,  Билли  не
предала меня - а я не думаю, чтобы она меня предала. Есть еще лишь  один
способ, благодаря которому оружие могло оказаться в моей машине.
   Теперь Селлерс начал прислушиваться.
   - Послушай, Фрэнк, я делаю это для тебя и для всех других. Ради всего
святого, не сажай нас за решетку и не сообщай в газеты, а то потом ты не
сможешь смотреть никому в глаза.
   - Не беспокойся обо мне. Расскажи лучше об орудии убийства.
   - В мою машину его мог положить только человек,  который  понятия  не
имел, кому принадлежит эта машина.
   - Глупости, - сказал Селлерс.
   - И была только одна возможность это сделать, - продолжал я. - И  это
произошло потому, что моя машина оказалась удобным  и  доступным  местом
для убийцы. Это могло случиться только в тот момент,  когда  моя  машина
была припаркована около "Встреч у Римли". Я хотел быть  очень  ловким  и
втиснул свою машину перед другой в надежде, что она не уедет до меня.
   Но водитель этой машины был не таков: он просто поставил свою  машину
на малую скорость и вытолкнул мою в зону, где останавливаются  такси,  и
уехал. Когда я вышел, какой-то таксист чуть не избил меня за это. И этот
же таксист сидел в машине перед входом в  тот  отель  на  Мантика-стрит.
Отель этот находится в нескольких  кварталах  отсюда.  Видимо,  это  его
обычное место стоянки. А ручка этого топора  была  отпилена  так,  чтобы
поместилась в дамской сумочке.
   - И какое все это имеет отношение к тому, что  случилось?  -  спросил
Селлерс.
   - Ты  не  понимаешь?  Не  улавливаешь  идею?  Вспомни  этот  дорожный
инцидент на углу Мантика-стрит  и  бульвара  Гарден-Виста.  Учти  фактор
времени. А теперь, если хочешь быть умным детективом - будь им, а хочешь
быть дураком - будь дураком. Я сказал все, что  хотел.  Верни  ключи  на
место, Берта.
   - Знаешь, я что-то не поняла, дружочек. При чем здесь таксист?
   - Вставь ключ в зажигание, - сказал я. - У Селлерса  есть  шанс  либо
покрыть себя славой, либо получить приз за глупость.
   - Я не собираюсь получать приз за глупость, -  заявил  Селлерс.  -  У
меня полно материала на Билли Прю.
   - У тебя  нет  ничего  против  нее,  кроме  совпадений.  Мы  с  Билли
встречались еще до того, как я уехал. Она знала, что я возвращаюсь. Я не
мог встречаться с ней в квартире, где она жила, потому что Питтман Римли
устроил бы мне нахлобучку. Тогда она сняла ту квартиру на  Фулроз-авеню,
так что мы могли встречаться там. Это было  любовное  гнездышко.  Именно
там я был прошлой ночью, когда Берта меня разыскивала.
   - Ах ты  сукин  сын!  -  сказала  Берта  и  вставила  ключи  в  замок
зажигания.
   Фрэнк Селлерс просидел целых тридцать  секунд,  обдумывая  сказанное.
Затем он нажал на стартер, набрал  скорость  и  сделал  поворот  на  180
градусов посередине улицы. Вновь взвыла сирена, и красная мигалка начала
крутиться на крыше.
   Мы пронеслись по бульвару Гарден-Виста и свернули  на  Мантика-стрит.
Таксист с перебитым носом все еще сидел в своей машине.
   Селлерс остановился рядом с ним.  Хитрые  маленькие  глазки  таксиста
засверкали.
   - Какая муха тебя укусила? - спросил таксист.
   - Вчера после полудня случилось столкновение на углу Мантика-стрит  и
бульвара Гарден-Виста. Знаете что-либо об этом?
   - Кое-что слышал.
   - Кого-нибудь посадили в машину сразу после этого?
   - Да. А вам-то что до этого? - нахмурился перебитый нос.
   - Мужчину или женщину?
   - Женщину.
   - Чего она хотела?
   Хитрые глазки уперлись в Селлерса и ушли в  сторону.  Селлерс  рывком
открыл дверь своей машины, обошел вокруг и, расправив плечи, встал рядом
с таксистом. Дернул дверцу такси и приказал водителю вылезать. Перебитый
нос  смерил  его  взглядом  и  задумался.  Тут  Селлерс  протянул  руку,
сграбастал его за галстук и дернул:
   - Я же сказал - вылезай!
   Таксист вылез и стал отвечать повежливее:
   - Что вы хотите узнать?
   - Твоя пассажирка, что ты можешь о ней сказать? Кто она?
   - Просто женщина. Она хотела, чтобы я ехал следом за  одной  машиной,
которая должна была выехать из-за угла.
   - Давай дальше, - сказал Селлерс.
   - Машина выехала из-за угла с Мантика-стрит, и  мы  за  ней  поехали.
Затем я заметил еще одну машину,  которая  тоже  следила  за  первой.  Я
сказал об этом своей пассажирке. Она велела мне не обращать внимания  на
вторую машину, а следить за первой. Это продолжалось на протяжении  трех
кварталов. Они остановились у большого  многоквартирного  дома.  Мужчина
вошел в дом. Женщина в другой машине уехала.  Моя  пассажирка  приказала
мне подождать. Мы ждали минут десять. Затем из дома  выскочила  девушка,
села в машину и уехала. Моя пассажирка заволновалась. Она вышла, дав мне
пять долларов, и тоже вошла в дом. Минут  через  десять  она  вернулась,
села в машину и велела ехать ко "Встречам у Римли".  Мы  приехали  туда.
Какой-то ублюдок поставил свою машину так, что она  заняла  всю  стоянку
такси. Я сказал ей: "Подождите, пока я  вышвырну  его  отсюда",  но  она
ждать не захотела, вышла из машины и вошла в это заведение Римли. В  это
время вышел парень и сел в эту  машину,  которая  занимала  неположенное
место. Я попытался вытрясти из него хоть доллар,  но  ничего  не  вышло.
Зато она заплатила мне пять долларов за шестидесятицентовую поездку, так
что я оставил его в покое с его рыдваном.
   - Заметили что-нибудь необычное насчет сумочки, которую  держала  эта
женщина? - спросил Селлерс.
   Таксист взглянул на него со все возрастающим уважением:
   - У нее было что-то здорово тяжелое в сумочке. Оно даже одним  концом
выпирало. Я подумал, что это могла быть...
   - Палка? - спросил Селлерс, поскольку таксист задумался.
   - Угу. Только это была не палка.
   - Может быть, молоток  или  маленький  топорик?  Неожиданная  догадка
сверкнула в его глазах.
   - Черт, вот что это было! А я-то думал, что палка!
   - Как выглядела эта женщина?
   -  Ничего,  симпатичная,  -  со  знанием  дела  сказал   таксист.   -
Хорошенькие ножки, стройная фигурка. Вот только зубы  великоваты.  Когда
она улыбалась, зубы у нее торчали, как у лошади.
   - Зажарьте меня, как устрицу! - воскликнула Берта.
 
Глава 19 
 
   Эллери Крейл расхаживал взад-вперед перед входом в наш офис, когда мы
с Бертой поднялись на лифте на свой этаж.
   Увидев нас, он вздохнул с явным облегчением, поспешил нам навстречу и
схватил меня за руку:
   - Я надеялся, что вы  сюда  заедете.  Лифтер  сказал,  что  вы  часто
приходите поздно вечером, хотя ваш офис закрывается в пять часов.
   - Итак, мы добились для вас соглашения, - воинственно сказала Берта.
   - Давайте войдем в офис и там поговорим, - попросил Крейл.
   Берта отперла дверь, и мы направились в кабинет.
   - Итак, все, как я и сказала вам по телефону, - продолжала она. -  Вы
должны нам еще триста долларов и...
   Крейл смотрел на нее так, будто она говорила  на  иностранном  языке,
потом взглянул на меня. Я покачал головой и сказал:
   - Я ей ничего не говорил.
   - О чем, черт возьми, вы там говорите? - спросила Берта.
   Крейл вынул из кармана чековую книжку и ручку.
   - Три сотни долларов, - повторила Берта. Крейл  посмотрел  на  нее  и
произнес:
   - Миссис Кул, я хочу поблагодарить вас  обоих  за  то  чудо,  которое
случилось со мной. Думаю, что своим счастьем я обязан Дональду Лэму.
   У Берты отвисла челюсть.
   - Думаю, вы знаете о том, что случилось. Лэм уж,  во  всяком  случае,
знает. Я подозревал, что моя жена встречается со  Стенберри.  Я  не  мог
понять,   почему   она   так    старалась    уговорить    меня    купить
"Стенберри-Билдинг", да еще по цене, которая, по словам  моего  банкира,
была завышена раза в три.
   Когда вчера днем она собралась уехать, я решил проследить за ней. Это
решение я принял внезапно. Моей машины на месте не было, но  я  подумал,
что Джорджия Раш не будет возражать, если я возьму ненадолго ее машину.
   Я не собираюсь рассказывать вам все, что потом произошло. Мистер Лэм,
во всяком случае, все знает. Я ехал вслед за женой и видел  аварию.  Мне
хватило увиденного, чтобы понять - она специально следит за Стенберри. Я
вернулся к себе в офис. Джорджия даже не знала, что я брал ее машину. Ну
а потом я прочитал в газетах, что Стенберри был убит,  и...  я  возложил
вину за это на мою жену.
   Она призналась мне, что Стенберри  ее  шантажировал,  но  не  сказала
из-за  чего.  Знаете,  мне  хотелось  быть  сильным,   молчаливым,   все
понимающим мужем. Я не  стал  задавать  ей  никаких  вопросов.  Я  решил
защищать свою жену до конца. Я знал, что ее вызовут  в  суд  в  качестве
свидетеля автомобильной аварии. И решил, что все должно быть улажено без
суда, чтобы никто не узнал, что она следила за Стенберри. Вот я и пришел
к вам и попросил все уладить.
   Ну а потом мистер Лэм показал мне, что так  жить  невозможно.  Вы  не
можете принести себя в жертву, чтобы не причинить боль  кому-то  одному,
если тем самым вы причиняете другому человеку еще  более  сильную  боль.
И... ну, мы с ней откровенно поговорили, и на сей раз  я  не  был  таким
глупцом. В глубине моего сознания я все время помнил, что Джорджия лежит
без сознания в госпитале. Я знал, что она хотела покончить с собой из-за
меня, и теперь увидел многое совершенно в  новом  свете.  А  потом  Ирма
начала говорить о разделе имущества и  подошла  к  этому  вопросу  очень
по-деловому. Тут я понял, что она заманила меня и женила на себе  только
ради денег. Она рассматривала это как вложение капитала. Я  почувствовал
огромное облегчение. Я согласился на такие  условия,  что  у  нее  глаза
вылезли из орбит, и попросил ее заказать билеты на самолет до Рино,  где
мы можем быстро развестись. Ну а потом я пришел сюда, к мистеру Лэму.
   Крейл глубоко вздохнул и стал выписывать  чек.  Он  взял  промокашку,
промокнул написанное, вырвал из книжки чек и положил на стол.  Когда  он
встал и посмотрел на меня, в его глазах стояли слезы. Он пожал нам руки,
обошел вокруг стола, дружески похлопал Берту по плечу, потом  наклонился
и поцеловал ее прямо в губы.
   - Крейл, я очень за вас рад, - сказал  я.  -  Ваша  жена  не  убивала
Стенберри. Это была другая женщина, которую  Стенберри  шантажировал  по
телефону. Если бы она случайно не заметила, что часы Стенберри  идут  на
час вперед, и не перевела их назад, то все было бы намного проще. Но это
не значит, что ваша жена не держала вас за дурачка. Все равно держала.
   Эстер Уитсон тоже шантажировали, и ей это  надоело.  Она  следила  за
Стенберри от "Встреч у Римли", собираясь вывести  его  на  чистую  воду.
Может быть, она еще тогда задумала убийство. Она видела,  как  Стенберри
зашел в этот дом, знала, что здесь живет Билли Прю. Она сложила два плюс
два и решила ждать. Потом Билли Прю вышла из  дома  одна.  Стенберри  не
появился. Мисс Уитсон решила посмотреть,  что  же  там  происходит.  Она
поднялась в квартиру Билли Прю. Дверь оказалась открытой.  Она  вошла  и
увидела прекрасную возможность избавиться от Стенберри раз и навсегда.
   У него в руке была записка, в которой говорилось, что Билли  пошла  в
аптеку за лекарством. Она знала, что это  не  правда.  Она  видела,  как
Билли отъехала на машине, не обратив внимания на  аптеку  на  углу.  Она
огляделась в поисках оружия, увидела кухонный топорик и с силой  ударила
Стенберри по голове.
   Потом она ужаснулась содеянному и в  панике  решила  спрятать  орудие
убийства. Она отпилила кусок ручки, чтобы топорик мог поместиться у  нее
в сумочке, потом бросила его в первый автомобиль,  который  ей  попался,
когда она вышла из такси. Полиция обнаружила отпиленный кусок  от  ручки
топорика - он все еще лежал в ее сумочке.
   Крейл внимательно слушал.
   - Мисс Уитсон? Я боялся, что она втянет в это мою жену. И я боялся...
но, слава Богу, со всем этим покончено. А теперь я бы хотел вернуться  в
госпиталь. До свидания и да хранит вас  Господь!  Я  попытался  выразить
свою благодарность этим чеком. Вы даже не представляете, как  глубоко  я
вам обязан.
   Берта проводила его взглядом до  дверей,  а  потом  схватила  чек.  Я
увидел, как ее жадные глазки стали большими и круглыми.
   - Зажарьте меня, как устрицу! - сказала она благоговейно. -  Засуньте
меня в банку, как сардину!
   Я был на полпути к выходу, когда Берта пришла в себя. Я услышал,  как
она кричит мне вслед:
   - Черт тебя возьми, Дональд Лэм!  Если  ты  собрался  во  "Встречи  у
Римли", помни, что я больше не разрешу тебе записывать сигареты  в  счет
издержек! Дело уже закрыто.
   Я остановился у двери. Я не мог уйти, не парировав удар.
   - И если я не буду ночевать сегодня дома, не беспокойся, - крикнул  я
и захлопнул дверь, прежде чем Берта успела придумать ответ.



   Эрл Стэнли ГАРДНЕР (под псевдонимом А.А. ФЭЙР) 
   БЕРЕГИТЕСЬ ОКРУГЛОСТЕЙ 
 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
Предисловие 
 
    В  течение  нескольких  лет  мои  книги  о  Перри  Мейсоне  включали
предисловия,  описывающие  интересных  личностей  в   области   судебной
медицины. Книги посвящались людям, о которых говорилось в предисловиях.
   Однако в книгах о Берте Кул и Дональде Лэме, которые  я  пишу  теперь
(под псевдонимом А.А. Фэйр),  мне  хочется  удалиться  с  поля  судебной
медицины   и   поведать   читателям   кое-что   любопытное   о    людях,
непосредственно осуществляющих правосудие.
   Эта  область  включает  проведение  законов  в  жизнь,  расследование
преступлений и пенологию {наука о наказаниях и тюрьмах}.  Лишь  немногие
сознают, до какой степени наши исправительные  учреждения  являются,  по
существу, фабриками преступлений.  Профессиональным  пенологам  известны
необходимые  реформы,  но  они  не  решаются  говорить   о   них   из-за
общественной апатии в одних случаях и враждебности - в других.
   Мой друг Артур Бернард - начальник тюрьмы штата Невада в Карсон-Сити.
   Это маленькая тюрьма - настолько маленькая,  что  Арт  Бернард  лично
знает всех ее заключенных.
   Бернард начал свою  карьеру  в  пенологии  несколько  лет  назад  как
государственный назначенец. Он заинтересовался своей работой и попытками
поисков источников преступлений.
   Странно, что лишь немногие преступники знают, почему они  ступили  на
путь нарушения закона. Как и все прочие, они зачастую склонны  винить  в
своих бедах других.
   Некоторые заключенные тюрьмы Карсон-Сити не желают даже здороваться с
начальником тюрьмы. Другие - жестокие и безнадежно испорченные убийцы.
   Третьи  -  ловкие  мошенники,   которые   охотно   расскажут   любому
исследователю все,  что  он  хочет  услышать,  в  надежде  извлечь  хоть
какую-нибудь выгоду для себя.
   Тем не менее большое количество заключенных хотят отбыть свой срок  и
начать жить честно. Смогут ли они это сделать - другой вопрос. Некоторые
- да, а  очень  многие  -  нет.  Общество  создает  тяжелые  препятствия
человеку, только что вышедшему из тюрьмы.
   Арт Бернард ведет большую работу с заключенными, стараясь помочь  им,
пытаясь выяснить, каким образом они стали нарушителями закона.
   В его кабинете есть магнитофон, и когда кто-то из  заключенных  хочет
откровенно  поговорить  с  начальником,  Арт  Бернард  беседует  с  ним,
записывая  разговор  на  пленку,  потом   прослушивает   запись,   делая
собственные  комментарии  и  предложения,  после  чего  отсылает  пленку
доктору Лемойну Снайдеру, исследователю в области судебной  медицины,  и
мне. Я делаю дубликаты записей, и таким образом  мы  постепенно  создаем
библиотеку. Медленно, но верно мы находим ключи к  некоторым  импульсам,
мотивам и слабостям, побуждающим людей пренебрегать законом.
   Это интересная и, по-моему, очень важная работа.
   За свою жизнь Арт Бернард побывал шахтером,  боксером-профессионалом,
скотоводом и объездчиком лошадей, инспектором шахт.  Он  в  значительной
степени самоучка, зато отлично знает человеческую натуру.
   Будучи предельно  скромным,  Арт  Бернард  обычно  преуменьшает  роль
великолепного образования, которое он получил в суровой школе жизни.  Но
так как Арт действует в области практики, а не теории  и  большую  часть
своих знаний приобрел тяжким физическим трудом, он видит мало  пользы  в
теории, как таковой.
   Он не станет заниматься тем, что, по его  мнению,  не  сработает,  но
благодаря своей биографии заставляет "срабатывать" все, к чему бы он  ни
обращался.
   Арт  Бернард  говорил  мне,  что  некоторые  из  величайших  трагедий
тюремной жизни  происходят  потому,  что  преступник,  судимый  впервые,
получает минимальный срок в один год.
   Многие из этих впервые осужденных - молодые люди,  которые  могли  бы
быть вашими или моими сыновьями. Они  нарушили  закон  и  приговорены  к
тюремному   заключению.   Некоторые   из   них,   возможно,    совершали
правонарушения, будучи несовершеннолетними; многие  держатся  вызывающе.
Однако практически все не имеют понятия о тюремной жизни.
   Чаще всего юнцы, впервые  попадающие  в  тюрьму,  пытаются  выглядеть
крутыми парнями. Но это главным образом поза, придающая им уверенность.
   Когда двери тюрьмы захлопываются за таким человеком, когда он впервые
осознает весь ужас  жизни  в  заключении,  когда  он  оказывается  среди
мужчин, лишенных  женщин,  но  не  сексуальных  потребностей,  когда  он
сталкивается с тесными камерами, строгой  дисциплиной  и  ограничениями,
налагаемыми вооруженными надзирателями, его охватывает чувство страха  и
отвращения.
   Арт Бернард утверждает - и многие вдумчивые пенологи с ним  согласны,
- что если бы было возможно освобождать этих молодых парней после  того,
как они пробудут  в  заключении  достаточно  долго,  чтобы  ощутить  все
прелести тюремного существования и осознать всю  его  сущность,  то  они
никогда в жизни больше не совершали бы ни одного преступления.
   К несчастью, год - самый минимальный срок. Молодой  человек  способен
быстро адаптироваться  и  после  первых  недель,  когда  ощущение  ужаса
начинает ослабевать,  он,  по  словам  Арта  Бернарда,  "адаптируется  к
тюремной жизни".
   Таким образом, ему наносится двойной удар - точнее говоря,  обществу,
которое отправило его в  тюрьму,  и  превратило  подобные  учреждения  в
фабрику по производству преступников.
   Существует настоятельная необходимость реформы  нашей  пенитенциарной
системы, особенно в отношении впервые осужденных, а  также  слабовольных
личностей, ставших на преступный путь в силу  привычки  следовать  линии
наименьшего сопротивления.
   Здесь не место для подробных комментариев по этому поводу, но я  хочу
привлечь внимание к работе моего друга Арта Бернарда, пытливо изучающего
людей, о которых общество должно иметь куда больше информации.
   Поэтому  я  посвящаю  эту  книгу  моему  другу  Артуру  И.  Бернарду,
начальнику тюрьмы штата Невада в Карсон-Сити.
   Эрл Стенли Гарднер
 
Глава 1 
 
   Берта Кул вовсю демонстрировала любезные манеры гиппопотама в  период
ухаживания.
   - Дональд, - проворковала она, - я  хочу,  чтобы  ты  познакомился  с
мистером Энселом - мистером Джоном Диттмаром Энселом.  Это  мой  партнер
Дональд Лэм, мистер Энсел.
   Джон Диттмар Энсел - высоченный тип с черными глазами  поэта,  тонким
прямым носом, чувственным ртом, обилием вьющихся черных волос,  длинными
руками и весьма скромно одетый - неподвижно сидел  на  стуле.  Когда  он
поднялся, чтобы поздороваться со мной, его  глаза  оказались  дюймов  на
шесть-семь выше моих. Я определил его рост примерно в шесть футов и  два
или три дюйма. Голос у него был негромкий  и  спокойный,  а  рукопожатие
походило на робкий жест человека,  старательно  избегающего  физического
насилия.
   Трудно было представить себе больший контраст, чем между Бертой Кул и
Джоном Диттмаром Энселом.
   Берта  сидела  за  письменным  столом;  бриллианты  на   ее   пальцах
поблескивали при каждом движении рук в проникающем сквозь  окно  дневном
свете.
   - Джон  Диттмар  Энсел  -  писатель,  Дональд,  -  объяснила  она.  -
Возможно,  т