
   - Умерла за две недели до моего возвращения.
   - Что дальше?
   - Я не стала умолять, не стала ныть, не пыталась прибрать его к рукам
угрозами. Подыскала новую работу и видела его совсем редко, только когда
что-нибудь осложняло жизнь Герберта.
   - Вы назвали сына Гербертом?
   - Так пожелал отец.
   - Как насчет сходства?
   - Мальчик - точная копия своего отца, и с каждым днем все больше.
   - Даулинг видел его когда-нибудь?
   - В том-то и дело. Сын считает  мистера  Даулинга  своим  дядей.  Тот
приезжал пару раз, а сходство  настолько  поразительное...  Согласитесь,
мистер Даулинг всегда на виду, и если бы разгорелся скандал... Это могло
бы погубить ребенка.
   - Полагаю, Даулинг обещал жениться на вас, если жена умрет?
   - В то время он так и собирался поступить.
   - А потом передумал?
   - Передумал.
   - И в последнее время о женитьбе даже не заикался?
   - Совсем наоборот, - возразила она. - Несколько раз  предлагал  выйти
за него замуж, но я отказывалась.
   - Почему же?
   - Считала, что им руководит чувство долга, а не любовь.
   - У вас есть сын. В таких случаях больше заботятся о ребенке.
   - Знаю. Дальше так не могло продолжаться... В частности об этом  я  и
хотела с ним поговорить.
   - И согласились на эту встречу?
   - Да.
   - Он собирался возобновить роман?
   - Разумеется, нет. Между нами теперь нет ничего такого.
   - Но он зарегистрировался в мотеле якобы с супругой.
   - Понятное дело. Разве можно заявиться в  мотель  такого  класса  для
встречи с женщиной и не соблюсти хотя бы видимость приличий.  Тем  более
теперь, когда недовольные акционеры намерены отобрать у мистера Даулинга
контроль над корпорацией.
   - Тогда почему вы не встретились где-нибудь в городе и не приехали  в
мотель вместе?
   - Он так и хотел, но мне пришлось задержаться.
   Я позвонила в ресторан, где он ждал, и сказала, пусть едет в  мотель,
а я приеду позже.
   - Вы приехали, и что же?
   - Он был мертв.
   - Вы уверены?
   - Уверена. О, Дональд, это было ужасно!
   - Говорите же!
   - Благодарю свою счастливую звезду,  что  не  зашла  в  контору,  как
собиралась: я, мол, миссис Палмер, не  зарегистрировался  ли  здесь  мой
муж, мы решили здесь встретиться...
   - Т