копарно ответил Даусон. - Так получилось, что президентом  стал  мой
старший брат.
   - Понятно, - , протянула Берта. - И что там за корки?
   - Простите?
   - Из-за чего сыр-бор? Что вы от нас хотите?
   Даусон посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Берту:
   - У меня есть дочь.
   Берта не проронила ни слова.
   - Ей двадцать три года, - продолжал он.  -  Она  недисциплинированна,
неблагодарна и, боюсь, если судить по старым меркам, аморальна.
   - В наши дни женщин не оценивают по старым меркам, - вставила  Берта.
- Они вышли из моды. В чем, собственно говоря, проблема?
   - Когда я понял, что она не хочет исправляться, а собирается и дальше
позорить имя семьи, то перестал давать ей деньги. Другими словами, я  ей
сказал, что если она по-прежнему будет  игнорировать  мое  мнение  и  не
ставить меня ни  в  грош,  то  я  не  несу  за  нее  никакой  финансовой
ответственности.
   - И что она сделала?
   - Ушла из дома.
   - Это произошло в Денвере? - подал голос я.
   Даусон бросил на меня быстрый взгляд, потом  опустил  глаза  и  снова
поднял их, выдавив:
   - Да.
   - Продолжайте, пожалуйста, - попросил я.
   - Моя дочь покинула меня и переехала в Лос-Анджелес, где связалась  с
одним мужчиной. Мне их союз не нравится - из-за этого человека.
   - Вы встречались с ним?
   - Да.
   - Как его зовут?
   - Сидней Элдон.
   - А имя вашей дочери?
   - Филлис. С двумя "л".
   - Вы поддерживаете какие-то отношения с дочерью?
   - Мы изредка переписываемся.
   - Давно она ушла из дома?
   - Месяца два назад.
   - Почему вы обратились к нам?
   Даусон принялся нервно ерзать на месте, затем закинул ногу  на  ногу,
потом снова сменил позу.
   - Не тяните, - настаивал я. - Облегчите  душу.  Что  вас  так  сильно
беспокоит?
   - Я, право, не знаю, сумеете ли вы мне помочь, - промямлил он.
   - А я тем более!
   Даусон сердито посмотрел на меня.
   - Дональд хочет  сказать,  -  пришла  мне  на  помощь  Берта,  -  что
прибегать  к  услугам  сыскного  агентства  для  решения   романтической
проблемы - слишком дорогое удовольствие.
   - Деньги, - щелкнул пальцами Даусон, - ничего не значат.
   - Я понимаю, - заворковала она. - Это дело принципа.
   - Именно. И здесь затронута честь семьи.
   - Каким образом? - поинтересовался я.
   - Надеюсь, все, что я вам говорю, останется между нами?
   - Разумеется.
   - Надо полагать, как частные детективы вы имеете лицензию?
   - Да.
   - А в случае сокрытия доказательств преступления вы их лишаетесь?
   - Однозначно.
   - Следовательно, вы не возьметесь  за  расследование,  которое  будет
стоить вам лицензии?
   - Мы  вас  внимательно  слушаем,  -  сказал  я,  заметив,  что  Берта
колеблется.
   - Следовательно, - продолжал Даусон, - если я буду с вами  совершенно
откровенен, вы не сможете взяться за это дело и выступить в мою  защиту,
но, с другой стороны, для того чтобы вы могли защищать меня, как я  того
хочу, я должен быть совершенно откровенен с вами.
   - Сделки подобного рода, - предупредил я, - стоят чертовски дорого.
   Берта снова просияла, одобрительно взглянув на меня.
   Даусон нагнулся, раскрыл "дипломат" и вытащил  из  него  конверт.  Из
конверта он извлек небольшой кусочек материи и передал его Берте.
   - Что это? -  спросила  она,  вертя  ткань  в  унизанных  сверкающими
кольцами пальцах.
   - Я  должен  говорить  очень  осторожно,  дабы  не  поставить  вас  в
сомнительное положение и  самому  не  оказаться  в  опасности,  -  начал
Даусон. - Есть вероятность, что некто заявит, что данный клочок  материи
был обнаружен на корпусе автомобиля, которым якобы  управляла  моя  дочь
пятого числа этого месяца, находясь в состоянии умеренного опьянения.
   - Вы хотите сказать... - осеклась Берта.
   - Помолчите, - оборвал я ее.
   Она бросила на меня свирепый взгляд, но сдержалась.
   - Даусон выразился совершенно ясно, - сказал я.  -  Ситуация  требует
очень осторожного подхода, и мы не должны говорить ничего, что поставило
бы нашего клиента в опасное положение.
   Даусон энергично закивал головой, соглашаясь со мной.
   Мало-помалу до Берты дошло, и она  с  тревогой  принялась  переводить
взгляд с меня на Даусона и обратно, предупредив на всякий случай:
   - Мы не можем идти против закона, Дональд.
   - Конечно не можем, - пожал я плечами.  -  Но  пока  что  я  не  вижу
никаких законов, которые можно было бы нарушить. Я так  понимаю,  мистер
Даусон, вы не готовы объяснить нам, кто обнаружил этот кусок  материи  и
какое он имеет значение?
   - Я не знаю, - с чувством заметил Даусон, - имеет  ли  он  какое-либо
значение вообще. Вот почему я и пришел к вам. Я бы хотел, чтобы  вы  это
установили.
   - А если окажется, что он имеет определенное значение?
   - Я хотел бы изъять эту материю наилучшим из возможных способов.
   - Вы очень дорожите добрым  именем  своей  семьи,  но  как  будто  не
испытываете особой привязанности к вашей дочери, не так ли?  -  спросила
Берта.
   - Это не так. Я очень люблю  свою  дочь,  но  всякому  терпению  есть
предел. Боюсь, что она поставила меня в такое положение, когда я не могу
выражать  отцовские  чувства...  по  крайней  мере,  открыто.  Я  должен
действовать незаметно, так сказать из-за  кулис,  таясь  от  посторонних
глаз.
   - Ваша дочь живет в Лос-Анджелесе?
   - Да.
   - Под именем Филлис Даусон?
   - Нет. Теперь ее зовут Филлис Элдон.  Она  живет  с  этим  человеком,
Сиднеем Элдоном.
   - Где?
   - В "Паркридж Апартментс".
   - Чем занимается Сидней Элдон? Как он зарабатывает себе на жизнь?
   - Я подозреваю, что в данный момент он живет на деньги моей дочери.
   - У нее есть деньги?
   - Когда она ушла из дома, у нее кое-что было... но я не  хочу,  чтобы
вы занимались этим, привлекали к себе внимание.
   - Чего конкретно вы от нас хотите? - не выдержал я.
   - Я хочу, чтобы дело было сделано быстро, тихо и успешно.  Если  этот
кусок ткани что-то значит, вы должны взять это дело в  свои  руки  и  не
допустить нежелательных последствий.
   - Спрячьте эту тряпку в свой "дипломат", - посоветовал я ему.
   - Но я хочу, чтобы вы на него взглянули!
   - Я уже взглянул.
   - Но он может понадобиться вам, чтобы быть уверенным...
   - Мы не хотим быть уверенными, - произнес я. - Если мы беремся помочь
вам или вашей дочери, мы не можем  позволить  себе  такую  роскошь,  как
уверенность.
   Вы сами должны догадаться о последствиях.
   Он медленно убрал ткань  обратно  в  конверт,  а  конверт  положил  в
чемодан.
   - К вашему сведению, - продолжал  я,  -  если  вы  хотите,  чтобы  мы
отстаивали ваши интересы, то больше ничего нам  не  сообщайте.  Мы  сами
добудем всю необходимую информацию. Вы  хотите  узнать,  чем  занимается
ваша дочь, правильно?
   - Правильно.
   - И вы этого не знаете?
   - Нет. Я подозреваю, что она...
   - Нам не нужны подозрения. Нас интересует одно:  вы  хотите  выяснить
некоторые обстоятельства жизни вашей дочери. Вот и  все.  Как  мы  будем
работать - это уже наша забота.
   - Понятно, - облегченно выдохнул Даусон.
   - Но учтите, - быстро проговорила практичная Берта,  -  все  это  вам
обойдется в сто долларов ежедневно плюс оплата расходов  без  какой-либо
гарантии с нашей стороны.
   - Плюс аванс, - вставил я, -  в  размере  пятисот  долларов,  который
выплачивается немедленно.
   - Как я уже говорил, - усмехнулся он, - деньги  для  меня  ничего  не
значат.
   -   Итак,   поскольку   мы   выяснили...   -   Тут   Берта    сделала
многозначительную паузу.
   - Я думаю, что ваш партнер вполне понимает ситуацию,  миссис  Кул,  -
вмешался Даусон. - Прошу  прощения  за  то,  что  я  усомнился  в  вашей
компетентности, мистер Лэм, - повернулся он ко мне. - У вас на  редкость
живой ум.
   Даусон вынул из кармана бумажник и извлек из него пачку банкнотов.
   - Вот, пожалуйста. Здесь пятьсот долларов аванса, триста долларов  на
расходы и  оплата  за  работу  в  первые  семь  дней.  Когда  она  будет
выполнена, направьте мне телеграмму на  адрес  компании  в  Денвере  или
напишите письмо. Только не забудьте пометить: "Лично".
   - Я попрошу бухгалтера подготовить расписку, - сказала Берта.
   - Что вы! Что вы! - замахал руками Даусон, поворачиваясь  ко  мне.  -
Мистер Лэм, я думаю, вы поняли ситуацию? - Резким движением он  выбросил
вперед левую руку, кинул взгляд на часы, прищелкнул языком и воскликнул:
   - Я чересчур задержался у вас. Пора бежать. До свидания. -  И  Даусон
весьма поспешно покинул наш офис.
   Берта повернулась ко мне:
   - Ну что же... если ты такой умный,  то  надеюсь,  разобрался  что  к
чему.
   - Хотелось бы надеяться, - скромно ответил я.
   - Не забывай - я твой партнер.
   - Мне кажется, что наш  новоявленный  друг,  мистер  Клейтон  Даусон,
вляпался в неприятную историю и надеется, что мы его вытащим.
   - В неприятную историю? - удивилась Берта.
   - Да.
   - Он же говорил о своей дочери.
   - Я слышал.
   - Думаешь, что она ему не дочь? - задумчиво проговорила Берта.
   - Скажем лучше, что она может оказаться не дочерью.
   - А кем?
   - Свидетелем?
   - Но она любовница Элдона.
   - Это утверждает наш клиент.
   - Кто же тогда, черт побери, этот Сидней Элдон?
   - Может быть, он и есть наш клиент, - сказал я. - Клейтон  Даусон,  к
твоему сведению.
   Берта  так  и  подпрыгнула  на  стуле,  словно  к   нему   подключили
электрический ток.
   - Мы не можем браться за такое дело, - решительно заявила она.
   - Что значит "такое"?
   - Сам знаешь.
   -  Я  ничего  не  могу  знать  заранее,  я  только  высказываю   свои
предположения.
   Берта недоверчиво покачала головой.
   - Отнеси эти деньги в банк, - попросил я Элси. - Пусть внесут  их  на
счет как поступление от Клейтона Даусона из Денвера.
   Берта не могла отвести жадного взгляда от кучи денег на столе.
   - Поджарьте меня, как устрицу, - прошептала она, тяжело поднимаясь со
стула. - Короче, Дональд: это твой ребенок, тебе и менять пеленки.
   Бросив эту сакраментальную фразу, Берта гордо удалилась.

Глава 2

   В наше время автомобильные  аварии  и  увечья  случаются  часто.  Они
занимают особое место  в  газетах,  где,  как  правило,  всю  информацию
сваливают в одну кучу.
   Джон Доу погиб  на  перекрестке.  Это  событие  даже  не  удостоилось
отдельной заметки. Джо Доакес, возвращаясь домой в три  часа  ночи,  "не
справился с управлением" и врезался в телефонный столб. Джо скончался на
месте, а его спутница Джейн двадцати трех  лет,  проживающая  по  адресу
7918, Уастис-стрит, получила серьезные увечья.
   Микроавтобус на скоростной  автостраде  выскочил  на  противоположную
полосу и врезался в капот встречной легковой машины. Итог - двое убитых,
а дети, которые в этом месте переходили дорогу, едва успели разбежаться.
Это событие попало в один ряд с другими несчастными случаями, и редактор
газеты объединил их под общим  заголовком.  Он  уложился  в  четыре-пять
коротеньких абзацев.
   Нужный мне случай я обнаружил в газете  пятидневной  давности.  Некая
миссис  Харвей  Честер  пересекала  улицу.  В  тот  момент,  когда   она
находилась посреди пешеходного перехода, ее  сбила  машина.  Водитель  с
места происшествия скрылся.
   Полиция установила,  что  из  юбки  пострадавшей  был  вырван  клочок
материи, и потому не сомневалась, что найдет машину и задержит  водителя
в самое короткое время. Кроме того, имелись и другие  улики,  о  которых
полиция не хотела бы преждевременно распространяться.
   Миссис Харвей Честер было сорок восемь лет от роду, и  проживала  она
на Дормен-авеню в доме номер 2367-А.
   Полученные ею травмы были названы серьезными.
   В заметке так же описывалось одно лобовое столкновение и сообщалось о
том, что задержана украденная машина. В последнем  случае  не  обошлось,
конечно,  без  преследования,  которое   велось   на   умопомрачительной
скорости. Когда  машину  в  конце  концов  удалось  остановить,  из  нее
спокойно вышел угонщик и, улыбаясь, заявил полицейским,  что,  поскольку
он несовершеннолетний, они его и пальцем не тронут.
   Рядовые автомобильные происшествия, незначительные ушибы  и  царапины
оказались недостаточно интересными, чтобы попасть на газетную полосу.
   Такова повседневная жизнь большого города.
   Купив в ближайшем киоске стопку  журналов,  я  сунул  их  под  мышку,
вскочил в служебный драндулет и отправился на Дормен-авеню.
   Я припарковал машину в двух кварталах от нужного мне дома и  принялся
поочередно  нажимать  кнопки  звонков,   предлагая   женщинам,   которые
открывали мне двери, подписаться на журналы.
   Во всех трех случаях меня ждал отнюдь не сердечный прием.
   Решив, что уже заложил соответствующий фундамент, я направился к дому
под номером 2367.
   Это  был  один  из  замшелых  представителей  эпохи   первоначального
планирования и  строительства.  С  фасада  дом  2367  представлял  собой
огромное  старомодное  сооружение  беспорядочной   архитектуры,   полное
бессмысленных коридоров и  закоулков.  Широкая  цементная  дорожка  вела
вокруг этого монстра градостроительства к дому 2367-А,  который  с  виду
походил на бунгало игрушечных размеров.
   Взойдя по ступенькам  на  миниатюрное  крылечко,  я  осторожно  нажал
кнопку звонка.
   - Кто там? - послышался женский голос.
   - Я хочу кое-что предложить вам, мадам, - галантно ответил я.
   - Входите. - Голос был усталым. - Открывайте дверь сами.
   Я так и сделал.
   Тоненькая  женщина,  скуластая,  с  усталыми  глазами,  откинулась  в
инвалидном кресле. Правая ее рука была в гипсе. Колени и левая нога были
укрыты одеялом, тогда как правая,  загипсованная,  высовывалась  из  его
складок.
   - Здравствуйте, - сказала она.
   - Здравствуйте. Судя по всему, вы угодили в автокатастрофу?
   - Меня сбила машина.
   - Это никуда не годится,  -  сокрушенно  заявил  я,  вытаскивая  свои
журналы.
   - Что вам здесь нужно, молодой человек? Когда я разрешила вам  войти,
я думала, что это другой человек.
   - И кто же?
   - Просто другой.
   - Я рекламирую журналы, - принялся я вешать ей лапшу  на  уши.  -  Не
хотели бы подписаться?
   - Я этим не интересуюсь.
   - А стоило бы, - отозвался я. - Не  хочу  вас  обижать,  но  в  таком
положении вам как раз нечем заняться.
   - У меня есть радио.
   - Но разве вы не устали от всех этих диск-жокеев, дурацких диалогов и
одной и той же устаревшей рекламы?
   - Да, конечно.
   - Тогда вам стоит подписаться.
   - Что у вас есть?
   Я передал ей штук шесть из журналов, которые купил в киоске.
   - Они охватывают широкий спектор вопросов и весьма  познавательны,  -
сказал я. - Это образовательные журналы. Они расскажут  вам  о  доме,  о
мире в целом, о политической ситуации. Они необходимы  тому,  кто  хочет
быть в курсе мировых событий.
   - Расскажите мне о них побольше. - Она выбрала один  из  журналов.  -
Вот об этом.
   - Это, - начал я, -  журнал  для  женщин.  В  нем  даются  советы  по
домашнему хозяйству, меню низкокалорийной  пищи  с  высоким  содержанием
белков. Он расскажет вам, как спланировать  дом  и  как  воспользоваться
преимуществом окружающего пейзажа.
   - Ну хорошо, - сказала она. - Это содержание данного  номера,  а  что
издатели  собираются  опубликовать  в  будущем?   Что   они   собираются
преподнести в следующих выпусках?
   - Статьи на аналогичные темы, - не  растерялся  я.  -  Журнал  обязан
поддерживать общую линию и оправдывать ту высокую репутацию, которую  он
по праву заслужил.
   - Но кто будет писать эти статьи?
   - О, самые известные журналисты - из тех, кто  вообще  пишет  на  эти
темы.
   - Назовите хотя бы одного.
   - Я не могу назвать вам имена журналистов, которые только  собираются
опубликовать свои статьи на страницах этого журнала.  Все,  что  я  могу
сообщить, - что  это  издание  обращается  к  самым  насущным  проблемам
современной домохозяйки.
   - Хм, - пробормотала она. - А как насчет второго?
   - Это издание рассказывает о доме и его обстановке. Оно...
   - Как будет выглядеть следующий выпуск?
   - Он будет очень похож на предыдущий.
   - А что вы предполагаете дать под Рождество? - не унималась она.
   - Главный редактор уже подготовил трогательную подборку рассказов  на
общечеловеческие темы, которые...
   - Кто сочинил эти рассказы?
   - Ведущие в своей области писатели.
   - Больше вы о них ничего сказать не можете?
   - Видите ли, мне кажется, что этого достаточно.
   - Ну тогда кто является ведущими в своей области писателями?
   - Взгляните на оглавление журнала, и вы их сразу узнаете. -  Я  хотел
было раскрыть журнал...
   - Молодой человек, - заявила она, - вы лжец!
   Я замер и вопросительно уставился на нее.
   - Мне о вас уже говорили. Вы - именно тот человек, которого я ждала.
   - Кто вам рассказал обо мне?
   - Друзья. Они предупредили, что в самый  неожиданный  момент  ко  мне
явится  представитель  страховой  компании,  что  он   начнет   разговор
издалека, потом перейдет к моим травмам и  в  конце  концов  постарается
заключить со мной сделку.
   - Меня мало интересуют подобного рода сделки, - заявил я. - Мое  дело
- рекламировать журналы.
   - Покажите мне, пожалуйста, хотя бы один подписной бланк.
   - Сегодня я, к сожалению, не захватил их с собой.
   В настоящее время я собираю заказы, которые передаю в офис, а затем к
вам приходит курьер, который оформляет подписку.
   - Звучит не очень-то убедительно, - усмехнулась она. - И сколько?
   - Что "сколько"?
   - Сколько вы предлагаете за сделку?
   - Я - не представитель страховой компании,  -  повторил  я.  -  Я  не
представляю никого, кто был бы заинтересован в сделке с вами.
   -  Хорошо,  -  вздохнула  она.  -  Не   имеет   значения,   кого   вы
представляете. Итак, сколько?
   - Я скажу вам, что я могу для вас  сделать.  У  меня  есть  приятель,
который иногда занимается спекуляциями на страховках. Он приобретает  за
наличные иски о возмещении ущерба, получает документ о  переуступке  ему
соответствующих прав и затем уже сам предъявляет иск. За свои  труды  он
получает, конечно, гораздо больше того, что заплатил пострадавшему.  Как
говорится, у каждого свой интерес.
   - Кто он? - резко спросила женщина.
   - Я не вправе назвать вам его  имя,  однако,  если  вы  интересуетесь
подобными сделками, я мог бы с ним связаться.
   - Он платит мне наличными, забирает мой иск, возбуждает дело  и  если
выигрывает, то берет себе все?
   - Совершенно верно.  Но  это  может  быть  не  так  уж  и  просто.  С
переуступкой  прав  обычно  не  возникает  осложнений.  Вы  подписываете
соответствующий документ,  по  которому  соглашаетесь  вернуть  ему  все
деньги, которые получите в результате тяжбы; он  берет  на  себя  оплату
судебных издержек и нанимает вам адвоката; он получает  право  заключать
любые сделки от вашего имени; он будет  руководствоваться  в  означенном
деле собственными интересами; он будет действовать целиком и полностью в
ваших интересах, в случае получения какой-либо суммы  вы  передаете  ему
эту сумму целиком и полностью. Другими словами, он выкупает ваши права -
все без остатка.
   - За сколько?
   - Это зависит от того, насколько серьезными являются ваши травмы.
   - Меня искалечили с головы до ног.
   - И сколько переломов?
   - Черт возьми! Я прекрасно знаю, что у меня перелом  ноги,  но  врачи
говорят, что это не так. Видите ли, рентген не выявил, но уверяю вас,  я
его чувствую... Я и за тысячу долларов не согласилась бы вновь  пережить
такое.
   Я едва могу двигаться, так все болит...
   - Иногда мой знакомый, -  продолжал  я,  -  делает  на  этих  травмах
большие деньги, а иногда, ознакомившись с делом, считает, что тут ловить
нечего, и умывает  руки.  Если  ваш  случай  таков,  придется  подписать
условие, освобождающее его от обязательств.
   - Но только после того, как он выложит деньги?
   - Разумеется.
   - Я подпишу все, - твердо сказала она.
   - Тогда расскажите мне обстоятельства вашего дела