долларов,  но
ничего не вышло. Зачем она сюда приехала?
   - Наверное, просто проведать друзей.  Не  забудьте,  что  это  я  вам
сообщила.
   - Проведать друзей после стольких лет? И почему в гостинице?
   - Действительно, странно.
   - Как она выглядит?
   - Очень постарела. С  ней  виделась  миссис  Пурди,  мать  ее  старой
подруги. Говорит, что она выглядит ужасно. За  эти  годы  миссис  Линтиг
поседела и очень поправилась. Она рассказывала миссис Пурди, что ни разу
не чувствовала себя счастливой с тех пор, как ее бросил доктор Линтиг.
   - Прошло уже больше двадцати лет, - заметил я.
   - Да, это очень большой срок, особенно для того, кто был несчастлив.
   - Конечно, - согласился я.  -  А  зачем  вы  напомнили  мне  о  своих
заслугах?
   - Потому что не люблю, когда меня отодвигают в сторону.
   - Кто вас отодвигает?
   - Вы.
   - Что-то я вас не понимаю.
   - Не притворяйтесь, Дональд. С миссис Линтиг связано  что-то  важное.
Слишком многие проявляют  к  ней  интерес.  И  если  вы  не  будете  мне
доверять, то - предупреждаю вас - больше вы ничего не узнаете.
   - А как насчет новой информации? - спросил я.
   - Посмотрим. Дональд, что на самом деле случилось с вашим глазом?
   - Я встретился с Чарли.
   - С Чарли?
   - Да. Вы знаете, о ком я  говорю.  Ваш  жених  был  возмущен,  что  я
пригласил вас на ужин.
   - О! - Мариан опустила глаза. В уголках ее губ заиграла улыбка. -  Он
ревновал?
   - Ужасно.
   - Вы ударили его первым?
   - Нет, он нанес первый удар.
   - А кто ударил последним?
   - Первый удар и был последним. Старая поговорка "Кто был первым,  тот
станет последним" вполне применима и к дракам.
   - Мне придется поговорить с Чарли, - сказала она. -  Он  не  повредил
руку?
   - Его рука, наверное, стала короче на пару дюймов от этого удара.  Но
в остальном он в порядке. Так как насчет новых сведений?
   - А о чем вы хотите услышать?
   - О вашей полиции. У вас есть сорокалетний коп  ростом  шесть  футов,
весом около двухсот двадцати фунтов,  черноволосый,  с  серыми  глазами,
раздвоенным подбородком и родинкой  на  правой  щеке?  У  него  характер
верблюда и сговорчивость мула. Его, конечно, зовут не Чарли?
   - У нас такого нет, - сказала Мариан. - Нашим копам лет по шестьдесят
- шестьдесят пять. Их назначают по блату. Они все жуют табак, все  очень
подозрительны и главной своей задачей считают выкачать побольше  штрафов
с заезжих водителей, чтобы пополнить свой заработок.  Дональд,  это  коп
поставил вам синяк под глазом?
   - Точно не знаю. Я могу снять объявление в газете?
   - Уже поздно. Вот ваша  почта.  -  Мариан  протянула  мне  мешочек  с
письмами, перевязанный прочной веревкой.
   - О Господи! Похоже,  все  местные  жители  сочли  своим  долгом  мне
написать.
   - Здесь всего тридцать семь писем, - возразила Мариан. -  Не  так  уж
это и много. Теперь вы понимаете,  что  объявления  в  "Блейд"  приносят
хороший результат?
   - Мне нужна секретарша, - сказал я. - Лет двадцати  двух  -  двадцати
трех, с карими глазами и каштановыми  волосами,  с  приятной,  искренней
улыбкой.
   - И конечно, она должна быть верна своему боссу?
   - Да, разумеется.
   - Среди тех, кто ищет работу, я не  знаю  ни  одной,  соответствующей
вашим требованиям, - улыбнулась Мариан. - А впрочем, я буду иметь это  в
виду.
   - А вы могли бы взять меня на работу на пару часов?
   - А чем вы хотите заняться?
   - Взять интервью для "Блейд".
   - Мы могли бы использовать мужчину  лет  двадцати  шести  -  двадцати
семи, ростом пять футов пять  дюймов,  с  волнистыми  темными  волосами,
умными темными глазами и синяком под глазом. Но он должен будет работать
на газету, а не на себя.
   - Вы ведь родственница редактора газеты?
   - Да, он мой дядя.
   - Скажите ему, что вы наняли репортера, -  сказал  я,  направляясь  к
двери.
   - Смотрите не подведите нас, Дональд.
   - Не сомневайтесь.
   - Вы хотите пойти к миссис Линтиг?
   - Да.
   - И представитесь ей как репортер "Блейд"?
   - Как раз это я и собираюсь сделать.
   - Могут быть осложнения, Дональд, -  серьезно  сказала  она.  -  И  я
боюсь, что дяде это не понравится.
   - Это будет ужасно. Мне придется занести вашего дядю вместе с Чарли в
список местных врагов.
   - Вы не хотите забрать свою почту? - спросила она.
   - Не сейчас. Я зайду к вам позже.  Скажите,  а  человек,  которого  я
описал, не может оказаться помощником шерифа?
   - Нет. Они все носят большие сомбреро. И вообще, это очень  приличные
люди.
   - У этого человека манеры столичного жителя, - сказал я и  направился
к двери.
   - Если вы возьмете меня в долю, - сказала она мне в спину, - я готова
с вами работать.
   - Боюсь, что не смогу взять вас в долю. Я же  говорил,  что  пробовал
это сделать, но ничего не вышло.
   Мне показалось, что  в  ее  глазах  промелькнуло  что-то  похожее  на
облегчение.
   - Ладно, - сказала она, - по крайней мере вы не скажете,  что  я  вам
этого не предлагала.
   Я кивнул и закрыл за собой дверь.
   Когда я вернулся в гостиницу, миссис Линтиг в холле  не  было.  Клерк
предложил позвонить ей в номер.
   Система телефонной связи  была  гордостью  гостиницы.  Ее  установили
недавно, чтобы "полностью модернизировать"  здание.  В  холле  аршинными
буквами было написано: "ДОМОФОН". Под этой надписью  на  убогом  столике
стоял один телефонный аппарат. Я взял трубку, и дежурный соединил меня с
номером миссис Линтиг.
   - Алло. - Ее голос звучал глухо и осторожно.
   - Вас беспокоит мистер Лэм  из  "Блейд".  Я  хотел  бы  взять  у  вас
интервью.
   - О чем? - спросила она.
   - Нашим читателям интересно будет узнать, как вы нашли  Оуквью  после
долгого отсутствия.
   - И ничего о... о моих личных делах?
   - Ни слова. Я сейчас поднимусь, если вы не возражаете.
   Она явно колебалась, но я уже положил трубку и двинулся  к  лестнице.
Миссис Линтиг ожидала меня у двери своего номера.
   Она была довольно массивной, волосы ее поседели, глаза были темными и
мрачными. Лицо  миссис  Линтиг  было  напряженным,  в  глазах  светилось
тревожное ожидание. Чувствовалось, что она хочет остаться одна  и  вовсе
не расположена принимать посетителей.
   - Это вы мне звонили? - спросила миссис Линтиг.
   - Да.
   - Как вас зовут?
   - Лэм.
   - И вы работаете в одной из газет?
   - Да, у нас всего одна газета.
   - Как, вы сказали, она называется?
   - "Блейд".
   - Ах да. Но я не хочу давать интервью.
   - Мне кажется,  я  вас  понимаю,  миссис  Линтиг.  Вас,  естественно,
возмущает мысль о том, что газета может вмешаться в ваши личные дела. Но
мы только просим вас поделиться впечатлениями о городе.  Ведь  вы  здесь
так долго не были.
   - Двадцать один год.
   - Как вам понравился город?
   - Забытый Богом провинциальный городишко.  Страшно  подумать,  что  я
прожила здесь столько лет. Если бы можно было вернуться в прошлое, я  не
стала бы терять здесь время. Если бы я только могла... - Она замолчала и
посмотрела мне в глаза. - Наверное, об этом не стоит говорить?
   - Да, пожалуй.
   - Я тоже считаю, что это лишнее. Так что я должна сказать?
   - Что город до сих пор сохранил свою  неповторимую  индивидуальность.
Может быть,  другие  города  быстрее  развивались,  но  при  этом  стали
безликими. А Оуквью смог сохранить свою особую прелесть.
   Близоруко прищурившись, она внимательно разглядывала меня.
   - Я вижу, вы сами знаете все ответы,  -  сказала  она.  -  Перейдите,
пожалуйста, к свету, здесь я буду вас лучше видеть.
   Я подошел к лампе.
   - Вы выглядите слишком молодо для репортера.
   - Да, пожалуй.
   - Я не могу разглядеть вас как  следует.  Эта  гостиница  заслуживает
звания самой ужасной уже потому, что мальчик-посыльный разбил  мои  очки
через пятнадцать минут после того, как я сюда въехала. Он уронил чемодан
прямо на них, и очки разлетелись вдребезги.
   - Это ужасно, - сказал я. - У вас это была единственная пара?
   - Да. Мне пришлось послать за запасными. Сегодня их должны доставить.
   - Откуда их пришлют? - поинтересовался я.
   Ее глаза сверкнули, и она внимательно посмотрела на меня.
   - От моего окулиста.
   - Из Сан-Франциско?
   - Мой окулист, - твердо сказала  миссис  Линтиг,  -  отправил  их  по
почте.
   - Значит, вы заметили, - я поспешил сменить тему, - как изменился наш
город?
   - Еще бы!
   - Конечно, это уже не то место, которое вы помнили. Оуквью, наверное,
кажется вам теперь гораздо меньше.
   - У меня такое впечатление, что я рассматриваю город  через  бинокль,
повернутый обратной стороной. Не понимаю, что удерживает здесь людей.
   - Климат, - ответил я. - Когда-то я плохо его переносил, и  мне  даже
пришлось уехать. А потом вернулся сюда и прекрасно себя чувствую.
   - А что с вами было? - озадаченно спросила она.
   - О, много всякого.
   - Вы выглядите немного хрупким, но вполне здоровым человеком.
   - Я действительно теперь здоров. Вы,  наверное,  смотрите  сейчас  на
Оуквью, как человек, повидавший мир. Когда вы  уезжали,  то  видели  наш
город как бы изнутри. А теперь вы стали гражданином мира.  Скажите  мне,
миссис Линтиг, как вы находите Оуквью по сравнению с Лондоном?
   Она легко преодолела это препятствие.
   - Он поменьше, - сказала она и, чуть помолчав, добавила:
   - А кто вам сказал, что я была в Лондоне?
   Я улыбнулся самой обаятельной улыбкой, но  она  не  подействовала  на
миссис Линтиг - видимо, потому, что она была без очков.
   - Ваши манеры, - сказал я. - У вас появился космополитический  стиль.
Вы теперь вовсе не кажетесь частью Оуквью.
   - И слава Богу. Этот городок нагоняет на меня тоску. Я достал блокнот
и сделал небольшую запись.
   - Что это? - подозрительно спросила она.
   - Я просто записал ваши слова, что городок  наш  не  современный,  но
сохранил свою индивидуальность.
   - Чувствуется, что вы очень тактичный человек, - сказала она.
   - Это необходимое для репортера качество. Вы поддерживали  контакт  с
доктором Линтигом?
   - Нет, хотя мне бы этого хотелось. Я понимаю, что он где-то заработал
уйму денег. После всех неприятностей, которые он мне причинил,  было  бы
справедливо, если бы теперь он что-нибудь сделал для меня.
   - Значит, вы что-то о нем слышали?
   - Нет.
   - Должно быть, вся эта история  была  для  вас  ужасным  потрясением,
миссис Линтиг?
   - Да. Она испортила всю мою  жизнь.  Я  приняла  ее  очень  близко  к
сердцу. Он  значил  для  меня  больше,  чем  я  думала,  и  я  пришла  в
неистовство, когда узнала о его неверности. Подумать только, он содержал
эту женщину прямо под носом у меня!
   - Судя по записям, он перевел всю собственность на ваше имя?
   - Ну, это была капля в море. Нельзя разбить сердце женщины, разрушить
ее жизнь, а потом швырнуть ей подачку и считать,  что  она  будет  вести
себя, словно ничего не произошло.
   - Да, я понимаю. Наверное, эта история постоянно мучила вас. Это дело
так и не было закрыто?
   - Теперь оно закрыто, - заметила миссис Линтиг.
   - Закрыто?
   - Да. Как вы думаете, для чего я приехала в Оуквью?
   - Навестить старых друзей.
   - У меня нет здесь друзей. Те, что  были,  давно  разъехались.  Такое
впечатление, что все, кто чего-то стоил, уехали из города. Что произошло
с Оуквью?
   - Ему постоянно не везло. Железная дорога перенесла свои  мастерские,
а потом произошли еще кое-какие неприятности.
   - Хм, - сказала она.
   - Я так понял, что вы все еще замужем за доктором Линтигом?
   - Ну конечно.
   - И вы не слышали о нем в течение двадцати одного года?
   - Но мы же договорились, что вы не будете задавать таких вопросов.
   - Не для печати, - попытался настаивать я. - Мне просто хочется лучше
вас понять.
   - Постарайтесь понять меня без этой информации.
   -  Вашу  историю,  -  сказал  я,  -  можно  рассматривать  с  позиций
общечеловеческих интересов  -  несчастье  развода  и  все,  что  с  этим
связано. Вас и доктора Линтига все здесь признавали и были о вас  самого
высокого мнения. У вас было множество друзей. Потом все это началось для
вас как гром среди ясного неба. Вы оказались перед необходимостью заново
строить свою жизнь.
   - Я рада, что вы смогли посмотреть на все моими глазами.
   - Я пытаюсь понять  вас.  Хотелось  бы  узнать  немного  больше.  Это
сделало бы статью интереснее.
   - Вы человек тактичный, - ответила миссис  Линтиг,  -  а  я  нет.  Вы
знаете, как нужно писать, а я нет.
   - Значит, вы разрешаете мне высказывать свои собственные суждения?
   - Да... Нет. Погодите минутку... Пожалуй, нет. Думаю, лучше вообще не
касаться  этого  вопроса.  Просто  скажите,  что  иск   отозван.   Этого
достаточно. Я бы не хотела, чтобы о  моих  чувствах  распространялись  в
прессе ради того, чтобы удовлетворить любопытство любителей скандалов.
   - Вы ничего плохого не сделали. Это все доктор Линтиг.
   - Теперь я понимаю, что была просто маленькой  дурочкой.  Если  бы  я
тогда лучше знала  жизнь,  то  просто  закрыла  бы  глаза  на  все,  что
происходит, и спокойно оставалась бы его женой.
   - Вы имеете в виду, остались  бы  жить  здесь,  в  Оуквью?  Она  даже
вздрогнула.
   - Господь с вами, нет! Этот город мертв...  Он  старомоден,  но  смог
сохранить свою индивидуальность. Он совсем неплох для людей,  которые  к
нему привыкли.
   - Наверное, странствия изменили вас. Может быть, изменились вы  сами,
а Оуквью остался прежним.
   - Наверное.
   - Где вы сейчас живете, миссис Линтиг?
   - Здесь, в этой гостинице.
   - Я имею в виду ваш постоянный адрес.
   - Вы хотите его опубликовать?
   - Почему бы и нет? Она рассмеялась:
   - И половина городских психов начнет мне писать письма. Нет, я уже не
существую для Оуквью, а Оуквью не существует для меня. Это была  тяжелая
глава в моей жизни, и я хотела бы закрыть ее и забыть.
   - Тогда, я думаю, вы хотели бы оформить развод и обрести свободу.
   - Мне не нужна свобода.
   - Разрешите спросить почему?
   - А это уже не ваше дело. Бог мой, неужели я не могу приехать в город
и уладить свои дела без того, чтобы газетчики совали нос  в  мою  личную
жизнь!
   - Люди интересуются вами. Многие ломали голову над тем,  что  с  вами
произошло.
   - Кто?
   - О, очень многие.
   - Более конкретно, пожалуйста.
   - Практически все наши читатели.
   - Не верю. Не могут они  помнить  человека,  который  уехал  сто  лет
назад.
   - А позже вы с кем-нибудь говорили о разводе?
   - А если и говорила, то что из этого?
   - Я просто поинтересовался.
   - Вы слишком много хотите знать, молодой человек, - сказала она. - Вы
обещали, что не станете выпытывать мои личные тайны.
   - Только то, что вы сами хотели бы нам сообщить, миссис Линтиг.
   - А я ничего не хотела бы вам сообщать.
   - Имея в виду обстоятельства, можно предположить, что такая  женщина,
как вы, - прошу меня простить, миссис Линтиг,  -  такая  привлекательная
женщина могла встретить человека, которого она бы полюбила и снова вышла
замуж.
   - Кто сказал, что я снова вышла замуж? - воскликнула  она,  глядя  на
меня горящими черными глазами.
   - Это было просто предположение.
   - Вот что, пусть лучше люди в  Оуквью  думают  о  своих  делах,  а  я
займусь своими.
   - И конечно, всех интересует, что случилось с доктором Линтигом и его
медсестрой.
   - Да я бы пальцем о палец не ударила, чтобы  узнать  о  нем!  Я  живу
своей собственной жизнью.
   - Но если вы отзовете иск о  разводе,  то  юридически  вы  останетесь
замужем за доктором Линтигом. Сейчас вы его законная жена,  если  только
не было развода в Рино или...
   - Развода не было.
   - Вы так уверенно об этом говорите.
   - Конечно. Я же знаю состояние моих дел и знаю, что я сделала.
   - Но вы не знаете, что он сделал.
   - Это не имеет значения. Дело о  разводе  было  возбуждено  здесь,  в
Оуквью, и подлежит юрисдикции местного суда. Пока это дело  не  закрыто,
он нигде не мог получить свидетельства  о  разводе,  которое  стоило  бы
больше, чем бумага, на которой оно написано.
   - Это вам подсказали ваши адвокаты?
   -  Мистер  Лэм,  -  сказала  она,  -  мы,  кажется,  уже   достаточно
поговорили. Я ничего не буду сообщать прессе о  моих  личных  делах.  Вы
хотели узнать, какие у меня впечатления от  Оуквью,  и  я  вам  об  этом
рассказала. Я еще не завтракала, и у меня ужасно болит голова из-за этих
разбитых очков. Какой растяпа этот  посыльный!  Она  встала,  подошла  к
двери и открыла ее.
   - Вы хотите что-то написать о докторе Линтиге?
   - Я хочу написать о прекращении дела о разводе.
   - А зачем?
   - Это интересная новость.
   - Ну хорошо, напишите об этом.
   - И ваш приезд в Оуквью - это тоже интересная новость.
   - Напишите и о моем приезде.
   - Читателям будет интересно узнать и ваш комментарий.
   - Я не давала никаких комментариев. Вы просто поговорили со мной, и я
не  хочу,  чтобы  хоть  одно  слово  из  того,  что  я   сказала,   было
опубликовано. До свидания, мистер Лэм.
   Я вежливо поклонился.
   - Большое спасибо за интервью, миссис Линтиг.
   Она со стуком  захлопнула  за  мной  дверь.  Я  вернулся  в  редакцию
"Блейд".
   - У вас есть переписчик? - спросил я у Мариан.
   - О да, мистер Лэм, для лучших репортеров.
   - А где он?
   - Вон в том углу. Его зовут мистер Корона, мистер Смит-Корона.
   - Перед тем как идти к нему, я хочу вам сообщить, что взял интересное
интервью у миссис Линтиг. Она требует, чтобы мы его  не  публиковали,  и
грозит обвинить газету в клевете. Будем мы его публиковать или нет?
   - Не будем, - быстро ответила она.
   - Я могу сделать из этого превосходный очерк, из  тех,  что  нравятся
вашим читателям.
   - И это может принести нам новых подписчиков?
   - Наверняка.
   - А откуда они возьмутся?
   - Это нечестно, удар ниже пояса! - притворно возмутился я.
   - Понимаете, мистер Лэм, мы отстали от жизни, - улыбнулась Мариан.  -
Мой дядя - человек старомодный, и он не захочет, чтобы газету обвинили в
диффамации.
   - Но ваш дядя сказал, чтобы вы пошли  со  мной  поужинать  и  выудили
новости, - возразил я. - Так что он не безразличен к новостям.
   - Я рада, что вы напомнили мне о моих обязанностях.  Так  как  насчет
очерка?
   - Нет, - ответил я. - Если ваш дядя его опубликует, я подам на него в
суд за диффамацию.
   - Но вы можете по крайней мере удовлетворить мое любопытство?
   - Я вас знаю, - усмехнулся я. - Как только я вам все расскажу, вы тут
же бросите меня одного. Вспомните, как вы учили меня заказывать ужин.
   - Мой дядя не разрешит мне идти с вами, если я не  получу  интересных
сведений.
   -  Пожалуй,  это  верно,  -  согласился  я.  -  Попробую   что-нибудь
придумать.
   - А что вы предприняли по багажу Эвелин Делл? - вдруг спросила она.
   - Подождите, давайте по порядку. Что это за багаж Эвелин Делл?
   - Вы знаете это лучше меня, Дональд. Вы человек  изобретательный.  Мы
выяснили, что фамилии  и  адреса  Миллера  Кросса  и  Эвелин  Делл  были
фальшивыми. Это все, что мы узнали. Потом, естественно, мы уточнили, что
предприняли вы.
   - И что же вы узнали?
   - Что  вы  наводили  справки  относительно  багажа.  После  этого  мы
написали в железнодорожную компанию. Сегодня утром  я  получила  от  них
письмо и узнала, что иск был предъявлен не  Эвелин  Делл,  а  Эвелин  Д.
Харрис.
   - Вы получили ее адрес?
   - Да. Железнодорожная компания всегда  хорошо  относилась  к  местным
газетам.
   - И вы собираетесь встретиться с ней?
   - А вы?
   - Смотря по обстоятельствам.
   - Что она вам сказала, Дональд? Я покачал головой.
   Девушка сердито посмотрела на меня:
   - Вы хотите играть по очень странным правилам - все брать и ничего не
давать.
   - Мне очень жаль, Мариан. Вы  хотите,  чтобы  мы  были  партнерами  и
обменивались информацией. Но я просто не могу пойти на это. Вы работаете
в газете и хотите сделать очерк, а  мне  нужно  совсем  другое.  Реклама
может только помешать моей игре.
   Девушка задумчиво водила карандашом по  лежавшему  пер