Бесси вернулась минут через двадцать.
   - Есть работенка для тебя, Элси! - сказала  она.  -  Я  начну,  а  ты
закончишь. Здесь девять негативов.
   - Ты хочешь сказать - девять отдельных кадров?
   - Да.
   -  Черт  возьми!  -  сказала  Элси  тоном,  в  котором  чувствовалось
благоговейное уважение. - Да ведь сегодня же воскресенье.  Когда  же  мы
все это сделаем?
   - Я с ними немного пошутила, подняла настроение, вот они  и  захотели
сфотографироваться на  память,  -  сказала  Бесси.  -  Ты  отдала  этому
человеку фотографии?
   - А он отдал тебе двадцать пять долларов?
   - Да.
   - Ладно, - сказала Элси, вручая мне снимки. - Получите.
   - А как насчет тех четырех снимков, которые вы сделали? - спросил  я.
- Кому вы их отправили?
   - Тому, кто их заказал, конечно, - сказала Бесси.
   - Вы имеете в виду Люсиль?
   - Да... А что, вы ее знаете?
   - Угу.
   - Ну и что же вам нужно?
   - Вы, случайно, не знаете ее адрес?
   - А у вас, случайно, нет еще двадцати пяти долларов?
   - Вы, я вижу, своего не упустите.
   - А кто упустит? - спросила Бесси.
   - Ну, так скажете?
   Она усмехнулась.
   - Вообще-то клиенты всегда дают мне доллар на чай, так что я  получаю
пять долларов за четыре снимка, а некоторые, особо щедрые, добавляют еще
пятьдесят центов, рассчитывая за эти деньги завладеть и мной заодно.
   - Мне, кроме адреса, ничего не нужно.
   - Дай ему адрес, Элси.
   Элси протянула руку.
   Я положил в нее опять две десятки и пятерку, внутренне содрогаясь при
одной мысли о том, что будет с Бертой, когда она узнает о моих расходах.
   Элси  раскрыла  книжку  и  прочла  адрес:  "Люсиль  Холлистер,  1925,
Моно-Драйв, передать через миссис Артур Марбери".
   Элси спросила небрежно:
   - У вас есть с собой визитная карточка, мистер?..
   - Конечно, - сказал я.
   Элси протянула руку.
   - Десять долларов, - сказал я.
   - Откуда такое самомнение?
   - Я думаю, что вы продадите мой адрес не меньше чем за двадцать  пять
долларов, и хочу оставить вам пятнадцать долларов дохода.
   Девушки переглянулись и засмеялись.
   - Нам нужно спешить, Элси, - заторопилась Бесси. - У нас уйма работы.
Боюсь, что мы измотаемся сегодня. Нужно еще вернуться в "Красный петух",
отдать фотографии, потом поспеть сюда... У нас даже не  хватит  времени,
чтобы написать завещание.
   - Я поеду с вами до "Красного петуха", а там выйду, - сказал я.
   - Хотелось бы, чтобы вы все-таки представились,  -  сказала  Бесси  с
сожалением в голосе.
   - Я знаю, что вам этого хочется.
   Она засмеялась.
   - А вы славный. Раз уж  вы  не  хотите  говорить,  кто  вы,  то  хоть
помогите управиться с этой кипой.
   - Он "за" обеими руками, - сказала Элси ехидно.
 
Глава 11 
 
   Я  вышел  у  "Красного  петуха",  на  том  месте,  где  оставил  нашу
развалюху.
   Когда я ехал по  направлению  к  Моно-Драйв,  я  заметил  в  наружном
зеркале  автомобильные  огни.  Они  были  довольно  далеко.  Я  прибавил
скорость,  по  машина  не  отставала,  хотя  и  держалась  на  приличном
расстоянии.
   По  привычке  я  взглянул  на  указатель  уровня   бензина.   Стрелка
показывала, что бак пуст. Я заправился  еще  перед  выездом  в  "Красный
петух".
   Конечно, прибор тоже может барахлить... В  любом  случае  нужна  была
максимальная подача горючего в двигатель, чтобы сделать рывок.
   Я нажал на  акселератор  до  предела.  Дорога,  по  которой  я  ехал,
проходила через промышленный район на окраине города.  Подъездные  ветки
железной  дороги  кое-где  пересекали  шоссе.  На   огромных   пустынных
пространствах было разбросано несколько заводов.
   Движение на дороге было слабым. Темнота сгущалась.
   Наша  кляча  кашлянула  и  заглохла,  опять  завелась,  кашлянула   и
захлебнулась на этот раз навсегда. Я открыл дверцу и  вышел.  На  дороге
было пусто, если не  считать  неотвратимо  приближающихся  автомобильных
огней.
   Я оглянулся. То, что я увидел, мне не понравилось.
   По одну сторону дороги стояла фабрика. Там было тихо и темно. Фабрика
была окружена  высоким  забором,  на  котором  через  равные  промежутки
неоднократно повторялась надпись:  "Не  входить!"  На  подъездной  ветке
стояло несколько товарных вагонов, как  раз  у  обочины  но  дороги.  За
подъездной дорогой находился склад, окруженный очень высоким забором.
   По  логике  вещей  я  должен  был  торчать  возле  машины,   поджидая
автомобилиста, который согласился бы подтащить нашу  клячу  к  ближайшей
заправочной.
   Но мне не хотелось поступать по логике вещей.
   Я поискал глазами, где бы можно было спрятаться.
   Спрятаться было негде.
   Я перебежал дорогу и спрятался под вагоном, свернувшись  калачиком  в
тени колес.
   Это было ужасно неудачное место для укрытия. Свет фар приближался. По
дороге скользили тени.  Наконец  машина  остановилась.  Я  услышал,  как
открылись и захлопнулись дверцы.
   Мужской голос выкрикнул:
   - Эй, в чем дело? Все в порядке?
   В ночной тишине слышался ровный гул мотора.
   Второй голос, женский, произнес:
   - Он где-то здесь... Наверное, бензин кончился. Он же был прямо перед
нами.
   Я изо всех сил старался не выдать себя.  Парочка  рыскала  вокруг.  Я
видел их тени и изредка ноги: мужские - короткие и мускулистые,  женские
могли бы послужить моделью для рекламы чулок.
   Мужчина сказал:
   - Куда он подевался? Он же ехал впереди нас. Я не ошибаюсь, детка?
   - Нет. Это, наверняка, его машина.  Он  не  мог  уйти  далеко.  Давай
осмотрим вагоны.
   - Чего ради он  должен  выпрыгивать  из  автомобиля  и  забираться  в
товарный вагон? - сказал он с раздражением. - Естественно, он должен был
сделать то, что делает любой человек, у которого  кончается  бензин.  Он
должен был стоять у машины и ждать, пока кто-нибудь подъедет.  Когда  он
увидел нашу машину, он должен был остановить нас и попросить помощи.
   - Ну а он не сделал того, что должен был сделать, - сказала она резко
и добавила:
   - Догадываешься почему?
   - Мы ведь не приближались к нему настолько, чтобы он мог испугаться.
   - Значит, он сидит в машине, - сказала она язвительно.
   Я слышал, как мужчина  взбирается  по  железным  ступенькам  товарных
вагонов, потом я услышал его шаги на  крыше.  Женщина  же  ходила  вдоль
вагонов и заглядывала между ними.
   Я осторожно выскользнул из своего убежища  и,  стараясь  держаться  в
тени, быстро пошел вдоль вагонов.
   Я слышал ровное урчание мотора, и это меня обнадеживало.
   Мужской голос сказал:
   - Его здесь нет. Давай посмотрим под вагонами.
   - Он где-то здесь,  -  сказала  женщина  сердито.  -  Не  мог  же  он
перелезть через этот забор и... Эй, вон он!
   Мужчина заорал, и они  бросились  бежать.  Я  вскочил  в  их  машину,
захлопнул дверцу, включил передачу, и машина тронулась. Я успел проехать
почти пятьдесят ярдов, прежде чем увидел в темноте  позади  целую  серию
светящихся  точек.  Одна  из  них  вдруг  ударила  в  заднее  стекло,  и
бесчисленные трещины разошлись в разные стороны.
   Я  сбросил  скорость  только  тогда,  когда  въехал  на  перекресток.
Повернул налево, потом направо, въехал на другой  перекресток,  еще  раз
повернул, попетлял в жилом массиве и, прежде чем бросить  машину,  нашел
трамвайную  остановку.  Я,  конечно,  принял  меры  предосторожности   и
заглянул  в  регистрационное  удостоверение,  прикрепленное  к   рулевой
колонке.  Машина   была   зарегистрирована   на   имя   Сэмуеля   Лаури,
Рипплинг-авеню.
   Я сел в трамвай и ехал в нем до тех пор, пока не увидел такси.  Тогда
я спрыгнул и пересел в такси. Я велел таксисту везти меня на Моно-Драйв.
   Когда мы подъехали к  дому,  там  было  темно  и  водитель  предложил
подождать. Но я убедил его, что мои друзья скоро придут, хорошо заплатил
и, когда он отъехал, прошел пешком полтора квартала и остановился у дома
1925.
   В этом районе дома были довольно дорогие. Не то чтобы  шикарные  дома
богачей, но, без сомнения, они принадлежали людям  вполне  обеспеченным.
Это  был  новый  жилой  массив.  Дома  были  построены  из   современных
материалов с большим количеством стекла, но  по  оригинальным  проектам.
Большая часть из них - одноэтажные постройки с внутренними  двориками  -
отличалась изяществом линий.  Их  еще  нельзя  было  отнести  к  разряду
шикарных  особняков  с  плавательными  бассейнами,   но   они   к   нему
приближались.
   Я нашел дом, который искал. Плавно закругляясь у  стен  гостиной,  он
постепенно переходил в гараж.  Противоположное,  вытянутое,  крыло  дома
служило оградой внутреннего дворика.
   Я решил, что нужно взглянуть на внутренний дворик, прежде чем войти в
дом. Я двинулся вдоль живой изгороди, с трудом продрался  сквозь  кусты,
обошел гараж и вышел во внутренний дворик.
   Я пожалел, что не взял с собой фонарик. Он бы мне  очень  пригодился.
Часть дворика была забетонирована,  другая  же  часть  свежевскопана.  Я
завяз в мягкой земле и не сразу понял, где нахожусь. Потом сообразил  и,
двигаясь ощупью, постепенно вышел на твердый бетон.
   Дом был построен таким образом, что внутренний дворик был  закрыт  от
посторонних глаз, и поэтому окна спален выходили сюда. Девушка, стоявшая
в освещенной спальне, не потрудилась даже опустить шторы.
   Окно спальни было современной конструкции. Стекло  было  вставлено  в
длинную стальную раму,  доходившую  до  пола  и  напоминавшую  балконную
дверь. Сходство усиливала дверная ручка, при помощи которой  открывалось
и закрывалось окно. Конструкция была сделана с таким расчетом,  чтобы  в
спальню проникало как можно больше света и воздуха.
   Девушка была полуодета и стояла перед зеркалом,  с  явным  одобрением
рассматривая свое отражение. Это была та самая  пышноволосая  блондинка,
которая вчера вечером увезла меня в мотель.
   Я несколько замешкался, но потом все-таки решил, что  пора  открывать
карты, и направился к окну. Она услышала мои шаги, когда  я  подходил  к
маленькому балкончику, куда и выходило полуоткрытое  окно.  Она  увидела
мое отражение в  ручном  зеркальце,  при  помощи  которого  разглядывала
завиток на шее.
   Она резко обернулась и пронзительно закричала, но сразу же взяла себя
в руки.
   В полном смятении и все еще не веря своим глазам, она наблюдала,  как
я поднимаюсь по ступенькам, ведущим к балкончику.
   - Можно войти? - спросил я.
   Молча, словно в трансе, она открыла окно.
   - Как... как ты нашел меня?
   - Пришлось немного поработать. Будешь говорить?
   - Нет.
   - Я так и знал. Но я тебе не советую упрямиться.
   - Я... я думала о тебе... - и не закончив фразы,  неожиданно  подняла
палец к губам и показала мне, чтобы я замолчал. - Сестра может услышать,
если мы будем громко разговаривать,  сказала  она,  нервно  засмеявшись,
взяла халат,  висевший  на  спинке  кровати,  и  накинула  на  плечи.  -
Возможно, сегодня я щедро возмещу то... - сказала она...
   - Чего меня лишила вчера, - подсказал я.
   - Да, - сказала она и улыбнулась. -  Ты,  наверное,  подумал,  что  я
ужасная мерзавка?
   - Это не я подумал. Это полиция подумала.
   - Полиция? А ей какое дело?
   - Ты все очень тщательно продумала, - сказал я. -  Сначала  увела  со
стоянки автомобиль Фултона, а потом стала искать простачка.  И  нашла...
Ты ведь знала, что я зарегистрируюсь  под  именем  Доувера  Фултона.  Ты
знала, что  Доувер  Фултон  и  Минерва  Карлтон  находятся  в  одном  из
коттеджей... Ты притворилась пьяной. Ты...
   - Я была пьяна.
   - Ты лжешь.
   Она покраснела.
   - Мы оба притворялись. Ты дала официанту пять долларов, чтобы он тебе
принес пива вместо виски, а я ему дал десять долларов, чтобы узнать,  за
что ты ему дала пять, и... за пиво вместо виски.
   - Как... ты... ты...
   - Именно так, - сказал я.
   Она села на край кровати. Неожиданно она рассмеялась.
   Я подошел и сел рядом. Она взяла меня за руку.
   - Дональд, пожалуйста, не сердись, -  сказала  она.  -  Все  обстояло
совсем не так, как ты думаешь.
   Я не ответил. Халатик соскользнул с  голых  плеч,  но  она  этого  не
заметила или сделала вид, что не заметила. Она сидела в  соблазнительной
позе, скрестив ноги и  покачивая  носком  туфли,  халатик  в  такт  этим
движениям соскальзывал все ниже и ниже...  Видно  было,  что  она  очень
нервничает, стараясь придумать что-нибудь.
   - В твоем положении, - сказал я, - правда гораздо  лучше  любой  лжи.
Ты, конечно, можешь разыграть спектакль, но только один  раз.  Следующий
раз уже придется играть в полиции.
   - Только не в полиции, Дональд.
   - В полиции, - сказал я.
   - Но что я такого сделала? За что меня в полицию?
   - Ты совершила убийство. Во-первых.
   - Убийство? - воскликнула она и сразу же прикрыла рот ладонью, как бы
испугавшись,  что  слишком  громко  произнесла  это  страшное  слово.  -
Дональд, ты сошел с ума!
   - Ты оставила меня одного, - сказал я, - а сама пошла рыскать  вокруг
домиков, пока не нашла то, что тебе нужно. Ты постучала в дверь.  Вошла.
И устроила сцену. Тогда Доувер Фултон выхватил пистолет  и  выстрелил  в
тебя. Ты...
   - Дональд, ты сошел с ума! Ты сумасшедший!
   - Ну ладно, - сказал я, - тогда ты расскажи мне, как было дело.
   -  Хорошо,  я  расскажу.  Я  скажу  тебе  правду.  Я  знаю,  ты  меня
возненавидишь. А я не хочу, чтобы ты меня ненавидел,  Дональд.  Я...  ты
мне нравишься... Я...
   - Еще одна сцена хорошо продуманного обольщения, - сказал я. - У тебя
прелестное тело, и оно тебя не раз выручало...  Вчера  ты  меня  здорово
надула...
   А сегодня я хочу знать правду.
   Я наклонился  к  ней.  Она  сидела  не  двигаясь,  не  сопротивляясь,
ожидая... Я дотянулся до халатика и аккуратно прикрыл ей ноги.
   Она засмеялась.
   - Не выдерживаешь?
   - Нет.
   - Ты забавный.
   - Да. Я странный. Я старомодный. Время от времени мне  хочется  знать
правду. А ноги еще больше осложняют и без того запутанную ситуацию.
   - Ну ладно, - сказала  она.  -  Я  расскажу  тебе  правду,  потому...
потому...  черт  возьми...  что  не  могу   сейчас   придумать   никакой
убедительной лжи. Твое присутствие лишает меня самообладания так же, как
мои ноги лишают самообладания тебя.
   - Валяй. Выкладывай, пока в настроении.
   - Я тебе все расскажу. Мое настоящее имя - Люсиль Холлистер.  Я  была
замужем. Когда мы разошлись, я  получила  часть  имущества  по  брачному
контракту. У меня есть деньги и...
   - Биографические подробности можешь опустить, - сказал я.  -  Начинай
сразу же со вчерашнего происшествия. Ты стараешься выиграть время. И это
подозрительно. Если бы ты действительно хотела сказать правду, то  сразу
же с нее и начала бы.
   - Я не лгу, Дональд, поверь мне. Но я хочу, чтобы ты  меня  понял.  Я
хочу, чтобы ты... Ты мне нравишься.
   Мне давно уже никто так не нравился, как ты. С тобой хорошо.  Ты  был
так добр ко мне...
   - Не тяни. Давай рассказывай!
   - Я не тяну. Я как раз пытаюсь тебе объяснить. - Она пододвинулась ко
мне, положила руку мне на  плечо  и  посмотрела  умоляющими  глазами.  -
Дональд, - сказала она, - пожалуйста, пожалуйста, верь мне!
   - Но у меня пока нет оснований верить тебе, - сказал  я,  -  и  давай
побыстрей. Полиция уже на пути сюда.
   - Полиция! На пути сюда!
   Я кивнул.
   - Дональд, они не посмеют... Ты не сделаешь этого.
   - Это не я, а ты сама делаешь, уже сделала.
   - Но, Дональд, что я могу?
   - Во-первых, - сказал я, - ты можешь рассказать мне правду.  Ну  и...
потом я посмотрю... возможно, я помогу тебе.
   - Теперь я вижу, за кого ты меня принимаешь!
   Я смолчал.
   - Хорошо, вот  эта  история  вкратце.  Моя  сестра  никогда  не  была
замужем. Ее зовут Розалинда Харт. Мы из Колорадо  и  приехали  сюда  три
недели назад. Моя сестра младше меня  на  четыре  года.  Она  прелестная
крошка, очень романтичная и впечатлительная. Она  влюбилась  в  Стэнвика
Карлтона с первого взгляда и до сих пор безумно его любит. Они даже были
помолвлены какое-то время. Он первый мужчина в ее  жизни.  И  она  любит
его. Она любит его слишком сильно.
   Ты знаешь, Дональд, как это бывает: когда девушка втюрится в  мужчину
и окружает его постоянным вниманием, он, как правило, быстро  устает  от
такой  любви.  Мужчина  любит  выбирать  сам...  Искать,  прицениваться,
торговаться,  а  не  ждать,  пока  привезут  товар  на  дом,   аккуратно
завернутый и перевязанный ленточкой.
   Более опытная на месте Розалинды могла бы веревки  вить  из  Стэнвика
Карлтона. Поначалу он тоже был ею увлечен. Но потом  она  стала  слишком
доступной и поэтому неинтересной. Я пыталась  предостеречь  ее,  но  она
посмеялась надо  мной.  И  сказала,  что  они  собираются  пожениться  и
обязательно будут счастливы. Ты знаешь, чем это кончилось.
   - Чем это кончилось?
   - Через некоторое время она  ему  надоела.  Она  всегда  была  рядом,
готовая исполнить малейшее его желание.
   Она обожала его, никогда не обращала внимания на других мужчин  и  не
давала повода для ревности. У нее не хватало даже  ума  изредка  сыграть
недотрогу.
   - И тут на сцену вышла Минерва.
   - Верно. Минерва. Хитрая, ловкая, практичная. Я не шучу.  Я  знаю,  о
чем говорю. Женщина женщину поймет гораздо лучше, чем мужчина.
   - Итак, она появилась на сцене... Что дальше?
   - Она приехала в Колорадо и мгновенно оценила  ситуацию.  Она  начала
строить из себя недотрогу.
   - И что же, Стэнвик Карлтон тут же на ней женился?
   - Не говори глупостей. Это было совсем  не  так.  Он  проявил  к  ней
интерес, а она... вздернула подбородок, посмотрела через плечо  и  ушла.
Ему пришлось принять вызов. По-моему, он хотел  ей  показать,  что  если
захочет, то сможет пробить брешь в ее броне. И он вернулся к  Розалинде.
Но не успел он опомниться, как оказался в ловушке... Они убежали,  чтобы
тайно обвенчаться. Бедняга, видно, так и не понял, что  произошло,  пока
не проснулся однажды утром  благополучно  женатым.  Газеты  назвали  это
скоропостижной  женитьбой.  Скоропостижная  женитьба,  -   сказала   она
презрительно. - Да. Она была стремительной. Только не он ее торопил.
   - Продолжай, - сказал я.
   - Прошло два года. Я знала, что Минерва погуливает и  внимательно  за
ней следила. Она приехала сюда,  к  своей  подруге.  Ее  зовут  Бушнелл.
Вдвоем они уехали к морю отдохнуть и заодно  развлечься.  Потом  Минерва
вернулась в Колорадо. Когда же я узнала,  что  она  опять  собирается  в
Калифорнию, я постаралась уже не выпустить ее из  поля  зрения  на  этот
раз.
   - Изображала сыщика, а?
   - Верно. И это было легко. Просто чертовски легко.  Она  связалась  с
Доувером Фултоном, как только приехала в город.  А  в  первый  же  вечер
своего пребывания здесь  ужинала  с  другим  мужчиной.  С  Фултоном  она
виделась очень часто. На прошлой неделе они отправились в этот мотель  и
пробыли там до полуночи.
   В книге записей они зарегистрировались как  муж  и  жена.  Потом  она
отвезла его обратно в город. Он взял свою  машину  на  стоянке  и  уехал
домой.
   - Представляю, какое отвращение внушала тебе супружеская неверность.
   - Не будь дураком! Мне это очень даже нравилось.
   Все козыри были у меня в руках.  Мне  только  нужно  было  рассчитать
ходы.
   - Ну и что?
   - Вчера вечером, когда я узнала, что они собираются в тот же  мотель,
я... ну, в общем я решила  подстроить  так,  чтобы  их  имена  попали  в
газеты.
   - И что же ты сделала?
   - Подцепила тебя. Заставила поехать в мотель, зарегистрироваться  под
именем Фултона, и, конечно, я уж позаботилась о том, чтобы  ты  вел  его
машину. Потом я  тайком  позвонила  в  полицию  и  заявила,  что  машина
украдена. Я знала, что полиция первым делом прочешет все мотели, так как
там обязательно заносят в регистрационный журнал  фамилию  постояльца  и
номер его машины. Я была уверена, что еще  до  полуночи  полиция  найдет
машину Доувера Фултона...
   - И заодно и меня?
   - Не будь  ребенком!  Я  вовсе  не  хотела,  чтобы  именно  ты  здесь
фигурировал. Мне просто нужен был человек, достат